Птичка-Эль и ее дракон

– Как всегда! Двойную порцию!

Оди пренебрежительно, как мне показалось, указал в мою сторону.

Да-да, такую непутевую, как я, надобно накормить, пока она не закусила твоей головой, идеальный Одериус Латч. Джеф распорядился о новом заказе, а я злилась все больше.

С одной стороны, мне было приятно от его трепетного отношения к моему голоду, однако, это же меня и бесило. Весь такой из себя правильный и внимательный Одериус заметил и позаботился о моем ужине. Он со всеми так нянчился или только меня считал такой несамостоятельной? Бездна, какое мне было дело до этого?

– Добрый вечер, Оди!

Его сокращенное имя я выделила особенно, кому было приятно иметь такое имя, как у престарелой кошки? Но, на Оди совершенного это не произвело никакого впечатления, лишь уголок его губ насмешливо дернулся. Все! Мне надоело!

– Пора уже ввести меня в курс дела! – раздраженно заговорила я. – И почему нельзя было сразу написать все в записке? Зачем было заставлять меня ждать, а тебе идти сюда самому?

– Эль, милая, не спеши! Сначала, я поем! Я целый день гонялся с главой по совещаниям! Как только я утолю свои низменные потребности, то сразу же утолю и твое любопытство! Хорошо? А на последний вопрос ты должна знать ответ. Я пришел сам, потому что соскучился по тебе, и не сверкай так злобно глазами.

Он ждал, что я взорвусь, как обычно, но я не стану – я смогу просто промолчать и не дать еще один повод для встречи! Почему он пристал ко мне? Что ему от меня вечно надо?

– Как Эстер? – спросил Оди, когда пауза затянулась.

– Охотится. – буркнула я.

Правда, Эстер охотился и делал это все время, как вырос и научился перемещаться без меня. В охоте он лишний раз тренировался, а заодно экономил мой кошелек. Было ли это из чувства долга или же из чувства благодарности, он мне не пояснил, но я была рада, что он мог прокормить себя самостоятельно! Если вдруг случиться беда, и меня не станет, то он сможет прожить один. Это было очень важно для меня.

Нам принесли превосходно пахнущее жаренное мясо с картошкой и маринованными огурчиками. Мне совсем не хотелось это признавать не вслух и не в собственном уме, даже думать подобное было для меня кощунством, но Одериус прав – я была страстно голодна! Вместо того, чтобы сидеть и нервничать перед встречей с Одериусом, я могла бы уже давным-давно поесть.

Сегодня я с Эстером искала родовую реликвию и мне было совсем не до еды, это хоть как-то, но оправдывало меня. Старый аристократишка потерял ценнейшие часы, которые переходили от одного главы к следующему главе его высокого рода. Утеря семейного наследства – страшный позор и проблемы, и он экстренно обратился в таверну. Мы с Эстером успели спасти его жиденькие волосенки от дальнейшего выпадения, и нашли родовое наследие!

Слава драконьим богам, что старик был вместе с платком, которым постоянно протирал циферблат этих часиков. Именно благодаря этому следу Эстер смог верно сонастроиться, и мы потратили не так много времени на их поиски.

Найти, то мы их нашли, а вот доставать не стали. Часы провалились в водосток и зацепились за торчащий металлический прут, там и ждали, пока мы их обнаружим. И хорошо, что реликвия случайным образом застопорилась, а то мне и Эстеру пришлось бы узнать, куда вели стоки нашей столицы, а мне бы этого не хотелось.

Вернув себе наследие, старик обрадовался, но ненадолго. От пребывания в воде часы сломались и, я боялась, что никто ему их не починит. Это означало, что у него не получиться скрыть порчу родовой реликвии, и он зря так спешил с нашим наймом. Однако, меня это уже не должно было волновать, ведь так? Меня волновал мужчина с непослушными волосами, что почти доел свой ужин.

Я совсем его не понимала…

Глава 8.

И вот самый последний кусочек блюда оказался у меня во рту, а я с наслаждением закрыла глаза и невнятно промычала о божественности местной кухни. Прекратив блаженствовать, я обнаружила наблюдающего за мной Одериуса, он совсем не скрывал своего откровенного умиления, даже подпер одной рукой свой подбородок, для удобства. Зараза!

– У меня выросли рога? – спросила я, внутренне напрягаясь. Меня очень смущало такое пристальное внимание, за раздражением я скрывала смятение.

