Посетите Лорейн

Ноль два по шкале Линдберга

Галиван притормозил корабль среди космической пустоты, когда на экране возникло предложение класса А – планета обитаемая, атмосферная. Сквозь дымку атмосферы сияющими гирляндами мерцали города.

По шкале КПЛ (коммерческой привлекательности Линдберга) Галиван оценил планету в четыре целых две десятых балла. Опытный менеджер, ощутив знакомый холодок от предстоящей сделки в груди, счастливо засмеялся.

Ни раздумывая Галиван бросил корабль в крутое пике выбирая ближайший космопорт для посадки.

Стоило амортизаторам корабля коснуться плит космодрома, как башмаки менеджера с грохотом ступили на опаленный бетон.

Для бизнеса всегда можно найти взаимовыгодные точки соприкосновения – в это Галиван верил, как в космическую библию. Он оптом закупал бусы у аборигенов Галактозонии в созвездии Волопаса продавая их на Бутикан, что возле одной из черных дыр галактики М33. Внутренняя интуиция развившаяся за годы торговли подсказывала, что и на Литонии (так планета значилась в звездном атласе, составленном беспилотным кораблем-разведчиком) он найдет, чем поживиться.

Делегация появилась, как он и рассчитывал, без задержек. Несколько гуманоидов земного сложения в непривычного вида одежде уставились на него остановившись на некотором удалении. Галиван уже распахнул рот, в попытке поведать о радости созерцания прибывших и прочую стандартную белиберду, что несут на деловых переговорах, но выступивший вперед литониец на стандартном галакто внезапно отчеканил:

– Вам не нужно было прилетать, немедленно покиньте Литонию.

И прежде, чем Галиван смог парировать, процессия дружно развернулась и направилась прочь.

– Чудесное утро, – наконец пробормотал он первое, что пришло на ум, чтобы хоть как-то приободрить себя. – возможно я не первый, кто посетил эту планету и предыдущий менеджер оставил не самое хорошее мнение о себе. Впрочем, это ерунда, работа только начинается. Менеджер, даже самого низкого звена, не станет покидать планету лишь от того, что ему здесь не рады. Вернувшись в рубку звездолета Галиван запустил сканирующие дроны для уточнения потенциала планеты, запасов полезных ископаемых и прочего.

Спустя час начали приходить не радостные вести. Большинство ресурсов планеты было исчерпано, как видно, Литонийцы преступно интенсивно использовали ее недра. Этот факт явился основанием понизить рейтинг планеты по шкале Линдберга до трех, но менеджер не унывал. Облачившись в свой лучший наряд и напялив ярко сияющий бейдж, он отправился в город. Галиван был опытен в таких вопросах, глобально ничего не значит наличие или отсутствие полезных ископаемых, есть приемы, не менее эффективные для торговли – организация протестов, перерастающих в восстания, продажа оружия бунтовщикам и их противникам и прочее.

Выйдя к пустовавшей окраине, Галиван устремился в недра инопланетного города.

Чем дальше он шел, тем больше попадалось ему снующих подобно муравьям литонийцев, они куда-то бесконечно транспортировали вереницы грузов, и казались неразумными. Сотни, а то и тысячи маленьких летательных аппаратов бесконечными лентами носились в воздухе. Попытка заговорить с местными жителями потерпела фиаско, они просто не желали его замечать. Галиван вошел в один из домов, выполненный из белоснежного мрамора, узкие проемы окон роняли лучи яркого солнца.

Побродив по запутанным коридорам, менеджер внезапно оказался в маленькой, почти круглой комнате без потолка. Посредине в не эргономичной позе сидел, судя по сгорбленной фигуре, литонийский старец.

– Приветствую тебя, – торжественно гаркнул Галиван на галакто.

– Вы не должны были прилетать, – прошепелявил литониец. – Немедленно покиньте Литонию!

– Да что с вами такое? – разозлился Галиван.

Но литониец снова погрузился в свой странный обряд.

Это пахло неудачей и рейтинг Литонии в глазах Галивана внезапно рухнул до двух. С его опытом, как считал менеджер, это было неприемлемо.

В расстроенных чувствах он отправился к кораблю. Там стояла знакомая процессия. Галиван обрадовался, подумав, что литонийцы одумались, и снова открыл рот, но и в этот раз его опередили.

