Рукопись антиквара

Дойдя до второй улицы, свернула и почти сразу увидела стеклянный параллелепипед круглосуточного магазина.

Перед ним оживленно общались несколько озабоченных женщин и точил когти о порог крупный черный кот.

Берри при виде этого кота посуровел, но всеми силами делал вид, что не видит его в упор.

Кот в свою очередь выгнул спину горбом и зашипел.

Я взяла пса на короткий поводок и поспешно прошла мимо магазина, услышав кусочек оживленного разговора:

– А в красном доме по сорок пять…

– Да ты что?!

– А у Ларисы по сорок два!

– Что, правда?

– А за путями вообще по тридцать девять…

– Да быть не может!

Мы прошли мимо магазина.

Кот проводил нас настороженным взглядом, а я уставилась на следующий дом.

Тут действительно трудно было ошибиться – это действительно был дом с петухом!

На этом доме, на коньке крыши, был яркий жестяной флюгер в форме петуха.

Впрочем, такие флюгеры встречаются часто…

Такие, да не такие!

Этот петух был раскрашен с большим вкусом – ярко-красный гребень и пышный хвост с красными, синими и зелеными перьями, в общем, этот петух был виден издалека.

Я подошла к дому с петухом.

Сам дом был небольшой, но нарядный и уютный.

Стены зеленые, наличники окон красные, да еще и украшенные искусной резьбой…

Прямо-таки сказочная избушка!

Я перегнулась через калитку и крикнула:

– Есть кто дома? Берта Альбертовна, я к вам!

В ответ из домика донесся жизнерадостный лай.

Затем дверь домика открылась, на пороге появилась маленькая худенькая старушка в круглых старомодных очках.

Она уставилась на меня, сделав руку козырьком, и неуверенно проговорила:

– Светочка, это ты? Заходи, что ты у калитки стоишь!

Я не стала ее разубеждать издали, откинула щеколду и вошла на участок.

Прошла по тропинке через палисадник, поднялась на крыльцо и поздоровалась.

Старушка ответила мне, поморгала и с сомнением произнесла:

– Но ты не Света…

Тут она опустила взгляд на Берри и заулыбалась:

– А я ведь его знаю! Это… как же… Пармезан?! Нет… как же… не говори, я сама вспомню… Рокфор?

– Камамбер, – поправила я ее. – А для близких друзей – просто Берри…

– Ах, ну да, как же я могла перепутать… надо же, камамбер перепутала с пармезаном…

– Ничего страшного.

– Ой, что же мы на пороге стоим! Пойдемте в дом. Вы ведь от чая не откажетесь?

– Не откажусь!

Старушка провела нас в просторную светлую комнату, вдоль стен которой были сложены многочисленные стопки старых книг. На свободном от книг месте стоял большой круглый стол, покрытый зеленой клетчатой скатертью.

Хозяйка поставила на стол чашки и сахарницу, включила электрический чайник.

В это время дверь в соседнюю комнату приоткрылась, оттуда выбежала небольшая бело-рыжая собачка породы джек-рассел.

Она радостно затявкала и устремилась навстречу Берри.

Собаки обнюхались и устроились на полу возле стола.

– Ну, они старые друзья! – с улыбкой проговорила хозяйка.

Я чинно села за стол.

Хозяйка разлила чай в синие с золотом чашки.

Я подгадала удобный момент и проговорила:

– А я как раз по поводу этого самого красавца, по поводу Камамбера. Вы ведь, кажется, знакомы с его хозяином?

– Да, славный молодой человек! Очень начитанный и к книгам хорошо относится. Бережно. Книги ведь, они как люди. Если ты к ним хорошо, то они тебе очень много могут дать…

Она придвинула вазочку с печеньем и вопросительно взглянула на меня:

– Итак, что же вас с ним, – она кивнула на Берри, – что вас привело ко мне?

