скачать книгу бесплатно
И, наконец, есть и такие определения, которые претендуют на всеобъемлющий охват всех возможных составляющих культуры производства. Тут уже уровень школьных знаний бессилен, требуется погружение в высшие сферы с охватом междисциплинарных наук. Одно из таких определений, приводим полностью, принадлежит Татьяне Ивановой и Евгении Журавлевой, авторам монографии «Корпоративная культура и эффективность предприятия». Итак, корпоративная культура это – «социально-духовное поле компании, формирующееся под воздействием материальных и нематериальных, явных и скрытых, осознаваемых и неосознаваемых процессов и явлений, определяющих единство философии, идеологии, ценностей, подходов к решению проблем персонала и его поведения и позволяющих организации продвигаться к успеху»…
Уф-ф, расслабимся. С первого раза не вникнуть: круто, интересно и для научной полемики. Прямо монстр о семи головах. Попробуешь визуализировать – свихнешься, как и при попытке представить бесконечность Вселенной. Нам бы чего попроще, скажем так, как определяет феномен культуры один из героев «Чужой планеты» Евгения Гуляковского – «это приблизительно все то, что делаем мы и чего не делают обезьяны». А что, мысль на первый взгляд забавная, но очень точная, и если порассуждать – философски верная. Как заметил Джонатан Свифт: «Много правды говорится в шутку».
Приют для «беспризорника»
Если совсем сжато, в общем виде, то самое распространенное и понятное толкование культуры производства в Википедии таково – «Это совокупность материальных, организационных и духовных ценностей, которые определяют уровень развития предприятия». Но в любом случае совершенно ясно, что понятие культуры производства не так однозначно. Оно отражает её многогранный характер, затрагивает не только практику производственной деятельности конкретного предприятия, но также его миссию, стратегию, базовые материальные, духовные и социальные ценности человека на производстве.
В более завершенном и системном виде все взаимосвязанные и дополняющие друг друга элементы производственной культуры представили в последнее десятилетие прошлого века российские исследователи Асан Погорадзе и его последователь Владимир Спивак. Теория культуры производства по Спиваку включает пять таких ключевых элементов – культуру условий труда, культуру средств труда, культуру межличностных отношений, культуру управления и культуру работника.
Автор не ставит целью сделать полный и, тем более, научный анализ зарубежных и отечественных представлений о культуре производства. Наша задача – показать общую картину этих представлений, чтобы далее было понятно, какую именно культуру производства, из каких кирпичиков строит директор и собственник «Пакера». В чем её уникальность? И зачем ему всё это нужно?
И на этом пути возникает вполне резонный вопрос – а что, младенец, которого американцы нарекли «Корпоративная культура» действительно родился только в начале 80-х годов прошлого века? Правильный ответ – нет, поскольку название было дано явлению, появившемуся на свет значительно раньше. Но до этого, как беспризорник, оно кочевало из производства в производство. Кто-то пытался его приютить, давал свои имена, но мало думал о родословной этого беспризорника.
В целом ряде нынешних исследований феномена культуры производства проскальзывает мысль о том, что многие её зарубежные методики и концепции построены на советском подходе. Даже знаменитая японская система бережливого производства, которая носит зримые черты советской школы научной организации труда – НОТ. Но тема советского опыта, которая вернулась к нам в виде уроков иностранных консультантов в красивой упаковке, по-настоящему до конца не раскрыта. Внесем свою маленькую лепту, чтобы уменьшить это белое пятно в истории отечественной культуры производства и глубже понять её значение в жизни современного предприятия.
Культура производства – это важный социально-экономический элемент совершенствования развитого социализма, строительства коммунистического общества в политике КПСС. Понятно всем, что люди трудятся лучше, охотнее там, где они ощущают постоянную заботу об улучшении условий их труда и быта. Завод, ферма – тот же дом, где человек проводит минимум треть своей жизни. Здесь все должно быть удобным и современным – от рабочих мест до бытовок и столовых. За годы Советской власти под руководством КПСС в нашей стране значительно поднялась культура промышленного производства, условия труда стали более совершенными и технически оснащенными.