– Эль, тебе не нужны рога! И без этого атрибута всем вокруг известно, что ты явилась на нашу землю прямиком из ада, на твоем лице все написано. – только произнеся эти слова, он понял, какой мрачный двойной смысл несла его шуточка.

О, да! Ад – это слишком поверхностное описание сгоревшего дотла дома, где погибла вся моя семья. И снова – О, да, метку на моем лице не скрыть, ее было видно каждому!

– Извини меня, Эль… – растеряно произнес он. – Я не это имел ввиду.

– Довольно! – резко оборвала его я. Конечно, упоминание трагедии отозвалось болью где-то в глубине, но на этом пора было заканчивать. – Ты утолил свои низменные потребности? Мы можем перейти к сути нашей встречи?

Он долго вглядывался в мое лицо. Я постаралась скрыть все свои чувства от удара этого нежеланного и неудачного высказывания. Наконец, Одериус перешел к делу.

– Ты же слышала, что дочка нашего короля выходит замуж за наследного принца соседней страны?

Как же мне было не слышать, хотела бы, но увы. Об этом твердили все новостные печатные издания. Во всей Сории каждая бумажка пестрила новостью о том, что принцесса Лира и наследный принц Зафрии, Рауль, скоро вступят в брак и укрепят дружеские отношения между нашими странами, между Сорией и Зафрией.

Какие-то газетчики свою писанину даже подтверждали черно-белыми картинками. Но все писали о том, что принц Рауль подарил нашей принцессе уникальное помолвочное кольцо с огромнейшим синим алмазом. Именно размер камня и его баснословную цену обсуждали в каждом закоулке. Такую здоровенную каменюку даже на газетных фотоотпечатках было видно. Правда, выглядела драгоценность больше как брак издания, то есть кляксой, но сорийцы знали, что эта клякса стоила, как ферма с драконами, а, может, и все пять ферм.

После моего положительного кивка, Оди продолжил:

– У Лиры и у нас всех большущие проблемы! Ее кольцо, что подарил жених, украли, и срок на поиски меньше недели!

Я не смогла удержать смех. И сквозь громкое и неприличное злорадство я произнесла:

– Что? Ты хочешь сказать, что она умудрилась упустить такое кольцо?

– Тише, Эль! – шикнул на меня Оди и подмигнул, прежде сдунув свою челку.

– Когда обнаружили потерю? – спросила я уже серьезно.

– Пять часов назад. – ответил он.

Если мы хотим поспать сегодня ночью, то нам с Эстером стоило бы поспешить. Радовало одно, что за пять часов ворам было не успеть пересечь границ Сории даже, если они являлись обладателями драконьего седла.

– Оди, объясни мне, как же можно было лишиться кольца размером с детский кулак? – закатив глаза, спросила я.

Одериус улыбнулся, но принцессу не обидел. Он многозначительно сказал:

– Тебе нужно найти кольцо, Эль. Лира не могла потерять его сама.

Никто и не сомневался, я твердо была убеждена, что она его не теряла. Я бы на ее месте, когда спать ложилась, то рядом на подушечке укладывала бы и кольцо, мечтательно засыпала, глядя на грани синего алмаза, может и колыбельную ему бы пела, каждую ночь.

Хорошо! Найти кольцо, значит найти кольцо!

– Приступим! Эстеру нужен запах, а вам нужно молиться, что пока мы с тобой предавались чревоугодию и ублажали твои низменные потребности, преступники не успели уйти слишком далеко!

Это я проговорила уже вставая, но рука собеседника заставила меня замереть.

– Я знаю, и я принес шкатулку. В ней хранилось кольцо все это время! Нам надо дождаться только твоего дракона.

Я кивнула, но оставаться в таверне не хотела, а тихонько выскользнула из захвата Одериуса. Слишком много мы сегодня провели времени вместе. Мне было лучше подождать Одериуса на улице, и я выдвинулась на выход.

Оди все понял, я в нем и не сомневалась, он позволил мне сбежать. Мне требовалось побыть в одиночестве, а точнее побыть без него. Его высказывание о том, что я вышла прямиком из огненной бездны, я запомнила, конечно, не обиделась, но запомнила.

Как можно обижаться на безупречного Одериуса? Я понимала, что он имел ввиду мой дурной нрав, а никак не мое прошлое, но боли и горю, что бесконечно тлело у меня в груди, так просто этого было не объяснить.

