Путь Первых. 2-я часть. Бескрайний дикий мир

Толпа замерла, затаив дыхание, словно единый организм, пронизанный общим трепетом ожидания. Рол ощутил, как земля, теперь уже неподвижная, кажется твердой и надежной под его мозолистыми ступнями. В голове вихрем закружились воспоминания о тревожном сне: бескрайние равнины, покрытые высокой травой, странные деревья с искривленными стволами, и огромные животные, каких он никогда не видел наяву. Видение земель урхов, столь яркое и пугающее, снова встало перед его внутренним взором.

Ант, чей голос дрожал от едва сдерживаемого волнения, продолжил свою речь, размеренно покачиваясь, словно в трансе:

– Духи ждать, – произнес он, вскидывая морщинистые руки к небу, где парили птицы. – Ждать, когда ты, Рол, идти в земли урхов. Но ты, – тут голос шамана стал жестче, подобно звуку кремня о кремень, – ты не слушать их воля, и теперь все мы платить за твой упрямство!

Рол стоял, оглушенный этими словами, чувствуя, как сотни глаз впиваются в него подобно невидимым стрелам. Взгляды соплеменников были разными – обвиняющими, испуганными, полными робкой надежды. Он сглотнул, пытаясь справиться с внезапно пересохшим горлом, ощущая металлический привкус страха.

– Что… что Рол должен делать? – спросил он, его голос звучал хрипло и неуверенно, выдавая внутреннее смятение.

Ант шагнул вперед, его глаза горели лихорадочным блеском, подобным отблескам костра в глубокой пещере:

– Ты идти в земли урхов! – воскликнул он, простирая руки к Ролу, и звон амулетов на его запястьях был подобен далекому грому. – Только так мы мочь успокоить духи и вернуть благо для племя!

Эти слова словно прорвали невидимую плотину. Напряжение, копившееся неделями, подобно воде за завалом, вдруг выплеснулось в радостном возбуждении. Люди начали обниматься, смеяться, некоторые даже заплакали от облегчения. Все заметили, что земля больше не дрожит, и восприняли это как ясный знак одобрения от духов предков.

Шаман приблизился к Ролу, положив измазанную красной глиной руку на его плечо. Его голос стал тише, но в нем звучала непреклонная уверенность, подобная твердости каменного топора:

– Слушать Анта внимательно, Рол. В земли урхов ты не быть один. Духи давать сила животным. Ты говорить с они, понимать они. Эти звери, благословлённые духи, стать твой защитники и помощники. Они вести ты через страх и помогать ты.

Рол кивнул, чувствуя, как по спине пробежал холодок, подобный дуновению ветра из глубокой пещеры. Он осознал, что прекращение подземных толчков было не случайным – это был знак, что он должен принять свою судьбу и отправиться в таинственные земли урхов.

Тем временем, празднование набирало обороты, подобно летней грозе. Звуки барабанов из натянутой кожи и пронзительных флейт из полых костей наполнили воздух, смешиваясь с радостными криками и песнями. Женщины, двигаясь с удивительной быстротой и ловкостью, будто в ритуальном танце, организовали настоящий пир, выставив все имеющиеся запасы копченого мяса и собранных корнеплодов. Дети, словно по волшебству забыв о страхе последних недель, с визгом носились между взрослыми, играя и заливаясь звонким смехом, подобным журчанию горного ручья.

Рол наблюдал за этим внезапным праздником жизни с тяжелым сердцем, подобным каменному грузилу, тянущему сеть на дно. Он понимал, что впереди его ждет опасное путешествие, из которого он может не вернуться. Но видя искреннюю радость на лицах своих соплеменников, ощущая их облегчение и надежду, будто глоток свежего воздуха после долгого пребывания в дымной пещере, он осознавал, что у него нет выбора. Судьба целого племени теперь лежала на его плечах, и он не мог подвести их, как бы страшно ему ни было.

Рол глубоко вздохнул, втягивая в легкие запах дыма и жареного мяса, пытаясь собраться с мыслями. Предстоящее путешествие в земли урхов, общение с дикими животными – все это казалось невероятным, почти нереальным, словно лихорадочные видения после укуса ядовитой змеи. Но слова шамана звенели в его ушах, подобно ритуальным колокольчикам, напоминая о важности миссии. Он должен был научиться слышать голоса духов в рычании хищников, найти союзников среди созданий, которых раньше считал лишь добычей или угрозой.

