Борух Баклажанов. В поиске равновесия

– Здорово, Борисыч! Какими судьбами? – улыбнувшись, спросил Гонеев.

По всему чувствовалось, что он был рад видеть Баклажанова.

– Категорически взаимно, Львович! Из бани еду. Думал оздоровиться, да судьба распорядилась иначе, – ответил Борух, пожимая ему руку.

– Да я вижу! Проходи, сейчас борща тебе разогрею и накапаю.

– Опасно это! – засмеялся Баклажанов, вспоминая, как пару месяцев назад Гонеев подарил ему кашне и они решили «обмыть» его, после чего Борух ушел в двухнедельный запой.

– Хуже не будет! – ответил Рудик, с улыбкой вспомнив то же самое.

Просидели они с полчаса, беседуя и обмениваясь последними новостями.

– Может, партию в нарды? – предложил Гонеев.

– Не возражаю.

В нарды Боруха в свое время научил играть еще Эдик Этносов, которого в свою очередь научили во время его путешествий по Кавказу. Баклажанов был неплохим учеником и, схватывая все налету, впоследствии Этносова часто обыгрывал, но Эдик к этому относился спокойно и философски. «Меня обыграть не сложно, ты того владикавказского таксиста обыграл бы», – любил приговаривать Эдик в легкой досаде после очередного проигрыша. Он частенько вспоминал, как когда-то давно играл с местным кавказским извозчиком на вокзале, пока ждал поезд. Тогда помимо содержания игры ему было жутко интересно наблюдать за манерой, ибо таксист играл всеми десятью пальцами, и все это напоминало работу пианиста-виртуоза за роялем. Баклажанов же в свою очередь научил играть Гонеева, и они частенько любили заезжать друг к другу на ставшие традиционными между ними турниры.

– Слушай, Борисыч, почему ты именно в нарды играешь? Ты же и в шахматы неплохо вроде играл? – как-то невзначай спросил Рудик в середине одной из партий.

– Львович, ну это целая теория – долго рассказывать просто.

– А мы разве куда-то торопимся? Излагай.

«Шахматы-нарды» и «формула мужчины». Перехлест теорий

«Что наша жизнь? Игра»

А. С. Пушкин«Пиковая дама»

История шахмат и нардов насчитывает не одну сотню лет, а игральная доска, как и бильярдный стол это и есть наша жизнь с ее вечными перипетиями, радостями и невзгодами и сладостными муками в принятии решений. История и время показывали, что более успешен в жизни был тот, кто на эту доску смотрел глобальнее и с разных ракурсов, не зацикливаясь на конкретных ходах. «Даже с ничтожными силами можно овладеть всей доской», – констатировал Бендер в клубе «Картонажник». Главное, чтобы было желание и упорство.

Шахматы моложе нардов. Они пришли из Индии и, претерпев некоторые изменения в арабском мире, дошли и до Европы. История же нардов брала начало в Древнем Египте и Иране еще до нашей эры. Там существовали игры, подобные нардам, что было подхвачено древними римлянами, которые уже трансформировали их в игру, известную в наши дни.

В шахматы Баклажанов играл неплохо, но ничто так не затягивает и не интригует, как игра в нарды. Шахматы требуют ума, воплощенного в стратегию и тактику, и кто в большей степени таковым наделен, тот и выигрывает. В нардах же, как и в жизни, в дополнение к этому нужны еще две вещи: фарт и нюх. Играя именно в нарды и размышляя, Борух начал постепенно выводить формулу – формулу цельного мужчины. Он долгое время обдумывал те качества, которыми мужчина должен быть наделен от природы или вырабатывать самостоятельно, и в итоге пришел к их примерно следующему соотношению.

На 60 % мужчина должен состоять из Ума. «Ум» – это понятие довольно сложное и труднообъяснимое. Тут немаловажную роль играет образование в том виде, в котором мы привыкли его понимать, т. е. багаж знаний, вынесенный из учебных заведений. Правда, справедливости ради надо сказать, что люди даже с отсутствием аттестатов, но занимавшиеся самообразованием, могли влиять на многие мировые процессы.