Мне нужно было вздохнуть освежающего и бодрящего осеннего воздуха и побыстрее…

Глава 9.

В позднее время в таверну начинали стекаться не совестливые трудяги после рабочего дня, а жулики-любители выпить до победного. И двое таких выпивох направились к двери таверны, но неожиданно разглядели меня. Я стояла у самого входа, подпирая стену и дожидаясь, пока Оди расплатиться с Джефом.

Почему-то я им показалась более привлекательной, чем горячительное, которое лилось рекой в таверне.

Один из них присвистнул и похабно сказал:

– Эй, друг, смотри, кто у нас тут. Какой на тебе обтягивающий костюмчик, детка!

Я лишь закатила глаза! Все было, как всегда. И почему им все время кажется, что костюм должен ублажать их пошлые взгляды? Однако, мое дипломатичное молчание не остановило этого жаждущего неприятностей полоумного. Ему было чуждо чувство самосохранения, и он продолжил нести чушь:

– О, да тебе требуется помощь, детка! Ты же не можешь снять свой костюмчик! Так, давай мы тебе поможем, мы отменные мастера! Ты не пожалеешь!

Дружок говорливого упырка мерзко загоготал. Я продолжала молчать, дожидаясь пока эти, в будущем пострадавшие, подойдут поближе. Мое только что зародившееся дипломатическое качество настигло резкая гибель – эти двоя уже были мною осуждены и приговорены к телесному наказанию.

Ну же! Подойдите еще ближе…

Пока молчаливый друг смеялся, а его разговорчивый приятель рассматривал мое тело в плотно прилегающем кожаном костюме своими влажными глазами, мой кулак уже летел прямо в пьяное невоспитанное лицо разговорчивого и… достиг своей цели.

Я услышала своими чувствительными ушками прекрасный звук хруста сломанного хряща, – а вот и повод для моей искренней улыбки! Только вот ржущий до этого дружок что-то перестал смеяться и, кажется, он разозлился. Пока разговорчивый приятель стонал и держался за нос, откуда обильно полилась алая кровь, молчун замахнулся, чтобы хорошенько проучить меня. Я успевала увернуться и поддать обидчику, однако, удар молчуна был остановлен рукой Одериуса. Идеальный Одериус, как всегда, появился вовремя, неслышно и незаметно.

Одериус вывернул руку того, кто смел попытаться меня ударить, и удерживал конечность в болезненном захвате. Одериус говорил тихо, но от этого не менее грозно, он обращался сразу к двоим.

– Не рекомендую! Советую быстро удалиться!

Разговорчивый дружок отнял руки от разбитого носа и потянул своего приятеля-молчуна в обратном направлении, прочь от таверны. В его сомнительной голове все-таки осталось немного мозгов. Напоследок он буркнул под сломанный нос, что они совсем не хотели ничего плохого, а мы, такие-ненормальные, стали сразу бить добропорядочных рабочих.

Я стояла и улыбалась, мне было радостно! Заслуженный, и от того самый приятный, хруст так и слышался мною. Хорошо!

Помощник главы тайной канцелярии наблюдал за мной, снова! И на его лице не было и намека на обвинение или же недовольство. Одериус смотрел на меня с таким выражением, будто бы его гипотетическая годовалая дочка сделала первые шаги.

– Спустила пар, Эль?

Вопрос не требовал ответа, тем более стали слышны звуки хлопающих крыльев, все громче и громче. Наконец, на дорогу перед питейным заведением приземлился Эстер – мой белоснежный дракон.

Эстер повел носом, а потом остановил свои глаза, внутри которых застыла вселенная, на Оди. Его запах был известен Эстеру. Но, что видел Эстер, вглядываясь в Одериуса? От моего дракона ничего не скрыть! Видел ли Эстер Одериуса насквозь?

Я не стала ждать пока чешуйчатый брат приблизиться ко мне, а первая подбежала и обняла Эстера.

– Как ты? Поел? Мой хороший, сытый дракон. – сказала я, прохаживаясь по теплой белоснежной чешуе ладонью.

Дракон боднул меня в плечо, отвечая на ласку. Все у моего драконьего брата было в порядке! Он был сыт, доволен и пребывал в прекрасном настроении.