– У вас час, на то, чтобы покинуть Литонию, – сказал главный. – Это последнее предупреждение. Дальше пеняйте на себя. Немедленно улетайте.

Галиван в зверином оскале зыркнул на местных туземцев и в бешенстве скрылся в глубинах корабля.

Оказавшись один, он на всякий случай задраил люки и приготовил к бою аннигиляционные пушки, что давно ржавели в бойницах. Огневая мощь потрепанной посудины вполне могла задать перцу даже такой планетке.

Сидеть в полуосадном положении оказалось довольно тоскливо. В уме Галиван, на всякий случай, еще понизил уровень планеты по шкале Линдберга, на этот раз до единицы – и ему стало стыдно за себя. Галиван уныло всматривался за иллюминатор. На исходе часа началось.

Сначала настырному менеджеру показалось, что вся планета разверзлась плотоядной дырой, но потом он заметил, что это лишь открылись сотовидные шахты, испещрявшие землю до самого горизонта. Тяжело вздохнув, он почувствовал неприятный холодок в желудке, а по спине и ногам заструился ледяной пот или что-то вроде того.

– Надо было убираться отсюда по добру, – прорычал он в расстройстве наблюдая, как из шахт появляются носы тысяч ракет.

Менеджер посмотрел на взведенные пушки его корабля, потом на носы появляющихся их шахт ракет туземцев, потом на пушки, на носы, на пушки и громко обреченно сглотнул. Как он мог так просчитаться с Литонией?

Вопреки ожиданиям ракеты литонийцев не превратили его в пепел, а стройным журавлиным косяком устремились за пределы атмосферы.

– Куда вы летите, – рассердился Галиван. – я что, должен по всей Галактике гоняться за вами?

– Зонды сообщают, что это происходит по всей Литонии, – доложил корабельный компьютер.

– Какого звездного шута! – взорвался Галиван. – определенно, я ничего не понимаю в торговле. Почему это происходит? Я их настолько напугал? Хороши аборигены, если бегут от первого же коммивояжера!

– Думаю, причина несколько в ином, – тактично сообщил компьютер. – Последние несколько минут активность местного Солнца существенно увеличилась, что заставляет меня сделать некоторые не слишком радужные прогнозы.

– Могу я их услышать? – взбесился Галиван.

– Без дополнительных вычислений, я не могу утверждать со сто процентной вероятностью, но косвенно происходящее свидетельствует о нестабильности звезды.

– Что значит нестабильности? – опешил Галиван.

– Я полагаю с минуты на минуту она должна взорваться, – жизнерадостно сообщил компьютер.

Галиван в ужасе икнул.

– Взлет! Немедленно! Немедленно! – заорал он.

Дюзы выстрелили фотонным пучком и звездолет с Галиваном на борту на всех парах устремился прочь.  Он даже успел обогнать вылетевшие ранее корабли туземцев, когда местное Солнце сначала превратилась нестерпимо сияющую точку, а потом так бахнула, что разнесла в клочья все планеты системы, благо корабль Галивана был уже далеко. Густая пыль накрыла все видимое вокруг пространство.

– Нужно все же как-то не пожадничать и приобрести космические иллюминаторные щетки от пыли, – пробормотал Галиван себе под нос. – Боюсь, что рейтинг Литонии только, что стал нулевым…

Но, поверьте, депрессия длилась всего секунду, на вторую менеджер возобладал над разумом.

– Позвольте, – вскрикнул он, щурясь от пыли. – Но это же прекрасный повод втюхать бездомным теперь литонийцам ту планету, как ее там… Кварте, из созвездия Весов, что залежалась у меня с прошлого года. Конечно, в ее атмосфере многовато серы и аммиака, но это дело поправимое – сотня очистителей в кредит на ближайшую тысячу лет и порядок. Я даже помогу оформить за небольшой процент.

Эти мысли значительно улучшили настроение Галивана. Но и это было только начало – захватывающе наблюдать, как работает профессионал, а в этот момент профессионал как раз и принялся за работу.

Менеджер слегка прищурился, вспоминая странных эфирных жителей в созвездии Персея питающихся звездной пылью. Он открыл блокнотик и сделал пометку:

«1. Договориться о неограниченных поставках звездной пыли персианам.

2. Продать планету Кварте"».

