скачать книгу бесплатно
Толстая темная коса не скрывала нежный девичий заты-лок.
«Из молодых да ранних!» – с неожиданной злостью поду-мал Яков.
Должен отметить, что хотя некоторые мужчины таки помнят какие-то свои достижения, ну там, решенную зада-чу, написанную книгу, доказанную теорему, построенный телескоп, – нормальные мужчины помнят баб.
Иногда даже не своих.
Оказалось, что они взяли билеты на тот же поезд, в тот же вагон.
Как потом оказалось, в то же купе.
Яков догнал ее на Сумской.
– Так мы едем в Одессу вместе?
Он никогда не боялся начать разговор с любой глупости.
Важен был тембр.
И текст.
И улыбка.
– Нет, билеты для мамы и сестры. Проведывали студент-ку.
То есть, уже не совсем девочка.
– И где вы учитесь?
– В университете. На мехмате.
То есть, совсем не девочка.
Они зашли в первый по дороге сквер.
Сели.
Закурили.
Яков, по-привычке, пытался быть интересным. Он зада-вал вопросы из своего любимого теста на идиотизм.
Яков сам, в свое время, пролетел в пяти ответах из двад-цати пяти, что было не так уж плохо. Зато он лично знал хлопца, который пролетел все двадцать пять вопросов!
Некоторые вопросы были внешне сложные, типа: рассто-яние между пунктами А и Б такое-то, из пункта А в пункт Б вышла машина с такой-то скоростью, одновременно на-встречу ей из пункиа Б вышла машина с другой какой-то скоростью; в момент выезда от первой машины ко второй полетела муха с такой-то скоростью и, долетев, повернула обратно, и опять, и так летала до тех пор, пока машины не встретились. Какое расстояние пролетела муха?
Были вопросы и совсем простые, типа: ночной сторож умер днем дома, будут ли ему платить пенсию? Или: мо-жет ли мужчина жениться на сестре своей вдовы?
Девочка быстро и правильно ответила на все вопросы.
– Вы, наверно, это уже все слышали?
– Нет, а зачем?
Яков курил на углу Сумской, лениво рассматривая про-ходящих мимо девушек. Он абсолютно не понимал зачем ему это свидание с молдавской, как оказалось, девочкой с острыми локотками из маленького молдавского местечка с трудно запоминаемым названием, заканчивающимся на «ы».
А место было отличное. За какие-то пятнадцать минут мимо Якова прошло не менее десяти дам, вызывающих массу добрых чувств. Наверное где-то совсем близко были студенческие общежития. Очередная дама была просто звездой, глаз не оторвать, и только тогда, когда эта звезда оказалась в шаге от Якова, он понял, что это к нему.
В кафе, автоматически поедая мороженное, Яков поймал себя на том, что уже минут сорок не может оторвать взгляд от ее лица, от ее губ в бесцветной помаде. От ее сияющих серых глаз. При этом он продолжал чего-то ум-ное нести, наслаждаясь ее мгновенной адекватной реакци-ей. Казалось, что она заранее знала, что он скажет в каж-дый данный момент и при этом ухитрялась получать удо-вольствие от услышанного.
Вначале у Якова еще были мысли о ее шмутках и укра-шениях, наверняка собранных со всего общежития, о ее пальцах, невероятного благородства и изящества. О фено-мене неожиданного наполнения декольте, но потом все это пропало и Яков взлетел. Такого чувства полета, такой лег-кости бытия у него никогда еще не было. Якова перепол-нял восторг и покой, щемящее ощушение прибытия в пункт назначения.
Без сомнения с ней происходило нечто подобное ибо, ко-гда в сквере он поднял ее со скамейки, чтобы пересадить себе на колени, она ничего не весила. Он мог бы ее под-нять одним пальцем.
Вечер был наверняка прохладным, но он ничего не чув-ствовал, кроме тепла ее кожи и нежного детского запаха.
На следующий день, с букетом наперевес он больше часа простоял на том же углу. Все проходящие девицы каза-лись удивительно грубыми и несимпатичными. Вчерашнее чувство полета потихоньку улетучивалось. Как оказалось, навсегда
Она так и не пришла.
А еще на следующий день Яков обнаружил себя в одном купе с ее мамой и сестрой. Мамаша была обыкновенной гойкой, типа сельской учительницы, сестричка, когда вы-растит, будет явно круче своей старшей сестры.
