Анна из рода Циани

Но всему приходит конец. Последние кареты укатили в предрассветную мглу, увозя с собой уставших, но переполненных впечатлениями аристократов. Казалось, можно наконец выдохнуть. Однако Питер, Томас и Генри, вместо того чтобы последовать их примеру, с заговорщицкими видами окружили Эдварда.

– Леди Маргарет, лорд Гарри, – с обаятельной, но настойчивой улыбкой обратился Генри к его родителям, которые уже мечтали о покое. – Мы умоляем вас подарить нам вашего сына ещё на один, совсем маленький час. У нас для него приготовлен… особый сюрприз. По случаю помолвки.

Уставшая Маргарет нахмурилась и хотела было возразить, но Гарри опередил её.

– Мужчина должен развлекаться, а не сидеть в комнате как девица. Только, ради всего святого, не задерживайте его до утра.

Он постучал пальцем по плечу Эдварда.

– И проследи за этими идиотами.

Питер покраснел. Томас возмутился. Генри отдал честь, как солдат. А Эдвард лишь кивнул:

– Как скажете, отец.

– Пора к сюрпризу, – нетерпеливо объявил Томас. И троица торжественно повела Эдварда из залы, как три сорванца, утащившие принца из дворца ради приключения. Эдвард только вздохнул – но уголок его губ всё же дрогнул. Сегодня он был не только женихом,

не только наследником, не только первым секретарем имперской церкви, но и молодым человеком, которого друзья наконец смогли выдернуть из собственной серьёзности. И это было приятно.

– Вот скажи мне, – возмущённо бубнил Питер, которому промокший воротник лез под ухо, – ну зачем тебе эта командировка? «Инспекция северных институтов» – да кому это вообще нужно?! Кто там вообще живёт? Ледяные черти да пять монахов!

Эдвард пожал плечами. Дождь начал с редких капель, но вскоре перешёл в уверенную морось, превращая мостовые в тёмное зеркало. Фонари мерцали неохотно – магические кристаллы в них давно требовали замены, и свет больше напоминал усталое дыхание, чем яркое сияние.

– Такая у меня должность. Кто-то должен проверять и север, – ответил он спокойно, хотя голос его звучал устало. – Если бы я что-нибудь решал, я бы половину контроля сократил.

– Всё ещё будет, – хмыкнул Томас. Он шёл чуть впереди, закинув руки за голову и ловя дождевые капли расслабленным выражением лица. – Не притворяйся, мы все знаем: Саэль тебя готовит на своё место.

Эдвард поморщился так явно, что даже в темноте было заметно.

– Зачем так далеко, – буркнул он. – Север… хоть бы раз дали задание в центре города.

– Мы тоже думали, что будет ближе, – развёл руками Генри. – Но пришлось мне менять план в последний момент. Ты же сказал – никаких гетер.

Эдвард фыркнул.

– Сказал. И повторю.

– Да-да, святой ты наш, – ухмыльнулся Генри. – Так что пришлось искать место, где и развлечься можно, и грязи никакой нет. И… та-дааа!

В этот момент четверо мужчин остановились перед невзрачным, тёмным фасадом. Вывеска из потускневших магических букв слабо светилась: «Аркадия». Генри проигнорировал выразительное молчание друзей, толкнул дверь, и они вошли внутрь. Воздух встретил запахом старого дерева, сладкой ваты и странной, едва уловимой статики работающей магии. Пустой зал был погружён в полумрак, и лишь в центре сиял магический купол.

– В последний раз я играл в эту игру, когда была жива моя сестра, – негромко, почти невзначай бросил Генри. Он ловко забрался на длинное бревно под самым куполом и взял из корзины надувной меч, – Мне было пятнадцать и Анна всегда сбрасывала меня вниз в первые же пять минут.

По бревну и вокруг, прямо в воздухе, носились разноцветные магические фигуры – нелепые, надувные, похожие на гигантских игрушечных зверей. Одну из фигур Генри ударил со всей силы и надувная панда полетела вниз.

– Ты… хочешь сказать… – начал Эдвард, приподняв бровь и снимая камзол, – Что мы будем…

– ДУБАСИТЬ друг друга на бревне, – радостно закончил за него Генри.

Томас расхохотался и вскарабкался по лестнице к Генри. Питер покачал головой, но улыбнулся – по-настоящему. Эдвард в свободной рубашке полез на противоположную сторону бревна.

– Игроки могут сбивать друг друга? – уточнил Томас, в его голосе зазвенел знакомый всем азарт.

