Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

– Мы тут одни, и вы можете говорить без стеснения, госпожа Мэйлинн, – проговорил Броко.

– За мной охотятся убийцы, – без обиняков начала Мэйлинн. – Они – лирры, как и я. Я думала, что ваш город будет надёжной защитой, но недавно узнала, что ваша стража обнаружила в тоннелях тело мужчины-лирры. Я видела его. Он – один из убийц. Однако они обычно не ходят поодиночке, кроме того, возле трупа не нашли ни оружия, ни иных вещей. Так что я думаю, что как минимум ещё один убийца где-то в Дуондуре.

– Чудны́е вещи поведали вы, госпожа, – с оттенком недоверия проговорил Броко. – Вы говорите об убийцах, шатающихся по моему городу… Но ведь Врата Блантура закрыты уже несколько дней. Как же они могли попасть в тоннели?

– Я не знаю, государь. Быть может – сверху, по скалам?

– Сверху сюда могут проникнуть только зяблики, – отмахнулся гном. – Скалы до того круты и неприступны, что ни одно живое существо не способно спуститься по ним к входу в тоннель.

– Ну что я могу сказать? – пожала плечами Мэйлинн. – Сходите в кордегардию у Врат Блантура, и посмотрите на тело того, кого здесь не может быть.

– Не подумайте, что я вам не верю, госпожа! – тут же воскликнул Броко. – Просто это всё очень странно и… невероятно. Но я понял вас. Прошу вас, вы можете оставаться во дворце. Ручаюсь, уж сюда-то не проберётся незамеченным никто и никогда!

– Спасибо за приглашение, государь, но мне кажется, что было бы правильней поступить иначе…

– Как же? Поднять по команде всех гномов и заставить обшарить весь город? Боюсь, юная госпожа, на это уйдёт прорва времени, но результата не будет. Дуондур слишком велик и сложно устроен.

– Я имела в виду не это, государь, – Мэйлинн пристально посмотрела в глаза гнома. – Я предлагаю изловить их на живца.

– Это вы, что ли, будете живцом? – изумился Броко, да и Бин выпучил глаза от неожиданности.

– Именно так, – твёрдо сказала Мэйлинн. – У меня есть неоспоримое преимущество – они не могут меня убить, я нужна им живой. Есть и другое преимущество – я думаю, что им может быть неизвестно, что их сообщник найден, так что они не будут ожидать, что мы знаем о них. Я думаю, что они постараются захватить меня именно сейчас, пока рядом нет большей части моего отряда. Поэтому если я буду дожидаться появления мессира в вашем дворце, то мы упустим отличный шанс.

– И что же вы предлагаете?

– Эта операция должна быть исполнена очень тонко, потому что лирры, что ищут меня – хорошо обученные убийцы. Я хочу, чтобы нас с Бином отвели в какой-нибудь дом. Точнее, это должно быть два небольших дома, но имеющих сообщение друг с другом. Я поселюсь в одном, а Бин – в другом. Но затем он незаметно переберётся ко мне, и мы будем ожидать нападения. За нас – неожиданность.

– Ты хочешь сказать, что я – достаточная защита от ассассинов? – вскричал Бин.

– Я уверена в этом, Бин! Ты и сам не знаешь, на что способен, – Мэйлинн положила ему руку на плечо.

– Юноша прав, – заговорил Броко. – Не лучше ли поручить дело моим воинам?

– Не в обиду будет сказано, государь, но когда это гномы стали мастерами тайных засад? – улыбнулась Мэйлинн. – Нет, максимум – один гном у дверей, в качестве охранника. Он не вызовет подозрений у убийц, и они без труда обойдут его.

– А им не покажется подозрительным, что мы с тобой поселимся в разных домах? – попытался найти аргументы Бин.

– Я – юная дева, а ты – дылда великовозрастный! – фыркнула Мэйлинн. – Конечно им не покажется это подозрительным!

Бин сделался пунцовым.

– Но это очень опасно! – слабо возразил он.

