Проданный ветер

Неплюев хотел возразить, но осекся о взгляд Бернса, стоявшего неподалеку.

– Капитан, что – то хотел спросить? – буркнул инженер.

– Да нет, – отозвался тот, – просто смотрю на вас и думаю.

– О чем если не секрет? – уточнил Орлов. Всматриваясь в американский корабль.

– Нет никакого секрета! Я думаю о том, что вы русские все-таки сумасшедшие! Впрочем, такие же как и ваши друзья янки, с которыми вы, наверное, поэтому и сдружились.

– Это почему же? – разозлившись, выкрикнул инженер. Глядя на опухшее, красное лицо капитана.

– И вы и янки стреляете в своих президентов, молитесь каким – то бредовым идеям. Думаю, что через это вы и погибните, хотя это ваши дела, и они меня не касаются. Я хотел узнать, когда мы будем выбирать якоря? Погода вроде дозволяет.

– Вернуться наши друзья, тогда и приступим по молясь, – отозвался Орлов. – Час нашего отплытия приближается неумолимо.

– Надеюсь, мы не за американцами пойдем?

– А разве это, что – то меняет? – буркнул поручик.

– Просто учти, воевода…, что у них паровые машины сильнее наших, а на открытой воде волна будет крепкой, да и ветер сильный, хотя и рваный. Из-за нехватки людей мы не сможем поставить паруса.

– Ты хочешь сказать, что для ваших паровых машин, такая волна станет препятствием? Или капитан Бернс решил по дороге отстать, чтобы у судовой команды появился шанс отбить шхуну? Помни, капитан про уговор, я ведь шельмовать не позволю!

– Причем тут это? Просто у нас беда с одним из винтов! Мы его зацепили о риф, еще в Желтом море. Идти придется на малых узлах, чтобы не портить двигателя и не добивать винт, который при перемещении шхуны на волне, будет то погружаться в воду, то повисать над ней работая в холостую.

– Никак в толк не возьму, к чему ты клонишь? – пробормотал Орлов. Подозрительно глядя на говорившего.

– Просто хочу, что бы вы понимали, что мы не угонимся за кораблем янки! При килевой качки, лопасти винта будут подниматься выше ватерлинии, а холостое вращение на больших оборотах может привести к поломке.

– Хорошо мы учтем это, – проговорил Орлов. – Что показывает барометр?

– Стрелка показывает, что буря прошла мимо нас. Смотрю фартовый ты, воевода, тебе бы в покер играть или в рулетку на интерес.

– Я подумаю над этим предложением, а пока пусть кочегары поспешают с поднятием паров.

– Сейчас я дам команду, мы все сделаем, только учтите все, что я сказал.

Прошло еще около часа, в томительном ожидании, прежде чем утренний бриз разогнал остатки липкого тумана и Орлов разглядел лодку американцев, которые вскоре поднялись на борт "Марии".

* * *

– Ну как все прошло? – нетерпеливо спросил поручик, помогая подняться на борт. – Они дали карту глубин? И вообще, куда они направляются?

– Погоди, Генерал, дай отдышаться, – тяжело дыша, проговорил Джон. – Упарились мы с Беном по такой волне. Карту капитан дал, старенькая правда, но все мели и банки нанесены, Так что курс уточнить можно смело.

– Отлично! Степанов, возьми карту и быстро в ходовую рубку! Скажи шкиперу, пущай поспешает с правкой курса, время якоря выбирать. Ну, рассказывай, не томи уже.

– Давай для начала в тепло спустимся, а то ветер до костей продувает.

– Идем, идем, – улыбнувшись, проговорил Орлов. Хлопая американца по плечу. – Сейчас кофею сварим, хлебнешь горячего и вмиг согреешься.

Только спустившись в один из кубриков и сев напротив американца, поручик заметил, что визит к соотечественникам, произвел на него удручающее впечатление.

– Чего хмуришься? – тихо уточнил он. – Случилось чего?

– Даже не знаю как и ответить, – со вздохом буркнул тот. Глядя на выглядуещего из-за двери Неплюева. – Свари нам, инженер с Беном кофе, а мы пока с, генералом посекретничаем.

– Да, не томи ты уже, – буркнул Орлов. Плотно прикрывая двери. – Что стряслось?

– У наших моряков, загрузка боекомплекта и провианта, по штату военного времени на борту. Пробормотал Джон, отчаянно дымя окурком сигары. – А еще у них на борту целая рота солдат.

