Вларос: код Императора. Книга 1

Внезапно что-то изменилось. Словно две личности, две реальности столкнулись в одной точке времени и пространства. Я, Константин, студент из прошлого, вдруг осознал, что нахожусь посреди поля битвы, залитого кровью. Я больше не был сторонним наблюдателем – я был этим полководцем, моими руками было совершено это страшное кровопролитие.

«Где я? В чем я? Кровь?!» – резко прервав размышления полководца, я вскочил, оглядываясь по сторонам и жадно глотая воздух.

Расчлененные человеческие остатки, лужи крови, обгоревшая земля, очаги пожара и бесформенные куски металла окружали меня. «Что это?!», – хныкая, простонал я, с трудом удерживая позывы рвотного рефлекса. Вдруг увидел подходящих ко мне кровавых мечников и идущих следом черных автоматчиков с аурой жажды убийства. Чего они хотят?!

Осмотрел внимательно свой меч с сияющими символами на нем и тут же вспомнил, от чьих рук возникло это месиво. У меня от пережитого ужаса все поплыло пред глазами, звуки приглушились, а время как будто остановилось…

Вскочив с кровати в холодном поту, мне в глаза ударил утренний солнечный свет. «Сон?! – пытаясь успокоить себя, огляделся по сторонам. – Фух… Скорее всего, да…» Это была та самая комнатка, которую выделил таинственный Амос.

Но что-то изменилось. Тревожное чувство не покидало меня. Это был не просто сон. Слишком детальный, слишком реальный, слишком… связный. Я помнил каждую деталь битвы, каждый маневр, названия батальонов и даже технические характеристики оружия. Откуда я мог это знать? И почему у меня ощущение, что я не просто видел эту битву, а действительно был тем полководцем?

Самое страшное было в том, что где-то глубоко внутри я чувствовал странное удовлетворение от тех событий. Удовлетворение от победы, от мастерски спланированной операции. Как будто часть меня действительно была тем безжалостным командиром.

– Доброе утро, господин, – вежливо произнес незаметно подошедший робот-дворецкий. – Вам одежду принести?

– Да, спасибо, – с чувством дежавю ответил я, продолжая медленно оглядываться по сторонам.

– Господин Амос просил передать вам, чтобы вы к нему зашли, как только проснетесь. Он ожидает вас в своем кабинете, – робот выдал аккуратно сложенную мою черную одежду, развернулся и не торопливым шагом покинул комнату, показывая дорогу.

Я оделся, все еще ощущая странную тяжесть в руках и ногах, как после длительной физической нагрузки. Хотя я проспал всю ночь, тело казалось вымотанным, словно я действительно провел часы в бою. Что происходит со мной?

Я не сразу последовал за роботом. По пути наткнулся на книжную полку, и мне стало очень любопытно посмотреть, о чем пишут в будущем. Книги были самыми обычными. Кожаный переплет намекал на их высокую стоимость, а потускневшая бумага указывала на внушительный возраст. Ни капли современных технологий. Раритет, не иначе.

Вот только пришлось испытать горькое чувство разочарования, когда перебрал несколько книг, а ни слова не разобрал. Эта письменность напоминала какие-то угловатые руны, те же самые, которые я раньше увидел на плакате с Императором. Она не похожа ни на что из моего мира. Эти буквы напоминают какие-то руны викингов, выполненные в стиле катаканы. Очень странно. Местные знают мой древнейший язык, меня прекрасно понимают, а вот письменность совершенно другая.

М-да уж… И как мне искать нужную информацию? Постоянно расспрашивать людей? Глупо. Следует как можно скорее научиться читать. Но как? Без учителя не обойтись. Значит, мне требуется кого-то попросить заняться моим обучением. Но кого? Амоса? Человек вроде бы хороший, но бесплатно обучать меня же не станет. Тем более у него своих проблем должно хватать.

Я провел пальцами по обложке привлекшей внимание книги, ощупывая непонятные символы, и вдруг один из них словно вспыхнул в сознании. «Война». Я знал, что этот символ означает «война». А рядом – «великая». Как я мог это знать? Шокированный, я закрыл книгу и поспешно поставил ее на полку.

