Хулиган из школы 93

Ввиду некомфортных обстоятельств Лёша изобрёл индивидуальный способ перекуров: вместо ближайшего дома, подъезд которого был виден со школьного крыльца как на ладони, он начал бегать в другой дом, примыкающий к дальнему торцу школы. Беговая дистанция получалась на 50 м дальше (лишних 5 секунд забега), зато чувство безопасности с лихвой компенсировало этот недостаток. Дом по ул. Белинского 43, ничем не отличался от своего 49-го собрата: такая же пятиэтажка из белого силикатного кирпича; такой же подъезд с фанерной дверью и пружиной вверху.

К вопросу о девочках

И вот однажды, в начале декабря 1979 г., Лёша и Миша Хобот (Славнов) стояли во время «длинной» школьной перемены в облюбованном подъезде, затягиваясь папиросным дымом, прислонившись к тёплой батарее, обсуждая своих одноклассниц.

– Понимаешь, – вещал Хобот, – в нашем классе есть только два зачётных экземпляра. Увы… остальные имеют определённые недостатки. Некоторые из девочек слишком заумные и чересчур независимые. Взять, к примеру, Ирину Гордееву: у неё такие стройные ножки, что глаз не оторвать, но мы с тобой ей абсолютно параллельны. Видал, как она снисходительно поглядывает на пацанов? Что у неё в голове – вообще непонятно. Гордеевой, похоже, вообще интересна другая тема, и она твёрдо уверена в своей правоте. К Ирине подкатывать – проигрышный вариант, можешь, Лёха, поверить опытному человеку. Другие же девочки, в мыслях своих, ещё словно дети. Посмотри на Ирину Костареву: ангельские голубые глазки ребёнка – это, конечно, умиляет, однако чревато своей непредсказуемостью. Да и домогаться её… блин… просто непорядочно.

Миша с достоинством выпрямил спину. Продолжил:

– Чувак, давай разделим сферы влияния. Выбирай первым, кто тебе больше по душе: Жанка или Танюха?

Как истинно деловой человек он резко сузил круг интересов, поставив вопрос ребром.

Лёша задумался. Выбор был чрезвычайно сложен. Ему нравились обе одноклассницы.

С одной стороны, Жанна Турунцева.

У этой девушки была настолько стройная фигура, что взгляд непроизвольно фокусировался на ней, сопровождая девушку до предела видимости. Идеал. Точка. Ярко-лучистые карие глаза, улыбка во все 32 белоснежные зуба: девушка-праздник, никак не иначе.

Однако оставалось небольшое сомнение в виде опасения «норовистости» дамы.

Эти чувства затаились в Лёшиной голове после нескольких прилюдных взбрыкиваний объекта, сопровождающихся выплеском эмоций. С непредсказуемо-эмоциональными девушками Лёша не понимал, как себя вести. Мало того, что отсутствовал необходимый опыт общения, так ведь и устная речь… – она постоянно подводила. Его речь вызывала усмешки окружающих людей своей неуклюжестью и неправильными оборотами. В присутствии девушек Лёша страшно волновался, что только усугубляло ситуацию.

«Нет-нет… Я не готов кричать на женщину во время ссоры, кипя возмущением и пытаясь с пеной у рта доказать свою правоту. А ведь близкая дружба с Жанной рано или поздно выльется в разборки на тему: «Кто из нас неправ?». Увы, людская вспыльчивость становится приговором близким отношениям.

Характер…

«Тяжёлый, потому что золотой, – пришло на ум дурацкое сравнение. – Однако любовь может не вынести столь тяжёлую ношу. Так что… ну его нафиг», – пронеслось в голове в качестве финального заключения.

Другое дело Танюха.

Таня Петрова была очень симпатичной девочкой.

И, хотя её фигура несколько уступала по стройности Жанкиной, но на ощупь… – прикосновения к ней были бесподобными. И не только прикосновения.

На первой же классной дискотеке, посвящённой «ноябрьским» праздникам, совпадающим с окончанием первой четверти, в темноте кабинета истории на третьем этаже, в сполохах огней цветомузыки, Таня Петрова пригласила Лёшу на «белый танец». О том, что произошло дальше, наверное, стоило умолчать.

