Магия на ощупь

– А тебе обязательно туда идти? Ощущаешься неважно.

– «Ощущаешься», – по тону распознаю улыбку. – Ты прелесть, Огонёк. Благодарю за беспокойство, но сегодня всем быть обязательно. Первое собрание в новом учебном году. Планируется фуршет, дискуссионный стол, гадание от дракона и парочка секретных гостей. Слышал, кто-то из великих магов! Пожалею, если пропущу.

По ходу речи он заметно оживает, и уже правда становится интересно, что там такое будет. Только незаметно пробраться вряд ли получится: я мало того, что слепая, так ещё и рыжая.

– Понятно, – теперь сама бурчу: это что, заразно? Делаю над собой усилие, чтобы добавить жизнерадостности: – Пусть твой вечер освещает солнце!

Откуда только в моём лексиконе фразочки из дворцового этикета? Ах да, от мамы Белой магессы, десять лет руководящей Академией и вертящейся в высших кругах.

– Благодарю. Ты всё равно ярче всех в Академии, Огонёк, – Янек говорит это так искренне и тепло, что теряюсь. Он и сам наверняка смущён. Судя по звуку, взъерошивает себе волосы. – Вернусь, вероятно, поздно, так что не жди.

Ну вот. Взял – и всё испортил. Это что ещё за напутствие? Я и не собиралась караулить, когда там принц вернётся в опочивальню. Возможно, недовольство отражается на моём лице. По крайней мере, Янек странно сопит. Мы ещё немного топчемся и расходимся. Лимит тем исчерпан.

В библиотеке первым делом решаю проверить, что значит великое противостояние, которое упоминается в странной записке мамы. Затмение и вправда так называют, но всё же меня грызёт червячок сомнения. Ведь ближайшее солнечное затмение ожидается только весной… И, конечно же, рассеянно гуляя между книжными шкафами, думаю лишь об одном: как там Янек на этом своём собрании «Храбрых сердец»?

Глава 3. Янек

Долго ли выйти из всех дверей, когда ты принц, наследник престола, но очень хочешь стать магом, хотя дорога туда наглухо закрыта? Я до сих пор не вижу конца и края. И с каждым разом проём отыскать всё труднее, а отворить хитроумный замок вовсе задачка повышенной сложности. Но теперь хотя бы дождался ту, ради которой всё начал, ту, что укажет правильный путь.

Мне понадобилось целых два года, чтобы просто приблизиться к веренице дверей, открывающих для меня путь к магии. Срок кажется ерундой, но не для подростка, которым я тогда был. Волокита казалась бесконечной: бюрократия, разговоры с отцом, братом, придворными магами… Все уговаривали меня передумать, остаться. Но я не мог, просто не мог! Мой мир перевернулся, пошатнулся. Все убеждения рассыпались прахом, стоило лишь встретить поцелованную Тьмой.

Эта встреча не была случайной. Я верил, знал. Боги показали мне, как можно иначе подпитывать мощный артефакт, что находился в королевском дворце. Обычно для этих целей использовали дуалистов, из которых просто-напросто выкачивали всю магию. Но если сделать так, чтобы энергия циркулировала между дуалистом и артефактом? Насколько мощный получится маг на службе королевства? Однако чтобы понять, реален ли мой замысел, нужно было самому освоить магию, изучить принцип её работы.

Меня ждал долгий путь, сложный, местами невыносимый. Плыть против течения всегда тяжко. Взбираться на гору задом наперёд вовсе безумие. Однако зная, какую получу награду, я ни о чём не жалел. Скулил от бесчисленных ожогов, отёков и сыпи. Злился, потому что за глаза меня называли безнадёжным случаем. Глотал слёзы, не в силах освоить элементарное заклинание. И вопреки – не сдавался. Стиснув зубы, продолжал двигаться вперёд, шаг за шагом. Чертил руны, повторял формулы, медитировал и истязал тело. Смешивал травы, танцевал как огонь, слушал, о чём говорят стены.

Так «Оставь, не твоё» через пару лет превратилось в удивлённое оханье. Я смог, у меня получилось наладить энергетические потоки! Пусть со сбоями, пусть с быстрой иссякаемостью и долгим восстановлением, но случай сочли уникальным. Даже с другого континента приезжали на меня посмотреть. А всё потому, что королевский род отвергал магию. Буквально. Вовсе не из соображений безопасности, как многие считали, а по своей сути, из-за особенности организма. Магия для нас что яд. Редкая генная мутация, передаваемая по наследству. Исключить невозможно, если ты не бастард. Да и там наблюдалась побочка.

