Анна из рода Циани

Александра Блонская

Анна из рода Циани

Александра Блонская

Анна из рода Циани

Глава 1.

Холод был первым, что она почувствовала. Ледяной, колючий, будто мрамор пытался впиться в кожу, пронзая её до костей. Она лежала на спине, но не понимала где. Тишина стояла такая густая, что казалось – если пошевелиться, она треснет, как тонкий лёд.

Анна моргнула несколько раз, пытаясь сфокусироваться. Вверх уходил свод, столь высокий, что почти терялся в темноте. Сквозь огромные витражи бледные лучи света падали на пол, дробились на холодные разноцветные пятна… но и они были словно вымершие, выцветшие.

Девушка осторожно подняла руку к лицу – пальцы дрожали. Сердце билось как бешенное.

Что… произошло?

Анна резко выдохнула и села – сухой воздух храма обжёг горло, и от этого простого движения волосы упали на лицо рыжей, спутанной волной. Девушка судорожно откинула локоны назад.

Память возвращалась рывками, как обрывки старой плёнки. Новогодний корпоратив телеканала. Музыка, свет, недопитый бокал сока. Она вышла подышать – смешной порыв, спонтанный, как всё хорошее. Мягкий и блестящий снег медленно падал на уже белые улицы. Впервые за долгие месяцы в груди не болело. Не давило. Анна была счастлива. Не потому что, что-то произошло, напротив, ничего не происходило. Наконец-то. Всё хорошо. Теперь всё зависит только от неё. Легкая грусть уколола где-то в районе сердца. Она хотела бы поделиться своим умиротворением с дорогим человеком.

«Бабуль… ты бы гордилась. Мне… мне наконец хорошо».

Анна вдруг раскинула руки, улыбнулась в небо. Закружилась. Отчего-то засмеялась. Неловкое движение. И очередной круг на скользком асфальте заканчивается падением на дорогу – назад, прямо под фары.

Она помнила этот ослепительный белый свет. Она помнила, как ее тело напряглось в ожидании удара. Но самого удара – не было. Пустота. Провал. И вот теперь она лежит… Здесь.

– Это… смерть? – прошептала она в тишину, и собственный голос показался ей чужим, глухим.

Анна медленно поднялась, опираясь ладонями на холодный камень. Платье – коктейльное, чёрное, чуть собравшееся на талии. На плечи всё так же накинута дутая куртка. На шее – колье с голубым кристаллом, бабушкин подарок – и кристалл сиял сейчас невероятно ярко. Слишком ярко. Словно это он – источник всего света в этом заброшенном храме. Анна осмотрелась: повсюду обломки скамей, статуй, кружева паутины в свисающих с потолка балках. В разбитых окнах завывал ветер, от которого по коже пробежали мурашки.

Неуверенными шагами девушка сделала несколько шагов. Перед ней возвышался алтарь – каменный, гладкий, монолитный. Читалось только одно слово на латинице: «САХА».

– Кто это? – Девушка внимательно взглянула в лицо мраморной статуи. Величественная женщина без носа и правого уха ей не ответила. Анна сглотнула.

– Прекрасно… Было бы хуже, если бы ты ответила.

Эхо тихих слов разнеслось под сводами. Слишком громкое в этой глухой пустоте. Девушка уверенно зашагала в поисках выхода. Ускорилась, почти побежала к огромным дверям, инстинктивно чувствуя: нельзя стоять на месте. Всё внутри кричало – беги, выберись, дыши. С усилием Анна распахнула тяжелые двери. Холод ударил в лицо, как пощёчина. Она вышла наружу – и замерла.

Перед ней лежала пустынная снежная долина, уходящая в бесконечность. Вдалеке возвышались горы – высокие, чёрные, угрюмые, их пики терялись во тьме и тумане. Ни дорог. Ни света. Ни единого следа на снегу. Мир был пуст. Абсолютно пуст. И в этой пустоте Анна почувствовала… злость.