С каждым ударом барабана, с каждым радостным возгласом соплеменников Рол чувствовал, как растет его решимость, подобно тому, как растет огонь, в который подбрасывают сухих веток. Он знал, что утром ему предстоит покинуть родное селение и отправиться навстречу неизвестности. Но сейчас, в эту ночь, наполненную надеждой и ликованием, он позволил себе на мгновение отпустить тревоги и присоединиться к празднованию, понимая, что это может быть его последняя ночь среди родных и близких.

Следующий день прошел в лихорадочных сборах, подобно подготовке к великой охоте. Рол методично упаковывал свои вещи, проверял остроту копий, рассовывал по кожаным мешочкам кремневые ножи и наконечники стрел, готовился к долгому и опасному пути через незнакомые земли. Лия не отходила от него ни на шаг. Её глаза были красными от слез, которые она пыталась скрыть, отворачиваясь и делая вид, что занята сортировкой трав для долгого путешествия.

– Не плакать, женщина моя, – говорил Рол, нежно обнимая ее за плечи и вдыхая запах ее волос, пахнущих дымом и травами. – Это просто еще один охота. Рол вернуться, обещать.

Но оба они знали, что это ложь, горькая как несозревшие ягоды. Земли урхов были полны неведомых опасностей, о которых старейшины рассказывали вечерами у костра, понижая голос до шепота, и шансы вернуться оттуда живым были невелики, подобно шансам раненой антилопы уйти от стаи волков.

Гром, некогда лучший друг Рола избегал его взгляда, словно Рол был покрыт запретным табу. Он бросал на молодого охотника злобные взгляды исподлобья, его лицо искажалось от едва сдерживаемой ярости, подобной грозовой туче. Рол чувствовал, как рвется нить их дружбы, и это причиняло ему почти физическую боль, словно старая рана раскрылась вновь.

– Слушать меня, Лия, – сказал Рол, взяв лицо девушки в свои мозолистые ладони и глядя ей прямо в глаза, полные непролитых слез. – Пока Рол не быть здесь, ты держаться далеко от Найра и Гром. Я не знать почему, но я чувствовать от они страх, как от затаиться змея. Ты всегда быть где другие охотники видеть, не оставаться одна.

Лия кивнула, прижимаясь к его груди, вдыхая родной запах мужчины – смесь дыма, пота и кожи:

– Я быть осторожно, я обещать. Но ты… ты должен вернуться. Для меня и для наш ребенок.

Она положила руку на свой едва заметно округлившийся живот, защищая еще не рожденную жизнь. Рол почувствовал, как его сердце сжалось от любви и страха за будущее, словно сжимается в кулаке драгоценный амулет.

В их последнюю ночь вместе Рол и Лия занимались любовью на мягких шкурах у тлеющего костра. Это было не просто физическое удовольствие – это было прощание, обещание, молитва духам предков. Их тела, освещенные мерцающими углями, сплетались в темноте, словно пытаясь слиться воедино, чтобы никогда не расставаться. Рол запоминал каждое прикосновение, каждый вздох Лии, зная, что эти воспоминания будут поддерживать его в трудном пути, словно талисман, хранящий частицу духа любимой.

Наступило утро, прохладное и туманное, и пришло время уходить навстречу судьбе. Все племя собралось, чтобы проводить своего охотника, окружив его плотным кольцом. Лия шла рядом с Ролом до самой границы поселения, обозначенной высокими шестами с черепами животных, ее пальцы крепко сжимали его ладонь, словно не желая отпускать.

Там Рол остановился, словно преодолевая невидимую преграду. Он в последний раз обернулся, окидывая взглядом свой дом, своих людей, запоминая каждую деталь родного места. Его взгляд остановился на Лии, стоявшей с прямой спиной, удерживая слезы силой воли. Он подошел к ней, нежно поцеловал ее в губы, соленые от слез, потом опустился на колени и поцеловал ее живот, чувствуя, как бьется под кожей новая жизнь.

– Я вернуться, – прошептал он с такой уверенностью, словно видел будущее в шаманском трансе. – Обещать.