– Именно поэтому это и сработает! – возразила лирра.

– А мне нравится, – неожиданно поддержал Броко. – Вы – весьма смелая девушка, госпожа Мэйлинн! Достойная спутница великого Каладиуса!

– Этот парень – тоже, – Мэйлинн хлопнула Бина по спине. – Он просто скромничает.

– Да уж, я вижу, что оружие у него знатное! – одобрительно хмыкнул Молоторукий.

– К этому оружию ещё бы воина познатней… – едва слышно пробурчал Бин, покрываясь краской.

– Значит, решено! – проговорила Мэйлинн. – Пусть нас отведут в такие дома, да так, чтобы мы подольше помаячили на виду. У моих дверей пусть оставят одного гнома понадёжней. Ему нужно будет всё разъяснить. Пусть играет недотёпу до поры до времени. Ну а дальше мы сделаем всё, что нужно!

– Да уж, теперь я вижу, как вы это делаете, – рассмеялся Броко. – Мессир Каладиус, наверное, точно так же распоряжался моими бойцами во Вратах!

– О, до него мне ещё далеко, – усмехнулась в ответ Мэйлинн.

***

Бин осторожно вступил в полумрак комнаты, тихо прикрыв потайную дверь. Сердце бешено колотилось, мочевой пузырь вновь давил гнетущей тяжестью, хотя до этого Бин несколько раз уже забегал в нужник. Больше всего Бин боялся, что вот сейчас он войдёт, а они уже здесь, хотя логика подсказывала, что это никак невозможно, ведь этот дом определили для Мэйлинн только что. Проклиная всё на свете, он скользнул под широченную мощную деревянную кровать, положив рядом свой обнажённый меч. Сердце гулко стучало в ушах, груди, кончиках пальцев, да и вообще, пожалуй, во всём теле сразу.

Через несколько минут входная дверь отворилась и вошла Мэйлинн.

– Ты здесь? – чуть громче вдоха прозвучали её слова.

– Здесь, – так же тихо прошелестел он.

– Всё будет хорошо, – она присела на кровать. – Мы справимся.

– Угу, – промычал он.

– Главное – бить на поражение, – напомнила лирра, ложась под одеяло. – Никакого геройства!

– От меня уж точно геройства не дождёшься, – проворчал Бин, пытаясь не обращать внимание на всё усиливающееся желание отлить.

– Теперь будем ждать, – Мэйлинн поворочалась в кровати, находя удобное положение.

Наступила тишина, которую почти не нарушали звуки снаружи. Вскоре из-за двери послышался старательный храп гнома, оставленного охранять Мэйлинн. Вообще, конечно, те, кто хорошо знал повадки гномов, вряд ли купился бы это, скорее наоборот почувствовал бы ловушку. Дело в том, что гномы, если надо, могли спокойно не спать несколько суток, и уж точно гном, уснувший на посту – явление в природе не встречающееся. Но оставалось надеяться, что ассассины не окажутся такими уж гномоведами. Сейчас же Бин вслушивался в этот мерный храп, который оказывал на него успокаивающее действие. Уж хотя бы мочевой пузырь на время угомонился, и то хорошо!..

Бин не понял, отчего он проснулся. Более того, он даже не понял, когда уснул. Мысленно ругая себя последними словами, Бин, едва подняв голову, взглянул на меч. Хвала богам, во сне он не отшвырнул его от себя и не подмял – клинок лежал в разжатой кисти правой руки, готовый к удару в любой момент.

В комнате стояла тишина, разве что слышалось тихое сопение Мэйлинн, да по-прежнему ровно храпел гном-охранник. Но что же разбудило Бина? Напрягая слух, он вслушивался в тишину, но ни одного звука, вызывающего беспокойство, не слышал. Однако почему-то было очень беспокойно и снова очень хотелось помочиться. Стиснув зубы, Бин медленно и плавно сжал пальцы на рукояти меча. Что-то не так. В комнате не было никого, насколько он мог видеть из-под кровати, однако же его не оставляло ощущение, что они с Мэйлинн тут уже не вдвоём.