Из материалов XXVI съезда Коммунистической партии Советского Союза (23 февраля – 3 марта 1981 года)
Глава II
Мы наш, мы новый мир построим
Иосиф Сталин: «В СССР обеспечена высокая производственная культура, которая является непременным условием нового подъема нашей промышленности, а также оздоровления условий труда и дальнейшего роста благосостояния трудящихся».
Что не снилось Тейлору?
В борьбе за коммунистический труд
Кувалда для главного конвейера
Хоть с кукурузой, хоть без нее
Что не снилось Тейлору?
Июнь 1967 года. В Москве проходит Всесоюзное совещание по организации труда. Второе по счету, а первое, аж подумать страшно, состоялось более сорока лет назад в 1924 году. Нас интересуют итоги этого масштабного форума, в первую очередь теоретический, подготовленный Госкомтрудом СССР и его НИИ труда – «Рекомендации по организации труда». Читаем: «Научная организация труда (НОТ) – это организация труда на основе современных достижений науки и передового опыта, систематически внедряемых в производство, позволяющих наилучшим образом соединить технику и людей в едином производственном процессе и обеспечивающая повышение производительности труда и сохранение здоровья человека». То есть НОТ рассматривается как целостная система организации живого труда в производственном коллективе.
Ничего не напоминает из современных определений культуры производства, которые приведены в предыдущей главе? Напоминает, да еще как. Полностью отождествлять не станем, но то, что эти два понятия перекликаются, и очень сильно, понятно сразу. А если это так, то можно предположить, пусть не прямую – слишком большой временной зазор – но несомненную связь НОТ с подходами к формированию современного понимания культуры производства.
Чтобы не быть голословными полистаем странички собственной истории и отдадим справедливость отечественной науке и практике. К началу 20-х годов проблемами НОТ занималось более 50 научно-исследовательских организаций. И это в то время, когда в самом разгаре была гражданская война и никто не мог по-настоящему ответить на вопрос, куда повернут колеса истории молодой Российской Республики. Ведущее место среди научно-исследовательских учреждений отводилось Центральному институту труда, которым руководил теоретик научной организации труда Алексей Капитонович Гастев.
Алексей Гастев: Необходимо провозгласить не только академическую, но бытовую, социальную науку об энергетике работника. Почему все заборы заклеены афишами о фарсах, а на заводах нет ни на одной стене, ни на одном верстаке ни одной строчки, как добывать и как расходовать живую человеческую энергию?
Жизнь этого поистине замечательного человека – революционера, поэта, ученого трагически оборвалась по сфабрикованному доносу в 1939 году. Книги пылятся на архивных стеллажах. Спроси кого из нынешнего поколения, кто такой Гастев, что означают слова «НОТ» и «ЦИТ» – навряд ли кто, кроме узких специалистов, ответит. А жаль.
Творческое наследие Алексея Гастева, его призывы к «переделки человека», к построению «социальной инженерии» очень сильно перекликаются с видением нынешней научной организации производства и его культуры. Сравнение отдельных их элементов, кто бы что ни говорил, указывает на несомненное родство понятий «НОТ» и «культура производства», позволяет оценить последнее в более глубоком историческом контексте. Не зарубежном, а своем отечественном.
Люди и машины
Ещё в 60-х годах XIX века в стенах Московского ремесленного учебного заведения (ныне МГТУ) зародилась научная школа практической подготовки инженеров. В основу «русского метода практического обучения механическому ремеслу» был положен метод операционного обучения в отличие от так называемого метода предметного обучения. Автором этой идеи и впоследствии всей системы стал воспитанник училища Дмитрий Советкин. Он расчленил весь производственный процесс (на современном языке бизнес-процесс) на трудовые операции и приемы, что позволило обучать будущих инженеров выполнению данной работы наиболее рациональными приемами. Как результат – время обучения сокращалось в 10-20 раз.