С этими словами Рол повернулся и зашагал прочь от поселения, навстречу неизвестности, туда, где солнце поднималось над горизонтом, окрашивая небо в кровавые тона. Каждый шаг давался ему с трудом, словно невидимые нити тянули его назад, к дому, к Лии, к жизни которую он знал. Но он знал, что должен идти вперед, ради своего племени, ради будущего, которое еще не наступило, но уже требовало жертв.

Позади него шаман Ант танцевал и пел, его гортанный голос разносился по всей долине, отражаясь от скал и возвращаясь эхом, призывая благословение духов на этот опасный путь. Племя Та-Ку-Ри замерло в благоговейном молчании, их взгляды были устремлены на удаляющуюся фигуру Рола, словно пытаясь силой этих взглядов защитить его от опасностей. Теперь их судьба зависела от того, сможет ли он выполнить волю духов в далеких и опасных землях урхов.

Солнце поднималось все выше над горизонтом, озаряя мир золотистым светом, и фигура Рола постепенно растворялась в утренней дымке, словно уходя в мир духов. Лия стояла неподвижно, ее рука лежала на животе, словно защищая их нерожденного ребенка от невзгод этого мира. Она шептала древнюю молитву духам предков, прося их защитить Рола и вернуть его домой, в ее объятия, под небо, знакомое с детства.

3 глава: В сердце гиганта

Рол мчался вперёд, преодолевая бескрайние пространства северных земель. День сменялся ночью, а ночь уступала место рассвету, но юный охотник не замедлял своего бега. Его крепкие ноги, привыкшие ступать по мягкому ковру лесной подстилки, теперь ощущали всё более неподатливую твердь суровой земли. Пышное зелёное великолепие знакомых лесов постепенно исчезало, уступая место искривлённым, словно в безмолвном крике застывшим стволам, а затем и вовсе сменилось жалкими, цепляющимися за скудную почву кустарниками, упрямо борющимися за жизнь в этих неприветливых краях.

Каждый шаг приближал Рола к таинственным землям урхов, и с каждым днём пути мир вокруг преображался, становясь всё более чуждым и зловещим. Острый взгляд молодого охотника не упускал ни единой детали в окружающих переменах. Он замечал, как сочные, буйные травы южных долин уступали место жёстким, колючим растениям, словно созданным для выживания в безжалостном климате севера.

Если в начале своего путешествия Рол с наслаждением погружался в освежающую прохладу прозрачных ручьёв, то теперь каждое соприкосновение с водой заставляло его зубы выбивать дробную чечётку от пронизывающего холода. Он чувствовал всем своим существом – впереди ждут земли, где лето мимолётно и скупо на тепло, а зима царствует долго и беспощадно.

Тревожные встречи с хищниками становились всё более частыми, превращаясь в опасный танец со смертью. За годы охоты Рол научился читать следы на земле и метки на деревьях так же легко, как мудрейшие старейшины читают духов. Он замечал огромные отпечатки лап саблезубых тигров, чьи клыки могли пробить насквозь даже самую толстую шкуру. Его чуткий слух улавливал грозный рык пещерных медведей, эхом отражающийся от скалистых стен ущелий. Эти могучие звери превосходили размерами и свирепостью своих южных собратьев, к которым привык Рол в южных краях.

С каждым восходом солнца земля под ногами становилась холоднее и беднее. Зоркий глаз охотника отмечал трансформацию ландшафта: мягкие очертания холмов сменялись острыми скалами и зияющими пропастями ущелий. Растительность скудела, уступая безраздельное владычество камням и вечной мерзлоте.

Но Рол не мог не восхищаться суровой, первозданной красотой этих мест. Его взору открывались стада исполинских, покрытых густой шерстью яков, чьи косматые гривы развевались на ледяном ветру, словно знамёна древних воинов. Он наблюдал за изящными, полными скрытой силы движениями северных оленей, чьи ветвистые рога казались драгоценными коронами древних властителей этих земель. А однажды, взобравшись на вершину высокого холма, Рол замер в благоговейном трепете – вдалеке, на границе между землёй и небом, двигались величественные силуэты мамонтов.

Бег Рола был не только испытанием для тела, но и путешествием в глубины собственного духа. Мысли его, подобно вспугнутым птицам, метались в сознании, не находя покоя. Образ прекрасной Лии возникал перед внутренним взором – её стройная фигура с уже заметно округлившимся животом, хранящим их будущего ребёнка. Сердце охотника наполнялось теплом от этих мыслей, но тут же холодный страх сжимал его – что будет с ней, если он не выполнит свою миссию?

