скачать книгу бесплатно
– Поэтому ты выбрала себе маленькую квартирку в шумном городе, где трудно найти покой, что днём что ночью?
– Знаю глупо, но это хоть немного меня успокаивает. Маме моей это очень не нравиться и она активно протестует. Хотя я сама признаю, что этот город мне не подходит и что так не может продолжаться вечно.
Кира наконец-то расслабилась, будто сбросила с души тяжкий груз. По-видимому, ей и правда не с кем об этом поговорить, вот и тащит она эту ношу в одиночку. Как и он сам, она тоже уже привыкла быть одна.
– Что ты думаешь дальше делать со всем этим? – спросил он.
Чародейка задумалась. Похоже, ей подобный вопрос ещё никто не задавал. Мудрецов желающих дать жизненный совет бесчисленное множество, а вот людей интересующихся её мнением очевидно нет.
– Я хочу, – она повеселела, – хочу для начала найти работу поспокойнее. Хотя бы временно, чтобы разобраться во всём, в том числе и в себе самой.
– Если тебе потребуется работа, ты всегда можешь работать со мной.
Эти слова рассмешили чародейку.
– Я не шучу. Я бы не пожалел ни сил, ни средств ради возможности чаще видится с тобой, – со всей серьёзностью проговорил он.
– Ты так открыто и без тени смущения это заявляешь? – она хитро улыбнулась.
– Я уже давно не мальчишка, чтобы смущаться. Подобные игры давно в прошлом, пусть там и остаются.
В юности они часто проводили вместе время, рассказывая друг другу том, о чём с другими молчали. Тогда их связывала только дружба, хотя любовное влечение всегда было между ними, но оба страшились всё испортить, поэтому никто не решался сделать первый шаг. И всё же была надежда на перспективу.
Пустые тарелки исчезли с их стола, а взамен им принесли вторую часть заказа. Поев вкусной еды и выпив достаточно вина, чародейка ещё больше открылась ему. Она рассказала ему про свою работу, про отношение со своей семьёй, в особенности с матерью, которая по воспоминаниям Соломона никогда не отличалась тактичностью и пониманием. Чувства захлестнули Киру, оттого она рассказала о многом из того, что её волнует. Долго же она держала это в себе, вынужденно скрывая свои переживания от семьи и друзей. Должно быть, её попытки поделиться своими страхами и печалями разбивались об непонимание родных и близких, как итог она замкнулась в себе. Но сейчас она с тем, кто всегда понимал её. Проговорили они долго, попутно расправляясь с ужином.
– Говоря о медиумах, я давно хотел спросить: какого это впадать в транс? – он чуть наклонился к ней.
– Неприятно, – с лёгкостью призналась Кира. – Разум затуманен, собственные мысли путаются, воспоминания частично исчезают. Твоё сознание очищается, чтобы освободить место новым данным. А потом от переизбытка информации в голове ты не в силах вспомнить даже собственное имя.
– Жутковато. Я ожидал, что всё непросто, но…
– Тебя это пугает? – удивилась чародейка.
– Немного.
– И если говорить откровенно, меня временами тоже. Однажды у меня возникла мысль: что если, когда-нибудь выйдя из транса, я забуду что-нибудь навсегда? Что если какая-то часть моих воспоминаний исчезнет, и так я потеряю частичку себя? А потом я задумалась: вдруг это уже произошло, вдруг я уже что-то забыла?
– Я о таком не слышал. Не знаю, что сказать. Поздравляю, ты меня напугала.
Чародейка рассмеялась долго и с удовольствием.
– Прости. Видел бы ты сейчас своё лицо. Не бери в голову, это просто мои бредни. Прости, что загружаю тебя своим проблемами.
– Перестань извиняться. Сколько я тебя знаю, ты всегда была готова выслушать другого человека, но свои чувства ты почему-то считаешь менее важными, нежели чувства других людей. Если хочешь выговориться, просто говори, я выслушаю.
– Я не знала что ты такой чуткий с окружающими, – она чуть зарделась.
– Только с теми, чьи чувства мне небезразличны… с теми к кому я неравнодушен. Не делай такое лицо, ты поняла, о чём я.
Кира отвела весёлый взгляд, смущённо улыбнулась.