Так… надо отвлечься. Для начала следует зарегистрироваться в паспортном отделе, стать гражданином этой империи. Там получить какие-то седы, наверное, аналог местной валюты, после чего смогу уже нанять учителя… Нет. Я же совсем забыл спросить про центр помощи безработным. Мне нужна работа, еды и крыша над головой, а уж потом приниматься за поиски учителя.

– Господин, напоминаю, что вас ожидают, – вежливо произнес робот, прервав мои размышления.

– Да-да, хорошо, показывайте дорогу, – захлопнув и вернув на место книгу, я последовал за дворецким, все еще пытаясь осмыслить случившееся.

Если бы не знал, что живу в доме военнослужащего, то подумал бы, что Амос какой-то там технарь, ведь его кабинет полностью заполнен электроникой. Огромный на всю стену телевизор, разбитый на несколько мониторов, все время что-то показывающих, несколько стоящих на столе стационарных компьютеров, сложенные на мягком диване некие планшеты и электрогазеты, установленные под потолком датчики движения и камеры, а также брошенные на полу запчасти. У стен имелся металлический голубоватый оттенок, в которых отражалась вся комната со всем ее блеском.

И за центральным столом сидел Амос на своем огромном кожаном кресле. Он бегло двигал пальцами по прозрачной динамической голограмме, раскидывая ее объекты по всему кабинету. На одном из парящих голографических экранов я успел увидел какой-то документ с пометкой «Объект № 8» и изображением контура человеческого тела со множеством датчиков и непонятных пояснений. Надпись, конечно же, была написана этими рунами будущего, но я ее почему-то понял.

– Доброе утро, – не отрываясь от работы, поприветствовал офицер меня. – Как спалось?

– Утро доброе. Как тут у вас красиво… – задумчиво произнес я, озираясь по сторонам и пытаясь украдкой рассмотреть другие голографические экраны в надежде что-то разобрать.

– Спасибо, – Амос сомкнул ладони, и тут же голограмма исчезла, а вся техника отключилась. – Тебя что-то беспокоит?

– Да нет, все в порядке. Просто сон приснился странный, – я решил поделиться, наблюдая за реакцией Амоса.

– Выглядишь просто устало. О чем сон хоть? – спросил он с профессиональной заинтересованностью, но в его голосе промелькнула нотка напряжения.

– Не знаю, про войну какую-то. Огромная битва, какие-то батальоны с необычными названиями: «Разрушитель», «Самурай», «Фокус», «Штурм». И враги, которых называли… кенситами, кажется, – я внимательно следил за его реакцией.

Амос застыл на мгновение и пристально меня рассмотрел, спустя несколько секунд все же ответил:

– Понял, почему таким измучанным выглядишь. Ничего хорошего в войнах нет, особенно в столь древних, – его голос стал напряженным. – Чем-нибудь я могу помочь? Может подсказать что? – поспешно сменил тему Амос.

– Спасибо, все в порядке, – соврал я. Конечно, у меня имеется множество вопросов, но я понял, что лучше не давить. Что-то подсказывало мне, что Амос знает больше, чем говорит.

– Хорошо. Прошу прощения, но у меня сегодня много работы, поэтому, к сожалению, не смогу проводить в город. Но тебя голодного отпустить также не в силах, – улыбнувшись, он встал. – Пошли на кухню, женушка моя уже должна была приготовить завтрак.

За столом Амос подробно рассказал, как попасть в регистрационный отдел, а после его понесло. Рассказал про правильный образ жизни, чем Армия хороша, почему и мне стоит в ближайшее время записаться на начальные курсы бойца, разбавляя сказанное шутками и веселыми историями из своего личного опыта.

После завтрака, искренне поблагодарив офицера за проявленную доброту, я покинул его скромную трехкомнатную квартиру, расположенную где-то на двадцатом этаже. Все-таки это от башни тогда исходила та леденящая аура, ведь сейчас на улице стояла безветренная и ясная солнечная погода.

Вдохнув полной грудью свежий воздух, я вышел через блокпост 7А внешнего кольца Цитадели, направляясь в город. Но в голове крутились тревожные вопросы: «Кто я на самом деле? Почему мне снятся чужие воспоминания? И почему у меня такое ощущение, что Марк, Амос и, возможно, сам Император, знают обо мне гораздо больше, чем я сам?»

