Газовые глаза

Александр Сапрунов

Газовые глаза

И  ЭТОТ  БЕССМЕРТНЫЙ

 Поздно кричать: где ты? Всё известно! Ветер на своих крыльях принёс демонов гор, и я понял – что с ними брат! Прохладный воздух в высоте, холоден и мягок, как пальцы смерти. Смешно проскакивать сквозь ворохи туч, но как плох этот смех! Орлы сторожко спускаются ниже, к вершинам в оковах из льда. Пейзаж поразительно необъятен, холодные души проморожены до адского пламени, в полёте безысходны, стремительны в желании ничего.

Пора возвращаться! Впечатления разделить ни с кем, сказать что-нибудь никому; тоску обидеть безразличием. Пригласить ветер к столу и угостить его водкой. Танец во сне окончен!

 Можно открыть глаза, а ты приоткрой! Тогда увидишь белесую стену грез, о которых никто не мечтал  и не помечтает. Увидишь – и лучше молчать.

 Всплеск волос – волосы из воды или льда, тело из снега и облаков. Дай ей немного тепла и своих красок, и вы станете одинаковы! Так как никого рядом нет, значит, вы совершенны! И влюблены! Она нежна до прозрачности движений, выдуманная девушка. Белые густые волосы, спадающие на плечи, локоны достают ягодиц. Она плачет внутрь – слёзы вместо крови. Неуязвима. Под твоей защитой.

 Ты смотришь в прорези шлема на средневековые улицы, где идет бой. Щит тяжёл, меч смертоносен. Ты – должен остаться один. Рыцарские доспехи как лед. Каменная мостовая как луг, цветы камней как тюльпаны. Война как жизнь, жизнь как смерть, смерть словно бессмертие.

 Белые волосы из льда ломаются, тепло и цвет уходят, я разбираю веник, мастерю ей новые локоны, чтобы они были такими же – покрываю их инеем. Они – лучше! Она – прекрасней! Отсылаю её в свой далекий замок – пусть ждет меня из похода! Лечу в горы, где ждут братья! Мы носимся по скалам, рвем в клочья облака, умираем и рождаемся, каждый день.

Я возвращаюсь к ней, в замке есть мой соперник. Он также любит её. Мы должны решить всё в поединке. Я готов за неё умереть! Он готов помочь мне умереть за неё! Двуручные мечи скрещены, мы начинаем высекать искры.

 Вот уже сто раз, кончается всё ударом в мою грудь, и я умираю, истекая кровью. Умираю ровно полтора часа; успеваю, как всегда, отогнать ворона – он всё равно потом расклюёт мне лицо.

 И вот я упал, лежу, прилетел ворон и медленно подбирается. Мне удаётся метнуть камень в него, в этот раз я взял камень потяжелее и, кажется, попал в ворона!

 Она, как обычно, приходит красивая, и говорит то же самое.

– Я люблю тебя, а не его! Поэтому буду повторять ваш бой до тех пор, пока ты не победишь!

– Странно! – я заметил, что мой камень придавил ворона, и тот никак не может выбраться из-под него, – сегодня как-то всё иначе!

– Что именно?

– Хотя бы то, что ты никогда не говорила:  «что именно?»

– Я придумал тебя! – добавил я, – и приказываю тебе больше не приходить, это жестоко! Не будь так эгоистична, что у меня других дел нет, кроме как умирать?!

– Я не хочу, чтобы ты умирал! Я хочу, чтобы умер он!

– Ну и славный же вы народ – женщины! Обязательно, чтобы кто-то умер!

– Но я тебя люблю!

– Ещё бы не любила! Я же тебя придумал!

– Не хотела тебя огорчать, но меня придумал не ты!

– Что?! А кто? – удивился я.

– Тот же, кто придумал тебя!

– Не может этого быть! – возмутился я, приподняв туловище, ворон, копошащийся под камнем, затих. Я готов был держать пари, что он сдох!

– Кто дал тебе красок и тепла? А? Кто сделал тебе волосы из веников и инея? Когда сломались ледышки, так кто и ледышки-то сделал?

– Просто, тот, кто придумал нас, дал тебе много, мне мало, у тебя было лишнее, ты увидел, что у меня ничего нет, и дал немного!

– Немного! – вскричал я, вскочив на ноги.

– И вот она, женская благодарность! Оказывается это – немного!

