скачать книгу бесплатно
– Ух, какая вы здоровская, – вырвалось у Кристины.
Я поморщился. Она тут что, решила мою Зинаиду очаровать своей бронебойной искренностью? Я пережевывал гуляш вместе с ревностью – и к Зинаиде, и к ее пирожкам. А они болтали уже о своем, как закадычные подружки.
– Это хорошо, что на такси добираетесь, а то далековато. Да, я город неплохо знаю, – отвечала Кристина на какой-то очередной вопрос и задавала свои: – И что, Егор Михайлович прямо всерьез может с проверкой нагрянуть?
– Нет, конечно, – ответила Зинаида. После треньканья звонка, который у нас на воротах установлен, выпрямилась и добавила: – Ну, разве что изредка…
И верно, через пять секунд в столовую влетел Егор Михайлович. Окинул компанию недобрым взглядом, замер на пирожках и тоже присоединился к чаепитию. Даже благодарно улыбнулся, когда домработница без слов перед ним поставила фарфоровую чашку.
– Решил, что лучше вместе поедем, – объяснял он с набитым ртом. – А то опять куда-нибудь срулишь, это сегодня никак нельзя. Ладно, как вообще настроение, Саша? – он не дождался, пока отвечу, и обратился к Кристине: – А у тебя как настроение? Смотрю, быстро приживаешься.
– Да не так уж чтобы… – очень размыто ответила та.
Но Егор Михайлович решил ей спуска с самого начала не давать:
– Давай честно, я с честными сразу становлюсь в пять раз добрее! Вот как на духу признавайся: ты – лядь циничная, которая уже залезла к нему в постель?
Это хорошо, что ее предупредить успели, вот она и не подавилась. Зато отхлебнула чаю и ответила:
– Не успела, вы нас как раз в процессе прервали.
Егор Михайлович выдержал ее взгляд и издевательски рявкнул:
– Гы, какая умора, сил нет. Но пока ты так шутишь – я спокоен. Как случится – уже не отшутишься, не настолько уж ты хладнокровная дрянь, это вижу. Но тем не менее язык иногда прикусывай, дорогая Кристиночка. Я тут одному юморок спускаю, потому что талантливого сучонка непросто заменить, но с тобой-то мне зачем терпеть?
Кристина, смутившись, опустила глаза к чашке. Мне стало неприятно, что съехала – вообще уважаю людей с острым языком, которые не стелятся перед статусами. Но притом почти отчетливо понимал, что она упрек восприняла отнюдь не из-за положения продюсера, а просто не привыкла так нагло разговаривать со старшими. Егор Михайлович выведал о ней все, что мог, даже в ее школу дозвонился. Там удивились, зачем вдруг понадобилась рецензия на бывшую выпускницу, но характеристика полностью его устроила – тихоня-хорошистка, довольно упорная, но ни в каких деяниях, порочащих честь заведения, замечена не была. Семья полная и благополучная, если можно так характеризовать брак, где отец – водитель бензовоза, а мать – участковый терапевт. В общем, такая местечковая интеллигенция с тремя дочерями, из которых Кристина оказалась старшей. Она вылезла из круга порядочных людей, и именно потому даже Егор Михайлович в конце кивнул и пообещал не выедать ей мозг. Это он не выедает – это он так, на зубок только новенькую проверяет, ничего страшного.
Тем временем продюсер сменил пластинку, я прослушал начало, но додумал сам. Он то ли Филиппа, то ли Леонида с сигаретой застал – им можно, они на свою репутацию уже отпахали, но каким же надо быть безмозглым, чтобы курением испортить себе голос? Вот так он и переключился на меня:
– Запись слушал, голос у тебя хрипит, Саша!
– Ничего не хрипит… – неуверенно отозвался я. Надо будет тоже послушать, а то он мастак придумывать. Но я на днях в одной футболке по улице бегал – может, немного простыл?
– Перезапишем, – решил Егор Михайлович. – Но ты же не куришь, нет?
Я продолжал есть ужин, стараясь не закатывать глаза. Эта фобия – что что-нибудь ужасное случится с моим голосом – в параноидальном списке стоит даже выше, чем беременная девица. Объяснять, что я и сам себе не враг до такой степени, надоело уже на тысячном разе. У Егора Михайловича детей нет, потому он в вопросах воспитания полный профан: уверен, что чем чаще капает на мозги, тем быстрее доходит. Хотя всегда бывает наоборот. Но он отложил пирожок и принюхался:
– Точно, куревом пахнет. Ты курил, щенок безмозглый?!
