По ту сторону

***

Все полностью скрылось в потемках. Вдали Иван услышал раскаты грома. Приближалась гроза. Дома уже не было видно, но уже не нужно было беспокоиться по этому поводу, суть была ясна.

Но он больше не мог. Его трясло, тошнило, ноги подкашивались. Кругом стояла непроглядная темень, кроме, может быть… Вдали он разглядел, едва уловимое глазом, что-то светящееся красным цветом. Новый спазм скрутил все до боли в груди, в глазах начали плясать бледно-зеленые круги, в ушах шумело. Ивану было реально плохо, такое ощущение, что его мозг скачет в голове, метясь туда-сюда. В его сознание начали беспорядочно проникать непонятные видения, смысл которых все больше терялся с каждым новым приходом, доходя до абсурда…

***

Он на каком-то этаже здания, внизу автобус. Он спокойно отъезжает, во что-то упирается, разворачивается и со всей скорости мчится к зданию. Грохот! Обрушивается лицевая часть здания. Иван резко стартует вниз и бежит, что есть мочи. Он слышит крики – Нужно через лес!

***

Появились мальчишки. Приезжает арендовать комнату бабуля.

– Ты собрал «пиличко»? Все, кто его видят – умирают.

Сильный порыв ветра, достигающий размера урагана. Все мальчишки прячутся, запрыгивая в окно. Иван им кричит, что не может, они кидают ему веревку. Все кругом суетятся в комнатах. У Ивана все подозрения на бабулю. Она зашла в свою комнату. Иван пытается запереть ее дверь на внешний замок, но какая-то неведомая сила невидимых рук не дает ему это сделать…

***

Он зашел в непонятный дом. В глубине дома он увидел, что в проходе в комнату кто-то лежит, уже кость вместо ноги. Верхняя часть была скрыта за стеной. Резкий трупный запах заставил его быстро развернуться к выходу. Вдруг он услышал – Сколько это будет продолжаться и до какого года? Иван обернулся и увидел, что кто-то начал подниматься. Кто-то лежащий вместе с трупом. Визг… Темнота… В потемках слышны шаркающие шаги.

***

Иван шел по торговому центру. К нему подошла незнакомка, беря его под руку. Он ее спросил:

– Как вас зовут?

– Даша.

– Простите, Дарья, мне надо идти, меня ждёт моя дама.

– Вот всегда так!

Она резко ушла дальше вперёд, скрываясь в толпе, но ее громкие высказывания по-прежнему были слышны:

– Почему всегда так?! Найдётся ли наконец нормальный мужик?! Помогите мне! Пожалуйста!

Он шел вместе с потоком народа дальше, спускаясь в метро. Там были крутые высокие ступеньки, на них лежат несколько грудничков, болтая руками и ногами и из-за этого смещаясь. Один из грудничков опасно приблизился к краю ступеньки, рискуя с неё свалиться и пролететь вниз полметра. В этот момент откуда-то из глубины вынырнул ребёнок постарше, лет пяти – шести и подхватил грудничка. Но оставались другие…

Иван продолжил спускаться вместе с толпой, обходя грудничков. Далее его взору открылся подземный сквозной проход, ведущий куда-то дальше. В этом проходе расположилось семейство, где было много детей. Он видел одних лишь детей, разных возрастов. Иван прошёл мимо стола, где за компьютером, «пялясь» в монитор, сидели две девочки. Одна из них играла в какую-то игру, вторая просто смотрела. Он задел их монитор, стол на колёсиках съехал немного в сторону. Казалось девочки этого не заметили и продолжали смотреть в монитор. Иван пытался откатить стол обратно, но тот все время уезжал куда-то не туда, не вставая на место. Девочки никак не реагировали, и ему пришлось бросить эту затею. Далее он обогнул диван, на котором сидел парень лет двенадцати, устремив взял в одну точку опустошенным взглядом. Иван отметил его сходство с дамой, которая приставала к нему раннее.

Наконец, он обошел все это и оглянулся… То семейство продолжало заниматься своим бытом среди шкафов, столов и кресел, которые были расставлены в этом подземном проходе, а мимо них туда-сюда проходили люди, в пальто, плащах, куртках, шляпах, неся в руках сумки, чемоданы, кейсы.

***

Иван открыл глаза из-за какого-то шума. Как будто где-то паника, слышны разговоры.

«Соседи?»