Иди отсюда! Чтоб духу твоего здесь больше не было! Не мешай мне спокойно умереть! Поняла? – я легонько толкнул её в сторону замка, а сам, улегшись на своё место, помассировал рану, кровь сегодня текла как-то медленно.

– Но я не хочу уходить! – заплакала она кровью. Это я сделал, чтобы в венах у неё текли слёзы, а кровь, куда было девать? Пришлось поместить вместо слёз.

– Я не хочу умирать! Но умираю же! – начал гневиться я. – И ты будь терпимой! Уходи!

– Нет! – топнула она ногой, вытирая разбухшей губкой кровавые слёзы.

– Во-первых: не плачь! Во-вторых: у тебя упал один веник, а с другого осыпался иней! Ты скверно выглядишь! – сказал я, вздохнув, ворон издох, без него было как-то скучно! Он с таким  наслаждением выклевывал мне глаза, что я радовался за него, как ребёнок, чисто, без задних мыслей – пусть птичка кушает!

Вдруг появился мой соперник, он шёл медленно на фоне угрюмых башен замка. Если она будет выглядеть так плохо, он откажется от неё! Я срочно лишил её возможности плакать: вывел кровь к мочевому пузырю, и она побежала в кустики. Затем, не дрогнув, достал из груди своё сердце, оно что-то слишком бодро тикало.

– Наверное, ещё целый час жить! – подумал я, открыл крышку на сердце. Секундная стрелка бегала, красной черты не было на циферблате! Я – ранен! Буду жить! О господи! Этого только не хватало!

– Что с тобой? – обеспокоился мой  соперник.

– Я ранен и буду жить! – вздохнул я.

– Извини, я чуть промазал.

– Может быть, ты меня добьёшь? – с надеждой в голосе спросил я.

– Ты что! Разве можно!

– Ещё как! – почти предвкушал я.

– Нет! И не будем об этом! Я вообще, решил, больше не убивать тебя за неё! Ты согласен меня убить за неё?

– Что? – возмутился я – ладно умереть! Но убить за неё?! Нет!

– Почему? Что-то случилось?

– Ты знаешь, что она мне сказала?! Что её придумал не я, а тот, кто придумал меня!

– Она права!

– Неужели? – рассмеялся я.

– Да! Вас придумал я!

– Ть! – осёкся я, и продолжил сокрушённо: Зачем ты это сделал?

– Я хотел себе любимую женщину!

– С женщиной понятно, а я причём?

– Для пущего интереса, я спасаю ее от тебя, и мы…

– И мы, и мы! – я нервно вышагивал, вертя в руках своё сердце, затем в сердцах швырнул его в сторону.

– Что ты сделал! – закричал в испуге он.

– Ты же теперь будешь бессердечным!

– Бессердечным так бессердечным! – топнул ногой я и подошёл к бедняге-ворону. Он уже начал застывать, чёрные шарики глаз покрылись плёнкой.

 Она возвращалась из кустиков, нагнувшись, что-то подобрала и пустилась бегом ко мне.

– Твоё сердце! Твоё сердце! – кричала она надрывно, – ты отдал его мне?

– Ничего я не отдавал! – возразил я, – я его бросил, швырнул!

– К моим ногам! – радостно завизжала она.

– К каким ногам?!

– К моим! Я его, конечно, подняла, и теперь твоё сердце принадлежит мне!

– Если оно так тебе необходимо, забирай!

– Ты отдаёшь ей своё сердце? Ты знаешь, что это значит? – вмешался мой соперник.

– Ничего!

– Как же ты будешь умирать, ведь бессердечные бессмертны!

Об этом я не подумал, а теперь было поздно это делать. Я оторвался от земли и полетел! Вначале было приятно подниматься в высоту, но я ещё не догадывался, как страшно будет падать. Вскоре это произошло, минуты наслаждения подъёмом оказались секундами самого жуткого падения с тех пор, как упал Икар.

 Земля была уже перед моим носом, и я зажмурил глаза, замер в бесчувствии, очнулся от того, что по-прежнему летел, открыв глаза, увидел темноту, проносящуюся мимо, и понял, что лечу сквозь всю Землю!

 Однако ошибся! Ударившись обо что-то мягкое, но достаточное препятствие для моего полного торможения. Мало-помалу я стал различать предметы вокруг.