В памяти всплывал загадочный облик шамана Анта – странного старика, вечно покрытого сажей и глиной, будто пытающегося скрыться не только от глаз соплеменников, но и от взоров самих духов. Рол чувствовал, что за словами старого шамана таится нечто большее, какая-то тайна, которую ему ещё предстоит разгадать.

Воспоминания о Найре заставляли сердце юноши сжиматься от острой боли и гнетущего чувства вины. Её ревность, её странное, порой пугающее поведение создавали в племени атмосферу напряжённости, которую невозможно было игнорировать. Рол понимал, что не может ответить на её чувства, но мучительно страдал, видя, как это разрушает не только их прежнюю дружбу, но и гармонию всего племени.

Особую тревогу вызывала перемена в поведении Грома. После их последнего разговора, когда Рол открыто заявил о своём выборе Лии, отношение Грома изменилось до неузнаваемости. Былой друг, щедро делившийся знаниями и опытом, превратился в холодного чужака, чей взгляд порой сверкал затаённой враждебностью. Эта перемена пугала Рола сильнее, чем все опасности пути и неизвестность впереди.

Пробегая по бескрайним просторам севера, молодой охотник размышлял о таинственном влиянии духов на его путь и будущее всего племени. Смогут ли они помочь ему в землях кровожадных урхов? Какие животные станут его союзниками в борьбе с жестокими людоедами? Воспоминание о волке по имени Тень, с которым он каким-то необъяснимым образом сумел найти общий язык, дарило робкую надежду, но и порождало новые, тревожные вопросы. Неужели он действительно может говорить со всеми животными? Или это лишь случайность, игра воображения?

Тяжёлое бремя вины грызло дух Рола, подобно голодному зверю. Он сурово корил себя за то, что не послушал шамана сразу, когда тот впервые сообщил о воле духов. Сколько бесценного времени было потеряно! Сколько бед можно было предотвратить, если бы он немедленно отправился на север! Теперь же каждый шаг, каждый вздох был пропитан осознанием огромной ответственности за судьбу всего племени Та-Ку-Ри.

Рол бежал, неся на своих плечах не только скрученный рулон тёплой одежды и меха, но и невыносимую тяжесть своей миссии. Оружие – остро заточенные копья, верный нож, лук со стрелами – казалось, с каждым днём становилось всё тяжелее, словно металось и деревья, из которых оно было создано, противились движению на север. Скудные запасы пищи были безмолвным напоминанием о том, как далеко он ушёл от родных мест, где её становилось всё меньше и меньше.

Суровая, почти жестокая красота северных земель открывалась перед ним во всём своём первозданном величии. Скалистые кряжи сменялись холмистыми равнинами, заставляя его то карабкаться вверх, цепляясь за малейшие выступы, то стремительно спускаться вниз, удерживая равновесие на скользких камнях. Редкие, изуродованные ветрами кустарники упрямо цеплялись за жизнь в узких расщелинах между камнями, а в разреженном воздухе уже ощущался особый запах снега и льда, хотя вокруг ещё не было ни единой снежинки.

Грозный рык саблезубых тигров и утробный рёв пещерных медведей эхом отражался от скалистых склонов, создавая жуткую симфонию дикой природы. Рол видел, как эти колоссальные хищники охотились на волосатых яков, чьи размеры превосходили всё, что он когда-либо наблюдал в родных краях.

Гигантские следы мамонтов отчётливо виднелись на мягкой почве у редких водоёмов. Он с трепетным благоговением рассматривал эти огромные отпечатки, мысленно представляя себе величественных животных, оставивших их – живые горы плоти и шерсти, способные одним движением хобота вырвать с корнем дерево.

Северные олени и лоси, встречавшиеся ему на пути, казались настоящими гигантами по сравнению с их южными родичами. Их мощные, ветвистые рога одновременно внушали трепет и вызывали страх, напоминая о том, что в этих суровых землях даже мирные травоядные могут стать смертельно опасными противниками.

С каждым шагом, с каждым вдохом обжигающе холодного северного воздуха Рол чувствовал, как меняется не только мир вокруг него, но и он сам. Это путешествие было не просто физическим перемещением в пространстве, но и глубоким духовным преображением. Ему предстояло не только достичь земель урхов, но и найти в себе силы и мудрость, чтобы исполнить волю духов и спасти своё племя от голодной смерти и бесчисленных бед.