– Они, что же знают про английский караван? – играя желваками, уточнил поручик.

– Капитан мне в деталях, про полученный приказ не рассказывал, – отозвался американец. – Да и не это главное.

– Что же тогда главное?

– У них приказ получен, взять под охрану все протоки в низовьях Юкона и реки Медной.

– Что? – тихо прошептал Орлов. Ошеломленный таким известием. – Ты ничего не путаешь?

– Да нет, Генерал, я все в точности тебе передал.

– Ничего не понимаю…, сеть этих проток…, – это же ключ к нашей верфи! Где латают не только суда купеческие, но и военные и она надежно укрыта от штормов и ветров. Протоки в тех местах имеют хорошие проходы и глубины… Ты, хочешь сказать, что наш правитель Максутов, из-за нехватки сил, обратился к вашим военным морякам за помощью?

– Ты не понял, Генерал, – медленно, проговорил Джон. Выпуская табачный дым в потолок. – Ваш правитель, вообще снял оттуда всех ваших казаков с солдатами и поселенцами в придачу!

– Да, быть такого не может, – проговорил Орлов. Сквозь стиснутые зубы, – Максутов всегда уделял должное внимание охране верфи.

– В том – то все и дело, что продали вашу верфь, с большим земельным наделом, аж не на одну сотню акров. Наш капитан даже не знает, где границы межи легли точно!

– Как это продали? – давясь от смеха, прошептал поручик. – Ты, Америка, вообще думаешь, чего сказываешь? Это же не лавка старьевщика, где тряпье распродают за ненадобностью. Это же верфь!

– Да, не злись ты, Генерал, – проговорил Джон, поморщившись. – Капитан сказал, что приказ этот опущенный аж с самого госдепа. А это значит, что есть купчая с двух сторон подписанная, в том числе и с вашей стороны, с печатью под царским вензелем.

– И кто же подписант, с нашей стороны?

– Да, не знает капитан этого! Все, что ему перед отправкой спешной пояснили, что велись якобы какие – то секретные переговоры, с вашим посланником от самого царя, в Вашингтоне.

– Что – то я вообще ничего в толк не возьму, – пробормотал поручик, покачав головой.

– Ты не одинок, Генерал! Наши моряки с военными, тоже ничего понять не могут, а сюда они нырнули, чтобы шторм переждать. Скоро уже якоря поднимут и на Юкон двинут.

– Я так смекаю, что раз приказ из самого госдепа спущен…, то покупатель получается американский?

– Какой – то "саквояжник", работающий как говорят на семью Моргана, – отозвался Джон, пожав плечами.

– Как это "саквояжник"?

– Ну, мы так называем тех, кто умудрился разбогатеть на войне между нашим Севером и Югом.

– Нет, я решительно ничего не понимаю, – проговорил Орлов, качая головой. – Может это какая – то чудовищная ошибка?

– Какая ошибка? На приказе со слов капитана, стоит резолюция нашего госсекретаря, чтобы оказать всемерную поддержку покупателю сего участка. Для этого капитану в помощь к его судовой команде, придали роту солдат из шестого пехотного полка, с пушкарями в придачу. И они готовы встать на всех господствующих высотах караулом.

– Чтобы врагов на входе укрощать? – подавленно, проговорил поручик. Щурясь от табачного дыма. – Ну, что же, умно. Интересно, что собирается делать этот самый "саквояжник "в этом районе.

– Трудно пока сказать, – отозвался американец, снимая пальто. – Капитан говорил, что у него свои пароходы есть.

– Ничего не понимаю… Зачем надобно было продавать стратегически важный район, с действующей верфью? Неужто, в Петербурге убоялись высадки англичан и сыграли на упреждение?

– Не знаю, Генерал, задашь этот вопрос своему Максутову при встрече.

– Задам, непременно задам… Нет этого просто не может быть!

– А я думаю, что это так и есть, – со вздохом, отозвался Джон. – Ну, сам посуди, стал бы обращаться наш толстосум, за протекцией к самому госсекретарю? Стал бы он просить, что бы на Юконе, наши солдаты заняли все важные высоты, если бы там стояли ваши солдаты с казаками?

– Это наваждение, какое – то, – пробормотал Орлов, с горькой усмешкой. – От новостей твоих голова идет кругом… Ну это ведь не амбар, который один продал, а другой купил! Подробности тебе капитан не сказывал?

