скачать книгу бесплатно
Непобедимое племя
Павел Николаевич Алексеев
1900 год. Писатель Теодор Ливз в компании золотоискателей Брэдли, Элла и Стила отправляется на поиски таинственного индейского племени Хеллисин. Дорога полная опасностей раскрывает истинную цель похода каждого из героев.
Павел Алексеев
Непобедимое племя
1
Золотистая кайма украсила зубчатые горы, подчеркнув их величие. Над ними в холодной выси трепетали едва различимые звезды, мигали за прозрачными облаками, плывущими по следу закатного солнца. Небо цвета спелой сливы минута за минутой теряло яркость. Октябрьский вечер на западе как никогда полон красок и жив. Он умиротворяет, заставляет мыслить и дышать. Дышать взахлеб, полной грудью, до колик.
Я сидел на своей излюбленной лавочке возле дома. Элегантно откинувшись к спинке, разглядывал горную цепь, простиравшуюся с юга на север. Рядом стояли два вспученных кожаных чемодана, готовые вместе со мной к долгой дороге. 1900-й год для меня полон сюрпризов, и он еще не окончен. В Бронсе пятое октября, впереди бессонная ночь, а на рассвете я уезжаю… надолго или навсегда!
Я могу сидеть так часами, не шевелясь, размышляя, прокручивая в голове ворох мыслей. Со стороны в такие минуты я, должно быть, похож на памятник. И пусть, пусть люди считают, как им угодно, а я буду сидеть и думать, потому как затем я и родился, чтобы думать. Одни рождаются, чтобы стать портными, другие появляются на свет, чтобы убивать. Кто-то рождается кошкой, а кто-то коршуном. Нас связывает одно – рождение. Но сейчас я хотел думать не о том, кто кем родился, а о другом.
Городок у нас небольшой. Пять улиц, включая длинную центральную. Сплошные деревянные бараки для железнодорожных рабочих, угольщиков и людей прочих профессий, торговые лавки, мастерская, школа и университет. Кирпичная цивилизация до нас еще не добралась. Многие, как и моя мать, в свое время успели выкупить частный дом недалеко от города. Пешком идти минут десять.
Так вот, двумя днями ранее ровно в три тридцать пополудни я вышел из редакции газеты «Громкий Бронс». Для меня был небольшой праздник: мир, а если быть точным, небольшой городок Бронс, население которого едва перевалило за тысячу, увидел двадцать восьмой номер газеты. Конечно, для редакции это не событие, но для меня, для Теодора Ливза, еще какой повод заглянуть в салун , что находится на центральной улице. Выпуск-то непростой, а с моей статьей об индейском племени аджа. В ней я поделился своими мыслями о том, насколько сильно они полюбились мне. Да, за статью получил десять долларов. Это хорошая премия при моем заработке в пятерку за месяц.
Когда я наградил своим появлением бармена старика Тейлорса, тот сразу забубнил о деньгах, что я ему должен. Пришлось выложить пятнадцать центов и десять центов сверху. Затем я попросил его налить мне рому. Он любезно обслужил меня и даже угостил сигареткой.
Пока я наслаждался жгучим вкусом рома, справа ко мне успел подсесть мужчина. По профилю его лица я заметил, что красотой он не обделен. Сложно сказать, как я это определил, но казалось, что такие, слащавые внешне, с острым ястребиным взглядом и худым лицом только и привлекают женщин. Он примерно моего возраста – лет тридцать, не более, хотя я мог и ошибаться. Еще у него был шрам на левом виске. А кто сегодня без шрамов? И у меня есть этот мерзкий отпечаток. Помню, как брюхо себе вспорол, когда летел с дерева. Да уж, нечего было подглядывать за учительницей миссис Хронс. Все равно так ничего и не увидел.
– Не помешаю? – спросил он важным лидерским тоном.
– Нет! – ответил я и выплюнул горький сигаретный дым.
– Тейлорс, уважь тем же, – сказал он, а затем обратился ко мне: – Смотрю, любите выпить? Третий день и в то же время!
– Я пью, когда мой организм того просит, – задумчиво сказал я и, очнувшись, взорвался: – Какого мула вы за мной следите?