Бин едва сдержал вскрик, внезапно увидев пару изящных ног, затянутых в мягкие кожаные сапоги на мягкой подошве. Ловушка сработала! Текучим кошачьим шагом владелец ног приближался к кровати. «Только бы не напрудить под себя!» – отчаянно подумал Бин, борясь с охватившей его дрожью, хотя ему скорее следовало бы беспокоиться за то, чтобы не нашуметь прежде времени.

Вдруг в его поле зрения появилась вторая пара ног, стоящих чуть поодаль. Второй ассассин плавно приблизился к входной двери, вероятно, прислушиваясь к храпу охранника. Двое! Как минимум, – прикусив до крови губу, подумал Бин. А ну, как появится третий, а то и четвёртый! С чего они вообще взяли, что ассассины всегда ходят по трое?!

Время словно замедлило свой ход. Бин округлившимися глазами следил, как шаг за шагом пара мягких сапог приближается к самой кровати. Наверное, у этого ассассина в руках было какое-нибудь снотворное, или что-то в этом духе.

«Арионн всемогущий, помоги!» – взмолился Бин, обливаясь потом. Проклятая ладонь, сжимающая меч, стала потной и скользкой. «Могучий Асс, дай мне сил!» – неожиданно для самого себя Бин обратился к Чёрному Ассу. И третья мысль, вдогонку: «А ну как надую сейчас тут лужу, и ассассин меня тут же обнаружит!»

Эта мысль неожиданно насмешила. Бин представил, как ассассин вдруг вступает в растекающуюся лужу, как озадаченно наклоняется, чтобы посмотреть, откуда она вдруг взялась… Представил комичную немую сцену, где они смотрят друг другу в глаза… И эти смешные образы вдруг придали сил: посмеявшись над врагом, уже не так его боишься. Ноги убийцы были уже почти у самой кровати, вполне в досягаемости клинка. Медлить больше не было никакого смысла.

Бин хотел взреветь, подобно яростному животному, льву, оглашающему рыком саванну. Вряд ли его крик был очень похож на львиный рёв, но на мгновение он, конечно, ошарашил врага. А заодно и разбудил Мэйлинн, если она действительно спала. Одновременно с криком, Бин что было мочи рубанул мечом по ногам ассассина. Зачарованный мангиловый сплав, отточенный как бритва, сделал своё дело – как ни неудобен был замах, но меч разрубил ногу пополам чуть выше щиколотки. Раздался крик боли, и ассассин рухнул на колено.

Обратным движением меча Бин чиркнул по второй ноге. Несмотря на то, что силы удара явно не хватало, меч оставил глубокую рану. Оттолкнувшись локтем, Бин выкатился из-под кровати под ноги падающему врагу, всей массой оттолкнув его в сторону. Получил болезненный тычок кинжалом куда-то под лопатку – видимо, ассассин успел уже выхватить оружие. Спасибо гномам – дали отличную кольчугу, тонкую и прочную, которую он надел под одежду. Почти не глядя, Бин наотмашь рубанул мечом стоящего уже на четвереньках противника. Меч разрубил ключицу и глубоко засел в теле ассассина. Тот упал, вырвав рукоять клинка из рук парня.

Мир вокруг Бина ходил ходуном, кружился, терялся в какой-то туманной мгле. Пытаясь встать, он одной рукой шарил, стараясь нащупать рукоять меча. Глаза же были обращены ко входной двери. Он видел, что второй ассассин неестественно медленно поднимает руку с кинжалом, словно собираясь метнуть его в Бина. Распахнулась дверь, свет уличных факелов брызнул в дом. В проёме стоял гном с секирой наготове. Но ассассин вдруг стал заваливаться прямо ему в руки, так что изумлённый гном подхватил его, словно кисейную барышню, упавшую в обморок. Кинжал бессильно чиркнул по металлическому нагруднику гнома, не оставив даже царапины. И тут Бин увидел, что в груди ассассина торчат два болта.