С этого момента коммерческая привлекательность уже не существующей Литонии поднялась до ноль двух по шкале Линдберга и это радовало – даже без планеты профессионал получает то, что хочет. Пора было проявить ораторский талант, что сопутствует коммерческому.

Весело насвистывая Галиван включил радиолуч в поисках флагмана туземцев, наступал его звездный час.

– Говорит менеджер торговой гильдии Галиван, – возвестил он. – у меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться!

– Мы готовы вас выслушать, – услышал он в ответ.

Улыбка сияла на лице Галивана поярче, чем только что взорвавшееся Солнце.

Не бывает совсем безнадежных сделок. Хороший менеджер всегда найдет выход даже из самой паршивой ситуации.

Электронный народ

– Доннер Ветер, – вскричал Бармалей, в ярости отшвырнув шахматную доску. О, несчастная белая Королева – она слетела с лакированной поверхности царственного поля и покатилась, вцепившись в платье, как самая обыкновенная пешка.

– Ты снова проиграл, – скрипуче заметил Дровосек из угла кают-компании.

За иллюминаторами проносились мохнатые звезды, плыли распушив хвосты кометы и все было мирно до этой минуты…

Пальцы Бармалея нервно теребили густую бороду, казалось, еще секунда, и от нее полетят клочки. Ноздри похожего на картошку носа, как мощные насосы, засасывали воздух и выталкивали обратно, заставляя трепетать занавески на иллюминаторах, что означало необычайное недовольство Бармалея.

– Зачем ты с ним играл, – покорил Железный дровосек. – это совершенно бессмысленно!

В люке появился растрепанный Иванушка, да так и застыл с открытым ртом, настолько удивительной предстала взору картина шахматного разгрома с высоты его двухметрового роста.

Иванушка был добрейшей души человек – на ночь и сказку расскажет и из каменного завала, как это было однажды на суровой планете Серп, всю экспедицию на своей широченной спине вытащит. А спина у него была, что не говори – богатырская, те же 2 метра, только в ширину.

– Бармалеюшка снова не включил искусственный интеллект Хрюшке? – укоризненно пропел Иванушка. – ну зачем так изводить себя, к чему это детское упрямство? Он же играет с тобой не честно, никакой игры, так, перебор комбинаций.

– Да, – заметил Дровосек, принявшись мять в руках любимый колпак. – почему бы просто не включить этой чертовой машине мозги?

– Тогда он, гад, поддается! – взревел Бармалей. – Подстраивается! Умилить хочет. Копирует людское поведение – потребности, желания, эго. Я ему за такое милосердие центральный процессор лазером… На жарком квазаре я видел эти уступки. Кому он скидку хочет дать, человеку? Человеку???Создателю этих тупых железяк? Поддавками меня не купишь. Унизишь? Дааа. Но не купишь! Я готов сражаться с настоящим противником – тупой электронной машиной, которая в доли секунды перемалывает миллионы, да что там говорить, миллиарды комбинаций. Вот это вызов, вот это игра!

– И сколько раз ты проиграл Хрюшке, этой безмозглой машине? – заинтересовался Дровосек, чувствуя, ох не простую, причину всплеска эмоций.

– Ну раз двадцать… Ну тридцать… От силы сорок…

– Девяносто партий в пользу Хрюши, – мягко проворковал бортовой компьютер.

– Уууу, Хрюшка, – зарычал Бармалей тряся сжатыми кулаками над головой и метая метафорические молнии в сторону неярко светящегося терминала. – Негодя-а-а-а-ай!

– «Создатель тупых железяк», – передразнил Дровосек. – положим Бармалей, объективно, ты не создашь и элементарного робота-уборщика. Тебя же воротит от одного вида сверкающих электронных внутренностей.

– Тошнит, – вздохнул покорно Бармалей – Ух, тошнит!

– Уж не говоря о понимании, что и как там крутиться. Хотя навигатор ты знатный. Тем не менее зачем Хрюшке отключил мозги – он с ними гораздо милее. И болтать с ним весело.

– Не настоящий он, – глухо прорычал Бармалей. – Пластмассовая кукла, изображающая понимание. Самое противное, что он даже не сознает, что притворяется. Вот этот робот-уборщик, – Бармалей ткнул пальцем возящийся под столом механизм. – он настоящий. Не станет прикидываться. Он тот, кем кажется и не более. Я готов расцеловал даже бродягу в захудалой таверне на краю Галактики за то, что он говорит, то, что думает, и даже в морду от него получить – с удовольствием! Но вот его, – палец Бармалея ткнул в сторону терминала Хрюшки. – ни-ни!