К «Уму» можно отнести и смекалку, и способности в анализе и обработке имеющейся информации. В этой связи в свое время Баклажанова покорила история про одного психолога. Все это вошло в историю как «Дело безумного бомбера» и происходило в середине 20-го века, когда полиция повсюду в мегаполисе начала находить взрывные устройства, оставленные каким-то маньяком (сразу уточню, что к этой истории «Маньяк» С. С. Маникайнен отношения не имеет). С некоторыми перерывами так продолжалось на протяжении 15-и лет и уносило человеческие жизни. Профессиональные сыщики с огромным опытом сбились с ног, используя все мыслимые и немыслимые приемы, но сделать ничего не могли. Время шло, а их авторитет таял на глазах, и тогда они решили обратиться к психологу. Звали его Джеймс Бруссел. Это был первый в истории случай составления психологического портрета серийного маньяка. Бруссел тщательно обработал всю предоставленную ему информацию, анализируя манеру маньяка, даты и места преступлений, цветовые предпочтения и обороты речи. Через некоторое время он выдал сыщикам полное досье на подозреваемого (его частичную биографию и даже район возможного проживания). Но и это было не все. «Синий двубортный костюм, – пробормотал он, закрыв глаза и представляя что-то, ведомое лишь ему, и продолжил. – Когда вы придете его брать, он выйдет к вам в синем двубортном костюме, застегнутом на все пуговицы».

Особого значения сыскари замечанию этому тогда не придали, но в итоге были в таком же шоке, как и банные компаньоны от заговорившего по-латыни Пея. Попросивший некоторое время на сборы подозреваемый вышел к ним одетый в точности так, как говорил психолог, и развеял все их сомнения. Бруссел был ярчайшим примером ума, примененного с пользой для общества и сохранившего сотни жизней.

«Самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела», – саркастически сетовал Холмс в исполнении Василия Ливанова, ибо интеллект требует органичного выплеска, и счастлив тот, кто делает это для людей.

«В чем твой ум? – как-то в разговоре спросил Баклажанова его старый знакомый Евгений. – Вот я отслужил в армии и отсидел – я видел жизнь и знаю ее. А в чем ум твой?». Тогда Борух задумался. А ведь действительно, объездив полмира и зная многое, он не мог ответить на этот, казалось бы, простой вопрос. На тот момент, гуляя и пьянствуя в безделии и скуке уже пару лет, он поймал себя на мысли, что перестал ставить перед собой цели. Вернее, цели он ставил, но не было цели глобальной, заброшенной за горизонт – цели, которой не видно. Может быть, это и есть мечта, существующая у нас в образе и ощущениях и движение к которой являют собой те пресловутые этапы большого пути? Не исключено. Но для движения нужно топливо – это «Воля», что и должно составлять еще 20 % мужской сути.

В своей жизни Баклажанов встречал массу людей, наделенных интеллектом, высокой самооценкой и тайной внутренней жаждой реализовать себя для социума в каком-то виде. Но в каком? На этот вопрос ответа у них не было. Они были не в силах истязать себя размышлениями в поисках вектора, а лишь плыли по течению жизни. Его поиск требует огромного упорства и воли, а найти его – значит найти себя. Иногда для этого нужны годы, иногда целая жизнь, ибо вся наша жизнь – это поиск себя. Сама судьба часто преподносит этот вектор, иногда во имя, но чаще вопреки, проверяя на прочность и щедро одаривая злостью.

«Энди проплыл по канализационной трубе пятьсот ярдов. Как там воняло, я даже представить себе не могу. Пятьсот ярдов, расстояние пяти футбольных полей», – говорил Ред о своем друге Дюфрейне из «Побега из Шоушенка». Судьба поставила Энди в эти условия, но она же указала ему и путь, зная, на что он способен, ибо Господь непосильной ноши не даст. Собрав воедино интеллект и волю, он сумел победить систему, сделав почти невозможное, шаг за шагом идя к своей цели. Но, без сомнения, ему повезло.

Одни скажут: «Провидение», а другие скажут: «Фарт» – вот еще неотъемлемые 10 % мужской сути. Но тут от тебя уже ничего не зависит – они либо есть, либо их нет. «Фарт» так же как и «Ум» сложное для толкования понятие. «Оказаться в нужное время в нужном месте» – вот, пожалуй, самая емкая его трактовка. Он дается свыше и, если уж он снизошел, им надо воспользоваться, применив во благо, ибо судьба спрашивает жестоко по футбольной доктрине «не забиваешь ты – забивают тебе». Сборная СССР по футболу конца 80-х годов могла бы и была достойна стать чемпионом Европы, а то и мира, но у них не было фарта свыше, либо в чем-то он и был, но грамотно распорядиться им они не сумели. В итоге на отечественный футбол была наложена печать проклятия на долгие годы вперед. Целая плеяда боксеров-шестидесятников были профессионалами высочайшего класса, и каждый из них стал бы великим, родись они на полвека позже, но все они так и остались в тени Мохаммеда Али. И примеров подобных было немало.