– Я тоже здесь часто бываю. Сижу вон за тем столиком, – сказал он, обернулся и крикнул: – Я сейчас подойду, парни!
«Пошел к черту, жалкий проныра!» – прозвучало со стороны. Я покосился на неопрятных завсегдатаев-картежников, что сидели за круглым столом в центре.
– Хах, шутят, – улыбнулся мужчина.
– Не нужно мне тут, – взвинтился я. – У меня отличная память… на лица в том числе. Вас здесь не было! Впервые вижу!
– Угомонитесь, – просил он.
– Вы мне не друг и даже не знакомый, чтобы успокаивать!
– Я так полагаю, друзей у вас нет, – сказал он обидчивым тоном.
– С чего вы взяли?
– Ваша одежда. Кто из нормальных людей пойдет в этот салун в сюртуке и белой рубашке? Вы либо благородных кровей, либо сумасшедший.
– По-вашему, только сумасшедшие носят сюртук?
– Нет. Просто в этом месте вы уж слишком выделяетесь, а значит, я за вами не следил. Верно? Как только вы входите сюда, то приковываете все взгляды. Спросите любого, и он вам скажет, в какое время и когда вас здесь видели.
– Что ж, мне теперь одеваться, как вы и как полтора десятка тех неотесанных фермеров?
– Кажется, разговор уходит не в ту сторону. Я Брэдли! – сказал он и протянул руку.
– Тео… – я поперхнулся и добавил: – Теодор.
– Значит, Тео?
– Нет, Теодор! – повторил я.
– Теперь знакомы? – спросил он.
– Допустим…
– Хорошо, – сказал Брэдли и шлепнул газетой по стойке. – Ты не знаешь человека, написавшего статью? – он ткнул пальцем в мою статью об индейцах, под которой было написано имя «Родоет Звил».
– Понятия не имею, – хмыкнул я. – Он что-то натворил?
– Нет. Я так понимаю, он хорошо разбирается в индейцах. Точнее, он, наверняка, знает язык племен аджа.
– Оно одно, – сорвалось с моих губ. Я вытер взмокший лоб и добавил: – Племя аджа одно.
– А вам, Теодор, откуда известно?
Вопрос загнал меня в тупик. Сам виноват. Глаза мои забегали, я разгладил свои белесые усики, а через мгновение серьезным тоном выдал:
– Каждый об этом знает, – и тут же я спросил: – Так зачем вам аджа?
– Тейлорс, налей моему другу еще! – сказал Брэдли, а после вполголоса добавил: – Не они мне нужны. Хеллисине. Слышал об этом племени?
Я неловко заерзал на высоком стуле, осмотрелся по сторонам. В это время Тейлорс подставил мне под нос рюмку с ромом. Я хлопнул ее не глядя, тяжело выдохнул и выдавил:
– Нет!
– Брось, – взвыл Брэдли. – Хватит дурака валять. Я же знаю, что это твоя статья, и знаешь ты об этом племени!
– Предположим. А мне-то до них что?
Брэдли пригнулся к стойке, наклонил меня и снова заговорил вполголоса:
– Я золотоискатель. Говорят, у этих хеллисин полно золота. Ты что думаешь?
– А что мне нужно думать?
– Ну… это… Мне нужен переводчик. Если отправишься со мной, я поделюсь золотом.
В ту минуту я задумался. Подозрительный незнакомец следит за мной, подсаживается и предлагает вступить в его шайку. Нет, конечно, золотоискатели зарабатывают хорошо, но предложение выглядело слишком темным. Одно меня останавливало от того, чтобы послать Брэдли к бесу – хеллисине меня интересовали не меньше.
– Значит ты, как тебя там, – начал я, – самый быстрый на западе или самый меткий?..
– Самый удачливый, – смялся Брэдли и застенчиво отвернул лицо.