Её губы… тёплые влажные губы… глубокий томный поцелуй… едва уловимый запах нежной кожи, смешанный с тонким запахом парфюма… талия, мягкая и податливая талия… и этот вид шелковистых, каштанового цвета волос, спускающихся на плечи. Ощущения доброты, комфорта и умиротворения. Чарующая медленная мелодия, звучащая из колонок. Смятение в душе ещё не познавшего любви юноши.

Ответную реакцию Лёшиного организма, немедленно проявившуюся в неконтролируемом «явлении-появлении», партнёрша по танцу сделала вид, что не заметила. Отодвинувшись на «пионерское» расстояние, он, чуть дыша от неуместности своих желаний, весьма смущённый, сразу после окончания композиции сбежал в угол, где меньше света.

– Петрова!!! – сказал, как отрезал Лёша.

– Ну, ты выбрал сам, мне, по большому счёту, похрен, – ответил Хобот и, широко улыбнувшись, протянул руку для закрепления сделки. – Контракт подписан и изменению не подлежит.

Лёша посмотрел на руку товарища. Внезапно откуда-то из подсознания всплыло изображение холста средневекового художника, изображающего рукопожатие грешника с дьяволом на фоне свитка, именуемого «Contract», с пятнышком крови внизу текста.

«Тьфу-тьфу-тьфу, о чём же я думаю? – он огорчился. – Но ведь, каков сукин сын! Культурный и аккуратной внешности… с первого взгляда. В то же время – продуманный и хваткий. Да и отношение к девушкам у него вовсе не такое, как у меня. Попользует свою «любовь» и пойдёт дальше, искать следующую. Натура такая. Но ведь так нельзя! В финале можно и у разбитого корыта остаться».

В голове самопроизвольно включилась песня Виктора Слесарева о мужском одиночестве, как следствии непостоянства в личной жизни.

Был молод когда-то, имел свои вёсны,

И гордился своей незабвенной мечтой.

Шумели над берегом стройные сосны,

И девушка рядом шагала со мной.

Но ты же её посчитал некрасивой,

А стёжки-дорожки к другой увели.

Другая тебе показалась ревнивой,

Была ещё третья, а годы всё шли. («Что так низко склонилась твоя голова»)

Лёша всегда старался думать о перспективе, и наглядные примеры из жизни некоторых из родительских знакомых свидетельствовали о разумности учёбы на чужих ошибках.

Дело в том, что его мама водила тесную дружбу с Людмилой Ломакиной – мамой девочки, у которой являлась классным руководителем. Этой доброй и порядочной женщине не повезло с мужем. Муж, как говорится, гулял «налево и направо» вплоть до той поры, пока и вовсе не бросил семью на произвол судьбы, исчезнув в тумане легкомысленных связей.

И вот, спустя шесть лет разгульной жизни, у папы-Ломакина отказали почки. Оказавшись в больнице без денег, жилья и родственников, мгновенно забытый всеми мимолётными поблядушками, он взмолился о помощи.

– Помогите! Вы же мои родные! – возопил он с больничной койки.

Да уж… Не зря баснописец Крылов трудился, создавая свои нетленные шедевры.

«Ты всё пела, это дело».

Звук захлопывающейся двери в финальной сцене.

Развязка.

Увы, в отличие от театральных, в конце жизненных драм не бывает аплодисментов, ведь предателей не прощают.

И лишь Бог – судья этим людям.

Новогодние перспективы

Этому разговору в подъезде предшествовал урок истории, на котором их классная руководительница Катя (то есть Екатерина Николаевна) объявила:

– У нашего класса будет незабываемый праздник на Новый Год! В целях сплочения коллектива, сформированного из бывших учеников 8 «В» и 8 «Г» классов, руководство школы выделило нам путёвку для поездки в Псков на время зимних каникул. Сначала мы едем на поезде до Ленинграда, посещаем исторические места, и уже оттуда перемещаемся к основному месту назначения.

– Ура!!! – раздался оглушающий рёв из тридцати глоток.

– Тише-тише! – попыталась урезонить свой класс Катя. – В соседнем кабинете сейчас работает Кокуркина – руководитель параллельного класса «Б». Она не воспринимает шума на уроках. Тем людям, кто хочет лично пообщаться с Марией Васильевной, прошу орать в коридоре. И после этого на меня не обижайтесь.

Класс мгновенно затих.