– Почему сейчас? – её голос сорвался. – Почему именно сейчас, когда я… когда я была счастлива?! Когда всё наконец начало быть как надо?! Когда я захотела жить?!

Глаза защипало. Девушка сжала кулаки. Бабушкино колье мерцало на груди, бросая голубые отблески на снег. Но ответом ей была лишь та самая древняя, равнодушная тишина.

Оставаться снаружи было самоубийством. Анна шагнула назад в гробовую прохладу храма, и тяжелая дверь с глухим стуком закрылась за ней, отсекая ледяной простор. Внутри было не теплее, но хотя бы ветер не пронизывал насквозь. Девушка снова огляделась. На этот раз выискивая возможность согреться. С двух сторон огромного зала виднелись массивные каменные камины с древними резным порталами. Анна подошла к одному из них. Пепла внутри не было. Ни одного полена. Тёмная чёрная пасть камина смотрела на неё пустыми глазницами.

– Прекрасно. Ожидаемо… – Девушка похлопала себя по бокам, пытаясь разогнать кровь, но дрожь только усиливалась. Нужно было продолжать осмотр храма. Анна всё ещё надеялась, что всё происходящее – это нечто вроде иллюзии. А сама она в коме, в отключке, желательно по пути в больницу в скорой. Так что ей надо найти выход или понять какую-то великую истину, чтобы вернуться обратно, в жизнь. Девушка встряхнула головой и двинулась к алтарю.

За статуей женщины с мечом, скрывалась ещё одна дверь. Помещение оказалось меньше, но всё равно огромным – словно вспомогательная зала. Здесь было больше уцелевшей мебели – массивный стол, скамьи, полки. И свой, более скромный камин. С лихорадочной энергией Анна принялась шарить по углам и шкафам в поисках того, что можно было бы сжечь.

Взгляд зацепился за тяжёлую ткань. Огромные, толстые, бархатные шторы, они закрывали арку в нишу.

– А вот это пригодится! – выдохнула Аня, подбежав к ткани. Пришлось потянуть изо всех сил; карниз держался, но старость сделала своё – с неприятным скрежетом он оторвался и рухнул на пол, подняв тучу пыли. Анна закашлялась, но уже в следующую секунду обматывала себя тяжёлой тёплой тканью прямо поверх дутой куртки. Шторы были поистине огромны: она укуталась, как в плащ, и впервые с момента пробуждения почувствовала… хоть подобие тепла. Сердце стукнуло чуть спокойнее. Теперь – огонь.

– Королева изволит топить камин! – Величественно взмахнула Анна своим самодельным плащом и застыла в величественной позе. Естественно, никаких слуг не появилось. – Что ж, попробовать стоило…

Девушка, сгорбившись под весом ткани, продолжила исследовать содержимое шкафов. На одной из каменных полочек лежало что-то металлическое. Странное устройство – слегка напоминающее огниво или зажигалку, но куда изящнее, вытянутое, с выгравированным символом. Анна щёлкнула металлическую пластинку, стараясь не выпускать края «королевской мантии».

Искра. Крохотная, живая искорка вспыхнула на мгновение и погасла. Анна замерла. Пальцы задрожали, но уже не от холода.

– Оно работает… – прошептала девушка. – Чёрт, оно работает!

Дело за дровами. Аня хищно взглянула на ближайшую тумбу. Дерева вокруг было полно: какие-то обломки стоек и подставок. Всё это девушка собрала в кучу у камина. Нужна была ещё бумага или солома. Анна задумчиво осмотрела зал. Глаза наконец привыкли к темноте и теперь стали различимы фрески на стенах. Потускневшие, потрескавшиеся, но всё ещё читаемые.

На первой – женщина в длинной мантии держала в руке огонь. Но не факел – пламя было странным, голубым, почти прозрачным. На второй – другая женщина стояла рядом с повозкой. Повозка была без лошадей. Без животных вообще. Её конструкция выглядела… удивительно современной. «Это что… машина?». На третьей – женщина держала в руках лампу, но внутри лампы не было ни фитиля, ни свечи. Только стеклянный шар, похожий на большую электрическую лампочку.