– Вы уже сказали, что знакомы с его хозяином. А у меня вот какая проблема…

И я вкратце, не вдаваясь в лишние подробности, рассказала старушке о том, как согласилась пару дней присмотреть за псом и как с тех пор не могу связаться с его хозяином…

– Его телефон не отвечает, а никаких других контактов у меня нет. То есть еще я знала, что Максим иногда оставлял пса на передержку в фирме «Тристан и Изольда». Я пошла туда, думая, что они могут о нем что-нибудь знать… Но единственное, что они вспомнили, – это что Максим общался с вами… вот я к вам поэтому и приехала, чтобы хоть что-то о нем узнать. Можете себе представить – я не знаю даже его фамилии! Как-то ни разу не пришло в голову спросить. Называла его все время просто по имени – Максим, и все…

Тут я малость покривила душой, поскольку фамилия Максима мне уже была известна. Но лишний раз подтвердить не мешает, вдруг старушка знает его под другой фамилией?

Потому что вы, наверно, уже поняли, что насчет Максима у меня появились некоторые подозрения. Уж очень ловко он скрывал про себя всю информацию. А поскольку я сама в таком же положении, то, как говорится в старой пословице, «свой свояка чует издалека!». Знать бы еще, кто такой свояк…

– Ну, фамилию его я, конечно, знаю, – ответила старушка. – Он мне почти сразу представился – Максим Краснов. Но это, пожалуй, и все… или почти все. Мне он показался интеллигентным молодым человеком, поэтому я обратилась к нему, когда начались проблемы с библиотекой…

– А что с ней случилось? – спросила я, вспомнив пустырь и груду обгорелых досок.

– Случился пожар, – лаконично ответила Берта Альбертовна, горестно вздохнув.

– Надо же, какое несчастье… – протянула я, чтобы показать старушке, что внимательно ее слушаю и сочувствую.

– Да, это действительно несчастье… не все это понимают, но книги – это почти как люди, и гибель книги – почти то же, что смерть человека. Каждая книга – это чья-то судьба, чья-то память, чья-то жизнь… поэтому я постаралась спасти хоть часть книг. – Берта Альбертовна покосилась на стопки книг вдоль стен.

– Надо же, как вам много удалось вынести! Вы их выносили прямо из огня? Это же очень опасно! И вот странно… они совсем не выглядят обгорелыми!

– Обгорелыми? – Она удивленно взглянула на меня: – Ах, милая, вы меня не так поняли! Во время пожара меня здесь не было. Эти книги я вынесла до пожара…

– Но как вы узнали о нем заранее?

– Да нет, милая, я, конечно, не знала, что будет именно пожар. Но мне ясно дали понять, что библиотеку здесь не оставят. В библиотеку приходили какие-то люди и, ничуть не скрывая свои намерения, обсуждали, как будут ее сносить и что будут строить на ее месте. А потом один юрист намекнул, что наша библиотека обречена. Что это место слишком удобное, земля слишком дорогая, так что рано или поздно от библиотеки избавятся. Он еще намекнул, что мне не стоит с этим бороться – я ведь по возрасту давно могу выйти на пенсию…

– Ясно, против лома нет приема…

– Примерно так он и выразился, иносказательно, конечно, но смысл был такой… – грустно улыбнулась старушка. – Я поняла, что бороться мне действительно не под силу, что наша местная администрация не собирается предоставлять библиотеке никакого помещения, и решила спасти хотя бы часть книг. Каждый день я выносила по несколько книг в сумке и складывала здесь, у себя дома. И хорошим людям – постоянным читателям библиотеки – я давала книги на сохранение. Тогда-то я и предложила Максиму взять часть книг к себе. Но он сначала наотрез отказался – сказал, что живет на съемной квартире, что для книг у него просто нет места… Потом, правда, передумал.

– Передумал? – переспросила я машинально.

– Да… он увидел у меня одну книгу и взял ее. Видимо, она его очень заинтересовала, хотя, честно говоря, мне казалось, что у него другие интересы…

– А что это за книга?

– Что за книга? – Старушка задумалась, потом взяла с полки блокнот и проговорила довольным голосом: – Понимаете, милая, в моем возрасте уже не приходится полагаться на память, поэтому я записывала в свой блокнот, кому какие книги давала. Так, на всякий случай… мало ли, когда-нибудь наша библиотека снова начнет работать…

Она перелистала блокнот и радостно сообщила:

– Вот она, эта книга! «Виконт Гильом де Ноай, настольная книга благородного охотника».

– Что? – переспросила я. – Охотника?

– Ну да, это переиздание старинной книги, посвященной охотничьим забавам аристократов в Средние века. Там описаны породы собак, виды дичи, способы охоты…

– Вот бы никогда не подумала, что Максим интересуется охотой! Хотя… ведь у него была собака… но вряд ли Берри охотничий пес…

Я заглянула под стол – Берри там увлеченно общался с хозяйской Симоной.