В пылу схватки он не слышал, как скрипнула кровать под стремительно вскочившей Мэйлинн. Он не слышал щелчков арбалета и глухих вскриков убийцы. Лишь сейчас он перевёл ошалелый взгляд на Мэйлинн, всё ещё держащую разряженный арбалет наведённым на павшего врага. Её расширившиеся огромные зрачки отсвечивали алым в свете уличных факелов. Лицо же было смертельно бледно.

– У нас получилось, – наконец опуская бесполезный арбалет, выдохнула Мэйлинн.

– Мне срочно нужно в сортир! – ответил ей на это Бин, бросаясь к дверям нужника.

Глава 59. Чистка

– Парень, да ты просто герой! – воскликнул Варан, подходя к Бину и протягивая руку.

– Что, не ожидал? – усмехнулся Бин.

– Да как тебе сказать…

– Ничего, – махнул рукой Бин. – Я и сам не ожидал. Да и хорош герой – едва не обмочил штаны!

– Герой – не тот, кто не боится, а тот, кто не бежит, несмотря на страх! – наставительно поднял палец Варан.

– Да о том ли вы вообще говорите? – наконец вскричал Каладиус. – Это было в высшей степени безрассудно, сударыня! Поверить не могу, что вы это сделали! Будь вы моей дочерью, я уже всыпал бы вам ремня!

– А по-моему, вы сейчас очень гордитесь нами! – улыбнулась Мэйлинн. – Ну признайтесь же!

– Горжусь, – лицо мага против воли расплылось в улыбке, хотя он и пытался сохранить суровый вид. – Однако это не отменяет того, что вы поступили просто глупо! Чудо, что всё окончилось так хорошо! А каковы были шансы? Уж наверное только вмешательство высших сил спасло вас!

– Так или иначе, а теперь мы можем какое-то время спать спокойно, – заметил Бин.

– Вы в этом твёрдо уверены, юноша? – спросил Каладиус. – Да, с этой группой покончено, и это чудо. Но где уверенность, что завтра не прибудет ещё одна?

– Предводитель Броко сказал, что теперь ситуация с безопасностью Дуондура кардинальным образом изменится, – ответила Мэйлинн. – Отныне никто не попадёт в город без желания гномов. Врата Блантура, те, настоящие, будут зачарованы, и каждый незваный гость, проникнувший внутрь, тут же поднимет тревогу.

– И как же они будут определять незваных гостей? – поинтересовался Каладиус.

– Специальный гном будет ставить всем входящим в крепость особую руну. Она очень простая и рисуется краской хоть даже на ладони. И тот, кто пройдёт через Врата, не имея руны, и будет незваным гостем.

– Сложно что ли ассассинам будет нарисовать руну? – фыркнул Каладиус.

– Руну-то, может, и несложно, а вот нужное слово, которое мысленно произносит тот, кто её наносит, они явно не будут знать, – видно было, что Каладиус задаёт почти те же вопросы, которые задавала сама лирра гномьему королю, так что отвечала она, наверное, тоже почти что словами самого Броко.

– Не бог весть что, конечно, – магу было сложно избавиться от ворчливого настроения, вызванного рассказом Мэйлинн. – Но, может быть, это действительно хоть немного, да поможет.

– Обязательно поможет! – заверила лирра. – Кроме того, предводитель Броко пригласил нас к себе во дворец. Туда никаким ассассинам не пробраться!

– Самоуверенность воробушка сгубила, – поморщился Каладиус. – Ну да ладно, ничего не поделать. Ехать мне всё равно нужно. Но теперь я решил, что поеду один. Думал взять с собой Пашшана, но мне будет спокойней, если он останется с вами. Да и так выйдет быстрее.

– И когда же вы выезжаете? – спросила Мэйлинн.

– Тотчас после тризны. Я бы уехал прямо сейчас, но это невозможно. Смерть этих гномов отчасти и на мне.