Но основные положения научной организации труда впервые сформулировал в конце ХХ столетия американский инженер и, как считается, основоположник научной организации труда и менеджмента ФредерикТейлор. Он не только высказал мысль о том, что не техника и экономика, а именно управление людьми является основным фактором, влияющим на повышение эффективности производства. Он также вывел четыре известных научных принципа рациональной организации труда: внедрение экономных методов работы, профессиональный отбор и обучение сотрудников, расстановка кадров и организация взаимодействия между управляющим и рабочими.
Некоторые исследователи считают, что Тейлор дегуманизировал производство и превратил людей в машины Сам же новатор, раскрывая суть своей системы, писал так: «Наука вместо традиционных навыков; гармония вместо противоречий; сотрудничество вместо индивидуальной работы; максимальная производительность вместо ограничения производительности; развитие каждого отдельного рабочего до максимально допустимой его производительности и максимального благосостояния».
Но если американец только заложил основы научной организации труда, и то применительно сугубо к американским предприятиям, (замена частной собственности на общественную ему не снилась и в кошмарных снах), то Алексей Гастев, значительно расширил понимание НОТ. Он перенес её в систему социалистических производственных ценностей и, главное, начал реализовывать свои подходы на практике в массовом порядке. По методикам Центрального института труда было подготовлено более полумиллиона квалифицированных рабочих и тысячи консультантов по управлению НОТ, которые внедряли инновационные методы организации труда и производства на десятках советских предприятий.
Передача передового опыта: сегодня работать лучше, чем вчера, завтра – лучше, чем сегодня
Как добывать человеческую энергию?
Полнейшая разруха экономики страны, внешняя блокада молодой республики ставили перед её научным потенциалом сверхзадачу. Нужно было не только разработать теоретические основы новой экономики, построенной на государственной собственности производства. Главное – решить практические проблемы: создать новую систему отношений на производстве, которая бы помогла управлять им в условиях социалистического хозяйствования, стимулировать труд работников, вплоть до мельчайших указаний как эффективно работать на каждом рабочем месте, соединяя индивидуальный труд с коллективным.
И, как считал Гастев, создание производственной структуры советского предприятия требовала прежде всего реконструкции главной производительной силы – трудящегося. В своей работе «Установка производства методом ЦИТ» Гастев впервые сформулировал задачу научной организации труда. Её главный смысл заключался в том, чтобы построить современное предприятие как огромную социальную лабораторию. Но для этого вначале было необходимо создать совершенно новую науку – науку социальной перестройки предприятий. Здесь и появляется та самая гастевская «социальная инженерия», которая призвана в комплексе решить главную проблему в производственной системе «машина-человек».
И если Фредерик Тейлор сосредоточился на системе и организации, а Генри Форд, с которым Гастев был лично знаком, на совершенствовании техники и производства, то советский ученый основное внимание акцентировал на человеческом факторе. Именно ему Алексей Гастев отводил главную роль, считая, что эффективность любой организации начинается с личной эффективности каждого человека на своем рабочем месте. И поэтому, реорганизация производства должна идти параллельно с развитием самих работников. Тейлор попытался разложить каждую операцию и процесс на составные элементы, определить доминирующие, исключить все лишние и синтезировать идеальную модель производства. Алексей Гастев пошел ещё дальше. Он был уверен, что техническая сторона производственных преобразований недостаточна, необходимо от модели стандарта, к которой стремился Тейлор, переходить к психологической и общебиологической установке – нацеленности на постоянное, каждодневное совершенствование и приемов, и организации труда, и самого человека на производстве.
Сам труд, по мнению одного из зачинателей научной организации труда, должен быть лишь формой, которая раскрывает человека и формирует в нем новое содержимое. То есть, нового человека и новую культуру производства: «Нам надо создавать особых «дельцов» культуры, не этих писателей популярных компиляций об идеях, которыми наполнены теперь магазины, а талантливых творцов – монтеров практических систем по всем линиям культуры. Любовь к труду, к конструктивной легкости физической работы, работы опрятной, артистичной. Дело ведь идет о перевороте. Дело идет о невиданном новом пласте культуры», – писал Алексей Гастев в своем практическом введении в науку организации труда – книге «Как надо работать».