Был какой-то коридор, путь по нему был долгим. Я, то карабкался вверх, то скатывался вниз по ледяной горке с шипами камней в самом конце. К первой просторной комнате я добрался ушибленным и сердитым. Всё озарилось, теперь мои глаза видели чьи-то портреты на стенах, облицованных чёрным мрамором. Плиты напротив дрогнули, из образовавшегося проёма вышла девушка в чёрном, с чёрными волосами до пояса и чёрными глазами. Она, не замечая меня, присела на вдруг появившийся диван, достала зеркальце и стала в него смотреть, совсем как обычная девушка. Но я угадал её! Красивую и молодую, пригожую и статную, недоступную, но единственную, которую дождёшься даже если не будешь ждать.

 Она изменилась с последней нашей встречи, сейчас ей было трудно предположить, что я рядом, ведь в её рабочих графиках сегодня был выходной.

 Она сморщилась, ещё раз пристально вгляделась в зеркальце и повернула своё, теперь уже страшное сморщенное лицо ко мне.

– Да она же старуха! – пронеслось в моей голове.

– Что ты здесь делаешь!? – сказала она, и я поднял на неё свои бессердечные глаза, передо мной вновь была прекрасная девушка.

– Я теперь бессмертен! Так что!

– Бессмертен? Ты? Врёшь!

– Посмотри в своё зеркальце, увидишь!

 Она какое- то время смотрела, потом рассмеялась, и я впервые увидел, что моей Смерти улыбка к лицу!

– Кого ты послушал? Этого фантазёра выдумывателя? Брось! Иди обратно и запомни! Твоё сердце у неё, и знаешь, что теперь она может сделать?

– Что?

– Разбить его! – хохотала она, – теперь твоя смерть не я – а она! Так что, будь добр! Оставь меня!

– Как?! – завизжал я.

– А вот так! Убирайся! – прошипела она, и я почувствовал, что меня понесло на крыльях воздуха, далеко-далеко, обратно!

Я так и не понял, откуда я упал? С неба? Или был выброшен из-под земли? Как бы там ни было, я очутился в середине тернового куста, причём при приземлении здорово ушибся и расцарапался, очевидно, всё это произошло бесшумно, так как сквозь колючие ветви открылся вид на сцену, где соперник невозмутимо разговаривал с девушкой. Она держала в руках моё сердце и была задумчива.

– Я только и прошу-то! – говорил Соперник, сложив руки на груди, – руки и сердца! Причём, можешь отдать мне его сердце, так как оно тоже твоё!

– Не знаю! – засомневалась она, – его что-то нет!

– Может и не быть! Даже, скорее всего не будет!

– Как же так? Ведь я его люблю! – испугалась она.

– Я, конечно, не думаю, просто предположение!

– А кого же я тогда буду любить? – размышляла вслух она.

– Кхм-кхм! – выразительно прокашлял он.

– Его любить было интересно! – жалела она, – и полезно! Он отдал мне сердце! Что с ним только теперь делать? Разве лишь разбить о камни?!

 Я вздрогнул, и подо мной хрустнула веточка, к счастью, они, поглощённые беседой, не заметили. Мне хотелось узнать окончание.

– Зачем так!? – возразил Соперник, – можно полезно использовать!

– Ладно, что-нибудь сделаю! Но кого же теперь полюбить? Ведь без любви-то как? – она заинтересованно оглядела Соперника.

– Кх, гм, кх! – промычал он, напуская на себя важность.

– Точно! Вас! – торжественно выговорила она.

– Удивительно прекрасный выбор! – у Соперника расцвела улыбка.

– Давайте своё сердце! – приказала она.

 Я выбрался из кустов и стал в десяти шагах, но они были настолько увлечены, что не замечали меня.

– Но,  позвольте! – испугался он.

– Немедленно! – топнула она ногой.

– Дело в том, э-ээ, у меня его нет!

– Как нет? Вы что  тоже  бессердечный?

– Не совсем, у меня маленький моторчик! Мотор так сказать!

– Мотор так мотор! Давайте! – она протянула руку.

– Никак не могу! Я без него умру!

– А сейчас вы тоже бессмертный? –  спросила она настороженно.

 Он печально кивнул, став грустным-грустным.

– О! И этот бессмертный! – вскричала она.

– Ну, не совсем, бывают сбои, капитальный ремонт, техническое обслуживание!

– Не оправдывайтесь! – оборвала его она.

 Он переминался с ноги на ногу, и я слышал, как скрипят его плохо смазанные суставы. Я выразительно кашлянул и высморкался на траву, этого хватило, чтобы выдать себя.