– Естественно! – крикнул Генри и, прежде чем кто-либо успел среагировать, со всей дури ударил своим мечом Томаса в бок.

– А-а-а! Ты жук! – заорал Томас, кувыркаясь вниз и неуклюже приземляясь на мягкий батут.

Генри, уже сияя во всю ширину рта, развернулся к ошеломлённому Эдварду.

– Ну что, будущий Верховный Жрец, готов померяться силой с плюшевым драконом?

Стало очевидно, что раньше утра друзья домой не вернутся.

Глава 3

В так называемый Городок небесного сияния конвой с двумя священниками и двумя девушками прибыл глубокой ночью. Чёрные скальные гряды, наполовину занесённые снегом, сменились серыми низкими домами. Редкие деревья стояли мёртвые, как будто их когда-то облизал огонь и с тех пор они не росли. Всё здесь освещалось тревожным, кроваво-красным светом от кристаллов на столбах, прямо в мостовых и заборах. Мрачный отсвет лежал на стенах, на лицах редких прохожих, на всадниках впереди. Унылый пейзаж больше походил на декорации к дешёвому спектаклю о преисподней, чем на милый городок в горах, который обещало название.

– Вы шутите? – её голос сорвался в истерический смешок. – Небесного сияния? Небесного?! Он же… – она мотнула рукой, – лиловый, мать его!

Пухлый священник, который всю дорогу переживал за Фиону, смутился.

– Названия, сестра, они древние! – оправдывался он. – Страна менялась, а имена – остались. Мы прибыли.

Лошади остановились перед большим двухэтажным зданием из тёмного камня.

Окна были решетчатыми. Двери – металлическими. А над входом висела табличка, на которой от древних букв сохранилась ровно половина.

– Ох, пухляш… – Анна замолчала в попытке элегантно спрыгнуть с лошади. Попыталась – ключевое слово. Её ноги отказались слушаться. Она рухнула в серую жижу у входа, вскрикнув от боли.

– Ай!… твою же… – она схватилась за бедро. – Я не чувствую ног! И… – она поморщилась, – Почему никто не предупреждал, что верховая езда это пытка?!

Фиона, которую высокий священник галантно усаживал в тёплую карету, даже не обернулась. Лишь тонко вскинула подбородок, будто говоря: сама виновата. Пока Анна, скрипя зубами, поднималась, всё тот же Брат-Хранитель подхватил её под локоть.

– Вы можете называть меня брат Патрик – пробормотал Патрик, виновато почесав затылок. – Я провожу вас… на ночлег.

Ночевать брат Патрик предлагал Анне в тюремной камере. Крошечной комнате с лавкой обитой кожей и туалетном ведром в углу.

– Хорошо хоть не использованное. – отметила Аня, разминая затекшие ноги. Она присела на лавочку и тут же вскочила от боли. Патрик принёс ей чашку горячего чая, от которого поднимался пар, и стопку толстых шерстяных одеял. Чистых и даже приятных на вид.

– Завтра вас ждет допрос, сестра, – он замялся. – Я постараюсь убедить комиссара быть мягче. Он… суровый человек. Но справедливый, конечно. Но больше всё же опасный.

Анна резко обернулась.

– Это тот, который… ну… пропал?

Патрик кивнул.

– Тогда не парься, Патрик. Не будет завтра никаких допросов.

Анна нервно хихикнула. Слишком громко. Слишком истерично.

– Ты лучше, Патрик, отведи меня в нормальный туалет. Негоже ночевать с полным ведром.

Брат засомневался, но все же уступил. Туалетная комната в этом холодном и мрачном мире была немногим лучше ведра. Усложняло действие тупая ноющая боль по всей поверхности ягодиц. Но Аня не унывала, эта убогая дырка в полу – явная отсылка к сельским туалетам из репортажных командировок.

Деловито девушка вернулась в уже свою камеру, совершенно игнорируя запыхавшегося Патрика позади. Проигнорировала она и то, что он закрыл решетку, только взглянула на стол в углу, куда мужчина положил ключи. Девушка расстелила несколько одеял на скамейку, одно свернула для роли подушки и одно оставила чтобы укрыться. Она аккуратно улеглась бочком на бок бедра и взяла наконец в руки чашку чая.

– Доброй ночи, сестра. Я потушу свет. – Прошептал Патрик и вышел из комнаты. Лязгнул засов.