Все как будто издалека, как в тумане, словно он находился под водой. И вроде бы в кровати, но где-то в общем коридоре на этаже рядом с лифтами. В дверном проеме, ведущим к квартирам, в полумраке показался силуэт. Он медленно шел шаркающими шагами. Слышны стоны. Потом – темнота. Что-то совсем рядом, что-то ужасное. И даже можно услышать какой-то звук, похожий на хрюканье…

***

Он остался ночевать в двухэтажном доме с какой-то девушкой. Она вроде засыпает, а может и нет. По крайней мере, она становится вялой. Начинают происходить странные вещи. Слышна возня наверху. Спустя время в руках оказывается что-то странное, оно шевелится и издает непонятные звуки. К девушке обращаться бесполезно, она находится в каком-то трансе. Эта вещь начинает прыгать, не прекращая издавать странные звуки, тем самым привлекая к себе непонятных существ. Они приходили за этой вещью. В их числе был непонятного вида мужчина, которого Иван ни с того, ни с сего начал здорово колошматить. Того раскачивало от ударов, как неваляшку. Иван устал и боялся мести этого мужчины, но тот просто смотрел на него, как и все остальные. Все они продолжали смотреть на него, прося отдать им эту штуку, но Иван был не преклонен.

Эта вещь периодически меняет формы, не переставая скакать. Ивану было не по себе. Он еще раз попытался найти поддержку у девушки, но та смотрела на него безжизненным взглядом, продолжая пребывать в трансе. Существа по очереди подходят к ней и тоже молча пытаются уговаривать взглядом. Периодически появляется какая-то бабка из ниоткуда и парит. Она начинает душить Ивана, произнося скрежещущим голосом – Ты шумишь!

Провал… Иван с девушкой на втором этаже. Вещь оказалась заперта в чулане с двойной дверью, которая открывается и внутрь, и наружу. Иван ее зафиксировал руками, но чувствовал, что дверь не выдержит энергии этого вещества. Он сообщил об этом девушке. Она без эмоций начала спускаться вниз. Иван последовал за ней. Внезапно в дверном проеме он увидел чьи-то тонкие и длинные ноги, которые свисали… Как будто там кто-то повесился…

***

«Ноги, эти ноги! Они до сих пор перед глазами!»

Иван стоял на коленях, чуть ли не падая навзничь. Шел ливень, сопровождаемый раскатами грома и частыми вспышками молний. Он по-прежнему видел ноги. Под вспышку очередной молнии Иван поднял вверх голову. Он поднес руки ко рту и застонал от ужаса. В землю был вбит столб, который перекосился от многочисленных ветров. На его верхушке торчал огромный железный штырь, на который был насажен…

«О, господи, боже! Это же я! Я!»

Он лицезрел самого себя, нанизанного насквозь. Конец штыря торчал из груди. Страшный двойник в разодранных лохмотьях с опущенной головой, казалось, смотрел на него безжизненными глазами, из которых струилась кровь, странным образом подсвечиваемая, как фосфор.

«Так вот что было тем красным, в темноте! Но куда, черт возьми, подевался дом?!»

Задрожала земля, усилился ветер. Двойник начал колыхаться на ветру. Откуда-то, со стороны, на горизонте, выплыл тот самый дом, подсвечиваемый сверкающими молниями. И как только он оказался напротив его взора, начал стремительно приближаться. Иван не понимал, то ли дом устремился к нему, то ли они с двойником неслись навстречу дому. Что было более верным, потому что двойник уже не колыхался, а просто болтался из стороны в сторону, словно тряпичная кукла. Они словно ехали по некому конвейеру, приближаясь к завершающей стадии обработки. Все это временно отвлекло Ивана от того ужаса, который он испытал раннее. Наверно, для того, чтобы испытать новый, более сильный. Нет, его сердце этого точно не выдержит.

Дом уже был настолько близко, что, казалось, загородил собой все пространство. Столб с двойником засосало внутрь, через входную дверь, попутно застряв в ней, но затем, втиснувшись, труп двойника скрылся в глубине дома.

Все затихло. Иван понимал, что ему предстоит идти туда, потому как идти больше было некуда. К тому же, в его голове произошла некая перезагрузка, он почувствовал, что сможет это сделать. Глубоко вздохнув, он ступил на порог того, к чему шел так мучительно.

В доме было темно. Почти темно, на полу сверкали капли хорошо знакомой ему крови, образовывая дорожку, по которой Иван пошел вглубь дома. Послышался глухой скрип справа, куда, собственно, вели следы. Он открыл дверь, ведущую в комнату. Гостиная. До боли знакомые ощущения. Шкаф, диван, кресло… А еще был подвал с открытым настежь люком.