Понятия не имею, где он что унюхал. Но, подумав, хмыкнул. Сегодня же садовник приходил кусты смотреть – не пора ли подрезать в такую нестандартную погоду. Вроде бы он курит. Но как это можно было уловить в здании? Отличный у меня продюсер, гениальная ищейка. Ответил же я, разумеется, совсем иное:
– Я – нет. Это Кристина.
Ну просто чего она сидит и смущается, как самая воспитанная здесь? Однако Кристина, как оказалось, уже не смущалась. Вскинула брови, глянула на меня, на Егора Михайловича и подхватила эстафету, как будто всю жизнь в подобную игру играла:
– Я – нет. Это Зинаида.
Блин, я ей за это гигиеническую помаду куплю! Если не забуду. И почему я ее раньше на работу не заманил? Сразу как-то в этом зоопарке дышать легче стало. Образец спокойствия Зинаида завершила балаган усталым:
– Успокойтесь, Егор Михайлович, никто здесь не курил. Неужели вы до сих пор не понимаете, что ему доставляет удовольствие вас доводить? Аж смешно смотреть, как вы реагируете. Саш, займите лучше рот едой, у вас же времени мало.
А вот ей ничего не куплю, зачем она все веселье портит?
Я сел вперед, чтобы бубнеж производился не прямо мне в ухо. Но дела мы с Егором Михайловичем обсуждали. Когда уже сворачивали на нужную парковку, поравнялись с другой машиной, и тогда Кристина впервые за поездку подала голос:
– Вы видели?! В той машине Леонтьев сидел?
Вскрик был неконтролируемым – громким и удивленным. Но я поддел:
– Его вы, получается, в лицо знаете?
– Конечно! – с тем же восторгом ответила она и глянула еще так, будто я чушь какую-то сморозил. – Его все знают!
Егор Михайлович отозвался сзади:
– Согласен, энергетика прет, все еще молодняк заткнуть может, вампир чертов. То есть тебе нравятся мужчины постарше, Кристина? Я уже готов согласиться с твоим назначением.
Она, наверное, намек вообще не поняла, поскольку выдала нечто простодушное:
– А как он может не нравиться? Потрясающий певец, легенда!
У меня брови невольно поднялись. А меня, по ее мнению, знают только сидящие в машине и Зинаида, я в сравнении что-то типа жука навозного? Она вслух этого не сказала, но как-то я уже успел себя накрутить и потому не выдержал:
– Кристина, нет, подождите, вы все еще ничего про меня не нагуглили? Не то чтобы я так щепетильно относился к своей популярности, но, клянусь, это уже становится немного карикатурно.
– Нагуглила, – нехотя признала она. – С Гошей каждый вечер теперь убиваем, вас разглядывая. Все альбомы переслушали, все видео просмотрели. Так что не переживайте о моей преданности делу.
А где хоть какая-то оценка? Желательно чуть лучшая, чем она уже выдавала. Пришлось немного нажать:
– И что думаете?
Она помялась – наверное, решила, что я жду лести, а ничего вот так без подготовки в голову не пришло:
– У вас в клипах и на концертах глаза зеленые. Вранье все это – карие у вас глаза.
Я не нашелся, что еще сказать. «И это все, что вы думаете о моем творчестве?» прозвучало бы предельно жалко. Мне мало миллионов других поклонников, чтобы тешить самолюбие? Да нет, достаточно. Егор Михайлович же протянул руку и похлопал ее по плечу:
– Эх, деточка, весь этот шоу-бизнес – сплошное вранье. Мы зарабатываем на сказке. И по опросам женщины на семнадцать процентов чаще считают привлекательными зеленоглазых брюнетов, чем кареглазых. Мы продаем фантики, а конфеты люди придумывают сами, готовые платить за собственные же фантазии тонны бабла. Можем уж копейку из них выкинуть на линзы?
Ударился шеф в свою философию. Но мы уже приехали, и было пора выходить. Я напоследок решил все-таки произнести:
– Придется долго сидеть, Кристина, мало ли когда я сорвусь. И если я подам знак, то вы, пожалуйста, зайдите вон в ту дверь и…
– Ничего подобного, Александр, – перебила она. – Я второй раз в одну прорубь не ныряю. К тому же я подписала договор, то есть не имею права вытаскивать вас с запланированных встреч по вашей просьбе, как не имею права содействовать вашим опозданиям.