Образ географички, кабинет которой располагался по соседству с кабинетом истории, вызывал живую ассоциацию с гнездом гадюки и её взглядом, пробирающим насквозь. В Лёшиной голове возник образ мутновато-жёлтых глаз с вертикальными зрачками, таращащимися из засады в готовности к смертельному броску.

«Надо же, какое меткое сравнение: большая гадюка и Кокуркина. Стоит одеть на гадюку очки с толстыми линзами – сразу вызовет внешнюю ассоциацию с Кокуркиной.

Появившиеся в голове сведения из Большой Советской Энциклопедии вызвали цепь размышлений.

«Интересно, а как у Марии Васильевны зубы устроены? Ведь у гадюки они на шарнирах и, незаметные поначалу, два ядовитых выскакивают лишь во время укуса, когда она, эта змея-гадюка, широко пасть раскроет. Однако Екатерина Николаевна права. В присутствии Кокуркиной лучше не давать повода для разевания пасти. Что-что, а шипеть по-змеиному она умеет… – вон, как сразу все притихли».

Лёша внезапно обратил внимание на одноклассников.

Так была устроена его голова, что посторонние сравнения и ассоциации непрерывно возникали в мозгу, не давая сосредоточиться на чём-то одном. Этот бардак в голове был похож на собрание членов садоводческого кооператива, когда кричат все разом, и тема обсуждения постоянно меняется в зависимости от громкости озвучки тех или иных проблем.

Ему вновь подумалось о предстоящей поездке: «Ого! Это получается, что без пап и мам? Действительно, круче не бывает!».

Голос Кати прервал поток посторонних мыслей:

– Взнос каждого ученика составляет девять рублей – на ж/д билеты. Питание, экскурсии и места в гостинице предоставляются бесплатно.

Неожиданное сообщение о поездке повергло школьников в шок. Несколько дней прошло в обсуждениях перспектив. Но о разговоре Лёши с Хоботом в тёмном подъезде так никто и не узнал.

Однако…

Вроде бы уже поставлены все точки над «i», но сомнения в душе остались. Лёша продолжал тайком коситься на одноклассниц.

«Ирина Жебелева тоже притягивает внимание», – размышлял он про себя.

На одном из осенних субботников, увидев её стройные ноги, обтянутые светло-голубыми джинсами, и прекраснейший… хм-м-м… «низ туловища», Лёша был потрясён. Он никак не мог забыть этой запечатлевшейся в сознании картинки.

Несмотря на то, что в школе Ирина постоянно ходила в коричневой плиссированной юбке, вид её привлекательных ножек намертво врезался в память и никак не давал сделать ему окончательный выбор своих предпочтений.

«Почему же я не могу ни на ком остановиться?» – в сотый раз корил себя Лёша.

В моменты размышлений о девушках его сознание делилось, дробясь до бесконечного значения функции «пи» после запятой. Весь этот процесс мог бы остановиться сразу, если бы кто-нибудь из «объектов» симпатии, так усердно перебираемых в уме, обратил бы на Лёшу своё внимание. Но увы, такого внимания не было.

Ситуация из бывшей школы № 9 повторялась в точности.

Девочки, которые ему нравились, не воспринимали Лёшу как мужчину. Дружеские улыбки не в счёт. Прочие же были абсолютно неинтересны.

«Возможно для некоторых ребят интеллект девушки не имеет решающего значения, как и пропорции её фигуры, однако точно не мне», – итог раздумий подводил черту по данной теме.

Из-за неудачных отношений с женским полом над Лёшей постоянно довлело чувство внутренней неуверенности.

Неуверенность – плюс это или минус? Наверное, всё зависит от конкретной ситуации, но порой эта отличительная черта психики изрядно напрягает.

О социалистическом половом воспитании

Да уж…

Близкой девушки у Лёши не было и в ближайшее время не предвиделось: в этом была его первая проблема.

Второй проблемой были Лёшины родители: они были против близких добрачных связей, считая их категорически недопустимыми.

По большому счёту, тема половых отношений в 1970-е годы была полностью закрыта и необсуждаема, что являлось серьёзнейшим недостатком государственной политики, сдвинувшей населению Страны Советов мозги набекрень.