Зачастую все из королевской ветви, кто решал прикоснуться к силе, становились знахарями или учёными, а не полноценными магами. Но даже при таком раскладе случались и смерти, и помутнение ума. Опасно идти против природы… Это я такой рисковый. Чего только не сделаешь, чтобы вновь встретиться с вестницей солнца, погружённой во мрак.

Да-да, я отказался от титула, богатства, славы ради призрачного образа слепой девочки. Слепой девочки, которая вся – вся! – была пропитана магией света и источала при этом Тьму.

*

Академия магов сурова, капризна и загадочна. Старинные камни дышат историей, широкие лестницы стёрты тысячей ног. Гобелены и картины хранят великие деяния магов и мощь стихий. Природа, металл, холод, молния, время, свет и Тьма – под каждую отведён свой этаж и факультет. Как же хочется хоть одну освоить в совершенстве! Пока нахожусь в Академии, это кажется возможным. Воздух в коридорах как будто наэлектризован, а стены пропитаны энергетическими потоками. Любой, предрасположенный к магии, запросто начинает колдовать. Опытный же маг в разы увеличивает мощность заклинания. Или видит, на что способен.

Академия вселяет спокойствие, уверенность в своих силах. Такого ровного свечения от рук мне не удавалось добиться больше нигде. Я люблю её, пусть это и не взаимно. Совсем не чувствую здесь тепла: постоянно мёрзнут руки и ноги. Зато знаю каждый облупившийся камень и застарелый след после тренировок. Помню каждый угол, где искал утешения в ходе очередной неудачи. Кажется, нет такой аудитории, где не побывал бы за четыре года обучения. Как я доставал лекторов, уточняя чуть не каждое предложение! Часть до сих пор от меня шарахается. Ну а как мне иначе познавать то, что не дано от природы? И раз отец пропихнул меня сюда учиться, должен был доказать, что не зря.

Хотя даже будучи выпускником, всё равно чувствую себя чужим. Понимаю это в сравнении. Только-только поступившая Агнесс вписалась как родная. Академия запела в честь неё торжественный гимн. А мне навевала похоронные марши… Но я упорно продолжаю таранить закрытые двери. Надеюсь освоить магию Света! Хотя лучше всего мне даётся магия Тьмы, будь она неладна… Наверняка всё дело в мощном артефакте, спрятанном в троне. Вольно-невольно взаимодействовал с ним, пока осваивал роль наследника престола. И организм быстро привык к тёмным потокам. Уже четыре года, как я покинул дворец, но до сих пор мне куда ловчее даются заклинания, связанные с первостихией Тьмы: земля, лёд, металл – пожалуйста, а вот огонь, молния, природа – уже с трудом. И всё-таки я не сдаюсь на пути самосовершенствования!

Да благословит солнце клуб «Храбрых сердцем», члены которого разделяют мою мечту.

Помню, как всё начиналось. Я не доверял Ульму, своему двоюродному брату-бастарду, но мне очень понравилась и откликнулась идея, которую он предложил. В клуб принимались только те, кто имел проблемы с управлением магией, и при этом все мы предано поклонялись Свету. Проводили обряды, связанные с восходом и заходом солнца. Использовали на собраниях белые свечи и кристаллы, а также зеркала, отражающие свет. Как бывший наследник престола, я наизусть знал множество молитв и текстов ритуалов, поэтому меня часто ставили в центр – приятно, признаться.

В первые пару месяцев в клубе значились только Ульм, я и Р’льеха. О, как трепетало сердце, когда впервые увидел девушку-рысь! Из вечно спутанных пшенистых волос у неё торчат милые пушистые ушки с кисточками, а взгляд глаз цвета янтаря проникает в самую душу. При этом у неё удивительно лёгкий характер, она отлично ладит со всеми и умело сглаживала острые углы, стоило мне и Ульму сцепиться на почве излюбленной темы «сапожника без сапог» (принц без короны – в мою сторону, бастард без эльфийских ушей – в его). И, конечно, её нескончаемый запас баек из леса помог пережить самые трудные времена.

Потом до нас снизошла Хлоя. Иначе не скажешь… Эльфийка с высокомерным взглядом, большой грудью и тягой к вырезам на платьях. Она прекрасно владеет магией земли и природы, ловко управляется с мечом и луком, а танцует так, что забываешь о том, какой сейчас день. И я долго не мог понять, что её вообще к нам занесло. Пока не увидел, как она злится и плачет, не способная зажечь камин. Магия огня – вот её слабое место… Магия огня и Ульм, на которого она жадно смотрит, пока никто не видит.