– В столицу к нам прибыл ваш посланник инкогнито, от самого вашего императора вроде, привез это предложение. Ну, наш старый дуралей госсекретарь и ухватился за это предложение. А уж как там наш "саквояжник "затесался – капитан не знает. Знает только, что тот за эту покупку крупную сумму выложил наличными.

– Хотел бы я знать, сколько стоит кусок Русской Америки, – с горечью, проговорил Орлов вставая.

* * *

В подавленном состоянии он вышел на палубу и, подойдя к борту, подставил лицо под обжигающий ветер с Арктики. В голове буквально звенела новость о продаже стратегического района, болью отдавая в душе и сердце офицера. Сомнения, которые зародил в его душе раненый у стен форта англичанин, нашли свое подтверждение. Теперь Орлову становилось понятно, почему ушли работные люди купца Самойлова, бросив заготовленный на зиму кругляк, пиленый лес и даже паровую машину. Теперь становилось понятно, почему нарушая соглашение, к океану вышли из леса племена окраинных народов. Почему Лис хотел, сжечь их в печах кирпичного завода – там больше не было русских поселенцев. Стала ясна нервозность англичан и поспешность американцев, спешивших занять низовья Юкона, которое являлось ключом к Русской Америки, становилась понятной суета посланцев Рима, которые спешили застолбить золотоносные участки.

– Как же так? – прошептал поручик. Сквозь стиснутые зубы. – Ради чего тогда мы, принимаем все эти мучения многотрудные? Ради чего тогда льем кровь наших людей, которые дерутся за эту землю до крайности?

Орлов понимал, что раз в деле о продаже фигурирует сам госсекретарь Стюарт, то решение действительно принималось на самом верху – как в Вашингтоне, так и в Петербурге.

Не веселые размышления поручика прервал подошедший урядник:

– Что – то случилось, ваше благородие? На вас прямо лица нет! Там с инженером какаву сварил, может отведаете.

– Америка вести плохие принес, – сквозь зубы, проговорил Орлов. – Говорит, что продал Петербург низовья Юкона и реки Медной. Продал американцем, потому – то вон на том кораблике, теперь торопятся американские солдаты караулом встать, взамен наших казачков с солдатами. Вот такие дела, казак.

– Вот те раз! – с ужасом, выпалил урядник. Часто крестясь при этом. – Неужто Аляска наша, свое русское лицо терять начинает? Отчего же продали? Она же пить, или есть, не просила.

– Не знаю, голубчик…, видимо кто – то из окружения императора, убедил его, что земли эти дикие и для империи теперь в тягость стали.

– Как же так? Как же так можно? – бормотал, растерянно казак. – Для чего же тогда, нашу экспедицию отряжали в энти края? Неужто не нужны более, изыскания наших инженеров на Неве? Так ведь и про нас забудут вовсе, как про людей из форта Черемисова.

– Ладно, братец…, мы люди военные, сдюжим! Раз продали такой ломоть – значит так надобно было, значит есть думки какие – то, о коих мы и знать не знаем. Значит это не проблема заглавная, да и кусок – это же не вся Русская Америка.

– Никак американцы с якоря снимаются, – проговорил казак. Понуро глядя на соседей. – Кочегары видать температуру в котлах нагнали.

С борта шхуны было видно, как стоящий на удалении военный пароход стал выбирать якорь, а из труб повалил густой черный дым.

– И нам стало быть пора пришла, в столицу отправляться. Скажи, казак, ты помнишь как во время Крымской компании, когда мы находились в поиске, на какой манер орудия вражеские калечили?

– Конечно, ваше благородие, разве такое забудешь! Смекаю, что иноземцы до сих пор думают, что пушки у них рвались из-за чугуна пузырчатого.

– Вот ты и проверь тихо носовое орудие на шхуне, прежде чем мы покинем это милейшее заведение.

– Все сделаем, ваше благородие, можете не сумлеваться, – пробормотал казак, крестясь.

– Значится на том и порешим…, пойду я на мостик, а то загостились мы в этой бухте.

* * *

У трапа, ведущего в ходовую рубку, Орлов подошел к инженеру, который подняв воротник, с тоскою смотрел на медленно уходящий корабль американцев.

– Чего приуныл, Иван Иванович? Шел бы ты в машинное отделение, а то еще за борт соскользнешь, да и за машинами глядеть надобно с усердием. Не доверяю я этому Бернсу, скользкий он, какой – то. Справишься с машинами – то?