В куцем остатке, именуемом «половым воспитанием молодёжи», содержались догмы жёстко определённого смысла. Те из них, что относились к мужской половине общества, имели следующее содержание:

1. Сначала нужно достигнуть возраста половой зрелости, установленного законодательством «не ниже 18». И государству параллельны твои личные проблемы: неврозы и съезжающая от гормонов крыша. Всякий интим до 18 лет порицается на официальном уровне. И, на этом точка.

2. После взятия рубежа, скрывающегося под цифрой «18», ты получаешь законное право общения с дамой с целью обретения её нежных ласк, то есть для удовлетворения главной потребности мужского организма. Но, для начала, ты должен ползать на коленях, плясать вприсядку, подпрыгивать и кувыркаться: чтобы ОНА тебя заметила и сочла достойным «the prize of my collection.» (англ. – лучшим экземпляром).

3. После того, как дама не отвергла тебя с ходу, начинай красиво ухаживать за ней, поминутно признаваясь в «неземной любви», выгуливая за ручку по микрорайону, попутно одаривая цветами и конфетами. Ритуал томительного бдения под окнами её квартиры входит в обязательную программу брачных игр.

Имеется большая вероятность того, что ОНА заценит твои старания, поощрив мимолётной улыбкой и лёгким кивком головы.

В процессе ухаживания можешь врать ей напропалую, пороть всякую чушь, ежесекундно сочиняя небылицы на свободные темы. В случае же врождённого отсутствия фантазии рекомендуется озвучивать фразы из советских музыкальных шлягеров, бесконечно повторяя:

«Всё, что в жизни есть у меня – это всё ты».

«Готов целовать песок».

«Всё равно мне милая без тебя не жить».

Действительно, дамы любят слушать всякую ерунду, лишь бы сцена была сыграна с артистическим профессионализмом и зажигательным энтузиазмом.

А что здесь особенного?

Коммунистическая идеология не имеет возражений против затуманивания разума женщины в целях её беспардонного охмурения в период получения доступа к телу.

Официальные правила позволяют:

– вешать лапшу на уши и паясничать,

– караулить у подъезда,

– петь серенады под окном,

– устраивать разборки с другими мартовскими котами… пардон… ухажёрами-конкурентами, претендующими на любовь дамы, при условии не нанесения им тяжких телесных повреждений.

Ведь главный смысл заключается НЕ в этих действиях.

Финал брачных игр в обществе «развитого социализма», стремящемся в светлое коммунистическое будущее, ничем не отличается от прочих «финалов» и предусматривает самое обыкновенное, до банальности примитивное соблазнение женской натуры на постель (не путать с «пастелью» – техникой живописи).

Государству важна взаимность между «М» и «Ж» («Мадам» и «Жентельмен») в момент зачатия ребёнка.

Все остальное вторично.

Как выразился «мистер Тень» из «Пятого элемента»: «Деньги не имеют значения: мне нужны лишь только камни».

Завершают ритуал ухаживания две вещи: смачная клякса штампа в паспорте, символизирующая попадание в семейные узы, ну и… супружеский поцелуй, под ликование упившейся в хлам толпы родственников, сослуживцев и дворовых соседей.

В качестве центрального торжества предусматривается церемония застолья в ближайшей столовой, включающая поздравление от партийной организации предприятия, где работает молодой муж.

Речь парторга наполнена пафосом:

– Молодец! Ты порядочный и ответственный мужчина, истинный строитель коммунизма. Знай, что такого дисциплинированного члена общества мы очень ценим и уважаем. Однако не забывай про свой долг перед государством. В Советском Союзе расслабление и отдых не предусмотрены. Ждём тебя через девять месяцев в роддоме с букетом гвоздик. В ином же случае с тебя начнут взыскивать «Налог на бездетность» в виде удержания 6 % от суммы твоей нищенской зарплаты, в добавок к «Подоходному налогу» (13%) и комсомольским/партийным взносам (1,5% / 3%).

* Историческая справка.

«Бездетным» налогом облагались все мужчины СССР, возрастом от 20 до 60 лет, не имеющие детей.

К женщинам это не имело никакого отношения: хочешь рожай ребёнка, а если не хочешь… – на нет и суда нет.

Отношение к «сильному» полу было принципиально иным. Власть притесняла мужиков с особым цинизмом.

По достижению гражданином СССР двадцатилетнего возраста уже никого не волновало его семейное положение. Во имя светлого коммунистического будущего мужчина, даже неженатый, был просто обязан сделать беременной любую доступную женщину.