– Вы включили и этот пункт? – ошарашенно обратился я к Егору Михайловичу. – Это в какой же формулировке?!
Но он самодовольно улыбался в затылок девушке, игнорируя меня:
– Я вот сейчас хорошенько присмотрелся, и ты принята на работу, дорогая Кристиночка. И где тебя столько моих нервных клеток назад носило? А ты не могла бы мне заодно сообщать, куда Саша будет ездить или если он решит расслабиться наркотой? Мало ли, когда его окончательно звездой накроет. Плачу? за каждый донос!
Она скосила на меня свои наглые глазенки и ответила – вот так на меня и глядя:
– Всегда мечтала стучать за деньги, Егор Михайлович. Хорошего вечера вам обоим!
Я понял, что шутит. Но и мой шеф не дурак, тоже понял. Она сначала мне лапшу на уши кинула, потом с тем же ироничным видом – ему. И все довольны. Зато больше он мой выбор водителя не критиковал, а это в исполнении уважаемого продюсера само по себе является похвалой. А я ведь ему сразу говорил, что она классная. Я бы ее вообще с собой потащил, хоть было бы с кем там поговорить, но Кристина пока к таким потрясениям не готов.
Вечер прошел прегадостно. Нет, первые три часа было все нормально, пока Егор Михайлович не набрался и не начал строить далеко идущие планы – тому улыбнись, той два раза улыбнись, а когда будешь петь, смотри вон на тот столик. Я смотрел, это же бизнес, но морально вымотался. Да и все уже поддали, деловые вопросы постепенно сворачивались к личным. Потому решил, что могу с чистой совестью уйти. Но чтобы меня и на этот раз не отчитывали, подошел к Егору Михайловичу и предложил выпить за наше светлое будущее. И чтобы у меня голос никогда не пропал, да. Плеснул ему еще коньяка, повторил. И после третьего раза, когда его начало качать из стороны в сторону, со спокойной душой отправился восвояси.
Кристина ждала в машине – а куда ей деваться? Но только завернулась в собственный пуховичок, свернулась на заднем сиденье и с чистой совестью дрыхла. Контрактом не запрещено, а время – третий час ночи. Я подумал немного и сел за руль, тихонько прикрыв за собой дверь. Магнитола тихо жужжала ее любимым унылым старьем, печка грела слишком жарко. Я решил отъехать. Нет, не везти ее до самого дома, физически неудобно как-то самому себе зарплату платить. Да и выпил немного. Понятно, что откупимся, но Михалыч орать будет как недорезанный. Потому просто вырулил и через полквартала остановился перед темным ночью торговым центром. Права была Зинаида – на таких банкетах толком не поешь, потому в животе урчало надеждой оказаться мгновенно дома, там ее прекрасный ужин еще остался. Кристина от моих маневров не проснулась. С другой стороны, куда спешить? Я чуть откинул водительское кресло и тоже закрыл глаза, пытаясь устроиться поудобнее. Задремал не сразу, но как-то глубоко и спокойно. Наверное, у музыки этой есть магический эффект, когда она перемешивается в крови с умиротворенной усталостью. А наш саунд точно дерьмовый, тут Егор Михалыч прав… да он обычно во всем прав…
Глава 5. Кристина: Барская тоска
– Александр, Александр, просыпайтесь! – я шептала и тыкала пальцем в темную макушку, не представляя, куда провалиться от стыда. – Вы почему же меня не разбудили?
На улице уже светало – кошмар! Первая же рабочая смена закончилась тем, что мой клиент с хронической звездной болезнью вынужден спать в машине сидя!
– Я будил, – проворчал он, еще не открывая глаза. – И орал, и песни пел, и дверями хлопал. Хоть бы хны! Знаю, что у каждого есть редкий талант, Кристина, мы сегодня обнаружили ваш.
Вообще-то за мной такого таланта не числится, даже не понимаю, почему меня так разморило. Но, судя по уже привычной интонации, Александр немного преувеличивает. Тем не менее, щеки у меня краснели все сильнее и сильнее.
– Стыдно хоть? – зевая и потягиваясь, уточнил он.
– Очень, – честно призналась я.
– Потому что я почти сорвал свой прекрасный голос, пытаясь до вас доораться?