Оди подошел ближе к нам. Он откуда-то извлек внушительную шкатулку, обшитую бархатом, и заговорил:

– Требуется найти украденное содержимое! Эстер, справишься?

Эстер ворчливо зарычал недовольный тем, что кто-то ставит под сомнение его способности. Дракон тут же приступил к изучению ларца. Эстер втягивал воздух, его ноздри затрепетали. Белый дракон будто бы смаковал, источаемый шкатулкой, запах. Он перекатывал его по небу, распознавая каждую частичку и каждую составляющую незримую глазу.

И как только Эстер огласил своим рыком всю округу, стало ясно – поиск окончен, дракон знает, где находится искомый предмет. Больше не теряя времени, я запрыгнула в седло, кивнув Оди.

И я, и мой дракон начали готовиться ко взлету. Я надевала всю должную Экипировку для сохранения тепла, а Эстер стал издавать низкий вибрирующий звук, перебирать лапами и немного качать головой из стороны в сторону. Таким образом, он сканировал пространство для первого и основного толчка от земли.

Хоть все происходящее и было для меня привычным, все равно каждый раз внутри все холодело. Сможем ли мы взлететь? Удержимся ли мы в полете? Сможет ли Эстер в очередной раз выйти победителем в очередной схватке с небом?

Как только Эстер оттолкнулся мощными лапами от поверхности земли, как мое сердце подскочило к горлу. Начиналось то самое захватывающее, самое интересное место во всей моей жизни – полет.

Глава 10.

Больше всего на свете я любила летать вместе с Эстером! Драконьи боги, как же я обожала момент слияния с ветром! Когда мой дракон набирал высоту ветер переставал проказничать и пытаться забраться под плотную кожу костюма. Там, высоко над землей, он признавал нас «своими» и усмирял свой гнев, сменяя его на благословление и определенного рода дозволение находиться в его царстве. Там, высоко почти у самых звезд, ветер начинал ласково обволакивать, будто бы папа нежно обнимал меня за плечи. За это ценнейшее ощущение, что трогало саму душу, я готова была терпеть все невзгоды и неудобства. Как и сейчас, достигнув нужной Эстеру высоты, я почувствовала, как что-то родное устроилось совсем рядышком и приобняло.

У меня всегда была возможность – выбрать для жизни любой город Сории, ведь не только Ирий обладал красотой и хорошими условиями. Но только Ирий я могла называть своим домом.

Крожеваль – отличный город, он прославился своими искусницами. Они вытворяли что-то невообразимое и неповторимое с тканями, нитями и кружевами! Даже архитектура отразила данное чудесное умение его жителей. Своеобразные вензеля присутствовали везде, где можно было и нельзя. В Крожевале даже стулья имели такую причудливую и изящную форму, что сесть на него было смелым делом. Столичные дамочки поговаривали, что каждая невеста желает платье, сделанное руками именно крожевальскими мастерицами.

А, Дровец! Прекрасный город, что стоял на границе с Ластилией. Ластилия с древних времен была агрессивной и вечно воюющей с кем-нибудь страной. Сейчас отношения между Сорией и Ластилией поддерживались хрупкие, но мирные, но такое соседство не могло не отразиться на Дровеце. Город-гарнизон! Город-рубеж! Город-цитадель!

Дровец потрясал воображение своими крепкими надежными домами, строгими и ответственными жителями. Он славился огромной цитаделью, что ни разу не пала перед натиском врага. Цитадель была настолько огромна и величественна, что в ней помещалось до десятка грузоподъемных драконов. Я даже боялась представить, сколько труда и сил было вложено, чтобы построить эту каменную мощь.

Конечно, можно было поискать приключения с Эстером и за пределами Сории, например, на просторах Зафрии, где плодородные земли приносили лучший урожай. Каждый зафрийский город или же деревня мог потягаться с любым рестораном Ирия и проиграть в этой кулинарной битве. Принцу Раулю это было известно, он мудро молчал, что кормили в Сории не так вкусно, как в его родной Зафрии.

Юрган – суровая, жаркая страна, где песчаные барханы и палящее солнце соседствовали с холодными ветрами, но они были единственными из соседних стран, кто имел выход к морским далям. Наездники старались облетать Юрган стороной, поэтому на Юргане и не верили в драконьих богов. Они поклонялись морским.