Поэзия рабочего удара
Так рождалась отечественная управленческая концепция. Она вобрала в себя самые ценные достижения зарубежной управленческой культуры и научно-практические разработки ученых Центрального института труда. И вот здесь начинается самое интересное, то, о чем мы говорим. Эта самобытная концепция включала в комплексе практически все элементы современной культуры производства, над совершенствованием которых до сих пор бьются лучшие западные и отечественные умы.
Достаточно даже короткого их перечисления, чтобы отбросить все сомнения: техника и технологии, биология и психофизиология, экономика, история, педагогика. Более того, даже зачатки таких наук, как кибернетика, инженерная психология и эргономика. К слову, сами авторы называли свою концепцию технобиосоциальной! Отлично подходит к определению современной культуры производства, как технобиосоциальной системы.
А как красиво и образно характеризует её сам Алексей Гастев в сборнике «Поэзия рабочего удара»:
«Когда гудят утренние гудки на рабочих окраинах, это вовсе не призыв к неволе. Это песня будущего. Мы когда-то работали в убогих мастерских и начинали работать по утрам в разное время. А теперь, утром, в восемь часов, кричат гудки для целого миллиона. Теперь минута в минуту мы начинаем вместе. Целый миллион берет молот в одно и то же мгновение.
Первые наши удары гремят вместе. О чем же поют гудки! – Это утренний гимн единства! Поэзия рабочего удара.
Мы проводим на работе лучшую часть своей жизни. Нужно же научиться так работать, чтобы работа была легка и
чтобы она была постоянной жизненной школой».
Русский физиолог Николай Введенский очень точно выразил суть проблемы, которая определяет направление «главного удара» концепции Гастева и его коллектива: «Мы устаем и изнемогаем не потому, что много работаем, а потому, что плохо работаем, неорганизованно работаем, бестолково работаем».
Но как работать лучше? Не ставим задачу пересказать концепцию. Просто полистаем произведения Алексея Гастева, которые можно разобрать на цитаты, приложить к формированию культуры производства в современном понимании. А ведь мысли эти были высказаны еще в 20-х годах прошлого века!
«Мы выкинули лозунг, что каждый рабочий, работая за своим станком, является директором предприятия под именем станок»;
«Рабочий органически слит со всем заводским механизмом, со всем производством, в котором он каждый день выковывает частицу своего «я», а каждое новое, как будто незаметное приспособление, каждая ручка, рычаг, которые ставятся сегодня на станок, – это холодный памятник его горячей творческой температуре»;
«Новая трудовая культура – это культура рассчитанного трудового поведения»;
«Количество пота, выделяемого при работе, часто говорит не о том, что работа трудна, а о том, что именно нет культуры труда»;
«Если хочешь вводить научную организацию труда, стань мастером хоть одной операции, рассчитай ее и дай ускоренье»;
«Мы дошли уже до границы, мы накануне новой эпохи, когда придется говорить не день, не два, даже не года, а десятилетие, и не только говорить, а делать новую, невиданную до сих пор культуру – культуру трудовую»;
«Необходимо провозгласить не только академическую, но бытовую, социальную науку об энергетике работника. Почему все заборы заклеены афишами о фарсах, а на заводах нет ни на одной стене, ни на одном верстаке ни одной строчки, как добывать и как расходовать живую человеческую энергию?»;
«Задача заключается в том, каким образом перестроить производство, чтобы в самой его организационной технике постоянно слышался призыв к непрерывному совершенствованию, к непрерывному изобретательству, к непрерывному улучшению как производства в целом, так и того ограниченного поля, на котором работает каждый отдельный производитель»;
«Встает необходимость выдвинуть принцип организованной постановки работы, принцип непрерывного вовлечения всей рабочей массы в производственную инициативу»; «Мы ставили вопрос о создании определенного рода психологической и общебиологической приспособленности рабочего к постоянному совершенствованию как операции, так и приема»…
Все эти подходы, помимо всего прочего, позволяли сделать организацию труда более управляемой, исключить привычный бардак, а также связанные с ним нескончаемые производственные травмы.