Мысли о грядущих испытаниях, о необходимости овладеть искусством общения с духами животных, о неизвестности, что ждёт его в землях врагов, переплетались с воспоминаниями о доме, о тёплых объятиях Лии, о нерождённом ребёнке, который, возможно, никогда не увидит своего отца. Рол бежал, движимый сложным сплетением долга и любви, страха и надежды, навстречу своей судьбе и будущему всего племени Та-Ку-Ри.

Бескрайние просторы заснеженной скудной тайги расстилались перед Ролом подобно бесконечному белому полотну, украшенному замысловатыми узорами теней от редких могучих деревьев. Каждый его шаг оставлял глубокий след на этом девственно чистом снежном ковре, словно первый штрих художника на нетронутом холсте. Молодой охотник продолжал свой путь, преодолевая яростное сопротивление стихии, ощущая, как с каждым движением он всё глубже погружается в этот безмолвный, завораживающий мир, где время, казалось, застыло в ледяном оцепенении вечности.

Снег, подобно живому существу с собственным характером и настроением, затеял с Ролом таинственную игру. То он нежно касался его лица отдельными снежинками, невесомыми и изящными, как поцелуи любимой Лии, то обрушивался на путника яростным снегопадом, словно пытаясь стереть само воспоминание о присутствии человека в этих диких, нетронутых землях. Каждая снежинка, касающаяся разгорячённой кожи Рола, рассказывала свою уникальную историю о долгом, полном приключений путешествии с небесных высот на землю, о буйных ветрах и пушистых облаках, о пронизывающем холоде и девственной чистоте.

Уже несколько дней назад Рол сменил привычную одежду на тёплые меховые одеяния. Эти меха, добытые из шкур могучих животных севера, дарили ему спасительное тепло и уют, ставшие истинным благословением в жестоких условиях зимних гор. Каждый волосок меха, казалось, шептал Ролу истории о жизни и смерти в этих суровых лесах, о вечной борьбе за выживание под неумолимым взглядом холодных звёзд.

Однако комфорт, подаренный меховыми одеждами, имел свою цену – движения Рола стали менее свободными, более скованными, словно сам мех пытался замедлить его продвижение вглубь территории урхов. Каждый взмах руки, каждый поворот требовал дополнительных усилий, превращая простые, обыденные действия в настоящее испытание силы воли и выносливости. Привычное ношение оружия теперь казалось сложной задачей, требующей постоянной концентрации и адаптации к новым условиям.

Вокруг молодого охотника возвышались исполинские сосны – древние стражи этого сурового края. Их могучие стволы, покрытые корой, испещрённой глубокими морщинами веков, устремлялись ввысь, теряясь в беспрестанно падающем снеге. Эти вековые деревья, казалось, наблюдали за одиноким путником с молчаливым любопытством, храня в своих годовых кольцах тайны тысячелетий. Их тяжёлые ветви, согбенные под тяжестью снега, простирались над головой Рола подобно защитному своду, создавая иллюзию огромного природного храма, посвящённого древним, забытым богам.

Острый взгляд Рола внимательно изучал окружающий пейзаж, его обострённые годами охоты чувства улавливали малейшие детали этой суровой, но поразительно прекрасной картины. Снег под его ногами был испещрён множеством следов, каждый из которых рассказывал свою неповторимую историю о жизни и смерти в этом холодном мире. Вот здесь прошёл огромный медведь, оставив глубокие вмятины в снегу – безмолвное свидетельство его колоссального веса и неукротимой силы. Там промчался саблезубый тигр, его следы говорили о грации и смертоносной мощи хищника, способного бесшумно скользить между деревьями, подобно смертоносной тени. А вот – лёгкие, словно неуверенные отпечатки копыт оленя, стремительно убегающего от невидимой опасности; его путь был извилист и непредсказуем, как сама жизнь в этих беспощадных лесах.

Внезапно Рол резко остановился, все его чувства обострились. Звериная интуиция, отточенная годами охоты, сигнализировала об опасности. Его жилистая рука молниеносно схватила копьё, глаза напряжённо всматривались в густую пелену падающего снега. Через мгновение он различил тёмный силуэт среди деревьев – огромный волк с серебристо-серой шерстью замер неподвижно, пристально глядя на человека янтарными глазами, в которых читался голод и настороженность.