– Не говорите глупостей, мессир! – воскликнула Мэйлинн. – Да если бы не вы, то погибло бы гораздо больше! Мне уже рассказали о ваших подвигах.

– Тоже мне – подвиги… – скривился маг. – Это Бин совершил подвиг! А я… просто сделал свою работу…

– Почему вы так говорите? – в недоумении спросила Мэйлинн. – Вы словно злитесь на себя за что-то…

– Может быть… – тихо ответил Каладиус. Удар попал в цель. – Знаете, дорогая, я считаю, что главное во вселенной – гармония. Не общее счастье, а именно гармония. Чтобы доброго было поровну с худым. Так вот пока что моё сальдо не в мою пользу. Я принёс в этот мир столько зла, что мне ещё долго нужно творить добро, чтобы добиться баланса. Может быть, пока я творил зло, где-то по закону равновесия творилось добро, но только мне от этого не легче.

– Что с вами произошло, мессир? – Мэйлинн глядела прямо в глаза магу, словно пытаясь увидеть то, что сокрыто на самом их дне.

– Мы обречены на своё прошлое, юная госпожа, – вздохнув, ответил Каладиус. – Просто помните об этом всегда, когда будете принимать любые решения. Прошлого не изменить, и от него не убежать. Как бы ни хотелось… Но, пожалуй, мы опоздаем на тризну! – встрепенулся маг, радуясь уходу от тяжёлой темы. – Невежливо заставлять ждать себя! Пойдёмте!

Мэйлинн секунду смотрела вслед уходящему магу, а затем двинулась следом. Варан и Бин тенью последовали за ней.

К тому времени гномы уже собрались за стенами города, где были возведены огромные погребальные костры. Несколько сотен жителей Дуондура молча стояли вокруг них. Прибыл и сам Броко Молоторукий. Завидев Каладиуса, он поклоном приветствовал его и знаком попросил подойти.

– Теперь я вижу, что вы – тот самый Каладиус, который приходил в Дуондур ещё тогда, когда я был до смешного молод, – проговорил он. – Для нас большая честь принимать вас, мессир, и позвольте заверить, что признательность гномов не знает границ.

– Спасибо, государь Броко, – вернул поклон Каладиус. – Не стоит благодарностей. Это дело было личным и для меня. Но будьте уверены, что я попрошу вашей помощи и буду надеяться на её выполнение.

– Заранее обещаю вам, что выполню её, мессир. Надеюсь, вы сообщите мне её после тризны.

– Увы, государь, но сразу после тризны я должен буду на время покинуть вас. Мне нужно как можно скорее попасть в Шатёр.

– Да, знаю, – кивнул предводитель гномов. – Юная лирра рассказала мне о заговоре. Что ж, надеюсь, вы вскоре вернётесь. Пока же, можете быть уверены, я собственной жизнью гарантирую безопасность ваших друзей. Ни один убийца и близко не подберётся к ним, пока они под покровительством Дуондура.

– Благодарю, государь.

Поклонившись, Каладиус отступил на несколько шагов назад. Разговор с Броко пока нужно было закончить, потому что все ждали короля, чтобы начать обряд.

Гномий король (хоть гномы и не называли его так вслух, но каждому в глубине души этого хотелось) вышел вперёд, поближе к одному из сложенных костров и заговорил:

– Братья и сестры! Мы собрались тут, чтобы проводить наших соплеменников, а также храбрых людей из Саррассы, что положили свою жизнь за нас. Наши сердца болят от горя, мы помним каждое из имён тех, кто лежит на этих кострах, и мы никогда не забудем того, что они сделали для нас. Завтра мы будем тверды, и глаза наши будут сухи, но сегодня – плачь, свободный народ! Мы провожаем своих братьев!