«Из потемок в еще более глухую тьму».

Он подошел к краю подвала. Следы крови вели вглубь, сверкая на еле заметных ступеньках. Иван почему-то не боялся, более того, на его душе стало как-той спокойно и умиротворенно.

«Странное ощущение».

Он не стал спускаться в подвал пятясь и держась руками, а просто пошел так, словно спускался по обычной лестнице в пролете между этажами, не держась ни за что руками, несмотря на то, что ступеньки уходили вниз довольно круто. Он был спокоен, кровь на земле теперь его даже забавляла. Отовсюду шел непонятный гул, похожий на некую упоительную мелодию, который еще больше его завораживала. К гулу прибавились стоны и завывания.

«Что это за чертовщина?»

Впереди он увидел полоску света, словно дверь неплотно прикрывала вход в освещенную комнату. Иван неспешно шел, стоны с завываниями стали превращаться в голоса и музыку. Он открыл дверь, яркий свет ударил ему в лицо так, что Иван, находящийся долгое время в темноте, невольно зажмурился.

Кругом были люди, играла спокойная музыка. Это была не комната, а целый зал в белых тонах. В глубине его, с двух сторон тянулись две лестницы, соединяясь вверху в некий бельэтаж. Публика стояла с бокалами и общалась между собой, казалось, никто не заметил Ивана. Он осмотрелся, вроде бы одно лицо показалось ему знакомым. Где он мог видеть этого человека? Его мысли оборвало появление на бельэтаже еще одного человека.

«Настя! Это же моя Настя! Настенька!»

Все люди отвлеклись от своих дел, обратили свои взгляды на нее, загудели и зааплодировали. Настя улыбалась им в ответ, окидывала всех взглядом и выглядела очень счастливой.

«Какая же она потрясающая! Какая она ослепительная!»

Вдруг на бельэтаже рядом с Настей откуда-то возник силуэт в черном балахоне. Он держал что-то увесистое обеими руками. В одно мгновение он сделал взмах в ее сторону. Брызнула кровь, обдав белые стены, перила и людей вокруг. Поднялись крики и визг. Незнакомец держал в руках топор и продолжал яростно наносить удары по уже бездыханному телу. Еще. И еще. Кровь летела во все стороны, красный цвет уже преобладал над белым. Ивана как будто парализовало, он отказывался верить своим глазам. Незнакомец остановился, как будто о чем-то вспомнил и начал медленно оборачиваться в сторону Ивана…

***

Он резко вскочил. Сквозь кроны деревьев проникал дневной свет. Болело горло и его трясло. По ходу, проведя всю ночь на холодной земле, он простыл и возможно серьезно, но Ивана это сейчас мало волновало. Он должен был срочно добраться в деревню. Любым путем! И как можно скорее!

***

Ему повезло, удалось взять билеты на автобус, на месте он будет сегодня, около полуночи.

«Как символично».

Но ему было все равно. Он хотел получить ответы. На все свои вопросы. Зачем Данила так поступил? И, самое главное, что сейчас с Анастасией? Телефоны по-прежнему были не доступны.

Он заехал домой, принял душ, с большим трудом заставил себя перекусить. Кусок не лез в горло. Его знобило. Он еще раз зашел к Даниле, заведомо зная, что никто не откроет.

«А вдруг он там затаился, в своей квартире, с Анастасией. Возможно уже не живой».

Иван отогнал прочь эту мысль, что-то подсказывало ему, что ответы ему следует искать там, в деревне. Время еще было, и он не желал проводить его дома, а поехал поближе к вокзалу, отправившись в парк неподалеку.

***

Выдался шикарный июльский вечер. Город сиял своим великолепием, по реке не спеша проплывал теплоход, уходя дальше, в центр города. На его палубе развлекался народ, у них было какое-то мероприятие. Звучала музыка, кто-то хлопнул пробкой из-под шампанского. Народ царил повсюду. Вдоль берега гуляли молодые пары, туда-сюда сновали велосипедисты, роллеры, скейтеры. На набережной грянула музыка. Все желающие высыпали танцевать, остальные столпились у парапета и наблюдал за происходящим.