– Нет, конечно. Потому что я машину не закрыла! Думала, полежу немного, а вырубилась. Это что же получается – кто угодно мог мимо пройти и увезти меня куда угодно? Машина-то настолько дорогая, что я бы даже не помешала… если бы не добавила к угону еще бонусов. Кстати, где мы?
– В Дмитрове.
– Что?! – я окончательно проснулась.
Но, глянув в окно, выдохнула, узнав торговый центр. Отъехали всего на полкилометра. Да и тупо ему было ехать в Дмитров, если почти на полпути он мог оказаться у себя дома. Неловкость тем не менее оставалась. Вообще-то, я ответственная и определенно могу похвастаться чуткостью сна, а тут прямо разморило. Это от шума вокруг – сначала он не позволял задремать, а когда привыкла к звукам, то уши перестали их улавливать. Но не запереть перед этим машину? Уму непостижимо.
– Извините, Александр, это было непрофессионально. Может, уже поменяемся местами? Я отвезу вас домой.
Он все-таки открыл дверь, впуская в прогретый салон и мое разморенное тело прохладу рассветного холодного утра. Но, когда мы наконец-то уселись, объяснил:
– Только не домой, мой рабочий день еще не закончен.
Я кивнула, испытывая даже некоторую жалость по поводу его распорядка дня. Вон, даже торговый центр закрыт, а если торгаши спят спокойно, то все остальные тем более могут себе позволить. Но, конечно, поехала туда, куда сказал. По пути в круглосуточной забегаловке купила еду – оплатил мой работодатель, я не возражала. Оголодавшие, мы съели бутеры за тридцать секунд и теперь до умопомрачения медлительно тянули латте из больших стаканов. То ли я успела выспаться, то ли кофеин нам достался самый качественный, но новый день я встречала уже не заспанными глазами, а вполне бодрячком.
– Сюда? Вы уверены? – недоверчиво уточнила я.
– Сюда, – подтвердил Александр. – Хотя бы в это время суток я могу погулять спокойно.
Ну а я могу спокойно припарковаться, что тоже неплохо. Мы подъехали ко входу в парк. Вот только прогулка в такую погоду меня не прельщала. Саша вышел из машины, запахивая куртку и надвигая капюшон, а я некоторое время соображала – должна ли присмотреть, кабы чего не вышло, или он, наоборот, как раз собирался провести время в одиночестве. Выбрала второе по двум причинам: холод зверский, а если и случится что плохое, то зачем нам двоим страдать? Нападет на него сейчас сумасшедшая фанатка из-за обмерзлого куста – я же не телохранитель, чтобы его грудью от популярности защищать…
Александр, к сожалению, выбрал первое. Развернулся через десять метров и махнул рукой – мол, ты че там, самая умная, в тепле отсиживаться? Ну ладно, я тоже поплелась за ним. На самом деле, это время для прогулок и размышлений лучшее: когда уже светло, но всё вокруг в густой дремоте. Просто не сегодня, когда хрустальная изморозь даже нос оккупирует. Конечно, я преувеличиваю, не настолько уж и холодно – наверное, почти у нуля, но после теплой машины кажется, что морозище.
– Весна в этом году отменяется, – сказала я, неуверенная, что от меня ждут какого-то диалога.
– Ничего, потом сразу летом шандарахнет, природе тоже бывает немного скучно, тогда она пропускает этапы. Где-то здесь есть водоем.
Он проходил дальше, будто припоминая. Я, как послушная собачонка, плелась следом, поскольку не придумала вежливого отказа.
– Так он еще замерзший, – напоминала я этому любителю отдыха у воды.
– Да какая разница?
Нашел все-таки какой-то ручеек, который летом должен выглядеть роскошно, остановился, втянул воздух. Я осталась за его спиной. Это про такую работу он говорил? Хотя, может, для звезды и подобные развлечения кажутся приятными. Однако, помявшись, я тихо спросила:
– Александр, у вас на банкете ничего плохого не случилось?
– Нет, – ответил, не оборачиваясь. – Просто барская тоска. Это когда тоска есть, а причин для нее нет. Со временем поймете, Кристина, когда получите все, о чем мечтали.
– Хотелось бы когда-нибудь попробовать.
– Намного важнее – в правильную сторону мечтать, – сказал он. Через минуту вдруг распахнул руки и чисто, безнадежно завыл в безграничное пространство: – Тоска-а-а!