Я расхохотался. Тейлорс подхватил смех, забирая у меня пустую рюмку. Пышные седые бакенбарды старика подпрыгивали вместе с отвисшими щеками. Брэдли раскраснелся, а вены на его висках взбухли. Он хотел что-то сказать, открыл рот, но захлопнулся, снял серую шляпу с головы и положил ее на стойку. Было видно, что он злится, но ничего сделать не может. Другой бы двинул мне по роже или еще чего хуже, но этот держался. Я сразу прочухал, что из себя представляет Брэдли.
– Так что? – сухо спросил он.
– Я подумаю, – ответил я и встал из-за стойки. Ноги ощущались ватными, меня слегка шатало.
Я подошел к двустворчатым дверцам, что висели на скрипучих проржавелых петлях и качались всякий раз, когда дунет ветер, обернулся на Брэдли. Он надел шляпу и громко сказал:
– Завтра в это же время!
Я никак не отреагировал. Вышел и направился к дому. Там меня ждала Сьюзен. Мы не были женаты. Сожительствовали, вроде так это называется. Об отношениях не распространялись.
Я прошел в крохотную кухоньку моего небольшого двухэтажного дома, что достался от матери, положил газету на стол, пододвинул ее к локтю замечтавшейся Сьюзен и произнес:
– Новая статья. Там про аджа написано.
Сьюзен, как обычно, улыбнулась, встала, поцеловала меня и задала свой коронный вопрос:
– Ты голоден?
Да, в ту минуту я действительно был голоден. Меня не трогало то, как она реагирует на мои статьи. Пара из нас вышла странная: тихая, будто две мертвые куклы. Возможно, мы подходили друг другу, но с другой стороны, меня она совсем не интересовала. Была скорее дополнением в пустующем доме, чтобы скрасить мое одиночество.
Вечером, после ужина я вышел на улицу. Там, на своей истрескавшейся деревянной лавочке я проводил закат. Смотрел на горы, придумывал себе, что может быть за ними. Под утро, когда полоски солнца осветили их хребет, я вернулся в дом. Сьюзен еще спала, а я, как последняя скотина, завалился рядом, тем самым разбудив ее. Проспал добрую половину дня. Очнулся от противного скрежещущего голоса, что доносился с первого этажа. Это была миссис Хамлоу, матушка Сьюзен. Женщина из тех, что любит чистоту и порядок. К ее великому сожалению, таких слов в нашем доме будто и не знали. Не хочу ругать Сьюзи, но хозяйка она так себе, ленива, да и плохая повариха. Не представляю, что бы творилось, будь у нас дети. Возможно, я зря ее ругаю. Молода она еще, на десять лет младше меня. Девахе едва стукнуло восемнадцать, а тут зачесалось ниже пояса. Ну да ладно, это все неважно.
Так вот, миссис Хамлоу я совсем не любил и видел такую же отдачу от нее. За одним столом мы не могли находиться более десяти минут: то она начинала пререкаться, то я. Черт ее знает, что там на уме: может мужика давно не пробовала, может, боялась за дочь, но, скорее всего, дело в ее сучном характере.
Я вышел из комнаты в ночной пижаме. Знаю, что такой мой вид сильно раздражал миссис Хамлоу, но ничего не поделаешь, ведь дом мой и правила в нем только мои. Она здесь никто, и даже ее дочь Сьюзен, как бы я хорошо к ней не относился, тоже никто.
Миссис Хамлоу стояла в холле. Ее пожухлое лицо походило на пекан. Она молчала и следила за тем, как я медленно и надменно спускаюсь по лестнице. Когда поравнялся с ней в плечах, бездушно поприветствовал и прошел в кухню, где Сьюзен что-то готовила. Запах был похож на рыбу, только протухшую, или на немытые ноги. Хамлоу, кстати, ни слова не обронила. Она лишь вошла за мной, присела на стул у кухонного стола и противно отвернулась. Вероятно, чтобы не видеть меня.
– Что на завтрак? – спросил я у Сьюзен.
Та что-то промямлила. Я не расслышал, но хмыкнул, будто понял. Мне было все равно, чем она сегодня попытается отравить меня. Настроения не было. Наверное, из-за присутствия ее матушки. Я взял газету, деловито раскрыл и начал неспешно ходить глазами по строкам собственной статьи. Я помнил ее наизусть, но в тот миг это было лучшее, чем я мог себя занять.