Иван бесцельно блуждал среди всего этого, засунув руки в карманы и вспоминая недавнее прошлое, когда он был очень счастлив. Буквально еще вчера. И все одним махом было перечеркнуто, разорвано. Полностью предаться горю и страданию мешали незавершенные дела. Ему во что бы то ни стало нужно было найти этих двоих. И если одной уже не было в живых, мертв будет и другой. Он горел ненавистью к Даниле и был готов убить его. При любом раскладе. И он не боялся своих мыслей. Ни грамма. Потому что тот забрал у него все, в один миг. Это спасало Ивана от, страшно даже сказать, чего. У него еще оставалась одна цель…

***

Автобус выехал вовремя, Иван покидал город на закате. Такое чудесное время для таких ужасных событий. Он смотрел в окно, изучая уже знакомые пейзажи. Иван вспомнил, как они так ехали на машине втроем, после другого пережитого им потрясения, но не сравнимым с этим. Автобус даже остановку сделал в том же месте, где они тогда останавливались, но Иван в этот раз не пил кофе и не курил сигарет, а просто стоял на фоне снующего туда-сюда народа и смотрел в те же дали, что и тогда.

Автобус продолжил путь, и вот уже съезд с трассы.

«Считай половина пути есть».

Стемнело, на небе стали появляться звезды. Через приоткрытые форточки Иван чувствовал аромат ночного воздуха. Через какое-то время под колесами почувствовался разбитый участок дороги.

«Уже недолго».

Ивана начало трясти. Он попытался глубоко дышать, но волнение и страх заполнили его душу. Он вылез из автобуса в неважном состоянии. Куда тут было что-то решать? Оставалось пройти пешком до конца города. Идти было прилично, но Иван не стал ловить машину, ему нужно было морально подготовиться.

Он шел, глядя, как пляшут на небе звезды. По мере приближения к цели народ стал попадаться реже.

«Железнодорожный переезд».

Начало границы, уже близко. Иван задержал свой взгляд на заброшенной водонапорной башне, стоящей справа и окутанной тьмой, вдохнул ночной воздух и пошел навстречу судьбе.

«Вот продовольственный магазин, вот одна трехэтажка, справа начались гаражи, слева – вторая трехэтажка».

Впереди вспыхнули огни. Автомобиль пронесся рядом с Иваном, обдав его сизыми выхлопами.

«Последние две трехэтажки на пути и спуск, а там – поворот налево».

Ивана снова начало колотить. Он боялся того, что могло его ждать. Его снова трясло, одновременно от холода и от страха. Вдали горели огоньки домов. Преодолев последний поворот, он приближался к фонарному столбу, где стоял тот самый дом.

«Прямо как в том сне»…

В ушах зашумело, перед глазами плыли круги. Он подошел к забору, собираясь открыть калитку, как вдруг заметил силуэт слева от дома, в глубине двора. Вопреки логике, он не вошел, а сам подошел левее с внешней стороны забора. В душе его похолодело, в глубине двора стоял Данила. Иван видел его сквозь круги, которые плыли перед его глазами. Его начало лихорадить, ноги снова подкосились. Он произнес что-то невнятное, язык его не слушался. Данила глядел на него с ужасом в глазах и был мертвенно-бледный, пот градом стекал с его лица.

– Позволь мне все объяснить!

Его голос дрожал. Он вытащил откуда-то что-то блестящее.

«Нож!»

– А до этого момента стой, где стоишь и не вздумай приближаться ко мне!

– Зачем?! Зачем ты это сделал?! Чертов ублюдок! – Иван немного овладел собой. – Где Настя?! Отвечай, скотина!

Иван был готов перемахнуть через забор и разорвать его. Данила вытянул перед собой нож.

– Предупреждаю тебя, не вздумай приближаться!

– Что с Настей?! Я тебя еще раз спрашиваю!

– Она жива, если ты это хотел узнать! А теперь послушай меня! Прошу, послушай!

– Где она?!

– Дай мне рассказать, и я отвечу на твой вопрос!

– Приведи ее сюда! Или я за себя не ручаюсь!

– Дай мне несколько минут, и я обещаю, ты ее увидишь! Только прошу, послушай! Это важно!

–Ну, попробуй, сукин ты сын!

Ивана продолжало колотить. При других обстоятельствах он бы себя не узнал. Угрожать парню, который гораздо здоровее его. Но он помнил, как вырубил другого парня, который перед этим «уронил» Данилу. Его сейчас останавливали нож и обещание Данилы дать ответы на его вопросы. И, по его словам, Настя была жива, но это далеко не означало, что она была в порядке.

– Что ты с ней сделал?!

– Тебе никогда не казалось странным, что ты помнишь свою жизнь только с определенного отрезка?

Иван уставился на него.