Я усмехнулась и пожала плечами, отлично ощущая, что он говорит совсем не то, что думает. Это порода такая, вечно отшучивающаяся: они как вампиры сосут из людей эмоции, но прямо о потребностях в эмоциях никогда не скажут. Склонив голову, я чуть издали его рассматривала. Хотя уже успела его изучить во всех деталях по интернету, но лично – это лично и есть. Не особенно высок, складное тело, но довольно худосочное. Хотя и идеально пропорциональным оно выглядит скорее из-за безупречно подобранной одежды. Карий цвет глаз ему идет ничем не меньше зеленого, придумал Егор Михайлович какую-то чушь. Волосы темные, магией стилиста уложенные вечным торчком. Шоу-бизнес торгует фантиками – и, если честно, то здесь сразу изначальный материал подобрали хороший, его до ума довести было плевым делом. Симпатичный и талантливый – какой ресурс, а! Я, должно быть, впервые подумала, что истерия его продюсера не совсем беспочвенна: этого человека искали, а потом еще и прокачивали ровно для того, чтобы он сводил с ума, бил по рецепторам, раздражал инстинктивное и неконтролируемое. Не больше и не меньше. Но если еще более чутко прислушаться к ощущениям, то лично я его внешность не могла назвать слишком красивой: он слишком правильный, выверенный до деталей, одет как надо, ширина плеч будто рассчитана до миллиметра по какому-то безупречному шаблону. А настоящая красота всегда с изъяном, неуловимая шероховатость делает искусство шедевром, и именно ее, на мой вкус, в этом молодом человеке не хватало.
Но остальным все равно, остальные не так требовательны к острым деталям, что и является главной причиной его популярности – большей, чем талант. Плюс добавили фишку, против которой у женщин вообще нет встроенной защиты: Александр разыгрывает очаровательного раздолбая, увлеченного, но ни во что не погружающегося со всеми потрохами. Но мне-то уже открылась страшная тайна – он его не разыгрывает! Притом именно этой чертой не раздражает, то есть крепко встал на острие лезвия между «перебором» и «недобором». Его продюсер на самом деле гений – он не делал бриллиант из гранита, он сразу нашел бриллиант и просто задал ему инерцию. И даже их странные полухамские отношения – это тоже часть образа, который продюсер мог бы давно обрубить, но отчего-то терпит. Еще – и это точно не уловят фанаты на концертах – он иногда трет большим пальцем ладонь другой руки, что-то нервное, бессознательное. Я отчего-то пришла в уверенность, что сейчас Александру совсем не весело – ему никогда не бывает абсолютно весело, но захотела убедиться, взглянув на лицо. И для того спросила:
– Вы же не собираетесь сорвать голос? Если удастся, то меня здесь не было! Я вообще водитель, а не хранитель драгоценных голосовых связок.
Он все-таки обернулся и поинтересовался, не обратив внимания на вопрос:
– А вы кто по образованию, Кристина?
– Да никто, – сникла я. – Но собираюсь в сентябре начать учиться на заочном, как-то не по себе мне быть старше всех в группе на дневном. А если к тому времени все еще буду работать на вас, то тем более глупо терять зарплату. Думаю выбрать менеджмент. Главное-то – диплом получить, без него высоко не прыгнешь.
Он задрал голову к серому небу, как если бы как раз туда прыгать и собирался.
– Ошибаетесь, прыгнуть можно куда угодно. Я консерваторию так и не закончил, ушел на третьем курсе. Хотя когда-то так радовался, что сам поступил… Но жить было не на что, потому с гитарой и кепкой зарабатывал на Арбате. Егор Михайлович меня тогда и обнаружил. Не идите на менеджмент, Кристина, идите на психологию.
От предложения я заулыбалась:
– С чего вдруг?
– Да просто… – он пожал плечами. – Всегда хотел иметь карманного психолога. Я такой ору: «Тоска-а-а», а он мне сразу объясняет: «Это, Саша, из-за того, что ваш папа двадцать лет назад на детсадовский концерт не пришел!» И сразу понятно и смешно. Красота.
Я далеко не всегда могу разобрать, когда он шутит, и потому дрогнувшим голосом уточнила:
– Ваш отец плохо к вам относился?
Расхохотался, я аж вздрогнула. Потом с иронией глянул на меня:
