скачать книгу бесплатно
– А кто это – я? – спросила Марина. – Это Андрюша?
– Ага, а ты кто?
– А я – тетя Ира с папиной работы, – брякнула Марина первое, что пришло в голову, в надежде, что на толстую Ирку жена Глеба не станет кричать. – А где твои родители?
– Никого нет дома, – отрапортовал ребенок, – мама пошла в магазин, а папа в командировке.
«Очень удобно, – подумала Марина, – на работе говорит, что в отпуске, а дома – что в командировке. Прямо по старому анекдоту».
Значит, дома он не сказал, что едет с ней в отпуск. Ну, разумеется, не сказал. А Марине он сказал, что поговорил обо всем с женой откровенно. И тут наврал.
– А ты почему не в садике? – спросила она. – Ты не заболел?
– Нет, просто горло болит, мама сказала, что дома нужно посидеть пару дней.
«Еще одно вранье, но хоть ребенок не так болен…»
– Тебе скучно, да… – она прикидывала, как бы половчее закончить разговор.
Ясно только, что в городе Глеба нет, он в отъезде. А вот где, если тут, с Мариной, его тоже нету?
– Да, есть немножко, но папа сказал, что, если я буду хорошо себя вести, он привезет мне козлотура.
– Кого? – удивилась Марина.
– Козлотура, это такое животное… Только папа не живого привезет, потому что живой очень большой, а его копию игрушечную, вот! Ой, мама пришла…
Марина поскорее нажала кнопку отключения. Она и так чувствовала себя не слишком хорошо, потому что обманом пыталась что-то выведать у ребенка.
Значит, Глеб врал всем, а не только ей. Не то чтобы это радовало, но Марине почему-то стало легче. Пора перестать зарывать голову в песок и посмотреть правде в глаза. Он врет, придумывает отговорки, похоже, что она, Марина, совсем ему не нужна.
Вряд ли он к ней прилетит, а если и прилетит, то не завтра и не послезавтра. Так что ей нужно взять себя в руки и использовать это время для того, чтобы отдохнуть. Но сначала избавиться от этого слова, которое назойливо вертится в голове: козлотур, козлотур…
Она подумала, что ребенок придумал это странное слово или же Глеб придумал его для сына.
Но нет, определенно, она слышала его раньше…
Нет, так можно рехнуться, если сидеть в номере. Как раз обед, можно выйти.
Марина заставила себя переодеться, расчесала волосы и даже нанесла легкий макияж.
Народу за обедом было много – на пляже слишком жарко, все спрятались в помещении под кондиционер. Она заставила себя съесть что-то легкое и выпила два стакана сока.
Люди вокруг шумели, смеялись, оживленно разговаривали, ели много и с аппетитом. На Марину никто не смотрел, она сама увидела себя в зеркале – одинокая унылая фигура, и на лице такое мрачное выражение, как будто у нее украли все деньги или… или бросил любовник. Да, пожалуй, что так и есть.
Она скрипнула зубами. Нет, так жить нельзя. Нужно отвлечься. Но куда пойти? Ага, она знает, она пойдет в тот самый отель, посмотрит на него при свете дня. В парке тенисто, прохладно…
Марина прошла через гостиничный парк, вышла на знакомую тропинку, выложенную гравием.
По сторонам тропинки росли густые кусты, усыпанные крупными темно-красными цветами. В памяти Марины всплыло название этих цветов – гибискус. Ну да, гибискус, его еще прежде называли, кажется, китайской розой…
У бабушки рос такой цветок в большом горшке, бабушка называла его «аленький цветочек». Только он раз в полгода выдавал один большой махровый цветок, а тут их много.
В кустах монотонно щебетала какая-то птица, словно раз за разом повторяла по-английски – «ай лав ю», «ай лав ю»…
Марина шла, задумавшись, – и вдруг увидела перед собой полуразрушенную каменную стену, а за ней – высокое здание с башенками по углам.
Ну да, это же отель «Далмация»!
Тот самый заброшенный отель, куда она забрела ночью. И сейчас ноги сами привели ее сюда…
Марина вспомнила дверь, распахнутую в пустоту, и бушующее внизу море… раскиданные по берегу обломки скал, похожие на зубы дракона… вспомнила мертвую женщину на носилках…
При этом воспоминании ее невольно охватил озноб. Может, зря она сюда пришла?
Но ноги сами несли ее через пролом в стене, несли в сторону отеля…
Она поняла, что должна взглянуть на этот отель при свете дня, должна убедиться, что ночные приключения не привиделись ей.
Сейчас, при свете, отель не выглядел такой внушительной таинственной громадой.
Это было обычное трехэтажное кирпичное здание с обшарпанными стенами и выбитыми окнами, вокруг него был заросший сорняками запущенный сад.
Марина подошла к крыльцу, поднялась на него, хотела открыть дверь…
Но дверь отеля была заперта.
Как же так? Ведь ночью она без проблем вошла сюда! Или у Ариадны, или как ее там, был ключ?
Марина не помнит, она была как в тумане. Но вообще-то дверь была только прикрыта, Ариадна не возилась с замком.
Тут ей послышался какой-то звук в сумочке.
Марина подумала, что это телефон сообщает ей о пришедшем сообщении, и торопливо открыла сумочку. Вдруг это Глеб… Хоть она и не ждет ничего, но все же…
Телефон молчал, никаких сообщений не было.
Но тот же странный звук повторился – и на этот раз Марина поняла, что он доносится из морской раковины. Той раковины, которую она нашла ночью в отеле и до сих пор носила в сумочке.
Она машинально взяла раковину, поднесла ее к уху…
Из раковины неслось тихое, едва слышное пение.
И это был не бессвязный, убаюкивающий шум прибоя. Женский голос, нежный и звонкий, пел на незнакомом языке, таинственном и волнующем.
И хотя Марина не понимала ни слова, каким-то непостижимым образом она поняла, или скорее почувствовала, что этот голос говорит ей: «Иди за мной!»
За тобой? Но куда это?
Но ее тело, ее ноги каким-то непостижимым образом поняли слова, и Марина пошла туда, куда сами ноги понесли ее.
Спустилась с крыльца, прошла вдоль фасада отеля до угла, завернула за этот угол…
Перед ней была кирпичная стена, сплошь увитая густым темно-зеленым вьюнком.
Она остановилась перед этой стеной, снова поднесла поющую раковину к уху.
Голос в раковине пел – и под это пение рука Марины отвела в сторону часть вьюнка, как зеленый занавес…
За этим занавесом она увидела небольшую дверцу.
И эта дверца не была заперта.
Марина открыла дверцу, вошла внутрь, для чего ей пришлось нагнуться, и оказалась у основания металлической винтовой лестницы. Перила были ржавые, а ступеньки вполне крепкие.
Марина без труда поднялась по этой лестнице на два пролета.
Лестница скоро кончилась, и Марина оказалась в длинном полутемном коридоре.
Пол в этом коридоре был выложен черно-белой керамической плиткой, местами расколотой или потрескавшейся, стены обшиты деревянными панелями, кое-где вспучившимися и покоробившимися, кое-где вовсе отодранными.
Тут по полу коридора стремительно скользнула какая-то маленькая серая тень.
Марина вздрогнула, попятилась…
Она разглядела длинный голый хвост, маленькие, злобно горящие глазки…
Крыса юркнула в отверстие в стене.
Марина перевела дыхание, немного успокоилась.
Ну, крыса. Давно заброшенный отель. Удивительно было бы, если бы их здесь не было!
Марина относилась к тем редким женщинам, которые не боятся ни мышей, ни крыс.
То есть вряд ли ей приятно было на них смотреть, однако при виде серого зверька с противным длинным хвостом она не орала, не визжала и не собиралась падать в обморок.
«Это у нас семейное», – смеялась мать, сама она не боялась даже змей.
Так что Марина быстро взяла себя в руки, пошла по коридору и очень скоро узнала его.
Она уже была здесь – была ночью, когда этот коридор был залит тусклым серебром лунного света.
Конечно, тогда, ночью, не было видно всех этих трещин и выбоин, лунный свет сглаживал и приукрашивал коридор, но его можно было узнать – по общим очертаниям и по царящему здесь запаху старости и запустения, запаху увядших цветов.
В конце коридора была неплотно прикрытая дверь – та самая, за которой пропасть, пустота, обрыв. Та, в которую ночью едва не вышла Марина. Та, в которую потом выпала незнакомка…
А вот за этой дверью Марина увидела женский портрет…
Она толкнула дверь, вошла в комнату…
Портрета на стене не было – но он точно когда-то здесь висел, на стене на его месте было большое прямоугольное пятно, такие пятна всегда остаются после картин и зеркал.
Марина удивленно рассматривала стену.
Ведь она точно видела на этом самом месте портрет женщины… Высокие скулы, хорошо очерченные темные брови, большие глаза, в которых виднелась печаль… Надо думать, это и была та самая Ариадна Одиссич, хозяйка отеля.
Сейчас портрета не было, и вообще не было никаких картин на стенах, и мебели не было, а раньше вроде бы она видела диван – старый, конечно, но не ломаный, и кресла, и стол… Впрочем, было темно, и она, Марина, была немного одурманена чертовой сигаретой.
Марина повернулась, чтобы выйти, и тут услышала в коридоре приближающиеся шаги.
Кто это может быть? Ей стало страшно.
Казалось бы, она не делала здесь ничего плохого, ничего предосудительного, но ей очень не хотелось, чтобы кто-то увидел ее в этом заброшенном отеле…
Здесь, конечно, спокойно, ничего ни с кем не случается, об этом говорили ей по приезде. Можно женщине гулять одной до позднего вечера, никто не пристанет, не обидит. Но все же здесь, в заброшенном здании, кого-то встретить… Нет, не стоит провоцировать судьбу.
А может, это Ариадна? Или кто там она на самом деле…
Шаги приближались…
Вот они остановились перед дверью…
Марина испуганно огляделась – и увидела в углу стенной шкаф.
Она метнулась к этому шкафу, юркнула внутрь и торопливо закрыла за собой дверцу.
В то же мгновение дверь комнаты скрипнула, и кто-то вошел.
Дверца стенного шкафа рассохлась, в ней были трещины.
Марина прильнула к одной из трещин, выглянула.
В комнате стояла высокая женщина средних лет, с властным лицом и тщательно уложенными платиновыми волосами.
Та самая женщина, которую Марина видела возле трупа на морском берегу, очевидно, какое-то гостиничное начальство. Крупное начальство, может, даже и директор.
Женщина взглянула на часы, нетерпеливо закусила губу.
Затем достала пачку ментоловых сигарет, закурила, небрежно сбрасывая пепел.
Несколько минут она молча курила, потом затушила сигарету, бросила ее на пол и снова взглянула на часы.
Тут в коридоре снова послышались приближающиеся шаги – торопливые, неровные.
Дверь открылась, и в комнату вошел Феликс – гостиничный охранник с тонкой ниточкой рыжеватых усов под унылым носом, Марина видела его сегодня утром. Только теперь он был в униформе, видно, заступил на дежурство.
– Опаздываешь! – процедила женщина.