Управленческая концепция Алексея Гастева и его института стала не только манифестом НОТ, связавшим в едином ключе экономические, психофизиологические и социальные задачи, науку с практикой, но и реальным призывом к действию. Она стала теоретической и практической основой невиданного в мировой практике энтузиазма, который обеспечил прорыв в повышении производительности труда в эпоху индустриализации. Энтузиазм этот нашел своё яркое выражение в стахановском движении, движении ударных бригад и многостаночников, а впоследствии и в движении за коммунистический труд. До сих пор слышно эхо тех забытых уже рекордов. Но дело не в самих рекордах. Дело в измененном сознании человека на производстве, его новом, как говорил Алексей Капитонович, содержимом.
Родина дороже золота
Задачи ударничества были определены в постановлении ЦК ВКП(б) от 28 апреля 1930 г.: «Основной целью ударного движения является, наряду с повышением интенсивности труда, всемерное улучшение всего процесса производства: лучшая организация труда, рационализация производства и управления, максимальное развитие изобретательства, внедрение культурных навыков в производстве».
Плакат А. Радакова.
Вспомним эти истории, всего несколько, раскрывшие невиданный потенциал человека на производстве. Алексей Стаханов свою работу на шахте начинал с должности «тормозного» – рабочего, отвечавшего за то, чтобы не происходило скатывания вагонеток с углём, которые тащили лошади. В 1935 году группа, состоявшая из забойщика Стаханова и двоих крепильщиков, а также начальника участка за одну смену добыла в 14,5 раза больше угля, чем предписывалось по норме на одного забойщика – 102 тонны при норме 7 тонн. За достижением стояла четкая организация рекордной работы: смена была спланирована заранее, было перепроверено всё оборудование, организован вывоз угля, проведено освещение забоя.
Алексей Стаханов: На шахте нашлись люди, которые не поверили моему рекорду, моим 102 тоннам. «Это ему приписали», – говорили они. Но тут пошел парторг участка Дюканов и дал за смену 115 тонн, а за ним комсомолец Митя Концедалов – 125 тонн. Тут уж им пришлось поверить! (Из выступления на первом Всесоюзном совещании стахановцев промышленности и транспорта14 ноября 1935 года в Москве)
Так зарождалось стахановское движение – движение новаторов социалистического производства: рабочих, колхозников, инженерно-технических работников, многократно превышавших установленные нормы. Это был настоящий переворот, изменивший все прежние представления об организации труда и возможностях человека на производстве. По всей стране на каждом предприятии появлялось всё больше и больше людей, которые задавались вопросом: «А сможем ли мы так?».
Рабочий-шахтер Никита Изотов 11 сентября 1935 года выполнил за смену более 30 норм, добыв 240 тонн угля, а 1 февраля 1936 года установил новый мировой рекорд – 607 тонн угля за 6 часов работы. Конечно, не всем шахтерам удавалось добиться подобных результатов, но дело не столько в рекордах. Если Стаханов со своей командой показал, что при рациональном подходе к организации труда шахтера можно резко повысить производительность, то Изотов стал инициатором движения по массовому обучению молодых шахтеров кадровыми рабочими эффективным навыкам и способам угледобычи. Так начиналась отечественная школа наставничества.
Тандем ткачих Евдокии и Маруси Виноградовых, взяв на вооружение методы организации работы, рекомендованные Центральным институтом труда, стали инициаторами движения многостаночников в текстильной промышленности. С ноября 1935 года по июль 1936 года они обслуживали по 216 станков! А в 1938 году на фабрике имени Ногина Виноградовы установили новый мировой рекорд, перейдя на обслуживание 284 станков.
Рабочий-фрезеровщик Иван Гудов перенес и развил стахановские методы в станкостроении. Его система резкого повышения производительности труда, позволившая производить обработку деталей не на трех разных станках, а на одном, совершила целую революцию в организации производства. Она позволила мастеру в 1937 году последовательно установить ошеломляющие результаты механообработки с фантастическим рекордом – 9050% нормы! Методы Гудова заставили конструкторов станков пересмотреть многие технологии механообработки и конструирования станков, начали изменяться технические нормативы, система нормирования труда, а сам мастер отправился на другие заводы передавать опыт многочисленным последователям.