Выходя за пределы Цитадели, я случайно коснулся металлического поручня, и на мгновение моя рука словно покрылась тонкой синеватой пленкой энергии. Никто этого не заметил, но я точно видел. Словно что-то пробуждалось во мне – что-то древнее и могущественное. И, честно говоря, это пугало меня даже больше, чем перемещение во времени.

Глава 4. Марк

– Товарищ майор, разрешите войти? – Марк обратился к своему начальнику через видеофон на двери кабинета.

– Да-да, – раздался голос из динамика.

Хоть начальник через внешние камеры наблюдения и не заметил волнение Марка, но он достаточно хорошо знал своего подчиненного, чтобы спокойно прочесть его мысли лишь по интонации голоса или по зрачкам глаз, а они говорили об излишней для Марка неуверенности.

Утром он проснулся от нейроволнового сообщения. Марк жутко не любил, когда не дают нормально отдохнуть, поэтому нейродатчик на ночь выключал, однако это сообщение его удивило, так как автоматическое включение устройства могло означать лишь одно – вышестоящее начальство срочно вызывает к себе. От одного заголовка сообщения «Гаусс 04:37:24_29.10.1817 (НД_2_ИН_000.739.621.142.976)» Марк с уверенностью в этом убедился, ведь нечасто начальник ОСБ округа Цитадели майор Гаусс отправлял сообщение Марку, особенно ночью несмотря на то, что тот является его первым заместителем. Обычно лишь на плановых собраниях Гаусс выслушивал доклад Марка, после чего давал последующие соответствующие инструкции. Иногда днем по делу или просто так мог позвонить, однако на этот раз случилось нечто странное, что заставило начальника пойти на исключение – отправить сообщение ночью.

Марк с несвойственным ему волнением открыл письмо: «Старший лейтенант Марк, немедленно явитесь в мой кабинет. Красный код». Красный код… Операция чрезвычайной важности и высшей степени секретности. Впервые с момента прибытия на Землю Марку предстояло что-то действительно значимое.

Он автоматически коснулся левого виска, где под кожей находился нейрочип – устройство, связывавшее его с информационной сетью Империи и позволявшее усиливать его способности нейпсилика. Нейрочип слегка пульсировал – признак повышенной мозговой активности в округе. Возможно, именно это и стало причиной срочного вызова.

– Товарищ майор, старший лейтенант Марк по вашему приказу прибыл, – зашел он в кабинет начальника ОСБ округа Цитадели и стрункой вытянулся, опустив руки вдоль туловища, пятки сомкнув вместе, а подбородок немного приподняв.

– Расслабься и присаживайся, мой мальчик, – с фальшивой улыбкой Гаусс указал на кресло за центральным овальным столом, служащее для проведения еженедельных собраний. На кресло, принадлежащее начальнику ОСБ.

– Благодарю, – Марк осторожно опустился на чужое место, внимательно изучая начальника, который развалился на диване под огромной картиной с изображением черной Цитадели в свете полной луны на багровом фоне.

– Отныне ты начальник ОСБ, капитан Марк, – Гаусс сделал небольшую паузу, чтобы проследить за реакцией своего подчиненного, которой все же не последовало, и с ухмылкой продолжил, – удивлен, я смотрю. Этой ночью по распоряжению президента системы Солнца я назначен на должность начальника планетарной службы безопасности с присвоением внеочередного воинского звания полковник. Через час вылетаю на Марс с проверкой, по некоторой информации их генерал-губернатор потерял лояльность к нашему президенту, поэтому я и вызвал тебя ночью для принятия дел и должности. С этого момента приступай к своим новым обязанностям.

Гаусс вдруг замолчал, ухмыльнулся и вдруг решил поделиться своими неофициальными мыслями:

– Как мог обычный начальнишка из ОСБ прорваться сразу до начальника ПСБ? А все дело в Цитадели, расположенной в центре нашего округа, ведь обеспечивая ее безопасность, ты автоматически сближаешься с президентом, с Собранием и со всем руководством ПСБ. Но главная причина не в этом, а в самой Цитадели, в ее тайнах. А знаешь, куда делся мой предшественник?

Он открыл бутылку праздничного вина вековой выдержки и налил себе бокал, сделав паузу в ожидании ответа.