Анна приблизилась, ощупывая поверхность стены.

– Что за… альтернативная история?.. – пробормотала она. Здесь было слишком много несостыковок. Слишком много «не так». Мир, в котором женщины управляют огнём, машинами, светом… Слишком странно даже для состояния комы. Но сейчас не время думать.

Сначала – огонь. Чтобы выжить. Анна с усилием подняла тяжелый фолиант в кожаной облажке и направилась обратно к камину. Она успела пролистнуть несколько старых пожелтевших страниц и даже вырвать одну из них, как услышала отчетливый стук. Глухой, тяжёлый. Ритмичный. Это была лошадь!

Анна замерла на секунду и понеслась к выходу. Плащ из штор волочился за ней по камню, цепляясь за шершавую поверхность. На середине пути, в главном зале, девушка бросила тяжёлую ткань, чтобы побежать ещё быстрее. Наконец, Анна рывком распахнула тяжёлые двери. В лицо снова ударил холод, но девушка его не почувствовала.

Вдалеке, на фоне белой пустоши, действительно двигалась фигура на лошади. Тёмное пятно на бесконечном снегу.

– Эй! – сорвалось с её губ, голос хрипел. – Здесь! Помогите!

Она отчаянно замахала руками. Фигура ускорилась. Затем ещё сильнее. Анна почувствовала, как тепло надежды поднимается в груди. Когда всадник подъехал ближе, надежда чуть померкла. Это был мужчина. Низкорослый, широкий в плечах, крепкий, словно вырубленный из камня. Щёки красные от холода, густая борода в изморози. На нём было много мехов, и в них он казался ещё более массивным. Но главное – выражение его лица. Не радость. Не удивление. Не даже неприязнь. Гнев.

Он спрыгнул с лошади резко, как хищник. И в том же движении рванул меч из ножен.

Анна отступила на шаг.

– Эй, эй! Стой! Кто ты? – голос девушки сорвался. Ветер как назло усилился, и мужчина будто ничего не слышал. – Я… я не враг!

Агрессор не поверил, что-то злобно выкрикнул в ответ. Речь его была рваная, громкая, на незнакомом языке. Звучало так, будто каждое слово он выплёвывал со злостью и ненавистью. Анна подняла руки – жест: «Я сдаюсь!». Но воина это не остановило. Без предупреждения он замахнулся мечом в рубящем движении. Анна успела только дёрнуться в сторону – клинок рассёк воздух у самой щеки. Девушка упала в снег, ладонями впиваясь в ледяную корку.

Девушка судорожно вскинула руку, нащупала что-то – тонкую ветку, выброшенную ветром на пустошь. И, не думая, бросила её в нападавшего.

– Отстань!

Ветка полетела обычной дугой. Слишком медленно, чтобы нанести серьезное увечье. Но, когда она коснулась руки нападавшего… вспыхнула.

Загорелась ярким, почти белым светом, будто разом превратилась в ослепительный шар синего пламени. Огонь опалил лицо и руки мужчины, перекинулся на его меха. Раздался дикий, животный вопль ужаса и боли. Воин отшатнулся, выпустил меч из пальцев и упал на колени, зажимая обожжённые ладони.

Анна застыла, не веря глазам. Грозный воин рухнул на колени. Он задрожал и смотрел на свои обожжённые пальцы с таким ужасом, будто увидел собственную смерть.