– Знаешь, я никогда не завидовала ведьмакам. Все столь многого жду от вас и так много ответственности. Ведьмак должен всё знать, всё уметь иначе ему несдобровать. Я бы не смогла жить в постоянном напряжении, всегда ожидая удара в спину. И что ещё хуже: всегда боятся того кто живёт в тебе.
«Он не живёт во мне, но у нас с ним общее тело. Моя сила воли не позволяет ему захватить мой разум и тело, а духовная энергия не даёт ему завладеть моей душой, но он неусыпно к этому стремиться».
– Со временем ко всему привыкаешь, – сказал ведьмак, улыбнувшись лишь мышцами лица. – Дамоклов меч, нависает над головой каждого живого существа, разница лишь в том, что ведьмаков с детства приучают никогда об этом не забывать.
– От такого и рассудком повредиться недолго. Я бы давно это бросила.
«Я бы тоже бросил. Выпади мне такая возможность, я бы её не отверг».
– Это лишь со стороны кажется сложным, но в действительности всё не так страшно, – солгал он.
– Когда ты талантлив, многое кажется простым, – рассудила она.
– В детстве меня нельзя было уличить в таланте. Даже самые простые формулы давались мне с трудом, а после пары лет обучения я убедился в своей бездарности. Тогда Корвин изменил подход к моему обучению, благодаря чему со временем у меня начало получаться. В какой-то момент я дошёл до изучения теоретического курса межпространственных чар и к моему удивлению они мне дались без труда. После была успешная практика. Помню моё безграничное счастье в тот момент – первый большой успех в моей жизни, отсюда и любовь к этой науке. Знания Корвина в этом вопросе были ограничены базисным уровнем, поэтому я стал уговаривать его отправить меня на курсы. Долго он упирался, но всё же отпустил меня на три месяца послушать лекции в университете имени Малин Лаурсен.
– В университете Лаурсен? Я всегда думала, что ты учился в Двенбюнгарте.
– В Двенбюнгарте я учился только с тринадцати лет, – Соломона охватили неприятные воспоминания об этом месте. Это элитная школа с многовековыми традициями обучения, школа, в которую допускаются только ведьмаки, школа, в которой можно проснуться ночью от жутких криков и звона цепей в подвале. – И пробыл я там только восемь месяцев. Лучше расскажи о своей учёбе в Дюрверге.
– А что рассказывать? Ты и так всё знаешь.
– Расскажи, что было до нашего знакомства.
– Ну, до тебя моя учёба там проходила не очень весело. Всё оказалось сложнее, чем я ожидала. Помню, в самом начале учёбы нам попалась одна преподавательница по имени Виола, которая слыла редким специалистом в своей области, но при этом была совершенно бездарным преподавателем. Она в основном работала с двумя-тремя студентами из нашей группы, местными зубрилами, которые понимали её с полуслова, а про других студентов она начисто забывала.
– Как говориться: «Учитесь сами».
– «И понимайте, как хотите». В итоге у всего курса оценки были неудовлетворительными. Затем была другая преподавательница Лидия, она показалась всем нам очень милой. Уже немолодая, но ещё сохранившая красоту женщина с приятным голоском и доброжелательной улыбкой.
– Я понял, о ком ты говоришь. Она всегда заплетала волосы в длинную косу.
– Да это она. Она то и дело рассказывала нам о своей семье и часто посмеивалась вместе с нами. Казалось, что мы с ней на одной волне.
– Но? – чуя подвох, спросил он.
– На экзаменах она на ровном месте устроила нам сущий ад.
Теперь уже Соломон засмеялся, крутя пальцами ножку бокала.
– Мне тогда было не смешно. Она выдала нам заведомо невыполнимое задание, которое даже старшекурсников поставило в тупик. А эта её раздражающая привычка заходить за спину студента и заглядывать в его тетрадку.
Соломон ещё громче засмеялся. Его смех и саму Киру развлёк.
– Но хуже всех был наш Кларенс. Сколько крови у нас выпил этот зловредный старикан. Всегда находил к чему придраться, если не сразу, то после длительного изучения он обязательно выдумывал причину, чтобы студент переделал работу.
Соломон продолжил поигрывать пустым бокалом.