Рол замер, крепче сжимая копьё. Встреча с хищником вдали от племени могла закончиться смертью. Волк был матёрым – шрамы на его морде свидетельствовали о многочисленных битвах. Охотник и зверь изучали друг друга в напряжённой тишине, нарушаемой лишь свистом ветра и шелестом падающего снега.

Зверь удивительно не спешил нападать. Он наклонил голову набок, словно оценивая человека перед собой. Затем, к изумлению Рола, волк издал низкое рычание и медленно отступил на несколько шагов, не сводя глаз с охотника. Казалось, он предлагал следовать за ним.

– Духи послать проводник? – пробормотал Рол себе под нос, слегка опуская копьё.

Охотник осторожно двинулся вперёд. Он покинул родное племя Та-Ку-Ри по велению духов, чтобы найти путь в земли племени урхов – кровожадных соседей, грозивших уничтожить его народ. Рол не хотел покидать беременную Лии, но выбора не было – только он, вождь племени, мог пройти через зимний лес и разведать слабые места врага.

Волк двигался неторопливо, периодически оглядываясь, словно проверяя, следует ли за ним человек. Животное словно чувствовало, что охотник не представляет угрозы. Возможно, запах Рола, лишённый агрессии и страха, давал хищнику понять, что этот человек отличается от других.

Ветер усиливался с каждым часом, превращаясь в настоящую снежную бурю, словно природа этих мест решила испытать решимость незваного гостя. Он безжалостно бросал колючий снег в лицо Рола, пытаясь ослепить его, забивая глаза и нос, затрудняя дыхание до предела. Каждый вдох превращался в мучительную борьбу, каждый выдох – в маленькую, но значимую победу. Пронизывающий холод настойчиво искал малейшую щель в меховой одежде охотника, стремясь добраться до тёплой, живой плоти.

Волк, казалось, лучше переносил бурю. Его густая шерсть защищала от холода, а инстинкты подсказывали путь. Серый хищник уверенно продвигался вперёд, а Рол, превозмогая усталость, следовал за ним. Снег уже достигал колен человека, превращая каждое движение в изнурительную борьбу.

Наконец, сквозь белёсую пелену Рол разглядел тёмное отверстие в скале – вход в пещеру, обещающую спасение от беспощадной бури. Собрав последние силы, он устремился к этому спасительному убежищу, чувствуя, как силы покидают его с каждым шагом.

Волк достиг пещеры первым и скрылся внутри. Рол последовал за ним с опаской – логово хищника могло таить новые опасности. Оказавшись внутри, охотник тяжело опустился на каменный пол, пытаясь восстановить дыхание. Здесь было значительно теплее – стены защищали от пронизывающего ветра, создавая иллюзию безопасности.

В полумраке пещеры волк устроился в дальнем углу, настороженно наблюдая за человеком. Рол медленно достал из сумки кремень и сухой мох. Его пальцы, онемевшие от холода, с трудом справлялись с привычной задачей разведения огня. После нескольких попыток искра наконец зажгла мох, и вскоре маленький костёр осветил убежище тёплым оранжевым светом.

Человек и зверь молча смотрели друг на друга через пламя. Рол осторожно достал из своей сумки кусок вяленого мяса и, поколебавшись, бросил его в сторону волка. Это был жест благодарности существу, которое, возможно, спасло ему жизнь в бушующей снежной буре.

– Ты быть хороший проводник, – произнёс Рол, обращаясь к волку, хотя понимал, что животное не может понять его слов. – Рол благодарить ты.

Волк принюхался к мясу, затем осторожно взял его и отошёл в угол, чтобы съесть подальше от человека. Рол наблюдал за ним с удивлением. Может быть, перед ним дух?

Языки пламени отбрасывали причудливые тени на стены пещеры, создавая иллюзию движущихся фигур – словно древние духи собрались вокруг, чтобы стать свидетелями этой необычной встречи. Снаружи бушевала метель, но здесь, в глубине пещеры, у маленького костра, усталый охотник нашёл странное умиротворение рядом с диким хищником.

– Рол должен идти земли урхов, – продолжал говорить охотник, глядя на танцующие языки пламени. – Урхи угрожать племя Та-Ку-Ри. Убивать наши люди, красть наши люди. Рол должен узнать, как защищать племя, защищать Лии и ребёнок.