– Я… я не… – выдавила Аня, но договорить не успела. Из-за угла храма раздался свист ветра – резкий, как удар кнутом. Вторая лошадь вылетела на пустошь, вздымая снег. На этот раз верхом была женщина. Наездница спешилась одним плавным движением, почти бесшумно, словно касалась земли не ногами, а крыльями. Девушка была…словно не из этого мира. Хрупкая. Тонкая. Почти невесомая. Длинные белые волосы развевались на ветру, как нити ледяного света. Кожа – бледная, прозрачная, будто фарфоровая. На ее фоне даже в движении выделялись ярко-голубые глаза. Спокойно уверено незнакомка вынула меч из ножен. Движение – плавное, красивое как из танца.Кровь брызнула на снег. Мужчина захрипел и рухнул.

Анна замерла, внимательно наблюдая за этой «мастерицей» меча. Тонкая, хрупкая девушка… убила так, как будто делает это каждый день. Фарфоровая кожа оставалась чистой, будто кровь избегала её сама. Незнакомка вытерла клинок о меха мужчины, как будто так и должно быть, спрятала оружие за пояс – и только тогда посмотрела на Анну. Она шагнула ближе, мягко, будто боялась спугнуть. Анна на всякий случай затаила дыхание. Тогда светловолосая сказала что-то. Ее голос, нежный, музыкальный произносил абсолютно незнакомые слова. Аня резко села на снегу.

– Я… ни черта не понимаю, – резко выдохнула она и устало опустила руки.

Хрупкая незнакомка наклонила голову, изучая сидящую перед ней. Как бы невзначай взглянула и на кристалл в чокере-колье. Этот взгляд не ускользнул от внимания Ани. В ответ она застегнула куртку, скрывая яркий камень.

Тогда незнакомка вернулась к телу мужчины. Деловито схватилась за ворот его шубы и потянула к краю склона. Хрупкая девушка скользила по снегу, теряла опору и пару раз даже едва не упала сама. Анна наблюдала за этим с открытым ртом, не желая присоединяться. Если это – попытка избавиться от тела, то весьма глупая: оставалась явная такая кровавая дорожка. Наконец белокурая остановилась, устало выдохнула и выразительно посмотрела Ане прямо в глаза. «Хочешь – не хочешь, а это меньшее, что я могу сделать своей спасительнице».

Анна поморщилась, но подошла и уперлась руками в спину убитого.

– Хороший тамада… И конкурсы интересные… – нервно усмехнулась вслух. Белокурая неодобрительно на нее взглянула, как будто поняла шутку. Вместе кое-как дотолкали воина до самого края. Последний рывок – и тело исчезло за обрывом, глухо ударившись о выступы внизу. Анна резко отступила назад, прикрыв рот ладонью.

Белокурая лишь коротко кивнула – будто это был обычный будничный ритуал – и повернулась к лошадям. Она жестом прогнала с поляны лошадь убитого. Та фыркнула, повернулась и поскакала прочь, оставляя глубокие следы на снегу. После этого хрупкая всадница ловко вскочила на свою лошадь и… понеслась.

Она стала нарезать круги вокруг храма. Лицо при этом было спокойным, даже скучающим. Потом она повела свою лошадь во контуру замысловатых фигур, будто танцевала верхом.

Анна наблюдала минуту. Вторую. Наконец, вздрогнула от холода и сумасшествия происходящего.

– Весело тебе в шубе кататься! – пробормотала Аня, растирая ладони. Махнув рукой на всадницу, Аня вернулась в храм. Всё внутри уже жгло от холода – даже дутая куртка перестала спасать. Девушка буднично подняла с пола свой «плащ» и снова завернулась в него. Не то, чтобы это грело, но как будто бы должно было. Зал за статуей встретил её прежней тишиной и запахом пыли. Анна подошла к камину, где уже лежала груда собранных обломков.

– Так, на какой странице мы остановились? – прошептала Анна, снова берясь за толстый фолиант и вырывая следующий листок. Еще один она пожалела – на нём был искусный рисунок с всадником в красном плаще. – Человек, рисовал, старался, не будем его жечь.