– А я знаю, что было до этого! Тебе казалось, что мы познакомились в марте, в этом году, а я тебе скажу, что мы знаем друг друга давно! И Настя тоже далеко не случайный человек! Она тоже была раньше! – голос Данилы перешел на крик. – Если бы не этот чертов ублюдок!!!

Иван почувствовал, как на него вылили полный ушат воды. Дрожащим голосом он переспросил:

– К-к-как было раньше? Настя была раньше в моей жизни?

– Да, была! И я был! Мы росли вместе, пока наш отец не разрушил наши жизни!

Земля у Ивана начала уходить из-под ног.

– Ч-ч-что ты говоришь такое?

Иван начал сползать вниз, из последних сил держась руками. Данила кинулся к нему.

– Да, Ваня, я говорю о том, что я твой брат, а Настя – сестра!

Иван резко оттолкнул Данилу.

– Что ты, черт побери, несешь?!

Тот успел зацепиться руками за забор и только благодаря этому не упасть. Он снова вытащил нож.

– Я прошу тебя, выслушай меня! Просто дослушай до конца!

– Пошел ты! Пошел-ка ты куда подальше! Куда ты подевал Настю?! Отвечай!

– Отец успел добраться до нее…

– Что ты мне тут «лепишь»!!! Быстро приведи ее! Пока я тебя не прикончил!

Данила попятился назад, чтобы быть готовым к атаке Ивана, на случай, если тот вдруг одним махом перемахнет через забор, и попытался продолжить свой рассказ.

***

Я – самый старший из нас троих, следом – Настя, ты – младший. Разница между нами на год-два. Все было хорошо, пока в один прекрасный день отец не полез в подвал за картошкой, а вернулся оттуда уже другим. Он много раз лазил туда до этого, но именно в тот день что-то изменилось.

Мы тогда были совсем молоды. До сих пор помню, как он прошептал матери, что слышал что-то в подвале. А потом, каждую ночь, мы все слышали, как он копал там. Каждую чертову ночь те же самые звуки! Его поведение тоже стало меняться, он стал очень странным, нервным. Непонятно почему мать терпела все это. Может боялась. Его взгляд стал безумным. Однажды он сказал, что копает в подвале могилы для всех нас. И для себя тоже. Но временами он вел себя, как нормальный человек. Так мы и жили, горе с пополам, пока не случилось событие, которое заставило отца окончательно слететь с катушек.

Был день рождения Насти. Мы решили, как полагается отметить его, с тортом и свечами, в кругу семьи. Друзей у нас не было, другие ребята как-то не стремились заводить с нами дружбу. Видимо, от нас тоже веяло всеми этими странностями, просто мы сами этого не замечали.

И вот мы сидим за столом. Настя делает глубокий вдох, чтобы задуть свечи и внезапно замирает. Хватается за грудь, ее буквально складывает пополам. Отец в этот момент хватает ее и тащит в подвал. Мы продолжали сидеть. Тут-то стало окончательно ясно, что с нами тоже было что-то не так. Спустя время мы отправились в свою комнату, а мать осталась на кухне и стала рыдать. А мы сидели на кровати за стеной и слышали ее плач.

Отец вернулся без нее, без Насти. Мать продолжала рыдать. Она проплакала всю ночь. Потом отец опять ушел в подвал, а мы с тобой пытались уснуть, одурманенные тем, что там было, в глубине, куда отправился он. Но у нас ничего не вышло из-за рыданий матери.

Под утро нас все-таки сморило, а когда мы проснулись, матери тоже уже не было. А потом отец забрал тебя, и я остался один. Я сидел на кухне, как завороженный, и ждал… Чего-то ждал…

Что-то там, из глубины, дурманило нас. Мы понимали, что творится что-то нехорошее, но ничего не могли с этим поделать. А потом я очнулся, уже там, внизу, лежа на какой-то металлической кровати. Кругом было темно, но глаза начинали привыкать к темноте, и я начал видеть очертания сводов тоннелей. Я не знал куда идти, это был, своего рода, лабиринт, со множеством ходов. Я не понимаю, как отец мог столько прорыть в одиночку. А может быть это все было уже до него, может быть, он просто открыл проход ко всему этому.

В любом случае, я начал бродить по этим тоннелям. Откуда-то доносились какие-то шумы, похожие на лязганье. Все это звучит жутко, звучит безумно, но это правда.

***

Иван замер, он слушал. Слишком много вещей он услышал, увиденных им раннее. Где? Он полагал, во снах, увиденными им прошлой ночью, увиденными им раньше.