Слёзы текли по морщинистым щекам Броко на его роскошную бороду. И также слёзы текли по лицам всех собравшихся здесь гномов. Никто не поднимал надгробного воя – вместо этого взвыли траурные рога, огласив окрестности своим надтреснутым, рыдающим звуком. Глухо заворчали огромные барабаны, словно старые воины, клянущиеся отомстить. Всё нарастая, к грохоту барабанов присоединился мерный стук – это воины били секирами о свои щиты. Звук усиливался, удары были всё яростнее – в них гномы выплёскивали свою боль. И вдруг, словно по какой-то неслышимой команде, стук превратился – будто остановилось чьё-то огромное сердце. В тот же миг смолкли и барабаны, и рога. Наступила мёртвая тишина, такая же мёртвая, как уходящие в последний путь воины. Даже ветер не шевелил былинки.

И в этой звенящей тишине Броко поднёс горящий факел к первому из костров. Вместе с ним это сделали ещё несколько воинов. Постепенно огонь занялся, и тогда гномы перешли к следующему костру. Всего костров было три, и третий был специально сложен для павших саррассанских воинов. И Броко подошёл к этому костру с не меньшим почтением и скорбью, и так же, шепча что-то себе в бороду, поднёс огонь к запальному хворосту. В этот момент звякнула сталь, освобождаемая из ножен. Оставшиеся в живых саррассанцы в едином порыве выхватили мечи, воздев их вслед уплывающему дыму, в последний раз салютуя своим соратникам и своему командиру.

Слёзы градом текли из глаз Мэйлинн, и она крепко зажимала рот рукой, боясь, что её рыдания потревожат эту торжественную тишину. Плакал Бин, хотя он особо и не знал никого из павших – даже со стражниками он толком не познакомился. Со странно сведёнными чертами лица стоял Варан – что-то среднее между усмешкой и гримасой боли. Каладиус, насупившись сильнее обычного, глядел в разгорающийся огонь ближайшего костра. Невозмутимый словно истукан, Пашшан стоял рядом с хозяином, но глубокие складки прорезали его переносицу.

Вскоре загудело пламя, унося души воинов к чертогам Асса, где их уже поджидали былые соратники, чтобы шумным пиром отпраздновать их возвращение домой. Пламя поднялось на высоту трёх человеческих ростов, опаляя сухую траву и обжигая лица стоящих. И все продолжали стоять, зачарованно глядя в танцующий огонь, словно пытаясь прочесть в нём что-то необычайно важное.

Лишь когда обгоревшие бревна стали опадать, поднимая сонмы искр, гномы и люди стали понемногу расходиться. Вскоре осталось всего около трёх десятков гномов – скорее всего родственники или близкие друзья погибших. Остальные, включая предводителя Броко, ушли в крепость.

Каладиус направился прямиком к конюшне, и вскоре вывел оттуда осёдланного саррассанского скакуна.

– Хотели уехать не попрощавшись, мессир? – чуть надтреснутым голосом спросила поджидавшая неподалёку Мэйлинн.

– Долгие прощания – лишние слёзы, дорогая, – криво ухмыльнулся маг. – Да и к чему прощаться? Дней через десять, думаю, снова увидимся. А может и раньше.

– Вам обязательно нужно быть там? – скорее не спрашивая, а утверждая произнесла лирра.

– Да, – просто ответил Каладиус, вскакивая на лошадь.

– Что ж, тогда – удачи, мессир!

– Спасибо, – сухо кивнул маг, словно опасался произнести лишние слова и выказать свои чувства.

Затем он что-то шепнул, коснувшись головы коня, и тот, болезненно взоржав, встал на дыбы. По всему телу лошади прошла мучительная судорога, словно завибрировала каждая, даже самая маленькая и незаметная мышца. Если бы не густая чёрная шесть, было бы видно, как вся кожа животного немедленно покрылась сеточкой лопнувших капилляров. Маг зачаровал лошадь, чтобы она неслась без устали с умопомрачительной скоростью. Учитывая огромное количество почтовых станций вдоль Великой дороги, Каладиус рассчитывал покрыть расстояние до Шатра максимум за два дня.