– Я же инженер, Константин Петрович, – буркнул тот в ответ, – знамо дело справлюсь. Я хоть и на геолога учился, но двигуны паровые, нам на кафедре толково преподавали, потому как считалось, что за ними будущее. Главное, чтобы команды в переговорное четко отдавались.

– Ну, за этим я прослежу, будь спокоен.

Не смотря на нехватку людей, Орлову с Бернсом удалось расставить людей таким образом, что каждый мог выполнять не одну, а несколько команд капитана. И вскоре "Мария "подняв якоря, осторожно двинулась следом за американским кораблем. Выйдя на открытую воду, капитан повел шхуну на средних оборотах, что позволило снизить качку и не подвергать излишней нагрузке винты корабля. Корабль американцев, тем временем очень скоро, скрылся в легкой утренней дымке.

Орлов как человек сугубо сухопутный, никогда не любил эти морские переходы, даже на не значительные расстояния и особенно при не спокойной волне. Которая по его наблюдениям могла довести даже здорового человека до синюшных губ, тошноты и смертельной бледности. Сидя в ходовой рубке, он с тоскою смотрел на проплывающий в легкой дымке берег, берег Русской Америки, которую не известно по каким причинам стали распродавать. Какие – то не понятные посланцы из империи. Видимо, ничего не понимающие, в суровых реалиях жизни, столь далекой колонии. Зато поручик Орлов очень, даже хорошо понимал, что здесь нужно было американскому толстосуму, работающему на империю Морганов и почему он с такой поспешностью стремился взять под контроль низовье Юкона. Американцам нужна была верфь, с естественными каналами и протоками, по которым могли свободно заходить корабли для проведения ремонтных работ. Причем корабли не, только купеческие или китобойные, но и военные, не только американские, но и иноземные. Судовладельцам, которых будет выгодно произвести ремонтные работы здесь, что бы ни тратить время, а главное деньги на буксировку или перегонку кораблей в нижние штаты, где на южных верфях ремонтные работы будут куда дороже. Глядя на береговую линию, Орлов с тоскою думал о том, сколько лет славные русские мореплаватели, как и простые поселенцы, осваивали эту землю, описывали ее природу и географию, порою ценой своей жизни. И все это вдруг становилось не нужным для империи.

Ход его мыслей прервал появившийся на мостике Джон, по хмурому виду которого, стало понятно – что-то случилось.

– Только не говори мне, что нас догоняет судовая команда Бернса, на каком-нибудь корыте, – с досадой, буркнул Орлов. – Дайка я впрочем, угадаю. Никак опять инженер напился? Или нас все же на веслах, преследует судовая команда? Ну, говори уже!

– Ветер с океана дует, – проговорил тот тихо. Нервно теребя в руках перчатки. – Потому дыма над тайгой и не видно. Меж сопок он тянется миль на десять, я его едва разглядел…

– Погоди, Америка, – пробормотал Орлов. Подходя к боковому окну. Про какой дым ты говоришь, да еще с такой тоскою в голосе? Скорее всего, это от костров индейских! Нам – то до этого, какое дело?

– Неужто и впрямь не узнаешь эти места с воды? – глухо, проговорил Джон.

– Погоди, погоди…, да это же форт Ваньки – безухого горит! – выпалил поручик. – Давай быстро на мостик! Нужно казаков с воды поддержать!

– Мы же не знаем форватера! – крикнул в след, убегающему офицеру американец.

Буквально влетев на мостик, Орлов схватил Бернса за воротник и подтащив к окну закричал:

– А ну, командуй "стоп "машинному отделению! Поворачивай телегу к берегу, а не то пристрелю!

– Ты чего удумал, воевода? – просипел, испуганно капитан. С испугом глядя на шлейф дыма. С трудом дыша при этом. – Какой еще берег? Погубить нас всех захотел? Не было у нас такого уговора! Отпусти ты меня, в конце концов…, нет вы все-таки сумасшедшие русские…, впрочем, как и американцы.

– Отпусти ты этот кусок сала! – почти крикнул Джон. С большим трудом оттесняя Орлова. – Ну, сам посмотри, какой может быть берег! Распорем днище, тогда на чем добираться будем?

– Как ты не поймешь, Америка, что там казачки наши! – выпалил Орлов, отпуская капитана. – Там, между прочим, и твой Харли находился! В беду они попали! Помочь им надобно!

– Только чем мы им теперь помочь можем? Может, вплавь кинемся? Да и потом стрельбы – то мы не слышали…, может и живы они все, а дым из-за пожара меж сопок тянет.