И только Аня поднесла смятую бумагу к огниву, как ее остановил гневный крик незнакомки. Когда она успела зайти? Девушка вырвала из рук Ани страницы и стала их разглаживать. Затем поняла, что это не помогает и … ткнула пальцем Аню в лоб. От шока последняя аж вскочила на ноги и даже замахнулась для ответа, но вовремя вспомнила, что сделала снаружи эта хрупкая девушка.

Белокурая тем временем зашла в нишу и вышла с ведерком угля в руках. Там-то Аня и не искала дрова. Показательно высыпала в камин и легким движением руки добыла из огнива не искру, а полноценное пламя.

Жар от камина был почти болезненным. Анна сидела, сжавшись в комок, и протягивала к огню онемевшие пальцы, которые теперь покалывало и ломило. Уши горели, оттаивая. Белокурая девушка достало нечто из маленькой кожаной сумочки. Она больше подходила для похода в театр, чем для свирепого боя.

Подошла к Анне, протянула ладонь. На ладони сидел… жук. Толстый. Блестящий. С хитиновым панцирем цвета старой меди. Девушка указала на рот. «Мол, съешь».

– Спасибо, не голодна, – буркнула Анна, с изумлением отводя взгляд. Незнакомка повторила жест и Ане пришлось даже вскочить на ноги и закрыть рот ладонями, на всякий случай. Любительница съесть жуков пожала плечами и сделала движение назад. Аня расслабленно выдохнула. В этот самый момент тонкие, но сильные пальцы вцепились Анне в подбородок, заставляя открыть рот. Девушка попыталась вырваться, но захлёбывающееся «Нет!» только позволило запихнуть жука прямо в рот. Фарфоровая рука накрыла губы, чтобы Аня не могла выплюнуть несчастного. а пальцы другой руки показали на энергичный, размалывающий жест челюстей. «Жуй».

Отвращение подкатило к горлу комом. Жук хрустнул. Вяжущее, тягучее, мерзкое ощущение смолой растеклось по языку. Вкус был вяжущим, таким концентрированным, что слюна во рту мгновенно пропала, а язык и нёбо словно покрылись плёнкой, онемели и свело скулы. Это было хуже, чем самая неспелая хурма, в тысячу раз. Анна с трудом проглатывала липкую, отвратительную массу, давясь и закатывая глаза.

Ноги вдруг стали ватными, в глазах помутнело. Анна с глухим стоном осела на свой плащ. Мир поплыл, сердце забилось неровно и часто, будто падало куда-то в пропасть. Она не теряла сознания, но лежала, не в силах пошевелиться, глотая воздух и чувствуя, как по телу растекается странная, тяжёлая волна.

Примерно полчаса Аня пролежала так, наблюдая, как тени от огня пляшут на потолке. Ей даже начало казаться, что она видит свет больничных ламп. Снующих туда-сюда людей. Как же иначе, как еще она могла объяснить весь этот бред. Постепенно, очень медленно, свинцовая тяжесть начала отступать. Дрожь в руках утихла, в пальцах вернулось ощущение тепла, а не просто боль от отогрева. Она сделала глубокий вдох и поняла, что дышать стало легче. Тело, измученное холодом и шоком, наконец-то расслабилось.

Белокурая присела рядом, спокойно наблюдая за её мучениями, а потом принялась расставлять деревяшки для костра на свои места. Иногда что-то бурчала под нос, иногда довольно резко. И вот, в какой-то момент, сквозь туман в голове, Анна поняла значение слов.

– Варварство! Этой книге больше тысячи лет! – с возмущением в голосе произнесла незнакомка, бережно укладывая фолиант в тряпичную сумку. Анна приподнялась на локте, широко раскрыв глаза.

– Я… я понимаю тебя? – прошептала она.

Незнакомка резко обернулась. Её ледяные глаза сузились.

– А, – лишь коротко выдохнула она. – Пришла в себя, глупая?

– Глупая? – Анна резко села, возмущённо распахнув глаза. – Вообще-то я не глупая!

Собеседница фыркнула.

–Торговец обманул, – пояснила она равнодушно. – Жук такой себе, видимо.