Стахановские рекорды: То, что было до сих пор освещено «научными нормами», учеными людьми и старыми практиками, – эти наши товарищи стахановцы опрокинули вверх ногами, выбросили как устарелое и задерживающее наше движение вперед. (Из выступления Серго Орджоникидзе на первом Всесоюзном совещании стахановцев промышленности и транспорта)
А были еще трактористка Паша Ангелина, металлург Макар Мазай, железнодорожники Петр Кривонос и Клавдия Королева, обувщик Николай Сметанин, химик Антонина Мясникова, лесоруб Николай Кривцов, бурильщик Билял Ихласов… К концу тридцатых годов счет участникам стахановского движения исчислялся десятками тысяч человек, буквально рвавшихся ниспровергать существующие нормы и привычные показатели труда.
На Горьковском автомобильном заводе до сих пор чтят память о кузнеце – зачинателе стахановского движения в машиностроении Александре Бусыгине. В сентябре 1935 года бригада под руководством Александра Харитоновича установила рекорд, отковав за смену 1001коленчатый вал при норме 675. Впоследствии сменная производительность знаменитой бригады выросла до 1146 поковок. В основе бусыгинской системы организации труда лежали предварительная подготовка рабочего места, совершенствование оборудование и оснастки, оптимизация приемов нагрева и штамповки металла, а также усиление трудовой дисциплины. Всё что сегодня входит в понятие процессного управления. Слава о таких производственных достижениях русского чудо-кузнеца, построенных на рациональной организации кузнечного процесса дошла до Америки. Исторический факт: знаменитый Генри Форд через своих представителей пригласил Бусыгина на завод в Детройт, обещая платить золотом! Ответ был прост и лаконичен: «Передайте Форду, что для нас Родина дороже золота»…
На крыльях пятилеток
Стахановское движение оказало заметное влияние и на формирование культуры производства в годы первых пятилеток. В первую очередь она была связана с рациональной организацией технологических процессов и правильным разделением труда, лучшей организацией рабочих мест и повышением культурно-технического уровня рабочего класса, ростом уровня гигиены труда, его охраны и безопасности.
Выступая на первом Всесоюзном совещании стахановцев в ноябре 1935 года Сталин констатировал: «В СССР обеспечена высокая производственная культура, которая является непременным условием нового подъема нашей промышленности, а также оздоровления условий труда и дальнейшего роста благосостояния трудящихся».
Как отмечалось в докладе, стахановцы – это новаторы в промышленности. А само стахановское движение ломает все старые взгляды на технику и людей, технические нормы, проектные мощности и производственные планы. Оно выражает новый подъем социалистического соревнования, открывает путь, на котором можно добиться высших показателей производительности труда, которые необходимы для перехода от социализма к коммунизму. Именно на том совещании Сталин произнес свою крылатую фразу: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее».
Г. Клуцис. Плакат «Да здравствует сталинское племя героев стахановцев!»
И города, и фабрики, и пашни -
Все это наш родной и милый дом!
Пусть новый день обгонит день вчерашний
Своим веселым, радостным трудом.
Атмосфера массового энтузиазма находила отражение в стихах и песнях, спектаклях и кинофильмах, живописи и скульптуре… Правда, сам массовый энтузиазм был весьма далек от жизненных реалий, в которых жило и трудилось большинство советских граждан. Но это уже другая тема.
Только за первые две пятилетки СССР явил настоящее экономическое чудо: массовое ударничество резко повысило производительность труда. В первой пятилетке она выросла на 40%, то во второй – аж на 90%. Но главное – была выстроена мощная индустрия и осуществлено масштабное техническое перевооружение промышленности. Объемы производства увеличились почти в 7 раз, на 355% возросли производственные мощности, на 150% энерговооруженность труда. Мировая история не знает подобных темпов роста производительности труда.
НОТ не завершилась с индустриализацией. Впереди еще была культурная революция, жестокая война, восстановление страны из руин, новые пятилетки и новые грандиозные свершения. Но судьба НОТ оказалась печальной: перестал быть нужен новый человек по Гастеву. Партии стал необходим человек, строящий «материальную базу коммунизма». И получилось в конечном счете так, что строитель коммунизма, ставший героем неустанных пропагандистских акций, и настоящая культура производства оказались совместимы только в лозунгах и декларациях. Важен был результат. А в каких условиях он добывался и какими порой сверхчеловеческими усилиями – этот вопрос хоть и появлялся в производственной повестке, но был весьма далек от решения.