– Бармалей, – неожиданно произнес Хрюшка. – вы проиграли мне десять часов полного технического обслуживания.

–Ууу, – в ярости завопил Бармалей и клочки от бороды на этот раз таки полетели в стороны. Он занес массивный кулак над терминалом, но вдруг обмяк, словно кукла, из которой вынули стержень.

Устало встав, Бармалей прошел что-то бормоча под нос по кают-компании и скрылся в коридоре. Только не подумайте, из-за описанного эпизода, что экипаж межзвездного корабля «Мир» был склочным и сварливым сборищем, напротив, это была самая дружная компания, которую только можно сыскать в пределах сотни световых лет, а может и тысячи.

Вероятно, читатель уже обратил внимание на довольно странные имена экипажа космического корабля. Но как посчитали психологи – в дальней межзвездной экспедиции необычные имена и экстравагантная одежда способны скрасить долгий полет и улучшить климат взаимоотношений. И они, что удивительно – были совершенно правы. Ну посудите сами, кто будет ввязываться в склоку с Бармалеем, если знает, что он – Бармалей. И у кого, как не у Иванушки можно попросить помощь.

Бармалей, впрочем, так вошел в роль, что все сомневались, что после возвращения на Землю он изменится.

Целью космической экспедиции была небольшая звезда в созвездии Волопаса. Ученые на Земле установили вероятность нахождения в этой системе планет, на которых могла возникнуть жизнь.

Конечно, остатки лишайников и другие мелкие проявления жизни уже не раз обнаруживали в отдаленных звездных системах, чего стоит только планета в созвездии Весов полностью покрытая зелеными, словно мягкий ковер, мхами. Была написана не одна поэма и спета не одна песня на эту тему, но какой косморазведчик не ждет главного события в истории человечества – контакта с чужой цивилизацией?

Часто, долгими космическими вечерами, собравшись в кают-компании Бармалей, Иванушка и Дровосек вспоминали свои приключения на чужих планетах.

– А помнишь мертвый океан на планете Тишина, – вопрошал Иванушка глядя в глаза Бармалея, схоронившиеся в тени могучих бровей. – Есть и воздух, и вода, а жизни нет. И вместо почвы гладкая стеклянная поверхность. Купаешься в океане и аж жутко становится, когда понимаешь, что ничто на всей планете не может издать звука, кроме тебя. И тишинааааа… оглушительная…

– А вот помню был я в экспедиции на кольцах Сатурна, тогда мы нашли там притянутый давным-давно осколок метеорита с края Вселенной, – вспоминал Дровосек.

– Не может быть! – ахал Бармалей. – Неужто с самого края?

Так и проходили дни межзвездного полета, днем экипаж занимался проверкой работы корабля, а вечером вел разговоры, разыгрывал сценки, устраивал соревнования по шахматам и прочим интеллектуальным видам спорта.

Но вот время путешествия стало подходить к концу и на экране начала день ото дня расти звездочка – конечная цель межзвездного путешествия.

Настал и день, когда корабль вошел в чужую солнечную систему. По этому поводу Иванушка и Дровосек завесили коридоры красочными гирляндами и на корабле воцарило праздничное настроение.

Бармалей теперь не отходил от пульта управления высчитывая курс. Постоянная совместная работа с Хрюшей их сдружила, но нет-нет и поглядывал косо навигатор на лампочки, как бы говоря – вижу я твою синтетическую натуру – не настоящий ты – а набор лампочек-кнопочек.

Как и предполагали ученые – система имела три планеты, вращающиеся вокруг желтого карлика.

Первая, самая дальняя от местного солнца, оказалась без атмосферным каменистым шаром. Горы на ее поверхности достигали 500 км в высоту и была она вся пыльная и покрытая многочисленными кратерами.

Бармалей не задумываясь дал ей название Грязнуля. Межзвездный корабль трижды облетел планету и только убедившись, что найти хоть что-то на этом куске мертвого камня – затея сомнительная – двинулся дальше.