Чуть позже к нам примкнули Фил и Пшенко: буквально две противоположности и повод для миллионов шуток. Худой и толстый, высокий и низкий, бледный и румяный. Та ещё парочка! Впрочем, как вскоре оказалось, они и не были знакомы. Столкнулись перед входом в клуб, тогда занимающим маленькую каморку рядом с библиотекой. Ну и решили, что вместе веселее.

Фил – отличный маг льда, между прочим, но его запас энергии крайне мал. Только на один залп хватает. Он связывает это со своим телосложением – кожа да кости – и со слабым здоровьем. Вроде как он был родом с верховьев гор, где мало воздуха и ещё меньше пищи. Зато много духовно просвещенных, монахов и гуру. Фил и сам постоянно ходит с чётками и посохом. И при этом одним взглядом осаждает всех желающих над ним посмеяться.

Пшенко – просто очень ленивый маг. Вечно слушает преподавателей вполуха, считает драконов в окне и готов не вылезать из столовой. Вечно страдает, что стихия воды даётся ему лучше, чем стихия огня. А ведь только на огне можно зажарить куропатку или жирного кролика. При этом, я уверен, при должном старании он бы уже давно от преобразования воды перешёл к управлению временем. Но ему это просто-напросто не нужно.

Вскоре к нам присоединилась и Дендра, помощница библиотекаря и вечная первичка. Маг-неудачник похлеще меня… У неё постоянно взрывались в руках колбы, удар молнии попадал ровно в преподавательский стол и от искр света можно было ослепнуть. Она забывала заклинания, путала ингредиенты и умудрялась неправильно перерисовывать руны из учебника. До сих пор не понимаю, как ей вообще доверили библиотеку, хотя, стоит признать, здесь она чувствовала себя как рыба в воде: знала, где какую книгу найти, и чуть не половину из них прочитала.

Последним в клуб заявился Стефан – фигура крупная, громкая и неординарная. Темнокожий весельчак-затейник. Житель печально известной Скандрии и сын влиятельного магната. Поговаривали, дома он живёт во дворце, раскинувшемся среди пустыни, и ездит на слоне, пробираясь сквозь джунгли. Что из этого правда, а что вымысел – оставалось только гадать. Но вот то, что Стефан вообще не владел магией, проморгать было невозможно. И всё же с шутками-прибаутками каждый раз неведомым образом сдавал все экзамены на проходной балл. Возможно, за него и правда заплатили крупную сумму.

Кто-то называет наш клуб сборищем фриков, отбросов, неудачников и прочими нелицеприятными словами. Однако за три с половиной года клуб стал мне настоящей семьёй. Мы несли своё знамя гордо, придумали свод правил и заявляли о себе где могли. Особенно удачно получилось с Осенней Охотой. В ходе этого мероприятия в лесу пряталось несколько магических предметов, и чья команда быстрее соберёт комплект, та и победит. До призовых мест мы не дотягивали, но показывали очень хорошие результаты.

Потихоньку с нами начали считаться и даже просится присоединиться. Тогда ради забавы решили, что будем принимать только тех, кто владеет четырьмя видами искусства или магии. Немного неловко, что не объяснил суть Агнесс, с другой стороны, – таково первое успешно пройденное испытание. Проверка на изворотливость. С учётом того, что Агнесс подслушала наш разговор с ректором, можно было не беспокоиться, что скоро она всё разузнает.

Уверенно миную коридоры и повороты. Высокие своды крыльями смыкаются за спиной. Вот и нужный холл перед заброшенной лестницей. Но мне нужна не она, мало удовольствия – подниматься по хлипким, осыпающимся каменной крошкой ступеням. Поворачиваюсь к окну, чья рама пожелтела и посерела от времени и оставляю отпечаток на пыльном стекле. Это обманка, муляж, но с ходу не разберешь. Чтобы открыть тайный проход, нужно от стены рядом с окном отсчитать двенадцать камней вверх. Надавить на самый большой, рисуя руну солнца, и только тогда повернуть ручку окна как рычаг.