Анна заморгала. По вкусу так точно не очень. Блондинка повторила, медленно, по слогам:

– Жук – не о-чень.

– Ещё придётся есть?! – Анна всплеснула руками. Собеседница вздохнула и продолжила объяснения. На этот раз с лёгкой усталостью, как ребёнку:

– Жук, которого ты съела, – Переговорщик. После него можно говорить и понимать любой язык. Со временем мозг адаптируется, акцент и шероховатости пройдут. Даже если жук, хм, не лучшего качества.

Анна застыла. А девушка продолжила:

- И он очень дорогой. Теперь ты должна мне.

Анна возмущенно открыла рот, но девушка снова перебила:

– Я – Фиона из рода Элени, глупо было бежать в эту страну. Особенно без Переговорщика. Тут опасно.

Анна растерянно моргнула.

– Я… никуда не бегала. Я вообще не знаю, где…

– Разве в Стране варваров-человекоедов этих жуков не полно? Их же оттуда и привозят…

– Варваров-человекоедов? – переспросила Аня с искренним ужасом. – Это страна так называется?!

Фиона задумалась.

– Дословный перевод. Это опять проделки жука. Но смысл правильный – они едят людей. Поэтому многие бегут оттуда сюда. Хотя… – она пожала плечами, – здесь немногим лучше.

Анна обхватила себя руками и подозрительно присмотрелась к Фионе. Меч, меха…

– А ты вообще что здесь делаешь? Ты сама откуда будешь?

– Я отсюда, из Страны Синих Кристаллов. – Фиона насмешливо приподняла бровь. – Я… гуляла.

– Здесь? С мечом?

– Вот именно, здесь лучше всего гулять с мечом, а не с занавесками поверх одеяла, – Фиона критически взглянула на дутую куртку. Хотела что-то ещё сказать, но замерла вслушиваясь, снаружи снова кто-то двигался верхом. Фиона раздраженно закатила глаза и резко схватила Аню за локоть.

– Пусть хоть в дом умалишенных, но ты должна попасть в Лазурную столицу. Там я тебя найду. Но лучше, если ты сама попадешь в Восточный дом гетер.

Аня хотела было возразить, что ничего не поняла, но Фиона быстрым движением сорвала ее колье.

– Эй! Это моё! – Аня попыталась выхватить украшение, воровка быстро зашипела:

– Меня обыскивать не станут, а тебя за этот камень здесь повесят!

В большом зале раздался звук открывающихся дверей.

– Арк! Ты здесь? – Это были мужские голоса. Аня кинулась к своему плащу и на всякий случай схватила металлическую кочергу. Фиона силой заставила бросить оружие и кинулась к выходу из их теплого убежища.

– О, слава Единому, здесь кто-то есть! Мы спасены! – Голос Фионы стал нежным, с придыханием. Да и движения из плавных, но сильных и уверенных стали какими-то слащавыми. Звуки шагов в зале ускорились. В уже теплую комнату зашли двое мужчин. Плащи на них были одинаковые – серо-голубые, с серебряными застёжками на груди. Один – плотный, с круглым, почти детским лицом, второй – постарше, сутулый, с жёстким, обветренным лицом и цепким, недоверчивым взглядом.

Фиона мгновенно преобразилась. Нежная, ранимая, чуть дрожащая – будто даже свет от огня стал мягче рядом с ней.

– О… слава Единому… – выдохнула она, прижимая ладони к груди. Сделала шаг, пошатнулась для верности. – Я уже думала, что погибну тут…

Голос «несчастной» сорвался, и полноватый мужчина сразу подался к ней.

– Что с вами, госпожа? Что случилось? – Он поспешно усадил Фиону на ближайшую лавку, заботливо придерживая под локоть.

– Лошадь… – Фиона виновато опустила глаза. – Моя бедная лошадь обезумела, скинула меня и умчалась прочь. Я так устала… я уже думала… – она запнулась, трепетно сжав пальцы. – Я шла, как могла. Ещё немного – и замёрзла бы.