Вторая планета порадовала едва различимой дымкой атмосферы. Сделав первый круг над ней, Иванушка, Бармалей и Дровосек были в восторге. Даже с высоты становилось заметно зеленое покрывало трав с лужицами воды. Молча, навигатор повел корабль на посадку. Хлюпнули амортизаторы в луже и корабль застыл, слегка накренившись на зеленом поле под нежными лучами чужого пурпурного солнца. Сделав необходимые пробы и измерения воздуха, участники экспедиции убедились в безопасности атмосферы покинули корабль. Моросил легкий летний дождик. Исследователи подставляли лица под щекочущие капли и весело смеялись.

– Ну и сырость, – бормотал Железный дровосек. – так недолго и заржаветь.

– Люди не ржавеют, – напомнил ему Иванушка.

– Люди нет, – согласился Дровосек – а техника – ржавеет.

Даже в такие моменты он думал в первую очередь о работе.

В тишине пели лягушки. Одну из них косморазведчикам удалось разглядеть и даже сделать множество снимков.

Стало вечереть, и дальнейшую разведку решили отложить до утра. Зашло солнце и небо покрылось бриллиантами звезд, рисовавших серебряные дорожки на мокром лугу. Серебро было везде, сверкало на длинных стеблях травы, отражалось в воде, а воздух благоухал цветами.

– Ну разве можно не любить профессию косморазведчика, – подобрел Бармалей благодушно разводя руками, словно пытаясь объять все вокруг. – Ведь тогда не побывать на чужих планетах, не посидеть под чужими звездами, не вдохнуть воздух далекого мира…

– Не все планеты такие добрые, – заметил Дровосек, внезапно посерев лицом. – вспомни планету Серп.

Бармалей зябко поежился:

– Дааа, суровая планета, но какая романтика! Планетоход погиб в каменных завалах, скалы упираются в небо, вулкан с минуты на минуту начнет извержение и где-то далеко писк радиопередатчика… SOS… SOS…

Еще долго сидели друзья под чужим небом, наслаждаясь невиданной красотой, а на утро вывел Дровосек из грузового отсека планетоход и вместе с Иванушкой отправился на разведку. Но сколько не искали они следов более организованной жизни – все было тщетно. К возвращению разведчиков и бортовой компьютер завершил обработку фотографий, сделанных из космоса, сделав заключение об отсутствии видимой высокоорганизованной жизни.

Конечно могло оказаться, что в недрах планеты есть, например, разумные черви, но это требовало более глубоких исследований, которыми займется следующая экспедиция, что прилетит сюда после их отчета. Пригорюнившись экипаж задраил люки и покинул безмятежную планету, где опять стал накрапывать дождик.

–Не все потеряно, – подбадривал Дровосек. – у нас осталось еще одна планета.

–Там будет или слишком жарко, или холодно, или все вместе, – брюзжал Бармалей.

–Посмотрим, – подбадривал Иванушка.

Корабль, выйдя на орбиту вокруг второй планеты, сделал круг и устремился в бездны космоса. Курс его лежал на третью планету. Все надеялись, что она скрывает какую-то тайну, поэтому два дня полета растянулись в вечность. Дровосек не отходил от иллюминаторов и проклинал тот факт, что корабль полз на медленных межпланетных двигателях, отчего казалось, что он завяз в паутине, как муха.

Но вот на главном экране начал отчетливо расти в размерах шар.

О, какой вздох разочарования вырвался из уст всех участников звездной экспедиции. Занавески взлетели вверх, будто начался тайфун, и плавно опали. И было от чего! Планета не имела атмосферы, как на это надеялись участники. Снимки с телескопа показывали серый шар, похожий на лысину ученого мужа. На поверхности виднелись лишь мелкие древние холмы бывшие когда-то горами. Экипаж впал в уныние. Корабль подлетал к планете и начал накручивать вокруг нее виток за витком, сканируя местность.

– Вижу какие-то останки строений, – неожиданно сообщил Хрюша.

Члены звездной экспедиции онемели. Бортовой компьютер вывел изображение на экран и взорам межзвездных путешественников предстала серая поверхность планеты и невысокие прямоугольные сооружения.

– Здесь когда-то была жизнь, – откровенно огорчившись сказал Иванушка. – но мы сильно опоздали.

– На пару миллионов лет, – удрученно согласился Бармалей.

– А вот может оказаться так, друзья, что если и есть жизнь во Вселенной, то встретится братья по разуму ну никак не могут, – вдруг заговорил Дровосек, – уж слишком бесконечна Вселенная, слишком далеки расстояния.