В борьбе за коммунистический труд
Вернемся вновь в 1967 год. Рекомендации по организации труда, принятые по итогам Всесоюзного совещания с адекватной тематикой, определили основные работы по НОТ как минимум на два десятилетия. Основной упор был сделан на дальнейшее развитие теории организации труда. Именно с тех пор производственная культура стала восприниматься и декларироваться как неотъемлемый элемент социалистического производства. Этап этот, который как раз пришелся на 70-е годы, получил название развитого социализма и рассматривался как высшее достижение социального прогресса на пути построения коммунизма в СССР. Что и было заявлено в Конституции СССР 1977 года, которая и сама, кстати, получила название «Конституция развитого социализма».
Это время модно сейчас называть временем застоя, хотя, старшее поколение в большинстве своем с такой оценкой не согласно. Еще свежи в памяти и в душе те годы, в которых хватало и героического энтузиазма великих строек, и грандиозных свершений.
В отличие от нынешних многочисленных дефиниций культуры производства, её определение в те годы было неизменным во всех отечественных источниках: «Производственная культура представляет собой совокупность социально-культурных, организационно-технических, гигиенических, психофизиологических, эстетических и других наиболее оптимальных условий труда».
Практически прямая калька с определения системы советской научной организации труда, о чем мы предположили в начале главы. А это значит, что нет никакого сомнения в том, что корни культуры производства в СССР начали произрастать на почве, подготовленной отечественной системой НОТ. Она сыграла ключевую историческую роль на подступах к осмыслению и формированию современной культуры производства и, к сожалению, незаслуженно была предана забвению.
Позывные страны
А мы идем дальше, пытаясь разобраться в феномене культуры производства и её роли в советском и постсоветском производстве. Одним из доминирующих звеньев этой культуры было социалистическое соревнование. Его логическим развитием стало массовое и масштабное движение за коммунистический труд, которое связывало в единую цепочку производственные, воспитательные и социальные задачи. Все участники этого движения не удовлетворялись количественными результатами. Они стремились повсеместно повышать производительность труда и качество продукции, снижать её себестоимость, более рационально использовать технику, экономно расходовать сырьё, материалы и электроэнергию. В коллективных и индивидуальных обязательствах также особо выделялись пункты, связанные с повышением квалификации, освоением смежных профессий. И, несомненно, выражаясь прежним языком, необходимо было строго соблюдать правила социалистического общежития.
Такой комплексный подход к организации и управлению производством, как отмечается исследователями, являл образец довольно сильной производственной культуры на предприятиях СССР. Она не только стимулировала реализацию сил и способностей работников, позволяла повышать производительность труда, но и формировала у сотрудников чувство общности и гордости за принадлежность к тому или иному коллективу.
В послевоенное время эстафету стахановцев продолжила новая плеяда героев труда, среди которых были горняк Николай Мамай, ткачиха Валентина Гаганова и строитель Николай Злобин. В 1956 году Николай Мамай обратился с призывом к шахтерам Донбасса – каждому горняку давать сверх нормы по одной тонне угля. Его призыв подхватили 20 тысяч горняков, а сам мамаевский почин стал новым видом соревнования, в котором участвовали миллионы последователей из других отраслей народного хозяйства. В начале 60-х Николай Мамай стал инициатором движения за комплексную механизацию в угольной промышленности путем внедрения новой техники, что резко повысило уровень культуры производства и производительность труда. Валентина Гаганова в конце 50-х стала инициатором почина по переходу умелого бригадира-организатора производства в отстающую бригаду и выводу её на лидирующие позиции. В 70-80 годы по всем стройкам страны гремело имя Николая Злобина, инициатора метода бригадного подряда в жилищном строительстве, резко поднявшим уровень культуры производства в коллективах-последователях почина.