Человеческое здоровье, близкие и понимающие люди вокруг уже могут считаться жизненной удачей, но «Фарт» в другом. Он приходит к ищущему всей душой и идущему к своей цели человеку и подобен оазису, внезапно открывшемуся для отбившегося от каравана путника в пустыне. Это может быть мимолетная встреча, случайно услышанная фраза или произошедшее событие, которое укрепит в выбранном пути. «Фарт» дается избранным – судьба одаривает им, если видит в человеке стремление и поиск. Он словно турбина двигателя, которая срабатывает в тот момент, когда силы уже на исходе и почти приходит отчаяние – тогда судьба и дает этот шанс, подталкивая вперед.

До Дмитрия Менделеева многие ученые пытались систематизировать химические элементы, но единственно верное решение не давалось никому. Он выписывал свойства элементов на отдельные листки, мучительно размышляя и раскладывая ими карточные пасьянсы, и в итоге та самая «Таблица Менделеева», которой и по сей день пользуется весь мир, пришла к нему во сне. Он искал, продумывая и анализируя сотни вариантов, подобно голодному и злому волку в холодном зимнем лесу, держащему нос по ветру.

«Нюх» – вот те 10 %, которые дают старт всему. Нюх на события и на ситуацию, то звериное чутье, которым отчасти наделены вожаки «воровского хода», но использующие его во зло. Умение высмотреть во всей круговерти дел и процессов то, что осталось скрытым от большинства людских глаз, вот что такое нюх.

– Я замечаю, что постоянно везде опаздываю. Чем бы я ни начинал заниматься, в итоге я понимал, что кто-то в каком-то виде это уже сделал до меня! – посетовал Боруху все тот же Евгений в том их давешнем разговоре.

– Видишь ли, Евгений, – начал тогда Баклажанов издалека, – любое дело должно начинаться с всестороннего анализа ситуации и изучения «матчасти». Любой опытный марафонец загодя приглядывается к соперникам и взвешивает собственные силы и подготовку, поэтапно вырабатывая план забега. У тебя же все начинается со старта, а не задолго до него. Ты не придумал ничего, чтобы быть первым, а лишь оперируешь инструментами и догмами, которые доступны любому. Ты не изобрел альтернативы колесу, новую таблицу умножения или систему летоисчисления и уж тем более чего-то, что могло бы объяснить женскую логику, а уж свою то и подавно. Вот кто изобретет все это – тот и первый! Не исключено даже, что он не отслужил в армии и не отсидел. Просто он гений. А ты Евгений.

Быть на шаг впереди – вот, пожалуй, феномен «Нюха». Лишь люди, смотревшие за горизонт и сумевшие разглядеть там что-то, добивались успеха, потому как, подойдя к тому горизонту, они были уже равные остальным.

Проценты эти весьма условны, но когда они складываются в единое целое и мужчина начинает над ним работать, то появляется то необъяснимое и не поддающееся никаким общепринятым законам и логике «что-то», то, чем был наделен римский харизматичный брюнет из ранней юности Баклажанова. Наверное, это и есть работа над собой, и кто более в ней преуспеет, о том в итоге и скажут: «Вот он Иволгин, король иудейский!»[13].

* * *

– «Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать!»[14] – с улыбкой сказал Гонеев.

– Suis quaeque temporibus[15], – задумчиво ответил Баклажанов.

– Не умничай, – хмыкнул Львович в ответ.

– «Всему свое время», говорю. Скукотища какая-то, Рудик, тебе не кажется? Может, на море сгоняем допить? – продолжил Борух, находясь еще далеко в своих мыслях.

– Давай, мне как раз моя турагентша звонила. У нее два человека на завтра «слетело», данные наши с утра на рейс подадим. «Пять звезд, все включено» – как ты любишь. Полетели, что нас держит?

