скачать книгу бесплатно
Твой дом не сдержать надёжным запорам
От разграбленья запойных душ,
И твой топор, украденный вором,
Ушёл от дел в дремучую глушь —
Не срубит сруба, не сладит баньки.
И где-то теперь гармошка твоя?
Душа, подобная самобранке,
Свернулась, взошла в иные края.
Твой сад зарос, и для яблонь школа
Заглохла в споре диких ветвей,
И не тревожат с пасеки пчёлы
Цветы окрестных росных полей.
Твой старый кот без догляда сгинул,
Тропа к крылечку позаросла,
И нет прощального взгляда в спину,
Совета нет в делах ремесла.
И только ласточки копошатся,
Всё так же смотрят из-под стрехи,
И сердце помнит рукопожатье
Твоей широкой, сильной руки.
Как ходили леного
Гдовский район, по старинке – Ленобласть,
нет здесь теперь ни своих, ни чужих.
Помнишь, в деревне «ходили леного» —
в танце цвела деревенская жизнь!
Супрядки, пахота, сев и зажинки —
всё представляет собою танцор!
Не современного танца ужимки —
перед глазами стоит до сих пор!
Пусто в деревне. Но снова и снова
вижу, как в центре села на кругу
матушка с батюшкой «ходют леного»,
а повторить ничего не могу…
Пора сенокосов
Пора сенокосов. На небе обилие радуг.
То ливни, то вёдро. Вольготная жизнь без оглядок.
Пора сенокосов. И пар от нагретого тела
По росному лугу, по речке, по стёжке растерян.
Пора сенокосов. Любовь, словно в давнем Эдеме
Помимо рассудка, помимо великой идеи.
Пора сенокосов. И в каждой травинке – по солнцу.
Ковёр сеновала душицей и клевером соткан.
Пора сенокосов. Не сон ли, не бегство из яви
Величит земное, цветными рассветами славя?
Край неба с востока то бледно-сиренев, то розов.
Застывшее время. Святая пора сенокосов.
Две липы
Июль ураганами умалишёнными
Чертил на дорожной пыли.
Две липы гигантских цветущими кронами
Устало коснулись земли.
Две липы столетние, будто бы вечные,
Каких не увидишь вокруг,
Светильники светлых цветов многосвечные
Склонили в ромашковый луг.
Был ливень с грозой, и в бору корабельная
Под ветром сгибалась сосна.
В лишайниках лешие белыми бельмами
Глазели на мир дотемна.
Но бор отшумел под грозою и выстоял,
Под елью и я переждал
Высокого грома раскаты и выстрелы,
Потоками плещущий вал.
Я вышел к опушке. Парило и жарило.
От луж и ручьёв духота.
Дышала земля воспалёнными жабрами
И глинилась пеной у рта.
Умчалась стихия, почти что бесследная,
Её извинить я готов.
Осталось поверженным облако светлое
Вчера недоступных цветов.
Должно быть, под почвою время немалое
Гудел колокольный удар.
Шмели осмелевшие в липовом мареве
Искали напрасно нектар.
Но я оборвал в свою торбу заплечную
Душистую лёгкую кладь.
От неба упавшее солнце беспечное
Едва ли грешно собирать,
Чтоб после, в оконце морозное выглянув,
От чая вдохнув медовей,
Увидеть себя в этом облаке липовом
Ещё не умерших ветвей.
Грибы с картошкой
Священнодействие августа:
Жарить с картошкой грибы.
Жирно-сметанные нагусти
Слизывать с жадной губы.
Блюдо с лучком и морковкою,
Маслицем, солью – чуть-чуть,
Пробовать ложкою ловкою
Так, что нельзя отдохнуть.
Шляпки от маленьких беленьких,
Жёлтых картошек пласты,
Пуговки рыжиков меленьких
Светятся из темноты.
В тёмных тонах – подосиновик,
Веер лисичек кудряв.
Блюдо, к столу подносимое,
Веет шептанием трав,
Мхов кропотливой опекою,
Пряностью прелой листвы.
Чудо с запёкшейся пенкою
Разве не кушали вы?
Из-под изысков зажаренных —
Повар, искусством гордись! —
Сковорода обнажается —
Чёрный Малевича диск.
Далёкое от зноя
Бабье лето – словно бы расплав
Застывает стонущим кристаллом,
Отразился мир в щемяще малом,
Паутинок нити распластав.
Словно солнце плачущей весны
Повернула камера обскура:
Так же стылым ветром сводит скулы,
Так же тени в небо влюблены,
Но вблизи – не майская жара,
Не садов цветение хмельное:
Бабье лето далеко от зноя,
Бывшего незыблемым вчера.
Там, за горизонтом, снег зимы,
Скачущие всадники метели,
И пьянящий дух смолистой ели,
Что с мороза в дом приносим мы.
Вроде бы к предзимью на путях
Вдосталь для души тепла и света,
Но снежинкой прожитого лета
Бронзовеет зябнущий сентябрь.
Сливовая осень
Подобен сливе запотевшей
Остывшей осени бокал.
Сентябрь сизые бока
Листвой опавшей запотешил.
Повсюду яркий карнавал,
Засилье масок паутинных.
Ночной мороз в размокших глинах
Хрустальный сон наколдовал.
Довлеет бледно-сизый цвет
Осенне-зябкого тумана.
Туман в диковинные страны
Размытый устремляет след
По колеям дорожных складок,
По хрусталям застывших вод,
И цвета сливы небосвод
Слегка горчит, но больше сладок.
Лето уходит
Травы в канавах сохнут.
Лето идёт на убыль.
Катится к лесу Солнце,
словно червонный рубль,
выроненный неловко
старческою рукою.
Веток чугунных ковка,
выгнутая у кровель
домиков на закате —
ржавчиною задета,
памятью о расплате
за безмятежность лета.
Речки живые струи
зябких ветров студёней,
омутная остуда