Полный мужчина сжал губы, тяжело кивнул, он был само сочувствие. Суровый же скрестил руки на груди и нахмурился:

– А что вам, госпожа, понадобилось в этих местах?

Фиона вздохнула – устало, смиренно, почти благородно. Затем достала из-за пазухи сложенный пергамент и протянула мужчине, тому что со строгим взглядом. Я – Фиона Элени и я действую… – гордо начала она, – с разрешения столичного жреца-наместника. Это акт милосердия.

Полный мужчина вспыхнул, он явно узнал имя блондинки:

– Милосердия? Вот как…

Фиона плавно кивнула.

– Брат-хранитель, я узнала, что одна из наших… одна из Гетер… бежала в сторону варварских земель. Я хотела отговорить её от греха. Предупредить. Попросить вернуться. Это было слишком самонадеянно с моей стороны… – Девушка сложила руки. – Я надеялась догнать её, а в итоге сама едва спаслась.

Сутулый мужчина внимательно изучал печати на пергаменте.

– Разрешение в порядке… – пробормотал он. Затем поднял глаза: – Она тоже из вашего дома? – Он кивнул на Анну.

– Я нашла её здесь. Бедная… чужестранка. Язык путаный, почти не понимает, – Фиона вздохнула с грустью. – Переговорщик у неё явно бракованный.

Анна до этого почти с восторгом наблюдала театр одной актрисы, теперь же, когда речь зашла о ней, вздрогнула и опустила взгляд. Она не понимала, как лучше себя вести. А ещё она устала.

Полный мужчина удивлённо хмыкнул:

– Бракованный? Разве у них там не полно этих жуков? Они же там… как тараканы.

Мужчина с цепким взглядом спокойно спросил:

– Вы, случайно, не видели комиссара? Он должен был пройти здесь раньше нас, верхом.

Анна сглотнула, но больше ничем не выдала волнение. Фиона лишь удивлённо распахнула голубые, невинные глаза:

– Увы… никого не видела. Лишь эту бедняжку.

– Мы нашли вашу лошадь, госпожа… – подумав, мужчина добавил, – и лошадь комиссара.

И тут взгляд Анны упал на застёжку плаща одного из братьев-хранителей. Там был не просто узор, а очень знакомая эмблема. Кристалл и руны – прямо как в любимой когда-то компьютерной игре. И всё. Все обрывки реальности – холод, боль, страх, Фиона, жук, убийство, смешные названия – сложились в единственно возможную для её измученного мозга картину.

«Кома, – с облегчением подумала она. – Галлюцинация. И это – логично. Мозг просто травит меня фантазиями, пока тело лежит под капельницей». И с этой мыслью камень с души упал. Напряжение, страх, попытки выживать – всё это растворилось. Её плечи расправились, а на губах появилась дерзкая, почти вызывающая ухмылка. Ну, если это сон, то почему бы не повеселиться?

– Очень удачно, что нашли лошадей, а то как бы мы поехали. – Анна уверена поднялась с пола, прихватила и «плащ». Прошла мимо хранителей, но у выхода обернулась:

– Ну, мы едем? В какое-нибудь более приятное место.

Хранители переглянулись. Молодой прошептал старшему с жалостью:

– Ужасы, что ей пришлось пережить в той стране… Разум помутился.

– И всё же, она права, нам нужно выдвигаться сейчас, чтобы добраться до полуночи. – Темноволосый хранитель закрыл металлической заслонкой камин и последовал за Анной в большой зал. Второй мужчина помог Фионе подняться и почтительно предложил свой локоть.

– Госпожа, вы сможете управлять лошадью сами? До Городка небесного сияния часов десять, если не больше.

Анна услышала название и рассмеялась. Эхо её смеха заполнило все огромное пространство когда-то великолепной церемониальной комнаты. Девушка ничуть не смутилась громкого звука.