Мумия по соседству

скачать книгу бесплатно


После моей фразы, мама закусила нижнюю губу, отвернулась к окну и зачем-то закрыла форточку. Стало душно.

– А ты почему так рано? – поинтересовался я.

Она повернулась ко мне. Мне показалось, или её глаза стали мокрее? Мама подошла к кровати, взяла альбомы в охапку и поставила их на прежнее место. Я воспользовался этой заминкой и глянул на часы. Было почти шесть часов вечера.

– Пораньше удалось уйти. Сегодня папа придёт… – мама открыла шкаф и посмотрела мне в глаза. – Кстати, что у нас там по продуктам?

– Э, колбасу я доел сегодня, хлеба немного и яиц мало… – вспоминал я.

Что? Папа придёт сегодня? Хм…

– Ты какой-то грустный… Не рад, что отец придёт?

Я быстро накинул одну из своих дежурных улыбок и быстро закивал с широко раскрытыми глазами.

– Конечно рад! Я так соскучился по папе!

Мама закинула голову назад, волосы красиво раскинулись по спине, на лице появилась улыбка. Последние пару дней я не видел, чтобы она улыбалась. По крайне мере искренне. Мне было так радостно видеть её такой.

– Вот и отлично, Игорёша! – она вернула голову в прежнее положение и снова посмотрела в шкаф, опуская туда руку. – Так-с, тогда собирайся в магазин за продуктами. Список я тебе щас напишу.

Ого, походу отец реально придёт. Слишком уж мама готовится к этому.

Я молча сполз с кровати. Сон уже окончательно улетучился, хотя голова немного побаливала. Быстренько освежился в ванной. При её посещении у меня сразу же всплывали неприятные образы из прошлого, поэтому я старался бывать в этой комнате как можно реже, предпочитая умываться на кухне.

Мама тем временем инспектировала свои самые шикарные наряды, параллельно записывая всё, что необходимо купить свободной рукой. Её способность хорошо писать любой из рук меня поражала. Казалось, что это какой-то дар. Возможно, магический. Но она всегда отшучивалась, говоря, что это просто многочисленные тренировки.

На душе было тепло от того, что она так готовится к его приходу, но вспоминая как он целовался с другой незнакомой женщиной, мне становилось больно и слегка жаль маму. Хотелось верить, что он сейчас также суматошно готовится к своему возвращению. Надеюсь, что всё у них будет замечательно и так как раньше.

Я переоделся и ожидал деньги со списком покупок возле входной двери. Страшно не хотелось идти в магазин, но я уже давно смерился с ролью простого посыльного в нашей семье. Тем более сейчас. Однако внутреннее возмущение присутствовало.

Мама вышла из комнаты и протянула мне лист бумаги, вырванный из блокнота, и свернутую в трубочку купюру. Я развернул листочек и увидел крайне примитивно нарисованные продукты, но самое главное – максимально понятные для меня. Быстро пробежав по позициям глазами, я кивнул.

– Всё понятно? – уточнила мама.

Я ещё раз просмотрел весь список и кивнул.

– Вот и хорошо. Сдачу всю домой! Денег и так нет! Понял?

– Да, понял, – разочарованно протянул я.

– Давай, иди побыстрее. Ещё нужно успеть приготовить. Хотя… —она протянула мне ключи, переводя взгляд на настенные часы. – Всё равно уже не успею.

Когда я уже вышел на лестничную клетку, мама спросила:

– А пакет ты взял?

Я вытащил свёрнутый черный целлофановый комок из кармана и продемонстрировал маме. Удовлетворенная, она улыбнулась, затем чмокнула меня в щечку и закрыла дверь.

На улице уже вечерело. Дневной зной спал и стояла приятная теплота. На лавочке возле подъезда сидела привычная компания бабушек-соседок. Они что-то бурно обсуждали. До меня донеслись только обрывки фраз. «Нашли, боже ж ты мой, части!». Но когда я открыл подъездную дверь, они почему-то моментально смолкли. Помня совет матери, я вежливо поздоровался. На меня уставились несколько пар косых взглядов, но в ответ поприветствовали все. Я двинулся дальше, стараясь как можно скорее прошмыгнуть мимо них.

Во дворе ощущалась напряженная атмосфера. Взрослые, которых я встретил в тот час на улице, были будто чем-то напуганы и озадачены одновременно. Выражения их лиц из привычных нейтрально-грустных перешли в напряженно-боязливые. Обыденная спешка тоже претерпела изменение, теперь они однозначно торопились. Знакомых пацанов я не увидел.