***

Ваня, я бродил много времени, а потом нашел тебя. Ты лежал на металлической кровати, словно загипнотизированный. И даже сквозь темноту я видел твой пустой, безжизненный взгляд, но ты, слава богу, смог подняться и пойти. Потом, следующей, мы нашли нашу мать. Она не реагировала ни на что вокруг. Как живой труп.

Мы взяли ее вдвоем. Да-да, это безумие, Ваня. Мы взяли ее и понесли по этим тоннелям, слыша лязганье. Я сейчас трясусь, вспоминая все это, но мы нашли с тобой выход. Слышишь, нашли. А потом я оставил тебя с матерью наверху, в доме, а сам отправился обратно, искать Настю. И этот шаг был большой ошибкой.

***

– Послушай, – еле произнес Иван, его губы пересохли. – А как же отец? Он наверняка был там. Как он дал нам так легко уйти? И что, черт возьми, случилось с Настей? Она же была с нами, еще позавчера. А затем ты…

Иван стиснул зубы, он не верил ему, слишком много странностей. Нет никакого отца. Есть только Данила, у которого в доме подвал, где томится Настя. Он вспомнил ту ночь, когда ночевал здесь, в этом доме и, проснувшись, рвался туда, в этот подвал. Он вспомнил лицо Данилы в тот момент, объятое ужасом, и всю дорогу обратно тот был сам не свой.

Что-то тут неладное творится, что-то совсем нехорошее, и слова Данилы звучали слишком дико и неправдоподобно. Но сейчас нужно было собраться и не пороть горячку. Потому что, где-то здесь, недалеко, была его Настя. Он чувствовал это.

– Пожалуйста, Ваня, дослушай до конца. Спустившись туда во второй раз, уже с фонариком, спустя долгое время брожения, я столкнулся с отцом, висящим на большом крюке.

Брови Ивана приподнялись, по телу пробежали мурашки.

– Затем я услышал это лязганье, совсем рядом, слева от меня. Я направил туда луч и обмер. Там, вдали, где свод тоннеля уходил в сторону, выползало «оно». Я увидел это мельком, но этого было достаточно, чтобы я чуть не умер на месте. Я выронил фонарик и заорал от ужаса, совершенно потеряв контроль за собой. Я бежал, бежал и бежал… Мне очень тяжело говорить, Вань. А еще сложнее вновь пережить этот ужас. Но мы должны, Вань. Должны пойти туда, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. Пожалуйста, доверься мне, и я расскажу тебе остальное на месте. У нас сейчас не так много времени.

Не дожидаясь ответа от Ивана, Данила повернулся и пошел к дому. Иван, войдя через калитку, последовал за ним. Он немного удивился, что Данила так спокойно повернулся к нему спиной и не оглядывался. Но Ивану сейчас нужно было попасть туда и быть готовым ко всему. В доме у него закрепилась эта уверенность, и даже, впервые за весь этот день, к нему вернулось спокойствие.

В доме было темно, Данила освещал путь фонариком. Они зашли в гостиную, Иван резко бросил взгляд налево, в соседнюю комнату, в окно, в котором сквозь темноту он разглядел кусты малины, колышущиеся на ветру. Но ему как будто показалось что-то еще… Данила отдернул ковер и посветил фонариком. Замка не было. Он поднял дверцу подвала, из глубины потянуло сыростью.

Данила начал спускаться, Иван наблюдал за ним. Оказавшись внизу, Данила начал расчищать земляную поверхность ногой. Затем он взял рядом стоящую монтажку и поддел что-то. Раздался скрежет. Какой-то металлический люк, открывающий проход… В другой мир.

«Неужели там могла быть Настя? Неужели она могла быть там живой?»

Иван почувствовал некое веяние оттуда, из глубины, некое успокоение…

– Вань, нам нужно спуститься туда, я буду освещать дорогу, а ты не отставай.

«Да без проблем», – подумал Иван. Он забыл о своих переживаниях и был готов идти куда угодно.

– Осторожно! Тут дальше ступеньки, выдолбленные в стене, очень небольшие и довольно скользкие.

Иван начал спускаться, под ногами он видел луч света и спускающегося дальше вниз Данилу. Преодолев первый этап, он уже спускался в тот самый мир. Стало прохладнее, воздух был странно наэлектризован. Иван улавливал какие-то звуки, которые еще более его умиротворяли. В свете луча фонаря он увидел, что лицо Данилы было объято ужасом. Не смотря на прохладу, пот катился с него градом. Но у Ивана было все по-другому, он не помнил, когда себя так хорошо чувствовал.