– На его занятиях всегда было невыносимо душно, – пожаловалась Кира, – от этого каждому студенту минимум один раз становилось плохо. У меня два раза случались панические атаки. Вспомнить страшно. Он задавал нам килограммы писанины, причём по гипотезам, которые были уже давным-давно опровергнуты. Требовал от нас, чтобы мы изучали его предмет по устаревшим учебникам, которые было трудно найти и которые от старости рассыпались в руках.
– Тяжко тебе с ним пришлось. Поистине вредный старик.
– При этом он за любую даже мелкую ошибку в оформление ставил неуд. Скольких он с ума свёл, – чародейка с возмущённым выражением лица замотала головой и запила обиду вином. – А потом появился ты со своими монетами и утёр старому упрямцу нос у всех на глазах. Я тогда громче всех тебе аплодировала.
– Ну, тут он сам был виноват. Там же были не только студенты, но мастера из других академий, а так же грандмастер и все они пришли посмотреть на моё открытие. Чем он думал, когда вылез? Хотел меня высмеять перед полной аудиторией, однако в итоге сам из себя сделал посмешище.
– Помню, как он соскочил со своего места и с умным видом прервал твоё выступление. В ту минуту мне стало жалко тебя. Я подумала, что он испортит презентацию твоей формулы и навсегда раздавит твою самооценку – он так делал раньше. Но к счастью оказалось, что из вас двоих, ты был страшнейшим.
– А он, как и его знания в этой области оказался весьма поверхностным.
– Но это открылось только после того как ты с невозмутимым видом, словесно прошёлся по нему катком. Я сидела, оцепенев от удивления. Мне, как и всем студентам, не верилось, что это происходит взаправду. Он, по-видимому, то же не верил – стоял там, с раскрытым ртом и ошалело хлопал глазками.
Соломон, прикрыл лицо рукой, и беззвучно захохотал.
– Ты стал всеобщим героем. Не было в академии столь же популярного человека, как ты тогда.
– Слушай, я давно хотел тебя спросить: а долго он психовал после этого?
– Целых полгода.
– Быть того не может.
– Ещё как может. Он заставлял нас писать нескончаемое множество работ по Телепортации Ямсона. И постоянно орал: «Будете писать, пока не научитесь различать науку, от бредней, зазнавшихся неучей!».
– Искренне прошу за это прощения, – шутливо повинился Соломон.
– Принято. Хоть он нас тогда доставал, мы в целом были счастливы и скучные лекции в душной аудитории переносились легче.
Хорошее вино, а так же её улыбка и её смех одурманили Соломона.
– А кто из преподавателей тебе нравился?
– Ринвольд. Его я обожала, – она просияла. – Добрый, общительный и умилительный. Если хочешь знать, я на тебя внимание обратила только потому, что он привёл тебя к нам. Не обижайся, но при знакомстве ты мне не особо понравился.
В памяти Соломона всплыл образ старого друга, низенького толстячка с очаровательной улыбкой, которая никогда не сходила с его лица. С его появлением у всех вокруг поднималось настроение, ответная улыбка сама расползалась по лицу и радость разгоралась внутри. Его невозможно было не любить.
– Хочешь сказать, что твой интерес ко мне появился исключительно из-за моей дружбы с симпатичным тебе преподавателем?
– Его мы все любили, а вот тебя нет – высокомерный нахал, не признающий авторитетов. Многих бесила твоя заносчивость. А меня больше задевало, что на красивых девушек ты смотрел с откровенным интересом, а прочих откровенно игнорировал. Но Ринвольд всё время говорил о тебе. Наши достижения в учёбе он часто сравнивал с твоими, поэтому я и остальные его студенты заочно восхищались тобой. Однако после знакомства с тобой восхищение сменилось раздражением.
Соломон, улыбаясь, никак не прокомментировал её слова.
– Я до сих пор не понимаю, – продолжила она, – что у вас двоих было общего?
– Общие интересы. Мы познакомились на празднике в честь помолвки старшего сына ведьмака Даниила. В обязанности гостей входило поздравлять молодых, приправляя всё это лицемерной похвалой. Меня от этого тошнило.
– Дай угадаю: в отместку ты довёл невесту до слез и испортил приём?
– Нет. Я довёл до слёз жениха. Но приём я не портил.
Кира в очередной раз с удовольствием залилась смехом.