Почему же я осталась здесь? В столице Сории? Да, впечатляющих городов было много и полететь можно было, куда угодно, но именно здесь я родилась, а еще… в Ирии было самое большое количество посадочных площадок для драконов. И везде были установлены горячо мною любимые ириевые фонари.

Согласна, первооткрыватели и основатели Ирия имели небогатую фантазию, и я их за это не винила. Они назвали столицу в честь самого важного для нас элемента, дающего необходимую энергию. Сория была маленькой страной, но богатой только благодаря этому элементу. И добыча ирия велась только на территории нашей страны. Ни в одной другой местности залежи ирия не были обнаружены.

Когда последние лучи солнца покидали наш город, то загорались ириевые фонари. Многочисленные светлячки бесконечно радовали мой единственный глаз. Фонари были установлены и в других городах Сории, но только в Ирии их было так много. Только в Ирии слепая тьма была не такой страшной…

Крылья Эстера лавировали между высоченными шпилями, что дарили мягкий свет всем жителям и путникам, что возвращались домой. Обернувшись на удаляющиеся городские стены Ирия, все для меня приобрело кукольность и неважность, там осталось бытовое выживание, а здесь, в самой вышине под ночными облаками, оставалось место только для мечтаний и будущих снов.

Лик проснувшейся луны, иногда просачивался сквозь призрачную пелену и серебрил драконьи крылья, обещая исполнения всех тайных и неявных желаний, что ты успеешь загадать. Но, только, пока ты будешь с ветром наравне.

След кольца вел нас в сторону большой деревни. Она находилась южнее столицы и была не так далека. Злоумышленники не могли выбрать самый ближайший населенный пункт и остаться там на ночлег или могли? Я посчитала это возможным лишь в том случае, если они были излишне самоуверенны. Это и предстояло узнать.

Не более двух часов полета осталось до деревни, а пока я старалась не замерзнуть, иногда пригубливая горячительную настойку во фляжке. Она предусмотрительно была прикреплена к моему поясу, всегда. Объятья ветра это было очень приятно и навевало воспоминания о доме и о семье, но одними ими – не согреешься. Для этого при себе я держала настойку аптекаря Нойза, у него она была самой крепкой во всем городе.

Характер у этого склочного старика был не лучше моего. Мы недолюбливали друг друга открыто и взаимоуважительно. Он меня называл пустоголовой девицей, вскоре застудящей все женские органы, поэтому он предрекал мне будущее бездетное и одинокое, а затем делал приличную скидку. Я ему неизменно отвечала, что ему семейная жизнь так же не светила, ведь в его-то почтенном возрасте, да, с таким характером, обзавестись женой – событие героическое и невозможное. А потом, скупала всю настойку, что он успевал заготовить к моему приходу. Так и повелось.

И этим осенним и поздним вечером этот целебный напиток спасал меня и от холода, и от лишних мыслей о голубоглазых до тошноты идеальных помощников Клауса-Таракауса.

Я разглядывала разноцветные шапки деревьев, которые щедро освещала луна, и наслаждалась запахами свежести и облачной влажности. Им осталось недолго красоваться, скоро на смену ярким краскам придет зимняя темень и белоснежный покров. При первых же заморозках оставшиеся яркие перья опустятся с веток на землю.

Судя по плотности облаков и приближающемуся яркому свету звезд, зима обещала быть очень холодной. Мне следовало бы приобрести что-то теплее, чем кожа лавра. Я боялась, что ее будет недостаточно, а моя старая меховая накидка лежала на дне озера.

Однажды мы с Эстером неудачно приземлились на замерзшую гладь огромного водоема. Эстер не смог прочувствовать под толщей льда огромное озеро, а моих картографических знаний тогда было еще слишком мало, чтобы знать об этом озере. Лед под нашим весом треснул, и мы ухнули вместе с драконьим братом в ледяную воду. Я сразу же потеряла сознание, и понятие не имела, как Эстер смог вытащить меня. Тогда-то моя накидка утонула.

Придя в себя, Эстер понес меня обратно. В полете мокрая я покрылась наледью, и только настойка Нойза удержала во мне жизнь. Я отделалась лишь простудой без осложнений, однако, я совсем не помнила, как добралась до своей кровати, ведь это был единственный раз, когда я была пьяна до беспамятства.

Эстеру ничего не грозило после купания в ледяной воде, за него можно было не переживать. Его чешуя спасала от холода и не только. Почти ничто было не способно пробить этот врожденный доспех, но именно из-за этой сверхпрочной кожи драконам и было так сложно переносить жаркий климат. Наиплотнейший слой не позволял им остывать.