– Да, – согласилась со мной Берта Альбертовна, – мне тоже показалось, что Максима заинтересовала не тема книги… он пролистывал ее без видимого интереса.

– Не понимаю… вы же только что сказали, что эта книга его заинтересовала?

– По-моему, его заинтересовал экслибрис.

– Что?! – переспросила я, услышав незнакомое слово.

– Экслибрис – это книжный знак, который наклеивается или печатается на форзац книги. Это что-то вроде подписи или печати владельца книги. Собственно, на латыни экслибрис – EX Libris – это и значит «Из книг», то есть из собрания такого-то.

– И какой же… экслибрис был на той книге? – переспросила я, с трудом выговорив незнакомое слово.

– Из книг доктора Мельца, – тут же ответила Берта Альбертовна. – Там еще был такой рисунок – несколько книг, сложенных стопкой… одна, верхняя, раскрыта…

Надо же, как она хорошо все запомнила! А только что жаловалась на память!

– Так вот, – продолжала старушка, – Максим пролистал эту книгу без большого интереса, но когда увидел на форзаце экслибрис, буквально замер! Как… извините за такое сравнение, как охотничья собака, завидевшая дичь!

При словах об охотничьей собаке Берри с любопытством выглянул из-под стола.

– Интересно… – протянула я.

– Да, интересно… – задумчиво подтвердила старушка. – Кстати, вот мы сейчас заговорили об этом, и я вспомнила, что когда-то видела точно такой же экслибрис на другой книге…

Она потерла переносицу и продолжила:

– Как-то в нашем городе проходил семинар библиотечных работников, на котором выступал известный библиофил и коллекционер Лев Николаевич Разумовский. Так вот, он показывал нам редкие книги из своей замечательной библиотеки, и на одной, которую он особенно ценил, стоял именно такой экслибрис…

Берта Альбертовна взяла в руки карандаш и набросала на странице блокнота рисунок: две книги лежат одна на другой, а сверху – третья, открытая…

Старушка закрыла блокнот и закончила фразу:

– Лев Николаевич умер через несколько лет после того семинара. Его замечательная коллекция досталась племяннику. Крайне неприятный молодой человек. Совершенно не в дядю. Боюсь, что от дядиной коллекции уже ничего не осталось.

Честно говоря, я слушала ее в основном из вежливости.

Старые книги меня никогда не интересовали, а про экслибрис я вообще впервые услышала.

А Берта Альбертовна приняла мое вежливое молчание за интерес и продолжила:

– Вот еще что я сейчас вспомнила… прошло буквально несколько дней после пожара, и ко мне вдруг пришел незнакомый человек и спрашивал об этой книге… такой неприятный человек, насквозь фальшивый…

Она сделала небольшую паузу, чуть заметно поморщилась и продолжила:

– На первый взгляд очень приличный мужчина. Хорошая стрижка, очки в позолоченной оправе, пальто дорогое и очень хорошо на нем сидит… можно сказать, подлинный джентльмен, но стоит приглядеться – чувствуется, что это все не настоящее. Знаете, как поддельная картина. Вроде все такое же, но – подделка…

Тут я насторожилась.

Человек, которого так подробно описала Берта Альбертовна, удивительно напоминал того типа, который пытался вернуть мне украденный телефон.

Дорогое, немного старомодное пальто, хорошая стрижка, очки в позолоченной оправе…

И ощущение какой-то фальши. Хорошо как Берта Альбертовна его описала, похож, очень похож!

– Так вот, – продолжала старушка задумчиво, – тот человек расспрашивал меня о «Настольной книге благородного охотника». Очень настойчиво расспрашивал. Мол, его дядя, очень уважаемый человек, всю жизнь увлекался охотой, а тут приближается его юбилей, так вот он очень хотел бы сделать ему подарок. Но он мне очень не понравился, и я сказала ему, что эта книга сгорела во время пожара.

– И он поверил?

– А что еще ему оставалось? Библиотека ведь действительно сгорела, и большая часть книг погибла…

Я переварила полученную информацию и задала старушке еще один вопрос:

– Вы сказали, что коллекцию Разумовского унаследовал его племянник. А у него такая же фамилия – Разумовский?