– Что-то не так, Теодор? – расторгла тишину миссис Хамлоу.
Я не ожидал этого, но быстро сообразил.
– Нет-нет, все в порядке, – с издевкой произнес я. Мне и самому был отвратен мой голос. Представляю, каково было ей.
– Я пришла увидеть свою дочь! – сказала Хамлоу. – Или это запрещено?
– Увидели? – спросил я.
Та запыхтела, отвернулась и смешно затопала каблучками. Она всегда так делала, когда злилась, а меня это забавляло. Когда я встал и подошел к Сьюзен, чтобы поцеловать ее в шею, Хамлоу оживилась. Я знал, что ее это взбесит. Она как-то недружелюбно вскочила и посмотрела на меня. Ее лицо скукожилось еще сильнее, губы вздулись, а чуть рыжеватые волосы на свету торчали в разные стороны, как у ведьмы.
– Можно вас на минутку, Теодор? – проскрежетала она и направилась к выходу.
Я все же поцеловал Сьюзи, а потом пошел к миссис Хамлоу. Та, сложив на груди руки, ждала меня на крыльце, нервно постукивала носком одной ноги по настилу и презрительно прошивала меня взглядом. Я спокойно спустился по ступеням и прошел к излюбленной лавочке, что одиноко дожидалась меня под унылыми ветвями ивы. Завидев возле соседнего дома миссис Мириголд, изобразил улыбку. Она как обычно развешивала во дворе белье. В руках держала большой таз, а изо рта ее торчали несколько прищепок. Она неестественно вертела своим огромным задом и мычала какую-то мелодию, а двое ее отпрысков носились рядом и пинали мяч.
– Здравствуйте, миссис Мириголд, – заботливо сказал я.
Она обернулась, поставила таз на землю, вынула изо рта прищепки и улыбчиво ответила тем же.
– Сегодня вы прекрасны, как Химера! – сказал я с интонацией поэта, а потом усмехнулся в душе.
– Химера? – удивилась она. – А кто это?
– Неважно, – ответил я, снова ухмыльнулся и добавил: – Главное, что вы прекрасны!
– Вы тоже, – смущенно сказала она. – Пижама вам очень идет!
Она засияла в улыбке, щеки зардели. Странная она. Приехала сюда несколько лет назад. Ничего не знает, даже писать не умеет. Пару раз прибегала с просьбой начеркать письмо для мужа. Говорила, что тот на войне уже пять лет. Вот только мне интересно, от кого детишки берутся, ведь двое точно не доросли до пяти, да и грудничок из дома часто воет.
– Сколько можно? – спросила Хамлоу и шагнула ко мне так близко, что я учуял запах жареных бобов. Наверное, ими она и завтракала.
– Что можно? – спросил я и отступил.
– Когда ты женишься на Сьюзен?
– Это так важно, миссис Хамлоу? Я придерживаюсь свободы в жизни и не хочу никого обременять собой. Если ее это не устраивает, то готов выпустить со всеми вещами. Согласны?
– Нет! – обидчиво ответила Хамлоу.
– Так что вы переживаете? Она живет у меня, я не запрещаю вам с ней видеться. Или у вас на меня взгляды?
– Побойся Бога! – взвыла она так, что соседские дети услышали.
– Значит взгляды на дом? – прищурившись, спросил я.
– Неужели ты меня считаешь настоль корыстной? Неужели тебе, Теодор, не жаль бедную девочку? Ты забыл, что с нами сделал мистер Нейлз…
– Не нужно о нем! – оборвал я.
– Так почему не хочешь взять ее в жены?
– А почему вы так настойчиво этого добиваетесь?
– Сожительствуют только блуды! – сердито говорила она. – Вам нужно по-людски, как Бог велел…
– Вот и пусть бог вас в жены берет, а меня не смейте трогать! – отчесал я, а потом пробурчал под нос: – Что ни день, то старая песня.
– Грешный ты человек, Теодор! Не веруешь в Бога нашего, в создателя нашего и спасителя. Как же тяжело тебе живется с таким-то бременем грешника, непослушника Господнего.