И действительно, ничего их не держало на тот момент. Это было веселое время – время праздной гульбы, женщин и познания себя. Они наслаждались им вместе и по отдельности, и им было что вспомнить, только детям рассказать было нечего. Был ли Баклажанов счастлив тогда? Пожалуй, да. Но что понимать под счастьем? Наверное, каждый ответит по-своему. Боруху казалось, что счастье – это душевное равновесие. Состояние это сложно объяснить, ибо складывается оно из многого. Это и бодрость тела, и гармония в личном и профессиональном, и видимые ростки планов на будущее, вдруг встретившиеся в одной точке на определенном этапе пути. Поймать, оценить и насладиться всем этим – это и есть счастье. Оно подобно штилю для моряка, ясно понимающего, что за ним последует шторм. Равновесие в душе мимолетно – наверное, так и должно быть. Штиль скучен морякам, и вот уже они высматривают вдалеке грозовые облака в надежде проверить себя и стать сильнее.

* * *

«Пассажиры Баклажанов и Гонеев, срочно проследуйте к стойке регистрации на рейс!» – раздалось в аэропорту вечером следующего дня. Пассажиры допили коньяк и пошли, так и не договорив с человеком, летевшим куда-то на север и провожавшим их каким-то немного завистливым взглядом.

Несколько дней они наслаждались морем и солнцем, разрывали залы в ночных клубах, собирая вокруг себя все больше людей, и жгли жизнь как могли. Как-то за пару дней до вылета домой они в очередной раз пошли искупаться. Пирс был жутко длинный, и, казалось, ему опять не будет конца и края.

– Интересно, сколько он в длину? – спросил Гонеев.

– Да откуда мне знать – иди вперед, шагами измерь, а на финише по результатам доложишь!

Львович ушел вперед, а Баклажанов продолжил идти нога за ногу, пытаясь вдоволь надышаться морем перед вылетом. Шел он так несколько минут и постепенно нагнал человека. Со спины было видно, что тот был прилично старше Боруха, но в отличной физической форме. Он был высок ростом и чувствовалось, что тренажерный зал он покидал разве что для еды и сна.

– Гражданин Атлет! – окликнул его Баклажанов.

Тот обернулся, сверкнув ослепительной улыбкой, словно ждал этого.

– Вы в неплохой форме! Был бы я бабой – влюбился бы. Вы мой немой укор! – сказал Борух, улыбнувшись в ответ.

– Наша встреча была неслучайной! – ответил тот и был абсолютно прав.

Теория вертикального и горизонтального человека

Родной город встретил Боруха метелями и слякотью, но и этому он был рад. Он никогда не любил уезжать надолго и не очень понимал людей, которые могли пропадать в путешествиях месяцами. Виной ли тому был особый «питерский» магнетизм или еще что, но любование закатами над океаном ему быстро наскучивало и каждый раз его неизменно тянуло домой, тем более надо было решить накопившиеся вопросы, поскольку еще на курорте Боруху уже вовсю начали обрывать телефон.

Занимался он разными делами, но, достигая в чем-то успеха, он терял к этому интерес и начинал искать что-то новое. Будучи неплохим физиогномистом и наблюдая за людьми, он пытался понять каждого из них. Разумеется, сложно разобраться в бесконечном людском потоке, но тех, которые чем-то цепляли его, он пытался каким-то образом классифицировать. Судьба сводила его со многими людьми – плохими и хорошими, экспрессивными и уравновешенными, умными и посредственными. Но он никогда не был категоричен, не признавая «черного» и «белого» и придерживаясь лишь полутонов. Это касалось лишь людской сути, что же до призвания, то тут со временем он пришел к определенной теории – «Теории Вертикального и Горизонтального человека».

С ранней юности, а то и с детства у каждого из нас своя дорога, и не всегда она будет прямой как стрела к черточке между двумя датами. В пути мы сталкиваемся с разными жизненными перипетиями и волею судьбы часто ищем что-то новое, порой неизведанное для себя. Поиски эти трудны, и каждый раз нелегка новая непроторенная дорога, полная ухабов и рытвин, но тем интереснее жить. В этом новом мы набиваем себе жизненные шишки, прежде чем к чему-то придем, но в итоге собрав воедино весь багаж опыта, мы получаемся людьми широкого охвата. Так формируется человек «Горизонтальный».