– Ладно, Америка, ты прав, конечно, – скрипнув зубами, проговорил поручик. – Нервы это, не взыщи. Идем, Бернс, старым курсом! И смотри не огорчай меня теперь, потому как настроение у меня в конец испортилось.

– Чего ты на нас так смотришь? – прошипел с угрозой американец. – Представление закончено, возьми лучше свою трубу подзорную, да посмотри на скалы повнимательнее. Посмотри, англичанин, как эти сумасшедшие русские воюют. Там, правда, трупы уже снежком припорошило, но по птичьему пиру, да по количеству койотов понять можно, про что я говорю.

Сняв висевшую на стене подзорную трубу, Бернс вновь подошел к боковому окну рубки и стал внимательно всматриваться в прибрежные скалы, что-то бормоча при этом. Наконец он покачал головой и, опустив подзорную трубу, спросил:

– Вы, что же их, паровой сенокосилкой переехали?

– Дайте гудок, капитан…, я хочу попрощаться, с моими боевыми товарищами, – скрипнув зубами, проговорил поручик. Рванув ворот своего полушубка. – Что же там у тебя случилось, Ванька – безухий? Неуж – то, аборигены так обнаглели, что в приступ опять пошли? Не думал я, что они так быстро на штурм решаться… Прости, Иван, что нечем мне тебе помочь было.

Подавленный печальным известием, Орлов молча, наблюдал, за проплывающим в удалении берегом и напряженно думал: "– Как же удалось убедить императора, продать верфь с прилегающими к ней землями и судоходными протоками? Что могло произойти и повлиять на принятие такого решения? Почему так резко сменился курс, и сия земля вдруг стала в одночасье не нужной? Зачем тогда тут гибнут наши люди? Да, нужно быстрее добраться до берегов Невы, где незамедлительно обратиться к влиятельным особам. Настоять, чтобы доклад инженера зазвучал в самых высоких начальствующих кабинетах, глядишь и получится остановить это безобразие с продажей. Пусть на самом верху узнают и про золото, и про минералы другие, и про то, что здесь твориться, и как люди русские здесь, головы свои складывают, не ради крестов и почестей. Конечно, именно так и надобно поступить и тогда Бог даст, влиятельные особы повлияют на лиц приближенных к императору, а те в свою очередь донесут озабоченность до него самого, что позволит пересмотреть уже принятое решение. Может оказаться так, что император и не знает всего, а посланника склонили к тайной наживе. Да, ну и дела у нас творятся, прости, Господи…"

– Пойду я пройдусь, Америка, что – то тошно мне до невозможности, – проговорил поручик, направляясь к трапу. – Присмотри здесь, пока я воздухом дыхну.

Спустившись на качающуюся палубу, он медленно добрался, держась за борт на нос шхуны, где особенно чувствовалась вся мощь океана. Поморщившись от обжигающего, ледяного северного ветра, швыряющего в лицо снежную крупу, запах йода и морских водорослей, Орлов внимательно посмотрел, на несущиеся мимо волны. Которые были на открытой воде гораздо больше, чем в бухте, но которые довольно легко рассекались форштевнем шхуны.

– Ну, вроде ходко идем, слава тебе, Господи, – пробормотал он, поежившись.

Спустившись по трапу в низ, поручик прошел по мрачному, душному коридору на камбуз и, достав из кармана ключ, открыл сундук Бернса. Какое – то время он смотрел на ровные ряды бутылок, заботливо переложенных стружкой, затем взял одну из них и, закрыв крышку, сел к столу. Несколько минут Орлов смотрел на стоящую бутылку, затем снял фуражку и сбив с горлышка рукояткой револьвера, сургучную пробку проговорил:

– За тебя, Ванька – безухий, за твоих полчан…, знаю, что с вами худое произошло…, простите меня и прощайте. Простите, что с помощью для вас, управиться не получилось…, Обещаю, что по прибытию в столицу нашу, службу закажу по вам непременно. Пусть молитвы наши за вас, станут помост Небесной Церкви Божией, и будут блистать для вас чистым золотом.

С этими словами, он сделал несколько крупных глотков из бутылки. Затем закупорил тщательно горлышко, спрятал бутылку во внутреннем кармане, медленно встал и отправился в машинное отделение. Где Неплюев с казаком помогали кочегарам, управляться с паровой машиной.