– И тебе, братишка, – прыснула Аня и отхлебнула чай. Вкус был странным – будто трава и дым. Но тепло растекалось по телу. Убедившись, что Патрик точно ушёл, девушка, наконец, стянула колготки и растерла обледеневшие ноги. Казалось, даже в тусклом свете из маленького окошка было видно, как они покраснели и опухли. Аня твердо решила отогреться и поспать, прежде чем анализировать происходящее и думать, что делать дальше.

Аня честно пыталась уснуть. Сначала она легла на левый бок – больно. На правый – ещё хуже. На спину – лавка давила в лопатки так, будто мстила за всех путешественников, что когда-то на ней сидели. Отчего-то заныла поясница. Девушка ворочалась минут двадцать, потом сорок… Потом потеряла счёт времени. Наконец, она сдалась, села, закуталась в одеяло и пробормотала:

– Ладно, переходим ко второму пункту.

Она встала, прошлась взад-вперёд по камере, потрогала холодный камень стены, шваркнулась носком о ножку лавки, тихо выругалась – и остановилась у края решётки. На столешнице в углу комнаты, но за решеткой лежали те самые ключи. Анна уставилась на них. Долгим, пристальным, гипнотическим взглядом.

– Ну давай… – прошептала она. – Давай, двигайся.

Ключи, разумеется, никак не отреагировали. Тогда девушка снова нервно зашагала по камере. Достала телефон из внутреннего кармана. Аня мудро выключила его, как только поняла, что путешествие по этой коме будет дольше, чем она надеялась. В пути, правда, пару раз доставала, включала и фотографировала особенно величественные валуны, подпирающие свинцовое небо. Ну и тот, в виде пышных грудей.

Аня снова включила телефон, проверила галерею – все эти фотографии на месте. Четко работает мозг всё-таки. А вот сети нет, вай-фая тоже, батарея – девяносто семь процентов. Не зря купила новенький телефон, хорошо заряд держит.

Девушка резко повернулась к ключам и продолжила гипнотизировать железяки, будто пыталась передвинуть их силой внутренней агрессии. Минуты две ничего не происходило. А потом – произошло.

Комнату озарил свет. Мягкий, холодный, голубоватый – как отсвет зимней луны на снегу. Анна рефлекторно прикрыла глаза. В воздухе над столом проступил силуэт. Тонкий. Женский. Наклонённый в её сторону. «Бабушка?» – пронеслось у неё в голове прежде, чем она успела подумать, что это глупость. Силуэт мигнул, затем расплылся и сложился обратно.

Лёгкая волна тепла прокатилась по комнате, и ключи… дёрнулись. Прокатились по столу. И, как будто кто-то их толкнул ладонью, полетели прямо девушке в руку. Анна ахнула и выронила одеяло.

– НИХРЕ… НЕТ, СЕРЬЁЗНО?! – она прижала ключи к груди. – Да ладноааа!

Самодовольная улыбка сама растянулась по лицу.

– Ну, конечно, – пробормотала она и величественно вскинула нос. – Логично же. Если уж я в коме, то в своих галлюцинациях, я пусть и с больной попой, но могущественная… ведьма? Маг? Магичка?

Ключи звякнули у девушки в руке. Анна подбросила их, поймала и решительно открыла решётку камеры. Замок щёлкнул удивительно легко. Похоже, это впервые за много лет был не страж, кто открывал эту дверь. Анна довольна вышла из отгороженного решетками угла в комнату. Обошла её и облокотилась на тот самый стол, где лежали ключи. В этот момент её осенило:

– Так… стоп… Если я смогла притянуть ключи…

Анна вспомнила ту ветку утром, что обожгла комиссара. Девушка была уверена, что тот огонь создала Фиона, но теперь всё выглядело иначе.

Радость разлилась по груди, в голове зазвенел азартный ток. Анна резко обернулась на единственный объект, подходящий для эксперимента. На ведро в углу. Она наставила на него палец.

– Ну что, дружок. Время испытаний.

Анна напряглась, представив себе огонь, вспышку, тепло. Почувствовала, как где-то под рёбрами что-то шевельнулось…И ничего. Ведро стояло на месте: холодное, молчаливое. Смотрело своим одним глазом на неё с презрением.

Анна ткнула в него пальцем ещё раз.

– Гореть. Сказала.

Ведро даже не блеснуло. Анна тяжело выдохнула.

– Ну, ладно… – она прислонилась лбом к стене. – Мы не будем обижаться. Первый блин всегда комом.