Тем временем мы приближались к деревеньке, которое носила название «Лисьи Холмы». Ириевый маяк стал видимой искрой, он и символизировал о нашем приближении. Эстер немного изменил звучания своего рыка – он начал готовиться к посадке.

Странно, я не ожидала, что кольцо осядет так близко. Уверенность и наглость или же глупость и воровская профнепригодность?

Глава 11.

Мой верный чешуйчатый друг опустился на площади, где гордо светил ириевый фонарь. Кстати, я слышала, что не только ирий или огонь служили источником энергии или тепла. В таверне рассказывали байки, что за Дальним Хребтом водились ловцы молний! Поговаривали, что их драконы были совсем непохожи на наших. Мне было бы интересно хоть одним глазком, за неимением зрения на другом, посмотреть на подобное чудо… Или те пьяницы просто врали?

Я сползла на землю по драконьему хвосту. Прямо на центральной площади была установлен красочный и издали заметный разноцветный указатель. На дереве было вычурно вырезано название деревни «Лисий Холм». Рядом с маяком была установлена посадочная площадка с арками всего для одного грузоподъемного дракона, при желании мы и там могли приземлиться, но не было нужды.

Эстер втянул холодный воздух и медленно зашагал в сторону выбранной улицы. Я последовала за ним, веря в его чуткий и исключительный нюх.

Поздняя улочка была пустынна, но парочку припозднившихся гуляк мы все же встретили. В небольших домиках уже не горел свет, лишь в одном окошке еле теплился кристаллик ирия. Деревянные домики плотно соседствовали друг с другом, а двери жителей украшали огромные яркие цифры с номерами домов.

Я решила, что все без исключения обитатели холмов отрывались, как тещи на мужьях своих дочерей, на путниках. Жители мстили глазам и мозгам гостям деревни, ведь разные безумные цвета и формы, странные образы в номерах домов были сложны к прочтению и вызывали лишь тошноту.

Эстер остановился у дома с номером тринадцать, если я правильно разобрала домовой знак. Однако, у меня больше вызывала опасения веселая вывеска, что эпатажно болталась на крюках: «Доходный дом у Матушки Матильды! Хоть ночь, хоть день, у Матушки Матильды сними комнатку скорей!!!». Это было потрясающий в кавычках завлекательный ход для привлечения народа. А Матушка Матильда, простите драконьи боги, звучало будто она являлась хозяйкой борделя! Так это был доходный дом или публичный? Открыто заходить в сомнительный дом я не спешила.

– Эстер, определишь, в какой комнате наш заказ? – спросила я.

И пока мой чешуйчатый друг сосредоточенно вынюхивал, я пристально и с интересом рассматривала любопытный дом матушки Матильды. Окна в нем были плотно зашторены, звуки, доносящиеся из нутра, напоминали веселую гулянку – музыка, веселые голоса, громкий хохот… И где-то там находился человечек, может даже и не один, который «совершенно случайным» образом прихватил колечко принцессы Лиры. Из-за таких противозаконных действий мне теперь придется обыскивать местный бордель и вернуть королевское имущество.

Наконец-то, Эстер определился, из какого окна тянет выполненным заданием – это оказалось самое крайнее окно. И снова нам повезло.

Каковы шансы, что комнатка пустовала? Лезть в окно к гипотетически спящему преступнику, я не рискнула, поэтому выбрала более долгий, но более надежный вариант.

– Кухня – самый надежный источник информации, а если этот дом окажется со специфическим уклоном, то девочки-трудяги охотно пойдут на контакт за небольшое вознаграждение. Прежде чем действовать, надо осмотреться. Я правильно говорю, Эстер? – дождавшись пристального взгляда полного драконьего одобрения я продолжила односторонний разговор. – Давай-ка зайдем с черного входа. Пойдем…

Завернув за угол в узкую улочку, где еле-еле протиснулся дракон, мы обнаружили кое-что интересное. Даже не кое-что, а кое-кого! Около неприметной двери, что предположительно и была запасным входом-выходом дома матушки Матильды, прямо на ступеньках сидел мальчишка лет восьми. Он был худ, высок и нескладен. У нас в приюте его никто не звал бы по имени – такой непривычной внешностью он обладал, пока был мал.