– Повышение, я полагаю? – нарушил тишину Марк.

– Нет, – весело ответил Гаусс, наполняя второй бокал и телекинетически перемещая первый на стол перед Марком. – Арестован Государственной службой безопасности за превышение должностных полномочий. Дураком родился и дураком умрет. Но его ошибки хорошо послужили мне. Теперь у меня развязаны руки. Как думаешь, когда я получу следующее повышение и отправлюсь в ГСБ или даже в ИСБ?

– Не могу знать. Но с вашими способностями – скоро, – холодно ответил Марк, размышляя, почему Гаусс стал столь откровенным. Начальник всегда любил поговорить с ним, словно с сыном, но такую искренность видеть не приходилось.

– Еще раз нет, – продолжил Гаусс. – Лучше иметь абсолютную власть в одной провинции, чем быть безликой ищейкой Тайного Кабинета или даже Императора. Главное – играть по правилам, и тогда никто нам не помешает. А как же президент, хотел бы ты спросить? – он усмехнулся. – У него лишь мнимая власть в отличие от меня. Пусть делает свое дело, пусть даже приказывает мне, но все это не имеет значения, когда манипулируешь им как куклой. Настоящая власть всегда принадлежала не избранным представителям, а тем, кто контролировал безопасность и информацию.

Гаусс отпил вина и продолжил:

– Отчего же я так открыто высказываюсь, не боясь очередного ареста со стороны ГСБ? Потому что в моих словах нет ничего противозаконного, если повышается эффективность прозрачного контроля, растут объемы производства и не ущемляются права граждан. Все это делается на благо Империи, а она в свою очередь призывает к самоуправлению. В некоторых провинциях даже процветает тирания, но Империя не вмешивается, пока там не появляются сепаратистские настроения.

Он сделал еще глоток и с гордостью продолжил:

– А здесь, на Земле, все идет настолько гладко, что граждане искренне верят в существование демократического режима и воодушевлены первыми показателями по полезности для Империи. Система Солнца славится большим количеством добровольцев в Армию, среди которых многие попадают в Гвардию. На Марсе всегда хватает рабочих рук для производства такого объема качественной космической стали, с которым немногие системы могут сравниться. А что насчет производства тепловых аккумуляторов на Меркурии? Самые передовые технологии используются для подпитки энергией от Солнца, и рабочих не пугает повышенная смертность, благодаря чему Империя всегда оснащена ресурсами для космических передвижений и ведения боевых действий на враждебно настроенных планетах. И это лишь малая часть тех преимуществ, которыми обладает система Солнца по сравнению с другими. Если все это будет поддерживаться, то какой смысл арестовывать управленца?

– Ваш предшественник проявил сепаратистский настрой? – спросил Марк, удивленный откровенностью начальника. Он даже и помыслить не мог, что службы безопасности обладают такой властью, превосходящей возможности формальных управленцев, несмотря на существование конституций, кодексов и Имперского Свода Законов, говорящих об обратном.

– Именно. Решил повысить цены на продукцию, надеясь шантажировать Верховный Совет. Естественно, через нашего любимого президента. Однако глаза и уши Тайного Кабинета не обманешь.

Сделав последний глоток превосходного вина, Гаусс закончил свою речь и разочарованно взглянул на полный бокал подчиненного, который явно не поверил сказанному, он прекрасно понимал, что причины ареста явно не столь просты. Начальник гордился таким умным человеком, потому что тот был словно сыном, но и правды сказать не мог, все также из-за его великолепного ума. Верность до конца сохраняют лишь дураки, а гении чаще всего предают, как поступил сам Гаусс со своим начальником.

– Капитан Марк, вы догадываетесь, по какому поводу были вызваны?

– Красный код. Операция чрезвычайной важности.

– Так давай выпей за это, – Гаусс силой мысли приподнял бокал Марка и качнул его, чтобы чарующий аромат вина проник в самую глубину души человека с холодным сердцем, заставив его выпить божественный напиток. – Ты удостоен чести на выполнение операции «Остантон», которую инициировал лично Император. На столе лежат все необходимые подробности. Можешь взять и ознакомиться. Но основы доведу лично…

Марк впервые за долгие годы был шокирован. В операции «Остантон» участвовали всего четверо из службы безопасности, причем двоих он должен был выбрать лично. Докладывать следовало напрямую Гауссу. Ему предстояло собрать команду специалистов для мониторинга и медицинской поддержки объекта № 8 проекта «Возрождение», изучение которого и являлось целью операции «Остантон». При этом специалисты не должны были знать подробностей, чтобы исключить утечку информации.