Плакат Е. Соловьева
По данным ВЦСПС на 1 января 1972 года в движении за коммунистическое отношение к труду по индивидуальным социалистическим обязательствам было вовлечено почти 42.5 миллиона человек. По сути – каждый второй работающий! Свыше 106 тысяч предприятий и организаций, более 767 тысяч цехов, участков, отделений, отделов, почти два миллиона бригад в промышленности, строительстве, на транспорте, в сельском хозяйстве, торговле и так далее боролись за звание коллективов коммунистического труда.
Почти пять тысяч предприятий и организаций, около миллиона их подразделений, свыше 19 миллионов передовиков были отмечены этим званием. Примером истинных трудовых подвигов трудящихся стали общенародные кампании и различные ударные комсомольские стройки. Их энтузиазм постоянно стимулировался морально и материально: премии передовикам производства чередовались с присвоением почетных званий, вручением переходящих красных знамен, вымпелов и знаков отличия – от простых значков до высоких правительственных наград, включая орден Ленина и медаль Героя социалистического труда.
Так и хочется добавить: все эти подвиги явились прямым следствием возросшего уровня производственной культуры, которая позволила раскрыть поистине неисчерпаемый потенциал человека на производстве в условиях социалистического хозяйствования. Но что-то не сработало. Что?
Кувалда для главного конвейера
Казалось бы, мощное движение за коммунистический труд должно было быть неотделимо и от адекватной культуры производства, как яркого показателя социального прогресса на пути построения коммунизма в СССР. Но, увы. В основе всех выдающихся достижений тех лет лежали совсем другие факторы, а культура производства, как это ни парадоксально, не только не получила своего дальнейшего развития, но и оказалась на производственных задворках. Вопреки законам экономики, трудовые достижения, звон победных литавр, несмотря на все декларации, оказались весьма далеки от культуры производства на советских предприятиях.
Автор этих строк более трех десятков лет проработал в СМИ «КАМАЗа» – целую эпоху, начиная с первых лет строительства автозавода, флагмана советского грузового автомобилестроения. Это было счастливое время – грандиозные планы, грандиозные свершения и героические первостроители. В трудовых коллективах было множество замечательных, уважаемых мастеров своего дела, честных и самоотверженных, служащих примером для подражания. Память и журналистский архив заполнены несметным количеством цифр, фактов, имен выдающихся людей – от простых рабочих до министров, с кем свела судьба на камазовских параллелях и меридианах.
Мы строим «КАМАЗ» – «КАМАЗ» строит нас.
Это один из немногих лозунгов тех времен, отражавших подход к стройке века и к совершенно новой, как тогда казалось, культуре производства, недосягаемой для других предприятий. И действительно, логика была проста. Она строилась на понимании, что суперсовременное производство, вобравшее последние научно-технические достижения мирового уровня, должно уже само по себе обеспечивать и адекватную производственную культуру не ниже западного уровня, а с ней и соответствующую производительность труда. Но тогда мало кто задумывался, что «КАМАЗ» – это не вся вселенная. Что, каким бы ни был совершенным лидер отечественного грузового машиностроения, работать и развиваться ему придется не в стерильной замкнутой системе, а в тесном взаимодействии с сотнями и тысячами предприятий-партнеров от поставщиков сырья, материалов, комплектующих и до потребителей продукции. А строить его будет вся страна – свыше 100 тысяч человек, более шести десятков наций и национальностей, каждая со своим менталитетом и своей культурой. И работать на нем будут эти же самые первостроители.
Плакат И. Большакова, В. Смирнова
Трудовой энтузиазм, подкрепленный мощной идеологической основой, не оставлял времени остановиться, оглядеться, задуматься. Как же – строим новый завод и новую жизнь, готовы терпеть временные неудобства, но работать столько, сколько надо, брать высокие обязательства к знаменательным датам и съездам партии и перевыполнять их. Трудовые будни отражали героические поступки. Стране нужны были КАМАЗы, чем больше, тем лучше. И она получала их. С каждым годом всё больше и больше. И это было главным: «КАМАЗ» спасал транспортную систему страны, а с ней и всю её экономику.