В каком месте случится зачатие ребёнка стране Советов было абсолютно пофиг: в квартире, сортире, соседней подворотне, на лавке в детском саду… да хоть у чукчи в чуме… хоть на арктической полярной станции. Да находись ты даже на Луне – ты обязан, и на этом всё!

Иначе будешь платить в казну дурацкий «бездетный» налог.

Однако материнство… – эту важнейшую роль Бог-Творец отвёл всё-таки женщине.

Да и как можно требовать с мужчины ребёнка, если этому мужчине, к примеру, никто «не дает» и замуж за него выходить не собирается? Ведь для обзаведения ребёнком нужен интим, нужно согласие дамы и предварительные ласки. Не насиловать же её! А дамы, в свою очередь, весьма капризны и добровольно отдаются не каждому встречному, страждущему их любви.

В итоге возникла ситуация, когда значительная часть населения оказалась дискриминирована по половому (гендерному) признаку, превратившись в людей без вины виноватых. Увы, это являлось реальностью социалистического прошлого России, плевавшего на «равенство полов, их прав и обязанностей», прописанное в Конституции СССР.

Конституционные гарантии… хм-м-м… вроде бы и существовали.

Однако, как метко отметил В. Я. Шишков в романе «Угрюм-река»: «Закон, что дышло, куда повернул – туда и вышло. На бумаге всё гладко, хорошо…».

Из дальнейшей поздравительной речи парторга:

– Гвоздики гвоздиками, но ты, чувак, запасайся и пелёнками. Тебе предстоит воспитание новорожденного в духе марксизма-ленинизма. Что же касается главного приза… Ты получишь его лишь в конце жизни и при условии примерного поведения, когда страна бесплатно выдаст тебе, в честь выхода на пенсию, маленькую квартирку в панельном доме из расчёта 12 м. кв. на каждого дармоеда. Ну а сейчас живи, где хочешь, хоть в шалаше. Новые члены общества нас очень интересуют, а вот жилищные блага предоставляются лишь ветеранам труда, а вовсе не молодым любителям интимных наслаждений, пусть даже и с малолетними детьми на руках. Ты же «гегемон», а значит – ничтожная букашка на фоне великих перемен жизни к лучшему. Преодолевай трудности, живи в бараке вместе со своим выводком и вкалывай по-стахановски. За ударный труд и долготерпение ты будешь получать периодические почётные грамоты с профилем Владимира Ильича Ленина.

О наших родителях

Узнав о предстоящей поездке с классом Лёшины родители, мягко говоря, не пришли в восторг. На их месте другие бы предки, проживающие в тесной «двушке» со смежными комнатами, лишь услышав, что любимое чадо посреди зимы убывает прочь из дома, обязательно бы обрадовались, ведь в сорокалетнем возрасте у многих людей наблюдается полный расцвет эмоций и желаний. Поэты и мыслители окрестили пору, когда человек достаточно молод и способен к полноценной жизни, но, одновременно с этим, уже умудрён опытом – «бальзаковским возрастом».

Целых десять дней для повторения первой брачной ночи, да ещё в новогодние праздники, когда мама-учительница свободна от работы, а у папы закрыты прошлогодние проекты: что может быть романтичнее?

Ужин при свечах, игристое вино в хрустале, долгий утренний сон… – это же ничем не хуже летнего отпуска в Крыму. Хоть гостей приглашай на холодец и пельмени, хоть лежи весь день в кровати… Работа не волк, да и кого интересует работа в начале января?

Однако имелось одно «но».

Сын, неравнодушный к спиртному – эта мысль портила весь праздничный родительский настрой.

Что делать с ним, периодически появляющимся в нетрезвом виде после вечерних гуляний в обычные будние дни? Да ещё таким неуёмным экспериментатором?

Во время домашних приборок мама находила в самых непредсказуемых местах заначки сына: химические реагенты, патроны, неучтённые деньги, американские жвачки и сигареты, тёмные флаконы 0,2 л без этикеток, типа с «очистителем электронных плат», но, на деле, заполненные «Фторотаном», и тёмно-серый аммонал в поллитровке из-под кефира. Список неожиданных находок ставил родителей в полнейший тупик. Сам ребёнок молчал, иногда лишь сваливая всё на случайных знакомых.