– Нет, его зовут Виктор Кузнецов, он – сын сестры покойного Льва Николаевича. Кажется, он владелец художественной галереи.

– А как эта галерея называется?

– Ну, девочка, ты слишком многого от меня хочешь! Удивительно уже, что я вспомнила его фамилию. Хотя… чего проще? Можно ведь поискать его в интернете!

Да уж, чего проще… беда только в том, что мне интернетом запрещено пользоваться. Как я уже говорила, Октавиан категорически это запретил. Да я и сама не хочу, чтобы меня вычислили…

И тут старушка проявила неожиданную отзывчивость:

– Хочешь, мы прямо сейчас его поищем?

Я посмотрела на нее с удивлением. Как-то поиск в интернете не вязался с этим божьим одуванчиком.

Она перехватила мой взгляд и рассмеялась:

– Ты что, думаешь, если мне много лет, то у меня нет интернета или я не умею им пользоваться? А как, по-твоему, могла работать без интернета библиотека? Как я могла готовить мероприятия и сообщать о них посетителям библиотеки? И вообще, как, по-твоему, я заказываю питание для Симы? И тяжелые продукты для себя? Как вызываю мастера, если нужно прочистить водостоки?

С этими словами она вышла в соседнюю комнату и принесла оттуда вполне приличный новенький компьютер, поставила его на стол и подключила к сети.

– Ну, дальше уж ты сама…

…Фамилия Кузнецов – одна из самых распространенных в нашей стране, даже в сочетании с именем Виктор она дала многие сотни упоминаний. Но когда я ввела в поисковую систему вместе с этими личными данными слова «Художественная галерея», мне повезло больше, и умная программа сообщила, что Виктор Анатольевич Кузнецов владеет галереей «Вита Нуова», расположенной в Кирпичном переулке.

У этой галереи был даже собственный сайт, однако сайт этот давно не обновлялся и, судя по всему, даже не был доделан.

Ну, хотя бы адрес галереи там был…

Я записала этот адрес на тот же самый листочек бумаги, где Берта Альбертовна нарисовала тот самый экслибрис.

После этого пора было прощаться. Я поблагодарила хозяйку за помощь и угощение и позвала Берри.

Он расстроился – видимо, хотел еще немного пообщаться с хозяйской Симой.

Но он пес послушный, и вскоре мы покинули гостеприимный дом Берты Альбертовны и отправились домой.

Возле дома встретили мы жену того самого соседа сверху, который очень любит собак, и она между делом сообщила мне, что эта выжига Рогнеда все-таки вызвала мастеров, чтобы хоть как-то отремонтировать квартиру.

Вспомнив слова ее мужа, я взяла Берри на короткий поводок, но он держался любезно, не боялся и не рвался укусить. Хотя, кажется, Берри вообще никого никогда не кусал.

В квартире было шумно, на кухне вообще невозможно находиться, так что мы закрылись в комнате и работали до вечера. Точнее, я работала, а Берри просто так лежал на полу.

Утром, оставив Берри дома после прогулки, я поехала на поиски племянника, который унаследовал коллекцию Разумовского. Зачем мне это было нужно, я и сама не знала. Просто это была единственная ниточка, которая тянулась к Максиму.

Галерея с красивым названием «Вита Нуова» располагалась в той части нашего города, неподалеку от Загородного проспекта и площади Пять Углов, которую принято называть Петербургом Достоевского. Такое название хоть как-то облагораживает это беспорядочное скопление унылых кирпичных домов дореволюционной постройки с бесчисленными проходными дворами, в которых запросто можно встретить современную Сонечку Мармеладову или Родиона Раскольникова.

Вот не подумайте, что это я такая умная, то есть я, конечно, знаю, кто такой Достоевский, но все остальное – это слова нашей учительницы по литературе, вот не поверите, но фамилия ее была Мармеладова, поэтому роман «Преступление и наказание» был у нее пунктиком. Сама признавалась, фамилия, говорила, обязывает.

Мы ее звали мадам Мармеладова, она не обижалась.

Вообще-то тетка была неплохая, с юмором, так что на уроках ее было не скучно, даже когда Достоевского проходили, хоть Раскольников – зануда, старухе-процентщице так и надо, а вот мне было жалко бессловесную Лизавету. Ее-то за что?