Мамаша оказалась разноворчивой и беседа в купе легко перешла на предмет старшенькой, студентки. Младшень-кая при этом нагло смотрела ему прямо в глаза.
В те годы Яков абсолютно не замечал двенадцатилетних девочек и из последних сил стараясь себя не выдать сочув-ственно слушал подробный мамашин расклад о легкомыс-лии дочки, не одевшей, идя на свидание позавчера вече-ром ничего теплого ни сверху, ни снизу и слегшую в ре-зультате такого легкомыслия с тяжелой простудой.
Тщетно пытаясь вздохнуть, Яков выскочил из купе и вернулся уже поздно ночью когда соседки уже спали. Ни-когда до того он не совершал такой тяжелый выбор. По-взрослев за ночь, он осознал, что навсегда понесет на себе вес этого выбора.
И принял это как данность.
С годами Яков забыл ее лицо, помнил только огромные блестящие глаза и покрытые бесцветной помадой губы. Но ощущение ее кожи навсегда осталось на кончиках его пальцев.
И детский запах.
В старости он обожал гладить детей.
1984
СКАЗКА ПРО ДВОИХ
В городе Нью-Йорке, а, может и не в Нью-Йорке, жили два человека: Хороший человек и Плохой человек. Они были ровестниками и учились в одной школе. В одном классе. Даже сидели рядом, но потом жизнь их развела в разные стороны.
Дело в том, что Плохой человек хотел всего и сразу… и зашагал по чужим ногам и головам. За всю свою жизнь он так и не познакомился с восьмичасовым рабочим днем, по-часовой оплатой и гарантированным отпуском. В резуль-тате не сразу, конечно же, не сразу, но он таки получил много, очень много. Главное – он обрел уверенность в том, что если человек действительно хочет много, то он и полу-чит много, а если он не получил много, то он этого «мно-го» никогда и не хотел.
Хороший человек считал, что скромность украшает че-ловека, что надо уметь радоваться тому, что у тебя есть.
Что не нужно вынимать душу не из себя, не из других.
Плохой человек обожал менять дома и автомобили. Все соседи постоянно сбегались любоваться новым чудом тех-ники, небрежно припаркованном на его драйвее.
Хороший человек пользовался общественным транспор-том, уверяя себя и других, что это приносит меньше забот и обеспечивает здоровый образ жизни.
Для Плохого человека женщина всегда была призом и при каждом новом достижении, после каждой значитель-ной победы требовалась новая женщина – лучше, красивее, моложе предыдущей. Этих предыдущих он достойно обес-печивал. Бывшие жены и любовницы на Плохого человека не обижались, им, на самом деле, было приятно хоть ка-кое-то время чувствовать себя призовыми.
Для Хорошего человека жена была данностью. Судьбой. Как, впрочем, и все остальное. Он любил свою жену и сво-их детей так, как любят закат солнца в море или зелень ли-ствы, как любят жизнь такую, какая она есть.
Плохой человек тоже любил своих детей – ведь это были его дети! В отличии от Хорошего человека, детей у него, от разных жен, было много. Он заботился о каждом ребен-ке, каждого баловал отдельно.
Иногда, в приступе альтруизма, Плохой человек пытался познакомить кого-то из своих отпрысков с кем-то из детей Хорошего человека, но из этого никогда ничего не получа-лось.
Хороший человек никогда не приглашал Плохого чело-века к себе в гости, он не хотел стыдиться относительной убогости своего быта. Он также не хотел давать повод Плохому человеку на жалость. Естественно, он никогда не приходил в гости к Плохому человеку, хотя тот приглашал постоянно, чтобы не давать себе повода для зависти.
С какого-то времени Плохой человек начал охотно ока-зывать благотворительность, ему стало нравиться давать интервью и сидеть в президиумах. Кроме того, его детям помогала репутация отца-мецената. Иногда он оказывал помощь, деньгами или связями, частным лицам, вынимая при этом душу выяснением мельчайших деталей.
Хороший человек всегда пытался помочь людям, правда, ни денег, ни связей у него не было. Он помогал сочувстви-ем, советом, иногда даже физически.
Так они рядом и жили, Хороший человек и Плохой чело-век.