В магазине также царила нервозность. Немолодая и полнокровная продавщица с кем-то оживленно говорила по мобильному телефону. Погруженный в свои мысли, я не слышал её реплик. Быстренько пробежав глазами по полкам, я назвал требуемые продукты, расплатился и небрежно покидал всё в пакет.

Перед крыльцом мимо меня пронесся старенький УАЗ с синими полосками по бортам.

Что тут происходит?

Я медленно пошёл в сторону дома, вертя пакетом, как пропеллером. Спустившись с сопки во двор, я наконец-то заметил… По крайней мере, понял куда все так спешили. Теперь это было трудно не сделать, ведь возле мусорки стояла целая толпа людей и две машины: уже знакомый потёртый УАЗ и ещё одна, но с красными линиями на корпусе. Люди, как любопытные гуси, вытягивали шеи в попытках заглянуть повыше и увидеть что-нибудь необычное. Другая часть народа, в массе своей пожилые женщины, стояла чуть поодаль и прикрывала ладонью открытые рты. На лицах их читалась скорбь, взбитая со страхом. Ещё дальше толпились несколько незнакомых мне ребят и уже знакомый Ваня.

Мужчина в форме милиционера, очень похожий на того, что приходил к нам в садик, размахивал руками в отгоняющем жесте. Народ немного попятился, но никуда не ушёл. Все стояли и завороженно смотрели на необычную картину.

Нахмурившись и сглотнув почему-то пересохшее горло, я направился к мусорке.

На моё появление никто не обратил внимание. Я встал чуть в сторонке, чтобы не отсвечивать, и пытался понять, что происходит. В этот момент из контейнера достали какой-то черный пакет. На весу он забавно растекался в стороны, а лямки его готовы были лопнуть в любой момент, чтобы этого избежать милиционер придерживал ношу снизу. Ему это явно не нравилось: брови собрались в кучу, нос с морщинами побежал вверх. Да и держал пакет он так, будто был готов в любое мгновение его бросить. Что же может быть там внутри?

Ваня появился неожиданно и, прочитав мой вопрос, ответил так буднично, будто до этого проработал в морге лет двадцать:

– Труп нашли. Мужчина. Ну, точнее, не целый, а останки. Свеженькие.

…Или следователем по особо тяжким преступлениям.

От услышанного я застыл. Не мог поверить, что кто-то может вот так запросто выкинуть части тела в мусорку. Ужас носился по моей детской нервной системе. Но Ваня был совершенно не возмутим.

– Да-а-а… – протянул он. – Жуть сплошная. А ты чего молчишь? Привет, кстати.

Горло двинулось в глотательном движении, а губы зашевелились безмолвно. Ваню это напугало, и он произнес:

– Игорь, ты чё? Всё нормально?

Я кивнул и наконец выбросил звуки из своего рта:

– П-п-привет, Ваня. Я-я-я… просто, страшно, нафиг!

– А, ну, да. Согласен. Очково, – не по-детски выразился Ваня.

Страж правопорядка опустил ношу на землю и сделал полшага назад. Другой мужчина, которого я до этого не замечал, так как его одежда была совершенно обычной, натянул отточенным движением резиновую перчатку на кисть, и подойдя к мешку, опустился на корточки. Мышцы его лица были в полном спокойствии и не напрягались ни в каких эмоциях. Даже когда он открыл мусорный мешок и заглянул во внутрь. Такое не каждый день увидишь. Я проникся уважением к нему и его работе.

Ваня скрестил руки на груди и снова обратился ко мне:

– А ты где был? Чё в пакете?

Про магазин и продукты, которые я должен скорее принести к столу, я забыл. Опустив голову вниз и, потрясся рукой так, что внутри слышно задвигались предметы, я ответил:

– Продукты. С магазина иду.

Быстро замотав головой по сторонам, мой собеседник как-то по-другому взглянул на меня.

– А дай глянуть.

– На что? – не понял я.

– На продукты. Чё купил?

Решив не дожидаться ответа, Ваня схватил мою руку, которая держала покупки и со всей силы рванул на себя.

Не знаю, что в тот день сыграло свою роль, ведь я был хилым ребёнком, и при других обстоятельствах Ване бы обязательно удалось осуществить задуманное, но вырвать ношу из рук он не смог.

– Обалдел?! – крикнул я и толкнул его в грудь.

Я почувствовал, как рука проминает его тело, и косточки худенькой гусеницей пробегают под моими пальцами. По нему и не скажешь, что он настолько высохший. Его удивленные глаза блеснули, но только на мгновение. На лице опять выступила привычная расслабленность.