– Может с ними произошла страшная катастрофа, – предположил Бармалей. – по какой-то причине планета потеряла атмосферу. Когда это произошло – можно узнать только после исследования. Но чувствую я, страшная это планета, планета-кладбище… Кто за то, чтобы совершить посадку в этот мертвый мир, кладбище неведомой цивилизации?

Все единодушно закивали и корабль устремился вниз. Несколько долгих минут ожидания и металлические лапы-амортизаторы стукнулись о каменистую поверхность.

– Получен странный сигнал, – неожиданно доложил Хрюшка. – содержит данные, пытаюсь расшифровать…

Экипаж онемел от удивления, меланхолию как рукой сняло.

– Как быстро ты сможешь предоставить нам результат? – спросил Бармалей.

– Очень сложный код. Пытаюсь найти алгоритм расшифровки.

– Ты установил откуда получен сигнал? – решительно вопросил Дровосек.

– По моим расчетам он получен из большого кубообразного строения в 5 километрах южнее.

– Почему бы нам туда не прогуляться, а, Дровосек? – предложил Иванушка. – пока Хрюшка занят расшифровкой, мы попробуем разузнать побольше.

– Я останусь, – сказал Бармалей, – попробую помочь Хрюшке в расшифровке.

Честно сказать, наверное, Бармалей больше мешал, ведь компьютер способен за секунду просчитать миллиарды комбинаций, но разве может машина все же сравниться с человеческим мозгом? Ведь только в человеческой голове рождаются поэмы и потрясающие идеи. И только люди способны страдать, переживать, любить… По крайней мере так думало большинство людей в конце 25 века.

* * *

Небольшой вездеход в клубах пыли удалялся от звездолета. Он неуклюже переваливался с бока на бок, переползая через отсвечивающие серебром, барханы. За пультом управления застыли две напряженные фигуры – Иванушка и Железный Дровосек. Над колпаком кабины пролетали кометы на миг озаряя лица дрожащим светом. Вездеход уверенно катил к конечному пункту. И вот впереди показалось кубообразное строение. Время совсем не коснулось его, четкие грани углов по-прежнему имели остроты лезвия. Даже пыль этого застывшего мира избегала оседать на его поверхности.

Дровосек лихо крякнув, уверенно откинул колпак и спрыгнул вниз, туда, где тяжелые гусеницы дробили камни чужой планеты. Включив на скафандре мощные прожектора, он осветил сооружение.

– Я поищу вход, – сообщил Дровосек в микрофон и устремился вперед.

Иванушка, проверив датчики движения и не обнаружив ничего подозрительного, кроме резво скачущей по камням фигурки товарища оставил сообщение:

– Мы достигли кубообразного сооружения. Оно, несомненно, искусственного происхождения. Мы попытаемся найти вход и проникнуть внутрь. Если через три часа не выйдем на связь – приходите на помощь. Конец связи.

Осмотрев широкую кабину вездехода и убедившись, что все приборы функционируют, Иванушка последовал за Дровосеком.

Едва успев подойти к инопланетной постройке, космонавт услышал восторженный голос Дровосека:

– О великий Космос, я нашел вход!

Это действительно был вход, ведущий в длинный коридор. Отважные исследователи устремились по нему, всматриваясь в глубину, терявшуюся в кромешной тьме.

– Сдается мне, – серьезно произнес Иванушка сдвинув брови к переносице. – спускаемся мы вниз.

– Совершенно согласен, – подтвердил его подозрения Дровосек. – Мы уходим куда-то под землю.

Неожиданно тьма стала настолько черной, что луч фонаря потерялся всего в полуметре от путешественников. Исчезли стены, удалившись на космические расстояния.

– Что-то мне подсказывает, что мы в самом странном месте во Вселенной, – пораженно прошептал Иванушка.

– Не может быть! – вдруг услышали они низкий бесцветный голос. Нельзя было определить мужчине или женщине он принадлежит. – Неужели они вернулись!

– Кто это? – в потрясении воскликнул Дровосек. – Ты слышал голос, Иванушка? Это же люди!

– Да, – напарник был поражен не меньше.

– Это не могут быть люди, – услышали космонавты другой голос. – Они давно не существуют. Наши зонды пролетели пол Вселенной в поисках и все безрезультатно.