«Вертикальный» же человек глобальнее, но глобальнее лишь в каком-то одном деле. Он профессионал и идет по вертикали одного выбранного когда-то пути, и соперники ему такие же профессионалы, как и он сам. Он добьется успеха лишь по ходу в подъем как велогонщик, собрав всю волю, навыки и умения, ломая и превозмогая себя и уйдя в отрыв от пелотона.

«Горизонтальному» человеку значительно труднее, чем «Вертикальному». В жизни он вынужден бороться не только в вертикали, но и с такими же, как и он сам. Эти люди глубже, многограннее и зачастую талантливее «Вертикальных». Они вбирают в себя как можно больше в вертикали, уходя впоследствии в горизонт то ли по каким-то житейским причинам, то ли потому, что поняли в вертикали все, и идут дальше в поисках свежей крови. Они вновь становятся «Вертикальными» людьми, и бой начинается заново, но на каждом промежуточном финише они делаются еще сильнее и готовы к новым свершениям. «Горизонтальные» могут обойти «Вертикальных» с фланга, поскольку их жизненный опыт богаче и спектр рычагов шире. Они глубже видят людей, их глаз острее, а нюх чутче. В сравнении с «Вертикальными» они как бы проживают несколько жизней, насколько это возможно на этом свете. Из «Горизонтальных» людей вырастают истинные лидеры, и в итоге они берут верх над «Вертикальными» и ведут их за собой. Чаще всего эти люди не наделены исключительными физическими данными, но у них стальной характер и воля. Они закалены вечным соперничеством, идут по фронту, мыслят глобальнее и не боятся перемен.

Размышляя над этим, Баклажанов представлял простую мужскую расческу, надобности в которой с годами у него становилось все меньше. В жизни он вообще всегда пытался понять сложное через простое. Многочисленные зубцы расчески представлялись ему людьми вертикальными, идущими и развивающимися каждый своим путем. Горизонтальный же человек представлял собой расческу в целом, присутствуя в той или иной степени в каждом из ее зубцов. Так Боруху казалось, и он определенно понимал, что не выдумывает ничего нового, ибо «все было украдено до нас». Он лишь пытался систематизировать все то, о чем когда-то думал и за чем наблюдал, лишь добавляя чуть от себя, словно заправляя уже готовый салат по собственному вкусу и подавая его гостям.

Дальнемагистральные перевозки. Генерация идей

После длительного мозгового штурма, чем бы себя снова занять, Борух, потехи ради, решил влезть в дальнемагистральные перевозки. А дело случилось так.

Был у Баклажанова один товарищ (назовем его «Олигарх»), выпрыгнувший на волне 90-х и сумевший наколотить себе некоторые активы. О них он частенько любил поведать в ярчайших красках, но на деле тона были куда пастельнее, и Борух к рассказам этим относился с известной долей юмора. Они вместе учились в школе, встречались и после ее окончания, ведя развеселый образ жизни. Как-то «Олигарх» пригласил Боруха сходить в сауну во всех пониманиях и значениях этого слова на тот период. Каждая рекламная газетенка пестрела объявлениями, в которых предлагался отдых в саунах со стрессом на «комнаты отдыха» и прочее нецелевое их использование. «Олигарх» к тому времени уже «прикормил» пару приличных вариантов, в один из которых они и отправились, свернув на время с твердой пуританской дороги на скользкую тропинку разврата и похоти. Если мужик при деньгах, да еще и свободный, будет утверждать, что ни разу так навеселе не отдыхал, то, скорее всего, с мужиком этим что-то не то. Подобное времяпровождение было довольно асоциальным, но весьма популярным во все времена.

Как водится, все начиналось с гульбы в ресторане, и ближе к полуночи приятели были на месте. Незамедлительно потребовав «посмотреть всех» и выбрав приглянувшихся тружениц, они решили дополнительно усугубить по коньяку. Надо сказать, что и после ресторана они были вполне «нарядные», но опрокинув еще, они уже практически начали понимать все вопросы мироздания, как в той культовой записке.

Дело уже вовсю близилось к утру, осчастливленные во всех смыслах дамы были давно отпущены с миром, и приятели засобирались по домам.

– Тебя подбросить? Я с водителем, – предложил Боруху «Олигарх».

– Слушай, да тебе ж все равно в другую сторону абсолютно. Езжай, а я такси вызову, но за предложение поклон низкий!

– Ладно, бывай! Рад был повидать тебя! – улыбнувшись, сказал «Олигарх», протягивая Боруху руку. – На связи!