– Ой, это ты! – она, не зная, что делать, смотрела на меня, а моё сердце повисло у её колен в слабеньких тоненьких пальцах, у неё под ногами лежала груда мелких камней, а слева находился спуск, усеянный камнями побольше, из того калибра, которым я убил ворона.

 Моя голова хорошо соображала, я думал: что делать? Но не мог сообразить! Жилось- то мне и без сердца не плохо, да и как-то неудобно было просить его обратно. Я пожалел о своём появлении: лучше незаметно исчезнуть! Хотя было поздно о чём-то жалеть.

– Да вы не обращайте внимания! Я так, просто!

– Как это – просто? – возмутилась она.

– Хм, – хмыкнул я, пожав плечами.

– Ты ведь вернулся!? – не то утверждала, не то спрашивала она, – ты должен вернуться!

 Было такое чувство, какое не раз охватывало меня, словно всё, что было, теперь в прошлом, ничего не значащем,  а то, что есть – настоящее и главное. Правда, это часто со мной случалось, но тогда я чувствовал сердцем, а сейчас головой.

– Я уже не вернусь! – сказал я и понял, что сердца больше я не хочу, с ним так трудно, оно болит, как можно жить с сердцем? – думал я, – это сплошное мучение, ужас!

– Ну, тогда, – вздохнула она и повернулась в сторону безмолвствующего соперника, – возьми ты его сердце, раз оно всё равно, что моё! И вот тебе моя рука!

 Соперник, услышав это, оживился, приплясывая, взял сердце, бывшее моим, и засунул себе в грудь, по его полумеханическому лицу разлилось блаженство. Я бессердечно взирал на это, и чувство, что я совершенно безразличен к происходящему, было какой- то новой механической радостью, радостью из моего мозга, необычайно ясного, чёткого, правильного. Я, наверное, был сейчас умным, хотя и не понимал этого.

 Как много открывается возможностей, сколького я смогу достичь? Ответы тут же выдавал мозг. Соперник и она ушли, я и не заметил! Ворон лежал ещё не тронутый разложением, я знал, как оживить его и сделал это; он вспорхнул на кустик, закаркал, видя, что ничем тут больше не подобедать,  улетел. Я остался, были удивительно твёрдые мысли, но мне почему-то стало ужасно холодно, не так, как бывает обычно, а во много раз сильнее.

 Мои ноги превратились в камень, и всё остальное потихоньку каменело, так холодно было внутри, и я знал, что будет ещё холоднее! Так вот почему мой соперник хотел сердца! И так был рад, когда его получил! Сердце – это тепло. А я сам себя обрёк на холод, что ж, поздно кричать – где ты?

 Ветер на своих крыльях принёс демонов гор, и я вспомнил, что с ними – брат. Чтобы кружить в высоте не нужно тепло, там такой же холод, холод и холод. Души без сердец проморожены до адского пламени, И, когда увидишь белёсую стену грёз, то можешь не молчать – сказать некому, и никто всё равно не услышит.

ПРИХОДИ КО МНЕ В ГОЛОВУ

Он никогда не подводил, начиная с того самого дня, в который учительница физики попросила меня  остаться после уроков на дополнительные занятия. Она была сравнительно молода, и её пышные бедра, обтянутые коротковатым платьем, наводили на мысль.

Мы с ней остались одни, она что-то говорила. Наклоняясь ко мне, касаясь волосом, большой грудью, оттягивающей ткань платья с глубоким вырезом. Я мало слушал её, в моей голове что-то клацнуло, будто кнопка на магнитофоне, и внутренний голос сказал:

– Давай, не бойся, она сама хочет того же!

Я послушал его, с тех пор он часто стал говорить со мной, благодаря этому я легко поступил в институт и так же легко зашагал по жизни.

– Хочешь, любая женщина будет твоей? – говорил он.

– Прости. Ты шутишь? – говорил я.

– Хм, попробуй, подойди до вон той шатенки с попкой! – предлагал он. Я подходил  и ночью уже в её постели, когда она сопела, уткнувшись в моё плечо, он  говорил: «Ну как, кто был прав?»

– Конечно, но ведь…

– Не веришь? – тихо возмущался он, – думаешь, что случайность? Ну-ка вставай!

И я вставал, одевался, шел туда, куда вели глаза, всё повторялось. Он всегда был прав!

Однажды я увидел на улице свою будущую жену.