О проекте «Возрождение» мало что известно даже Гауссу, чем был немного огорчен, но наличие статуса «лично от Императора» снимает весь осадок от ощущения недосказанности и ограниченности в знаниях, так как подробностями проекта «Возрождение» обладали лишь приближенные к Императору, если не он один. И ко всей информации, касающейся Ваалстанина, следует относиться по правилу «меньше знаешь, крепче спишь».

Марк просмотрел первую страницу досье на «Объект № 8». Вверху – гриф высшей секретности и серия идентификационных кодов, внизу – голографическая печать с личной подписью Вечного Императора. Неужели сам правитель Империи причастен к этому проекту?

На голографии был изображен молодой мужчина славянской внешности с русыми волосами. Его лицо казалось странно знакомым, хотя Марк был уверен, что никогда не встречал этого человека.

«Клон Императора?» – мелькнула мысль. Марк отогнал ее, но семя сомнения уже проросло.

– …Объект № 8, – задумчиво произнес он. – В чем его значимость? Каков смысл исследования без анализа полученных данных? Цель кажется слишком простой.

– Насколько мне известно, Восьмой – искусственный человек, – начал Гаусс, тут же отвечая на невысказанный вопрос Марка. – И нет, не в этом его особенность. Больше половины землян искусственно созданы. Но Восьмой отличается тем, что в его голове отсутствуют не только базовые знания о мироздании, загружаемые в мозг каждого индивида, но и сознание вообще. Он просто пустая оболочка без души. Удивительно, да?

Гаусс наклонился ближе, понизив голос:

– Но это еще не все. Возраст тела – больше тысячи лет, и оно не стареет, не говоря уже о разложении. Оно не требует питания, сейчас даже не дышит. Но тело живое и выглядит примерно на двадцать лет. И вот – свершилось! Персонал, наблюдавший за ним поколениями, сообщает о мозговой активности. Восьмой скоро оживет.

На секунду глаза Гаусса вспыхнули синевой, и Марк ощутил, что тот не говорит всей правды. Гаусс знал больше, но умалчивал об этом.

– Оживет, не имея сознания? – уточнил Марк.

– Согласно инструкции, Восьмой обретет сознание со временем. Он как будто только что родился в некоем вымышленном мире, где будет расти. До его пробуждения, к сожалению, отсутствует возможность изучить данный мир, сигналы мозга крайне слабые, а проводить сканирование прямым нейроволновым контактом строго запрещено. Вот только даже ученым неизвестно, когда Восьмой проснется, и какое сознание у него в итоге будет. Возможно, как у аборигена с незаселенной нами планеты, и тогда он первым делом попытается соорудить копье, чтобы нас им же и проткнуть. А может как у младенца, который будет с любопытством повторять все наши движения и слова. В любом случае, его нужно адаптировать к нашему миру, одновременно изучая.

Марк вспомнил легенды о Великой Войне. Если тело существовало больше тысячи лет и оставалось молодым, могло ли оно быть создано во времена войны с кенситами? Могло ли принадлежать воину, чьи воспоминания стерли? Или даже… Нет, слишком рано делать выводы, необходимо продолжить сбор информации.

– То есть суть проекта «Возрождение» заключается в поиске секрета долголетия? – Марк все еще недостаточно осознал всю значимость предстоящей операции, акцентировав внимание лишь на тысячелетний возраст.

– Смысл гадать? Все равно не достигнем истины. Но явно не в не в долголетии дело. В чем же тогда? А надо было читать инструкцию до конца, – сделал замечание Гаусс, однако ему такая черта Марка и нравилась. Документ всегда можно успеть прочесть, а идею, только что родившуюся, первым делом нужно ухватить и донести внимательному слушателю. – Тебе же известно о нейпсиле? Да, это нематериальное вещество, циркулирующее в организме живого существа, позволяющее ему оказывать влияние на себя и на окружающий мир. Вещество, названное по имени открывшего его ученого. А носителей критического уровня нейпсила, достаточного для сознательного воздействия на мир, называют нейпсиликами. Обычно они-то и являются элитными бойцами Императорского полка, как мы с тобой. Но еще в каждом отряде из самых могущественных представителей образуется специальные подразделения, а ярким примером служит Вечный Император, являющийся первым и самым сильным нейпсиликом за всю историю Империи, способным полностью подчинить потоки энергии, пространство и время.