Оглядываюсь и довольно замечаю тень возле ближайшей арки. Всё-таки пришла. Любопытное солнышко. Не зря насочинял про пегасов и знаменитых магов, а потом навернул пару лишних кругов по Академии. Приветственная вечеринка правда планировалась, и я буду очень рад, если Агнесс на неё попадёт. Только совсем облегчать задачу не намерен, так что случайно тыкаю в камни с другой стороны окна. Разберётся по следу тепла, какой рисунок нужный – молодец, не разберётся, значит, не судьба.

Больше не думая, открываю окно и смело шагаю навстречу густой темноте.

Глава 4. Янек

Это было плохой идеей. Ужасной, отвратительной. Очень хочется побиться головой о стенку, но нужно бежать. И как можно скорее. Пятки нам во всю лижет пар. Меня выручают тренировки по плаванию, почти не сбиваюсь с ритма, а вот Агнесс дышит тяжело, загнанно. Если б не держалась за мою руку, давно бы отстала. Однако именно её магия даёт дополнительную фору. Поглощает часть пара, глушит жар. Знай я, во что всё обернётся, никогда бы не заманил Агнесс на собрание клуба! Больше меня туда, возможно, не примут, повеселились – и хватит. Да чего теперь сокрушаться, выбор, по правде сказать, я уже сделал давно.

*

Неладное чую сразу, как только выбираюсь из тёмного коридора в круглую залу, где обычно собираются «Храбрые сердцем». Помещение погружено в дымку. Вместо привычных столов различаются силуэты… бочек? Слышится хохот и плеск воды. В воздухе стоит запах чего-то хвойного.

С ёкнувшим сердцем двигаюсь дальше. Под ногами то тут, то там появляются мокрые следы. Смотрю внимательно, чтобы не навернуться. Очень кстати – в отдельных лужицах мыльная пена. Так сосредотачиваюсь, что не замечаю, когда гул голосов разбивается на слова.

– Значится, выхожу я из лавки, и прямо мне навстречу… О, а вот и принц к нам пожаловал, – тянет до скрежета знакомый, словно бы подслащенный голос. – Йолик тебе собрался бразды правления передавать?

– Что? О чём ты, Ульм? – вскидываю голову и каменею.

Великий Свет, какое счастье, что Агнесс не видит! Сборище полуголых парней, пусть и погруженных по грудь в воду, явно не то, на что нужно любоваться юной магессе. Которая с минуту на минуту будет тут, если не застрянет с потайным входом!

Банные бочки – хорошая идея, годная. И в духе Ульма… Но можно было маякнуть там, предупредить? Меня ведь с последней лекции к ректору дёрнули. Вот и явился без полотенца и тем более без веника. Зато с гостьей! А тут ещё подколы всякие…

– Ну, раз тебя лишили престола, может, хоть Академию хотят доверить. – Ульм мерзенько улыбается и накручивает на палец прядь каштановых волос.

О, он первый в вопросах дворцовых интриг. Даром что бастард. Чуть не единственный обрадовался, когда я отказался от права наследования в пользу младшего брата. Стал «изгоем» в своей семье. Конечно, сам-то он с рождения не у дел. Его мама, моя родная тётка, так активно претендовала на трон, что заимела ребёнка от лорда-канцлера: и взятка, и подспорье – наличие будущего преемника могло повлиять на выбор правящей королевы, моей бабушки. Только вот обман быстро вскрылся, поскольку новорождённый унаследовал от родного отца эльфийские уши…

Вообще Ульм парень неплохой, клуб вон основал. Девчонки на нём горстями вешаются: тонкие черты лица, ладное тело, умение сладко говорить и петь делают своё дело. Но уж очень любит подчеркивать, что я прощелкал своё светлое будущее и страдаю ерундой, прозябая в Академии. Ничего-то он не знает.

– Глупости не мели, – бросаю коротко, но в поднятой теме вижу повод рассказать про Агнесс. – Ректор доверил мне кураторство над новой студенткой. Она слепая, и…

– Поцелованная Тьмой будет с нами учится?! – подает голос Пшенко, пухленький, добродушный, но весьма суеверный и медлительный парень. Именно с ним до победного я делил комнату, и оттого привык вставать дважды: подтолкнуть к сборам его, затем собраться самому. – Это что же, напоследок сплошные хлопоты-невзгоды судьба уготовила?

– Нет, она первичка. И очень талантливый маг. По правде сказать… – В этот момент со стороны входа раздаётся короткий вскрик и глухой стук, как от падения тела, и я сглатываю. По шее скользит капля пота: Агнесс близко.

– Кого там нелёгкая принесла? – хмурится Ульм. – Стефан только завтра приехать грозился.