– Это не моё… это мне дал на сохранность… – называлась фамилия какого-нибудь шапочного знакомого из соседнего двора. – Просил спрятать от посторонних глаз, – мычал Лёша во время процедуры дознания.

Лучших друзей он никогда не сдавал.

Наши родители…

Они не всегда могут повлиять на ситуацию. И за это их не стоит корить. Родительская любовь достойна низкого поклона и молитвы, ибо она святая.

Лёшина мама чего только не пережила.

Однажды она наткнулась на надорванную пачку фотобумаги и, заглянув внутрь, обнаружила там чужой паспорт на 36-летнего мужчину, недавно попавшего под хулиганскую раздачу прямо на троллейбусной остановке «Комсомольская площадь» под окнами «Башни Смерти». Нетрезвый мужчина усилиями двух восьмиклассников, Муравья и Полоза, после жёсткого нокаута лишился не только паспорта, но и фирменных джинсов, отбывши домой в куртке, семейных трусах и ботинках. И долго ещё Полоз (Игорь Полозников) щеголял по школе в иностранных штанах, вызывая приступы зависти у обитателей учебного заведения.

Лёша, всего за один рубль и тридцать две копейки (стоимость 3-х литровой банки пива «Жигулёвское») умудрился выкупить у грабителей удостоверение личности. Что с ним делать он пока не решил, одно лишь знал, что «левая ксива» когда-нибудь пригодится. Тем более, что при оставлении паспорта в качестве залога, фотокарточка размером «2 х 3» в левом нижнем углу первой страницы, да ещё на четверть перекрытая синим штампом, практически никого не интересовала.

* «Башня Смерти», то есть Главное Управление Внутренних Дел по Пермской области, являлась пограничной территорией между неформальными районами «Техас» и «Зелёнка». То в одном месте, то в другом по соседству со зданием УВД случались мордобои между местным хулиганьём. А пьяный пешеход – это вообще законная добыча.

Хорошо, что у мамы хватило ума не отнести найденный паспорт в правоохранительные органы. Там уже лежало Заявление от потерпевшего в рамках заведённого уголовного дела. Да уж… любимый сын никоим образом не попадал под категорию «свидетель».

Конечно же, 15-летний Лёша ещё не обладал конспиративными талантами штандартенфюрера СС Макса Отто фон Штирлица, ведь для сокрытия следов деятельности нужны опыт и полная сосредоточенность. Ни того, ни другого у Лёши не было.

Бедлам (состояние беспорядка, хаоса) в голове…

Вечный бедлам в мыслях и поступках, он же – «энтропия» (логарифм числа доступных состояний системы). Вот такая безнадёжно неправильная голова досталась Лёше от природы.

Подготовка к туристической поездке

Время шло, неспешно сбрасывая бумажные листы отрывного календаря на кухне, с каждым днём уменьшая его толщину. На улице установились морозы, заставляя Лёшу укутываться в колючий шерстяной шарф, поддеваемый под клетчатое драповое пальтишко. Вторая учебная четверть неслась к финишной черте, приближая «праздник отъезда из дома».

Лёшины родители, скрепя сердце, выдали ему 9 рублей на билеты и освободили небольшой рыжий чемодан для складирования запаса одежды. Спортивных сумок из синтетики в то время не было: народ путешествовал с пузатыми портфелями на стяжках, чемоданами и самодельно-сшитыми холщёвыми сумками, похожими на мешки из грубой ткани с ручками для переноски.

В центральном универмаге Лёша приобрёл несколько плёнок «125-й» чувствительности для своего фотоаппарата «Смена-8М». Зимнее время года даёт мало света: чувствительность «65» и «32» к зиме точно не подходят, а «250-ю» плёнку найти в продаже не представлялось возможным.

«Жаль, что фотографии внутри помещений не получаются без фотовспышки. Столько кадров будет потеряно…» – заранее расстраивался он.

Но где взять вспышку Лёша не знал, хотя стандартное посадочное гнездо на верхней панели фотоаппарата имелось.

«В московских магазинах, вероятно, вспышки продаются, – грустно размышлял он. – Там вообще всё есть».

Возвращаясь из столичных командировок, папа привозил с собой марочные вина, французский сыр «Камамбер», кофе в зёрнах, шоколад и прочие дефициты.