Ну ладно, это все далекое прошлое, как и наша безумная любовь в последнем классе с Лешкой Матрениным. Давно это было, больше десяти лет назад, он небось и забыл про меня совсем.

И вообще, Октавиан велел мне забыть о прошлой жизни. Никаких воспоминаний, оборвать все связи, выбросить старую записную книжку с телефонами, про мобильник я уже говорила.

Тут он прав, только так я смогу выпутаться из того кошмара, который устроила мне злодейка-судьба.

Ладно, вернемся к нашим баранам, как говаривала, помнится, наша мадам Мармеладова, поглядывая в сторону Вовки Козлова. Жутко тупой был парень, сидел на последней парте и даже вида не делал, что слушает. Какой-то папаша у него был склочный и со связями, так что еле додержали его в школе до выпускного, тройки натягивали.

На этот раз я не взяла с собой Берри: все же художественная галерея – не самое подходящее место для собаки.

Как я уже говорила не раз, пользоваться интернетом мне запрещено, а значит, навигатор мне тоже недоступен.

Еще у Берты Альбертовны я посмотрела, где находится Кирпичный переулок, и теперь пыталась его найти.

Одно дело – найти место на карте, и совсем другое – на местности, особенно если нет навигатора…

Свои поиски я начала от Разъезжей улицы. Свернула один раз, второй… и вскоре поняла, что заблудилась.

К счастью, мне попались навстречу две озабоченные тетки средних лет с хозяйственными сумками.

– Извините, женщины, – спросила я жалобно, – не подскажете, где тут Кирпичный переулок?

– Кирпичный? – переспросила одна, с коротко стриженными темными волосами. – Это, что ли, тот, где рыбный магазин, в котором Аркадий работает?

– Да нет, – возразила ее рыжеволосая спутница. – Где рыбный – это Жестяной переулок, а Кирпичный – это где овощи… овощной – в котором Ованес…

– Все вы путаете, женщины! – вмешался в разговор появившийся рядом дедок в поношенной куртке с воротником из непонятного меха, от которого даже на улице пахло нафталином. – Где овощной – это Скобяной переулок, а вовсе не Кирпичный!

– А тебе вообще какой магазин нужен? – осведомилась брюнетка.

– А мне не магазин, мне галерея нужна. Картинная.

– Галерея?! – переспросила рыжая с непередаваемой интонацией. – Это ты у него спроси! – и она кивнула на нафталинового старичка.

– Точно. – Дед приосанился. – Где галерея, я точно знаю. Пойдем провожу! Все равно гуляю!

Он провел меня несколькими проходными дворами и вскоре вывел в тихий переулок.

– Вот тут и есть та галерея!

Действительно, я увидела перед собой ведущую в полуподвал лестницу, возле которой была прикреплена выцветшая вывеска с названием галереи.

Правда, в первом слове – Вита – последняя буква была замазана, и поверх прежней буквы была написана буква «я», так что название звучало теперь «Витя Нуово».

– Ну, дальше уж ты сама! – напутствовал меня старичок и испарился, я не успела и спасибо ему сказать.

Я спустилась по лестнице, толкнула дверь и вошла.

У меня над головой звякнул колокольчик, и откуда-то из глубины помещения донесся тоненький, почти детский голосок:

– Сей-час!

Оглядевшись, я увидела, что нахожусь в просторном, слабо освещенном помещении со сводчатыми потолками.

Вдоль стен этого помещения стояли застекленные витрины, на самих стенах были развешаны старинные гравюры в простых рамках.

Я подошла к одной из витрин и заглянула в нее.

В витрине лежали несколько старинных книг, открытых на страницах с иллюстрациями. Одна иллюстрация изображала волка в длинном халате и старушечьем чепце. Он с аппетитом поглядывал на девочку в платье с передником и круглой шапочке.

Ну ясно – Красная Шапочка…

– Иллюстрации Густава Доре! – неожиданно прозвучал рядом со мной тот же, что прежде, тоненький голосок.

Я обернулась.

Рядом со мной стояла худенькая девчушка лет пятнадцати в облегающих джинсах и длинном свитере ручной вязки.

– Первоиздание! – сообщила девчушка с придыханием. – Большой раритет!