Стефан – самый шумный из нашей компании. Его появление обычно сопровождалось оркестром, пёстрыми лентами и танцем слонов. Не пропустишь, даже если захочешь.

– Голос был девчачий, – как всегда безэмоционально комментирует Фил и ковыряется в ухе. Бледный, тощий, молчаливый, как воплощение смерти, он побуждал прислушиваться к своим словам.

– А ведь точно. – Ульм щурится, и непонятно: к худу или к добру.

– По правде сказать… – снова начинаю, надеясь успеть предупредить о гостье, но судя по присвистыванию и хаотичному погружению-высовыванию из воды – поздно.

Агнесс наверняка тоже поняла, что достигла людей и произвела должное впечатление. Боюсь оборачиваться, чтобы не умереть со стыда. Неважно, видит или нет, ситуация крайне неловкая и даже, пожалуй, компрометирующая. Застань кто из преподавателей девушку в окружении полуголых парней, без нотации бы не обошлось. Тем более ей всего шестнадцать, а тут здоровые двадцатилетние лбы, за исключением Фила. Он второкурсник.

– Пусть солнце сияет над вами, други! – звонкий голос разбивает неловкую тишину. – Прошу прощения, что явилась без приглашения. Очень меня заинтриговало название вашего клуба.

– Да? И кто же тебе рассказал про наш клуб, поцелованная Тьмой? – На руках Ульма вспухают вены, а в бочке начинает бурлить вода: то ли зол, то ли возбуждён. Он имеет предрасположенность к стихии огня, только вот из-за королевской крови магия часто выходит из-под контроля.

На обращении «поцелованная Тьмой» Пшенко охает и погружается в бочку чуть не по макушку, наверняка вспомнив какое-нибудь предание. Хотя Агнесс не рыщет глазами, стоит спокойно. Беспокойно оглядываю её наконец, помня про звук падения, и с одного бока форменные жилетка-кофта и юбка кажутся потемневшими.

– Господин Йоль, – неожиданно для меня врёт Агнесс, – сказал, здесь собираются все, кто не вписывается в общество. Но кто может быть полезен другим, удивить четырьмя видами магии или искусства. Поэтому я пришла.

А может, не врёт. Откуда бы она про такое узнала? Но когда успела? Я видел, как она бродила по библиотеке. Или сам ректор спустился за каким-нибудь редким изданием? Он слыл знатным любителем чтения.

– Так удиви. – Ульм сощуривает глаза и приподнимается в бочке. Бурление стихает, вырываясь лишь редкими пузырьками на поверхности. Зато чётче становится видно шрам на груди.

Агнесс глубоко вздыхает, отчего приподнимается её грудь, и зрелище оказывается до странности смущающим, хотя ни одна пуговка блузки не разошлась. Только тонко проступил контур медальона. Не зная, не разглядеть, но мысли мои забегали, а щеки вспыхнули ещё жарче.

– Я понимаю, что речь идёт о вспомогательных стихиях: металле, природе, холоде и молние. Поскольку четырём основным базово учат в школе. Но ключевое здесь «базово», – хмыкает и демонстрирует форму со следами влаги. – Пока шла сюда, поскользнулась и немного намочила одежду. Сейчас я её высушу.

– О, так значит, когда небо переворачивается, солнце заваливается на левый бок? – Ульм скалится, а я весь подбираюсь и стискиваю кулаки от невольного сравнения юной магессы с солнцем. Это моя привилегия, а не всяких там бастардов! Радует, что Агнесс и ухом не ведёт. – Ну давай, жги.

Для мага огня такое раз плюнуть. Но точечное воздействие пара на деле куда сложнее, чем тот же запуск огненных шаров. Вспоминая случай на озере, хочется закрыть лицо руками и о что-нибудь побиться головой. Агнесс же немного шевелит пальцами, что-то шепчет, и от её бока вверх поднимается пар. Резкое движение ладонью – и перед нами высушенная выглаженная форма. Ни запахи гари, ни тем более прожённых дырок. Чисто и аккуратно. Сразу видно: девчонка…

– Ого-о! – даже Пшенко подаёт голос, высунувшись аж по грудь из бочки.

Агнесс показывает похожий фокус с водой, делая её ярко-оранжевой и наполняя запахом чего-то кислого и щекочущего нос. Пшенко во всю хлопает в ладоши, но старательно держит голову опущенной. Даже Фил улыбается, пропуская яркие струи через бледные тонкие пыльцы. Один Ульм предсказуемо тянет «Допустим». А я всё гадаю, как Агнесс понимает и различает цвета?