Едва он успел закрыть входную дверь, как мгновенно оглох от грохота, стоящего в замкнутом пространстве, в котором стук выхлопных клапанов, механизмов и рев шестеренок, сливался в какую – то адскую какофонию. Весь этот грохот и скрежет усиливался тем обстоятельством, что это была самая низшая точка на судне, где качка ощущалась значительно острее. Именно здесь в полной мере, ощущалась вся ничтожность жизни человека, который мог полагаться лишь на милость божью, то стремительно проваливаясь в какую – то бездну, а то также стремительно взлетая на гребне очередной волны.

Кивнув головой, поручик позвал переглянувшихся товарищей, в соседний угольный бункер, где шум работающего железа, почти не было слышно.

– Не давно, прошли утес, – проговорил Орлов, подавлено. Садясь на куски угля. – На котором Ванька с полчанами, караулом стоял. Давайте помянем, рабов божьих.

– Неуж – то сгинули станичники? – прошептал казак, снимая шапку.

– Что там случилось точно не знаю, но дым от строений форта на многие мили тянется…, ну а после бойни такой, которую мы устроили, кровники коих множество образовалось, только смерти нашим полчанам желать могли. Давайте помянем станичников, принявших смерть, во имя империи нашей. По глотку примем, за упокой души их.

– Пущай землица наша далекая, да холодная, будет для них пухом, – прошептал урядник. Беря бутылку с водкой.

– Вот видишь, Константин Петрович, – буркнул инженер. Вытирая масленные руки, о тряпку. Люди наши смерть тут принимают, а Аляску уже кусками продавать стали. Как пирожки с капустой на ярмарке!

– А вот лично я не верю во все это, – прошептал казак, кривясь от выпитого. – В свое время такие же слухи ходили про дорогу Николаевскую, что, мол, продали ее…, а оно все и по – другому обернулось. Нет, сплетни это все! Тут, какой – то маневр я так смекаю, хитрый удуман. А станичникам нашим…, пусть дано все будет по достоинству каждому, как сказано в Святом Писании об обителях святых.

– Ладно, пью за упокой души станичников, – прошептал инженер. Сделав несколько глотков из бутылки… – А, что касаемо продажи куска земли здешней…, все правильно. Видать посчитали, что Россия – матушка большая, начни только шагами считать, ноги по колено сотрешь, а все одно не перемеряешь. Одним куском больше, одним куском меньше, какая разница, Только мне вот не понятно вовсе, а зачем мы тогда здесь так усердствуем? Зачем головы под пули подставляем, да корабли иноземные в полон берем? Может это уже и не нужно не кому?

– Не рви душу, Иван Иванович! – оборвал его поручик. – Мне может еще тошнее, чем тебе, да я молчу.

– Ты, Константин Петрович, человек служивый, – кривясь от выпитого, отозвался инженер. – Тебе положено молчать, да выполнять, а я сугубо мирный. Оттого и возмущен до невозможности и выпью я еще за упокой нашей Русской Америки, потому как подсказывает мне что – то, что это только начало, всех безобразий кои здесь творятся.

– Ну, зачем же ты так, Иван Иванович? Бога побойся! – возмущенно, проговорил урядник. Вытирая лицо рукавом. – Ведь неизвестно еще ничего, а ты уже всех и вся хоронишь. Вот прибудем в Ново – Архангельск, там и получим ясность полную.

– Ну, ну, – отозвался инженер. – Вон как американцы припустили приказ выполнять. Не-е-ет, на правду это походит! А кто же покупатель этот?

– Американец какой – то богатый, из Сан – Франциска, – отозвался Орлов. – У него там своя контора по улице Монтгомери, Америка говорит, что там этих контор тьма просто.

– Ишь ты, название, какое мудреное удумали, – проговорил Степанов. – Значит богатая улица, раз там этот покупатель контору держит.

– Да уж, – буркнул Неплюев, – она как для Нью – Йорка Бродвей будет. Там все бурлит и все в движении, как в муравейники добром. Трамваи ходят, дилижансы снуют запряженные мулами или лошадками, магазинов куча с кофейнями разными. Я вот думаю, а нам – то теперь что делать?

– А от нас требуется одно, – спокойно, отозвался Орлов. С трудом забирая у инженера бутылку. – Выполнить честно свой долг. Как и наши полчане из форта "Око империи".

– Я, Константин Петрович, – пробормотал Неплюев, – озадаченный таким ответом. Мы вроде, помирать пока не собираемся.