Гаусс сделал значительную паузу:

– А примечательность Восьмого в том, что уровень его нейпсила близок к уровню Императора. Возможно, он даже его клон – на это указывают схожие черты лица. Думаю, не стоит пояснять, кто мог создать такого клона?

Последние слова Гаусса проникли в самую глубину души Марка, оставив незабываемый след. Клон Вечного Императора. Это означает, что объект № 8 – сильнейшее существо во всей Империи, обладающее разумом младенца, как гласит инструкция. И именно Марку предстоит вырастить его как своего сына, рассказать про удивительный окружающий мир, даровать свою любовь и поддержку во всех начинаниях. И если сделать все правильно, то тогда объект № 8 ответит взаимностью. Гаусс довольствуется малым, ему достаточно управлять лишь одной провинцией, но только не Марк, он жаждет гораздо большего…

Родившийся в 1792 году в семье простых рабочих, постоянно отбывающих свой срок в различных колониях, Марк, получивший имя Кио Ридстоун, уже с восемь лет осознал, что Империя насквозь прогнила. Его родная маленькая планета, по сути, являлась огромной тюрьмой, куда привозили нелояльных граждан, предпочитавших жить ради себя, а не во благо государству. Они постоянно грабили и убивали, развлекались и отдыхали. Даже родители Кио и его сверстники, также родившиеся на этой помойке, не стали исключением. И чтобы выжить, а главное чего-нибудь добиться в таких условиях, Ридстоун научился контролировать свои эмоции, закрыв свою душу от окружающих, а также с легкостью читать мысли по эмоциям других людей, даже манипулировать ими, позволяя самоутверждаться. Однако это не помогло ему избежать участи всех жителей планеты Ксорос, и уже в двенадцать лет попал в колонию строгого режима для малолетних убийц.

Постоять за себя Ридстоуну удавалась лучше всего, его уровень нейпсила был достаточно высок, чтобы укрепить тело подобным камню. Поэтому даже выстрелы из бластера, пользующегося особой популярностью среди местного сброда, не оставляли следов на его коже, а малокалиберные пулевые оружия или металлические кинжалы, нелегально завезенные с консервативных республик или созданных в подпольях Ксороса, не способны были даже поцарапать естественную броню Кио. Зато его каменные кулаки с легкостью выбивали челюсть у противника, даже если тот был в защитном шлеме.

Заслужить уважение среди сверстников мальчику не составило труда. Достаточно было проломить несколько черепов и поучаствовать в одной перестрелке, чтобы его признали вожаком. Даже взрослые с опаской посматривали на юного Ридстоуна. Однако его популярность лишь подогрела интерес у блюстителей порядка. Это были обычные солдафоны из Армии неосинталической службы, экипированные стандартным вооружением – комплектом Скаут-2, включающим в себя легкую лучевую пушку, иначе называемой минирэйганом, комплект ручных позитронных гранат, фотонный виброклинок, эластичный черный защитный костюм, плавно переходящий в плащ, и круглый стеклянный шлем, оборудованный системой автоприцеливания, распознавания лиц и прочими боевыми функциями.

И вот однажды Кио, попытавшийся спасти свою семью, полез в драку с блюстителями порядка. У солдат удивлению не было предела при виде своих товарищей, летящих мертвым грузом, с расколотым вдребезги шлемом. Им достаточно было одного единственного удара. Удара двенадцатилетнего мальчика. Выпущенные заряды минирэйганов не были смертельны для Ридстоуна, однако он впервые почувствовал физическую боль, но она не шла ни в какое сравнение с болью душевной. В тот день на глазах мальчика погибли его родители и старшие братья за участие в восстании против Империи, однако они всего лишь мирно просили отпустить их на волю, желали вкусить запах свободы, покинуть этот чертов Ксорос.