– В общем, – продолжил Соломон, – знакомство с Ринвольдом стало для меня отдушиной в тот невыносимый вечер. Он многие годы был дружен с Рагнаром, поэтому при знакомстве мы уже многое друг о друге знали. Даже ещё не начав говорить, он меня очаровал. Но объединил нас общий интерес к зачарованию, особенно к древним артефактам. Началось всё с обсуждения Посоха Амон Ра. Ринвольда, как и меня больше интересовало то, каким образом сей могущественный артефакт был сотворён, нежели как им завладеть или как его использовать. Мы оба в равной степени были тщеславны, чтобы возжелать, самим создать нечто подобное. Мы долго проговорили на разные темы, пока он не разговорил меня на тему моих научных гипотез, о которых он слышал от Рагнара.
– С ним было невозможно скрытничать, – согласилась Кира.
– До встречи с ним я не относился к своим идеям в серьёз, даже не думал, что в них может быть реальный смысл. Именно он убедил меня в обратном. Его стараниями я тогда отважился представить на весь мир разработанную мной формулу в вашей академии и благодаря ему познакомился с тобой.
– Соломон? – Кира настороженно глянула на ведьмака. – А что за история у вас приключилась с кольцами?
– А ты не знаешь? – с сомнением спросил он.
– Мне известны только слухи, а они всегда сильно разнились.
Ведьмак сделал очередной глоток вина.
– Как я и говорил, мы оба бредили мечтами о создании могущественных артефактов. У меня была мечта создать по средствам межпространственных формул предмет, который делал бы своего хозяина неосязаемым словно призрака.
– Такое возможно? – удивилась чародейка.
– Возможно. Ещё на стадии задумки данные чары оказались сложны даже для меня. Из-за запредельной сложности эти формулы невозможно применить ни в бою, ни в быту. Оставался только один вариант: зачарование – запечатать эти формулы, в специальный объект, чтобы облегчить их использование.
– Зачарование это очень сложная наука, я за свою жизнь всего три раза встречала настоящих специалистов в этой области.
– Ты абсолютно права. Однако хоть это и было очень сложно, мы всё же справились. До этого наши задумки годами жили только в наших умах, оставаясь лишь мечтами. Но он был уверен в успехе: «Мы сделаем это Соломон! Вот увидишь, однажды мы всем покажем, чего стоят наши идеи!».
– И когда же вы решились на свои эксперименты?
– Когда Ринвольд неизлечимо заболел. Когда стало понятно, что его время подходит к концу. Хорошо, что ты и твои сокурсники не видели его тогда. От былой радости, что он излучал, не осталось и следа, болезнь сжигала его изнутри. Тогда он и решил пойти на реализацию мечты всей свой жизни. «Соломон мы должны пойти на риск, – говорил он мне. – У меня мало осталось времени, и я не хочу уходить сожалея. Ты же не откажешь мне в просьбе сейчас?».
– И ты согласился? – спросила опечаленная чародейка.
– Да, согласился. Мы в тайне собрали возле себя трёх единомышленников, а затем все вместе преступили к воплощению наших замыслов. Спустя несколько месяцев изнурительной и кропотливой работы, мы тайком от всех создали пять колец, которые теперь в учебниках называют Кольцами Ринвольда.
– Кольца Ринвольда, – повторила она.
– Рагнар пришёл в ярость, когда узнал о нашем успехе, схожая реакция была и у членов Круга. Специально по этому поводу был созван полноценный совет. Нас к счастью не подвергли всеобщему порицанию, и не судили как преступников. Хотя какие законы мы нарушили? Одна часть ведьмаков требовала уничтожить кольца, другая часть с пеной у рта требовала передать их в пользование членов Круга.
– Они хотели заполучить их для себя любимых.
– Верно. Но в таком случае как решить, кому передать эти кольца? Рагнару? Константину? Они и так сильнейшие ведьмаки Круга. А кто ещё достоин этой силы? Как ты и сама уже догадалась, здесь ведьмаки разошлись во мнениях. Они потребовали составить список претендентов, а после всеобщим голосованием раздать кольца достойнейшим из списка.
– Чтобы тайком с помощью подкупа шантажа и угроз переманить голоса на свою сторону, – с призрением бросила Кира.
Соломон кивнул в знак согласия.
– Решение предложил старый Уильям: «Разумней всего, чтобы кольца остались у своих хозяев, лишь они знают их силу и возможности. Но, применение этих колец должно ограничить законом. Нельзя допустить, их бездумного использования».