Следующим оказывается игра на дудочке. Агнесс извлекает её из сумочки на поясе: белую, как будто вырезанную из кости, украшенную рунами. Явно дорогая, именная, а то и передаваемая по наследству. С трепетом представляю эдакий инструмент в руках Белой магессы. И тут же блеклый образ сменяется совсем другим. Мелодия рвётся ввысь, напоминая о лете: напоённом солнцем, наполненным птичьими трелями и запахами спелых ягод. Вспоминается тот день, когда познакомился с Агнесс, ярким огоньком. Мне просто хотелось уйти от толпы гостей, горы подарков и велеречивых поздравлений. А тут она, окружённая злыми языками… Сияющая солнцем в кромешной Тьме.

Агнесс заканчивает играть, и дружно ей аплодируем. Даже Ульм нисходит до сухих хлопков.

– А последнее?

– Я хотела… показать танец. – Чуть розовеет щеками. – Но мне кажется опасным делать это здесь. – Медлит и снова глубоко вздыхает, давая возможность оценить влажный мыльный пол, заставленный бочками. – Из вспомогательных стихий я пока начала осваивать лишь природу. И всё же позвольте продемонстрировать один трюк.

Поражает, как спокойно она говорит это «пока»! И ни на грамм не сомневаюсь, что освоит. А потом округляю глаза и приоткрываю рот, поскольку из досок пола начинает пробиваться тонкий росток, с каждым мгновением наполняющийся соками. На нём, выросшем по пояс, появляются зелёные пучки и маленькие гладкие конусы, которые вскоре превращаются в резные листья и шишки. При этом Агнесс не выполняет никаких пассов руками, лишь ступнями едва не вплавляется в пол, посылая оттуда золотистое сияние в деревце ольхи…

Это впечатляет настолько, что все молчим. Слышно, как бурлит оранжевая вода, по-прежнему пахнущая чем-то кислым и щекотным. Не сразу замечаю, что жилка на лбу Агнесс взбухла, губы сжались в тонкую нить. Судя по шевелению пальцев, она хочет прервать магию. Но тут в золотистый поток вплетается смолянистая тень. В мгновении ока добирается до бочки Ульма и взрывает её! Крепкие доски трещат по швам, наружу потоками вырывается горячая вода, а бастард плюхается на пятую точку. Совершенно голый. Его личное солнце точно катится к закату…

– Да ты!..

Пока все суетятся, на одних инстинктах успеваю подхватить Агнесс, спасая от воды, плавающего полотенца и разгневанного Ульма. Та охает, но вцепляется в мою кофту-жилетку. И мы бежим. Бежим со всех ног. Пятки нам лижет жар и пар, возвещая о приближающихся огненных стражах…

Глава 5. Агнесс

Мой мир полон ощущений. Комнату крадучись заполняет солнце: даже в полусне определяю откуда – справа из окна. Нагревает щеку, добирается щекотным лучом до глаз. Дрожат веки, и вечный чёрный приобретает красноватый оттенок. Раньше я этого пугалась, глупая. Сейчас радуюсь как долгожданному гостю. Улыбка трогает губы – от этого натягиваются мышцы на лице, чуть обнажаются зубы. С чужой улыбкой сложнее: сама по себе она тихая и мимолетная. Ни услышать, ни поймать пальцами. Настроение и то проще понять. Это как погода – сегодня ясная и безоблачная, а завтра, быть может, тревожная и грозовая. Но всегда уловимая по атмосфере, витающей в воздухе.

Пора вставать, вот только пуховое одеяло нежно обволакивает, придавливая к кровати. Надо бы поменять на что полегче: в начале осени рановато окукливаться! Всё же позволяю солнцу повластвовать, нагреть подушку и довести меня до чихания. От простого «апчи» скукоживается нос и напрягается низ живота. Замечают ли такие мелочи те, кто видит?

В школе учителя частенько одёргивали, мол, отвлекаюсь на всякую ерунду. Тем не менее, я одна из немногих, кто поступил в Академию, и это повод собою гордиться! Главное, забыть про злые языки, выплевывающих яд о протекции мамы… Которая сбежала не пойми куда, угу. И оставила странную записку. «Во время великого противостояния вставь медальон в специальную выемку…» – за неделю, проведённую в Академии, ничегошеньки не стало понятно. Хотя не то чтобы я пыталась разобраться, погружённая то в учёбу, то в новые знакомства.