Стоящие рядом и охочие до впечатлений взрослые лениво повернулись в нашу сторону. Им явно не нравилось то, что какая-то шпана отвлекает их от такого редкого зрелища. Их глаза на мгновение останавливались на нас, мозг быстро оценивал ситуацию, и головы возвращались на прежнее место. Так случилось с каждым, кроме одного.

Черноволосый паренек с непропорционально длинными руками и нелепыми шортами продолжал смотреть на нас. По виду он был старше нас раза в два. Подросток лет пятнадцати-шестнадцати. Ваня улыбнулся ему, ткнул в меня указательным пальцем и обвинил:

– Это он выкинул потроха! Смотри, он опять с пакетом! Таким же черным!

После чего он снова попытался выхватить продукты, но я резким движением спрятал свою ношу за спину. Длиннорукий оскалился и попытался изобразить удивление. Актёр из него был никчемный.

– Чё ты несёшь?! Я с магазина иду! – я отрицал обвинения, но открыть пакет и продемонстрировать покупки не решился.

– Да, конечно, я тебя пару дней назад возле этой мусорки видел, когда ты выкидывал! – снова начал напирать Ваня.

Я стоял в полной растерянности не зная, что мне делать и как реагировать. Ситуация была нереальной и абсурдной до крайней степени. В паре метров от нас милиция с другими силовиками собирали пазл из человеческих останков, а в паре метров от них меня пытались ограбить на пакет с продуктами!

Нереальность происходящего окутывала мое зрение по кругу, идя по внешнему контуру к середине. Разноцветные шарики летели с немыслимой скоростью, оставляя после себя цветные полосы, словно кометы в ночном небе. Через секунду моё зрение сузилось до маленького туннеля. Слёзный липкий ком подступил к моему горлу. Я почувствовал, что сейчас расплачусь и опозорюсь на глазах у этих дворовых шакалят.

– Да! Скажи не было такого? – его голос звучал всё громче, отбивая эхо в моей голове.

Он явно пытался привлечь внимание.

– Сань, вот ты видел его раньше? – обратился Ваня, по всей видимости, к черноволосому.

– Не-а, – расслышал я в ответ.

– Во! Я тожа его тока пару дней назад увидел, а потом бац! – мальчишка хлопнул в ладоши сверху вниз. – И вон чё!

Вынести напора я больше не мог. Зрение почти исчезло. Картинка была черно-белая, размытая, будто нужно настроить фокус и капнуть красками.

Всё это время я стоял с опущенной головой, будто виновато выслушивал разнос от родителей. Неимоверным усилием воли я выпрямил голову. Перед глазами всё плыло. Я стоял почти в упор к Ване, но не мог разглядеть его лица, шеи. Даже рисунка на его футболке не мог разобрать.

– Ну чё ты молчишь, убийца? – выплюнул мне в лицо недавний знакомый.

Услышав это слово, часть взрослых опять обратили на нас внимание. От осознания этого у меня ещё сильнее расплылось зрение, на смену сотням разноцветных мошек прилетели тысячи. Изображение начало дрожать. Не могу сказать точно: дрожала ли вся голова или только глаза.

Потрескавшиеся губы задрожали в предслёзном спазме. Я открывал и закрывал их снова не в силах что-либо ответить. Слова ронялись назад в легкие. Ваня улыбался.

Я не мог ничем ответить, и поэтому молча толкнул его в грудь. Извлёкши урок, он плавным движением поддался в сторону, и другой рукой отбил мою руку. Тело, не найдя ожидаемую опору в виде Ванькиной груди, покорно продолжило движение в заданном направлении. Чудом я не опозорился до конца и устоял на ногах.

Названный «Саньком» юнец издал нечленораздельный горловой звук, то ли от радости, что Ваня не попался на один и тот же приём два раза, то ли от огорчения, что я не упал.

– Что тут происходит? – спросил милиционер с интонацией строго отца, который входит в комнату к своей дочери-подростку.

Ему никто не ответил.

– Граждане, чьи дети?! – мужчина-милиционер огляделся по сторонам. – Уведите детей от сюда!

Меня долго уговаривать не потребовалось. Не поднимая головы, видя перед собой метра максимум на три, я развернулся через левое плечо и поспешил домой. Нет, я не бежал. Не хотел давать ещё один повод смеяться надо мной, тем более в спину. Просто двинулся быстрым шагом. Настолько быстрым, насколько позволяло моё предобморочное состояние в тот момент.

За спиной ухмыльнулись, но я уже ничего не слышал. И почти не видел. Весь мой мир сжался до размытой картинки на пару метров перед собой и чертового пакета в руке.