Не говоря больше ни слова, маг слегка пришпорил коня каблуками своих сапог. Этого оказалось достаточно – скакун стрелой сорвался с места в галоп, каждым прыжком покрывая невероятные расстояния. Не прошло и минуты, как всадник с лошадью скрылись с глаз.

***

Конь Каладиуса влетел во дворец, едва не сбив с ног стражу. К счастью, его узнали и не предприняли никаких мер к задержанию. К счастью для стражи, конечно же, ибо маг был на взводе. Бросив коня у входа, он почти бегом взбежал по ступеням. Несчастное животное, крупно дрожа всем телом, издавало хриплые звуки, едва похожие на вдохи. Большие хлопья пены падали на чисто выметенную брусчатку.

Слуги только выбежали, чтобы увести лошадь в конюшню, как она, издав короткое ржание, больше похожее на какое-то блеянье, рухнула наземь. Кровь сочилась из ноздрей, раскрытого рта, ушей и даже глаз. Пару раз дёрнувшись, злополучное животное издохло. Однако Каладиусу было, конечно, не до того – к этому времени он уже взлетел на второй этаж и стремительно шагал в направлении рабочего кабинета императора.

– Вы получили моего голубя? – вместо приветствия прохрипел задыхающийся маг, едва завидев императора, пишущего что-то за своим столом.

– Так это был голубь? – усмехнулся Малилла. – То, что рухнуло мне на руки, было больше похоже на кровавый изжёванный комок перьев. Его крылья были изломаны – он махал ими, словно колибри. Мощь ваших заклятий поистине потрясает.

– Значит, вы получили послание? – Каладиус был не расположен к шуткам, поэтому, протопав грязными сапогами по прекрасному ковру, рухнул на ближайшее кресло. – Тогда я не понимаю – почему не приняты меры безопасности? Я въехал во дворец, словно на городской рынок! Никто даже не пытался меня остановить!

– О, успокойтесь, друг мой! – император сделал лёгкий жест пальцами и к магу тут же подскочил слуга с подносом, на котором стоял бокал и графин с вином. – Все меры предосторожности приняты, уверяю вас! А то, что вас не остановили – это было личное моё распоряжение. Я ожидал вашего приезда, правда не так скоро. Надо полагать, вы загнали не одну лошадь, чтобы добраться сюда?

– Восьмерых, – хрипло ответил маг. – Но дело сейчас не в этом. Когда прилетел голубь?

– Вчера, чуть позже полудня, – на секунду задумавшись, ответил Малилла.

– Кто знает о том, что содержалось в письме?

– Лишь те, кто должен. Я не стал сильно распространяться на эту тему, понимая, что в моём окружении могут быть предатели.

– Они есть. Вы поступили мудро, ваше величество, – Каладиус залпом выпил второй бокал и тут же снова наполнил его доверху.

– Их имена? – в голосе императора лязгнул металл.

– Во-первых, помощник главного хранителя покоев, – маг, видимо, утолил жажду и теперь тянул вино длинными глотками. – Также министр морской торговли. Есть ещё несколько крупных военных чинов, но точнее мои осведомители сказать не смогли. Думаю, потянув за эти две ниточки, мы выйдем и на остальных.

– Шелудивые шакалы! – прошипел император. – Мы потянем не за ниточки – мы будем тянуть из них жилы, все по очереди. Я подвешу их за эти жилы на базарной площади, словно уличных кукол.

– Вы полностью доверяете капитану вашей личной стражи? – Каладиус пропустил мимо ушей леденящие кровь посулы Малиллы, хотя наверняка знал, что император на это вполне способен.

– Настолько, насколько я могу доверять человеку, – ответил император. – Лишь немного меньше, чем вам.

– Этого достаточно, – кивнул Каладиус. – Пусть он возьмёт пару дюжин верных людей и немедленно арестует этих двоих. Но только осторожно – не хватало ещё поднять лишний шум. Также пусть проявят осторожность и в ином смысле – эти люди нужны нам для важной беседы.