Все вышло как и всегда: ночь, голые, постель, она, тогда молодая и красивая.

– Послушай, а не жениться ли тебе?– предложил он.

– Ну, так сразу, да и вообще, я не хотел.

– Она, конечно, не богата, но на свадьбу вам подарят достаточно денег!

– Ну, если ты хочешь,– сказал я,– может у тебя возникло чувство к её внутреннему чувству?

– Брось,– засмеялся он, – нет у неё никаких чувств!

– Как так, а вроде тебя? – удивился я.

– Ты обо мне помалкивай. Если проболтаешься, брошу тебя!

– Неужели?

– Ладно, не стоит ссориться. Так ты женишься?

– Нужно подумать!

– Думать! Посмотри, какая женщина! Совершенная!

Я посмотрел – и вправду: как статуя!

– Женюсь! – сказал я.

 На свадьбу нам подарили уйму денег, свою половину по его настоянию я вложил в одно дельце, и через года три, стал богат.

– Послушай! – говорил я ему, – ты чертовски помог мне!

– Ты прав! – отвечал он.

– Чем мне тебя отблагодарить? – говорил я

– Ничем!

– Как это ничем?

– Никак!

– Ладно, брось, никак – ничем,– я улыбался, и думал будто то же самое делает и он.

– Мне даже как-то неудобно оставаться в долгу, – продолжил я, – хочу что-нибудь сделать для тебя. Помочь, хоть чуть-чуть!

– Чуть-чуть, – повторил он, – что ж, и в правду чуть-чуть ты можешь.

 Я услышал его глубокий вздох: «Ты хоть знаешь, кто я такой?»

– Как!? Мое второе я!

– Вовсе нет.

– Тогда кто?

– Ты ещё не догадался?

– Ну, не дьявол же все-таки… – робко сказал я.

– Нет! – он тихо рассмеялся, – куда загнул!

– Так кто же ты?

– Некто вроде твоего помощника, объект нам выбирает начальство, а мы его курсируем по жизни  так сказать. Ты у меня уже десятый, и, признаюсь, такой бестолочи, мне еще не попадалось, извини уж!

– Да ладно, я звезд с неба не хватаю!

– Так вот, мое дело помогать тебе: к примеру, ты задумал книгу, я

словно невзначай, прихожу к тебе в голову, вдохновенье вроде-как.

С пишущими я уже привык, с ними просто, нашептывай  потихоньку, они, знай пишут. Может, и ты возьмёшься за это?

– Нет! – замотал головой я.

– Ладно, это я так, к слову. Так вот, время идёт, а мне по-прежнему неясно, какого рода деятельность тебя привлечет? В голове ты, кроме баб, ничего не держишь. Это предпосылка к творческому началу, любовь к красоте, выльется в стихотворные строки. Однако у тебя напрочь отсутствует поэтическое. Ты женат, достаточно богат, но совершенно инертен, ничто тебя не интересует, и я сомневаюсь…

– Чего ты от меня хочешь?

– Я? Понимаешь ли, возможно произошла ошибка, нас назначают в помощники людям особенным, а ты? Обычен! Извини! Только тебе можно исправить ошибку нашего начальства, как бы… уволить меня, и тогда я вернусь в нашу контору, где и получу другое задание.

– Хм, а как я буду без тебя? – промямлил я.

– Ну, старик, дела прежде всего! Дружба дружбой!

– Дружба…– мой печальный вздох расстроил его.

– Ну, что ты! У тебя всё хорошо, живи – не хочу!

– И всё-таки, мне будет не хватать тебя!– в моих глазах появились слезы, и что-то защемило в груди.

– Мне тоже, – ответил он, – но может сейчас, я кому-то необходим?

– Ладно, прощай! Ты был моим лучшим другом! Я не могу держать тебя!

– Спасибо, я рад, что ты понял! Прощай!

Его не стало, я  почувствовал это, и мне стало одиноко. Я притормозил у кафе, и в немом безличном состоянии съел обычный ужин.

Тут подавали спиртное, я не пил, но сейчас ужасно захотелось. Высокая, грудастая продавщица облапила меня глазами, и я подумал: если бы был он, мне бы удалось ее соблазнить! Без него, ничего не выходило, и она презрительно скривилась, когда я заказал сто грамм водки.