– На опасной! – улыбнулся в ответ Баклажанов, ответив на рукопожатие.

Связываться с «Олигархом» было всегда опасно, поскольку каждая их встреча неизменно превращалась в какой-то блуд, хотя весьма запоминающийся. Та ночь не была исключением, ибо, уже подойдя к такси, Борух хлопнул себя по карману костюмных брюк, чтобы проверить наличие денег, но их не обнаружил. «Как пить дать, в сауне обнесли!» – сразу мелькнуло у него в голове.

Борух испытывал смешанные чувства. Тут были и досада, и уныние, и некоторые сомнения в собственных выводах, поскольку заведение было не из дешевых, но победил в итоге острый педагогический прилив объяснить сотрудникам сауны, что воровать грешно. Он отпустил такси и, преисполненный всяческой решимости, направился обратно с разъяснениями.

Дверь открыл уже довольно заспанный человек. Долго не мудрствуя, Борух резким ударом в голову отправил его на пол. Подбежавший второй пропустил встречный через руку и, вылетев из шлепанцев, прилег рядом с первым. Подбежавшие на шум остальные, увидев двух коллег, мирно лежавших на полу, толпой накинулись на Баклажанова и вытолкали его за дверь. Упал он неудачно, задев ступеньки, и через некоторое время оказался в больнице. Уже потом Борух понял, что развешивая костюм на вешалке, он переложил деньги из брючного кармана в пиджак, чтобы они не выпали, но в собственном прошлом изменить уже ничего не мог. Что же до тогдашнего настоящего, то из больницы Борух попросил «Олигарха» уладить все вопросы с сауной, что тот и сделал самым распространенным и эффективным способом на все времена.

День на третий нахождения у эскулапов в больницу был доставлен и будущий товарищ Боруха. Привезли его туда по причинам иным, нежели Баклажанова, потому как мозгов у того было поболее. Они как-то быстро стали друг другу симпатичны, ибо были на одной волне. Вкушая все изыски больничной «haute cuisine»[16], они беседовали о многих вещах, результатом чего явилась покупка Баклажановым седельных тягачей и «нырок» в дальнемагистральные перевозки.

Через несколько лет достигнув в этом определенных успехов и уже продавая последний тягач, Борух разговорился с покупателем. Тот был человеком простым и в общении приятным, да и самому Баклажанову было по-человечески интересно, какова будет дальнейшая судьба его техники.

– Все предельно просто, – начал тот, деловито сплюнув сквозь выбитый зуб, – мы покупаем у тебя немецкий тягач и отправляем его на продажу обратно на родину!

– Поясни-ка, – с интересом спросил Борух, явно почуяв какой-то абсурд, – на запчасти что ли пойдет?

– Почему на запчасти? Тягач у тебя вполне сносный и на ходу – так и продадим там. Курс рубля-то какой – видел? А за такие деньги его там даже с нашим интересом с распростертыми объятиями примут.

Затем он пустился в рассуждения о тонкостях транспортировки, финансовых и таможенных вопросов, филигранно оперируя кучей терминов, что вообще слабо вязалось с его внешним видом.

– Да вы прям Енисей вспять пускаете! – усмехнулся Баклажанов.

– Енисей – не Енисей, а потом еще в Африку или в Афганистан их оттуда продаем – там уже по ходу пьесы смотрим!

Борух стоял как оплеванный, слушая этого простецкого на вид мужика, так и сыпавшего идеями как из рога изобилия и активно вытиравшего ноги о его самооценку. В тот момент ему казалось, что сам он не то что не генерировал идеи, а даже и не начинал. «Говорила маменька, что в детстве ты умнее был – умнее на порядок! – подумал тогда Баклажанов. – Только чудо тебя и спасет!».

* * *

Но все это случилось в некоем обозримом будущем, а утром одного весеннего дня Баклажанов появился на грузовой стоянке. Жизнь уже начинала кипеть, и фуры одна за другой уходили в рейсы. Техника Боруха тоже разъезжала тогда в разных концах страны, кроме одного единственного тягача. С ним в последнее время Баклажанова преследовали постоянные неудачи. Он, словно молодой и дерзкий скакун, вечно выказывал свой норов, часто ломаясь, и Борух решил-таки обратиться к силам не только земным, но и небесным. За представителем небесных Баклажанов съездил еще с раннего утра и привез его с собой на стоянку.