И умерли в один день.
2016
БАБУШКА И ХУЛИГАН
Бен Уимльямс любил грабить русских бабушек. Денег с них много не взять, но фана было море. В своей уличной кампании Бен особенно не котировался. Детина огромный, но рыхлый и амедленный. Однако местные русские ба-бушки, завидев его черную тушу и налитые кровью глаза, исправно шарахались в страхе. Бен обожал этот страх и устроил на русских бабушек настоящее сафари.
В этот судьбоносный день была очередь бабушки Люси дежурить у еврейского доходяги в одной из серых высоток в районе Кони Айленд. Работа более чем противная, но стабильная. Все три сменяющие друг друга хоуматендант-ши обожали данного клиента – он почти не двигался, мол-чал и ел все подряд.
При внимательном уходе доходяги могло хватить надол-го.
В свое время, протрубив тридцать лет в погонах со щи-том и мечями, Людмила Ивановна, или как ее знали на зо-нах, Люська Кошмар, оказалась на гражданке в заштатном российском городишке.
С вонючей пенсией.
Плюнув на неблагодарную Родину, Люська уехала к доч-ке в Америку и если когда-то самые тертые урки опускали головы при ее появлении, то сегодня подмывание старого еврея хоуматендант Людмила Ивановна должна была иметь за счастье.
Со всеми этими радостными мыслями бабушка Люся во-шла в кабину обшарпанного, советского типа лифта, в ко-торую на втором этаже ввалился наш Бен Уимльямс и тут же, не успев толком п оздороваться, своей на удивление изящной лапой с ухоженными ногтями взял бабушку Лю-сю за горло.
Так встретилось наше темное прошлое с нашим черным будущим.
Бен даже не успел потребовать денег как Люська Кош-мар отработанным жестом взяля черного хулигана за яйца.
Яйца были больше, ухватистые.
Такой боли Бен никогда не испытывал. Он даже не знал, что такая бывает. К сожалению, Бен был садистом, а не са-домазохистом, иначе он получил бы много удовольствия.
А так, дико визжа, он схватил необычную русскую ба-бушку за крашенные кудри и принялся рехтовать ее затыл-ком о железную дверь лифта. Люська, даже теряя созна-ние, продолжала увеличивать усилие своей все еще желез-ной руки, вкладывая в это сжатие всю ненависть, накопив-шуюся за ее горькую жизнь.
Врачи так и не смогли спасти бабушку Люсю.
В случае Бена спасать было некого и на следующий день огромная толпа местных цветных вышла с плакатами типа «КГБ убивает наших детей!» и «Черная жизнь чего-то стоит».
Семья Уимлямсов подала в суд на город – пускаете, мол, черте кого.
И выиграла иск.
2020
ЯКОВУ СНЯТСЯ ДЕВУШКИ
Яков любит смотреть на девушек.
Любят ли девушки, когда Яков на них смотрит, его абсолютно не интересует. Тут он строго придер-живается правила: «Window shopping free».
Понятия не имею кто это замечательное правило придумал.
В мыслях он с девушками разговаривает, водит их по ресторанам, приглашает в гости. В этих своих мечтаниях Яков очень разговорчив и мил. Его скромная съемная бруклинская квартира как-то пре-ображается – увеличивается и светлеет. Да и он сам становится очень интересным и мужественным.
И все девушки на нем балдеют!
В мечтах.
В реальности Яков небольшой красавец, хоть и не совсем урод. С работой справляется. Работает он в Манхэттене. Деньги, правда, небольшие, но Яков любит Манхэттен. Там самые красивые девушки!
Вот только сильно они деловые и спортивные.
Но думать о них приятно!
В Бруклине же все как-то по-домашнему, хотя в последнее время интернационализм заел.
Мусульманки, вообще, чистая потеря для Якова. Черные же девушки в его мечты как-то не вписыва-ются.
Красивых китаянок не видно, их где-то скрывают.
На евреек Яков не смотрит, сам не знает почему.
Остаются школьницы.
И метро.
Но школьницы гуляют днем, когда Яков работает, а метро с каждым днем становится все гнуснее и гнуснее.
А так все хорошо.
Где-то Яков нашел симпатичное стихотворение:
«Ты стареешь,
А новые девичьи лица