Потом она пригляделась ко мне и проговорила с сомнением:

– Ты ведь не покупательница…

– Нет, конечно!

– А, так что я зря распинаюсь… – Она потянулась всем телом, как кошка, и отступила на полшага. – Так ты, наверное, от Изабеллы… она обещала кого-нибудь прислать… хотя бы временно…

Я замешкалась с ответом, приглядываясь к собеседнице.

При более внимательном взгляде она показалась мне гораздо старше. Ей, скорее всего, было уже к тридцати. Просто такая уж мелкая и тщедушная… Волосики вокруг головы колечками, и уже седина просматривается, косметики никакой, руки неухоженные из длинных рукавов торчат. Впрочем, не мне бы говорить, сама хожу как чушка. Но Октавиан сказал, что чем незаметнее, тем лучше.

Девица расценила мое молчание как положительный ответ и достала из кармана джинсов пачку сигарет, протянула мне:

– Будешь?

– Не курю, – ответила я честно.

– И правильно! Курить вредно. Тогда я тоже не буду. Пойдем, покажу тебе, что делать.

Она направилась к арке, ведущей в соседнее помещение.

Там оказалась комната поменьше, с таким же низким сводчатым потолком.

Один угол этой комнаты был завален огромными, почти под потолок, стопками старых книг. Рядом стоял стол, на котором стоял включенный компьютер.

– Значит, ничего сложного… берешь книги из левой стопки, записываешь их в компьютер. Все записанные книги перекладываешь в правую стопку… понятно?

– Не совсем… что нужно записывать?

– Известно что. Название, автора, выходные данные – год издания и, если есть, издателя… ну и если есть какие-то особые приметы – тоже пиши, в отдельную главу.

– А особые приметы – это какие?

– Ну, к примеру, экслибрис.

Я обрадовалась, что уже знаю это мудреное слово, но на всякий случай уточнила:

– А как же его записывать? Он же рисунок…

– Ну, тогда просто ставишь плюс в графе «Экслибрис», и если есть какие-то слова или, к примеру, имя владельца – тоже запиши. Все понятно? Я тогда пойду, у меня других дел полно! – И с этими словами девица испарилась.

Я взяла верхнюю книгу из левой стопки.

Не знаю уж, за кого меня приняли, но порученная работа позволяла мне кое-что разузнать.

Ведь меня интересовала определенная книга из этого собрания – и теперь я получила доступ ко всем этим книгам… правда, книг очень много, так что уйдет уйма времени…

Я раскрыла книгу и прочла заголовок:

«Собрание сербских народных былин и повестей».

Выше было напечатано имя – наверное, не автора, а составителя – Радомир Караджич.

Дата издания тоже имелась, как и название типографии.

Я пододвинула к себе компьютер, чтобы занести в него все данные книги, и тут меня осенило.

Мне вовсе не нужно перебирать все книги, чтобы найти ту, что искал Максим. Потому что пришла я сюда именно для этого. Я думаю, что если найду книгу, то таким образом найду следы Максима. Пока что есть у меня только один след, который дала библиотекарь Берта Альбертовна, – сюда, в галерею.

Так что достаточно поискать книгу в этом компьютере… если, конечно, ее уже записали.

И вместо того чтобы заносить в компьютер информацию, я стала просматривать прежние записи.

Правда, я не знала ни название книги, которую ищу, ни имени автора. Знала только, что в ней должен быть экслибрис, и примерно представляла его внешний вид…

Тем не менее дело пошло довольно быстро.

В большей части книг экслибриса не было, и я спокойно пропускала их…

В это время где-то неподалеку послышались приближающиеся шаги и мужские голоса.

Один из этих голосов показался мне знакомым.

Еще прежде, чем я его узнала, я ощутила беспокойство и поспешила юркнуть за груду книг. Благо за этой горой не то что я, девушка стройная, но и слон мог бы укрыться.

Только я успела спрятаться, как мужчины, продолжая разговор, вошли в комнату.

Я тихонько раздвинула книги и выглянула в просвет, как в бойницу на стене средневекового замка.

И мое подозрение оправдалось: один из этих двоих, тот, чей голос показался мне смутно знакомым, был тот самый вальяжный мужчина в позолоченных очках, который пытался втереться ко мне в доверие при помощи украденного телефона. Тот самый, который приходил к Берте Альбертовне в поисках таинственной книги…