Пьянел я быстро, словно взлетал, ноги становились всё легче и легче. Водку я заказывал до неприличия регулярно; вскоре за моим столиком непринужденно разместились какие-то люди, мы с ними о чём-то болтали. Я купил две пузатые бутылки, чему они несказанно обрадовались, и стали вдруг изливать мне свои дружеские чувства. Я, был рад такому обилию новых друзей, и водка на столе появлялась как будто по щучьему велению.

Потом я проснулся глубокой ночью в машине по-прежнему на стоянке около кафе. На сидении сзади и рядом двое неизвестных копошились, бормоча что-то на своем языке.

Один из них открыл глаза и улыбнулся:

– Башка болит! Пивка бы, а?

– Пивка?– протянул я,– сейчас!

 В моих карманах было пусто, деньги исчезли.

– У меня нет денег!– печально констатировал я.

– Жаль, – дыхнул перегаром он.

– Поехали ко мне домой, там есть! – предложил я.

– Есть! – обрадовался он, – поехали!

 Дома меня ждала жена, напрасно; я зашел, взял деньги и, грубо оттолкнув её, ушел. Пиво, в самом деле, хороший напиток! Я с новыми друзьями  чувствовал себя превосходно, мы говорили обо всем, ах, если бы тут был он! Мой лучший друг! Он наверняка одобрил бы мои новые знакомства, и приятно провел бы время, ух!

 Через неделю, мучимый похмельем, я явился домой, жена исчезла, и мне удалось поспать, но, когда я разлепил глаза, она была тут как тут! Говорила жена долго, как никогда в нашей с нею совместной жизни, мне было не до неё, только последние слова долетели до моей бедной головы.

– Ты меня не любишь! – воскликнула она.

– Я, тебя, чего? – помычал я.

– Ничтожество!– продолжение следовало длинным и для меня слишком путанным, с массой неизвестных слов, впервые услышанных мною от неё. Жена ушла, деньги быстро кончились, машина отошла к ней, вместо дома я жил теперь в узкой одно комнатке.

Вскоре мне пришлось работать, и это было безумно интересно, новые достойные люди: дядя  Федор сутра мрачный, всё более светлевший с каждым выпитым стаканом; Максимыч, грубоватый, но в глубине тонкой души человек! Неординарный, по-своему эрудированный! Василь Андреич, немного чудаковатый, пьющий с трезвым взглядом на жизнь!

Так всё и шло, потихоньку, равномерными шлепками босых ног по голому полу, от кровати до крана, с работы на работу, от стакана до стакана и дальше, пока в один из воскресных дней проснувшись с похмелья, глотая холодную воду и выкуривая первую, самую приятную сигарету, я почувствовал, что что-то не так!

– Привет!– сказал он, и я вздрогнул,– ну и вонища у тебя тут!

– Это ты! – заплакал от радости я.

– Хм, кто же ещё?

– Я, я, я! – никак не удавалось выговорить мне.

– Болван ты! Стоило только оставить тебя одного! И вот результат!– он вздохнул, покачивая головой

– Будем начинать сначала! Начальство сказало, что это именно ты! Так что давай, одевайся, нужно серьёзно поговорить! А то в этом месте невозможно находиться. Бутылки, помойное ведро с плесенью, не мытая сто лет тарелка, идём!

Мы вышли, на улице солнце светило ясно, навстречу шел дядя Фёдор.

– Привет!– мы пожали друг другу руки.

– Ну, что, пивка? Как дошел-то ты? Болтался как сосиска!– он рассмеялся. – Пошли опохмелимся?!

Я приоткрыл рот, и тут шепнул он!

– Мне некогда, извини!

– Что это с тобой, заболел что ли?

– Пока! – бросил я, – всё нормально!

– Ну, ты даёшь!– сокрушался дядя Фёдор.

Я пошёл в парк, на лавочке было приятно курить.

– Неужели ты не можешь чего-нибудь сочинить? Стихи, это так просто! Как один из моих коллег: выткался над озером…

– Каким к черту озером, кто на фиг выткался?

– Э-эх!– выдохнул он, – может, проза!?

– Брось, дружище, я безнадёжен! – вырвалось у меня.

– А, ну-ка!– воскликнул он,– и как это я не заметил! Ты рисовал на уроках!?

– Ну,– выдавил я.

– И, ведь, получалось! Господи как это я?

– Да что там ещё было делать?

– Так! – возбуждённо шепнул он, – ты вчера получил зарплату, у тебя рублей четыреста, идем за покупками!