Индийский разлом

Ближе к вечеру раздался шум во дворе, громкие возбужденные голоса и в кабинет ввалился хозяин Клуба. Друзья с трудом узнали Лоренса в этом оборванном и грязном человеке. Все замерли на мгновение, а потом посыпались вопросы: куда, зачем, почему, что случилось? Какое время Бертрант молчал, обдумывая ответ и произнес:

– Машина сломалась, починить не удалось, шли пешком.

– Зачем ты ее вообще брал? – набросилась на него Лаура, – у нас, что нет водителя? Мы тут с ума сходим, а он, видишь ли, на рынок катался!

Лоренс ничего не ответил, а только попросил налить ему виски. Женщина развернулась и вышла из комнаты, за ней последовала и Мэри, чтобы успокоить.

– Ну не тяни, говори, что случилось, ты же не на рынок ездил, – напрямик задал вопрос махараджи.

Бертрант подумав минуту, рассказал все, как есть, скрывать не имело смысла. Друзья молчали, переваривая услышанное. И в конце достал кусок пергамента, от которого мало что осталось, но различить рисунки было еще возможно.

– Это Харийская Каруна, – взглянув на обрывок старинной бумаги, сказал махараджи, – на ней писали древние жрецы. Она является фундаментальной основой древнего Санскрита, но еще никому не удалось прочесть, точнее интерпретировать послания. Люди пока не разгадали и не расшифровали ее.

– Ты откуда это знаешь? – удивился Лоренс.

– Так я хорошо учился в Кембридже и интересовался данным вопросом, – усмехнулся Нараян.

– Надо было вызвать полицию, – наконец резюмировал Эндрю.

– И чтобы я им сказал? Было бы расследование, Клуб, наверняка закрыли до момента выяснения обстоятельств убийства, а если бы не закрыли, то уже никто больше не пришел. Конец бизнесу, Клубу и мне.

– Ладно, что сделано, то сделано, – примирительно отозвался Эргюсон.

– Да все правильно ты сделал, кто будет искать безработного и нищего пуштуна в Калькутте. Их тысячами умирает в городе от голода, болезней, опиума. Пропал и пропал. Уехал к себе в Афганистан, убили в драке индусы, завис у девушки, а вернуться в Клуб было стыдно. Все это не так важно. Важно другое. Кто его сюда устроил, для какой цели и почему убили. В Клубе, возможно, завелась крыса и ее надо найти! Я пошлю своих людей проверить адрес Раджива, похоже, что это его рук дело и спрошу у партнеров-пуштунов, может они что знают. Заодно и проверю, куда пропала повариха, возможно, она что-то видела. Приходи в себя, умойся, выпей и отдыхай. Завтра поговорим. Эндрю, а ты с утра сходи в Управление полиции к нашему приятелю, поинтересуйся, нет ли новостей, связанных с событиями в Клубе.

Махараджи стремительно встал и вышел из кабинета.

– Лаура сильно переживала, – тихо произнес Эргюсон, – места себе не находила.

Он ни как не мог понять какие отношения, в конце концов, между этими двумя неординарными личностями. Ему очень хотелось им помочь, но как Эндрю не знал. Да и не мог знать, поскольку эти самые личности и сами не знали, что им делать.

На следующий день Бертрант проснулся рано, спустился во двор и еще раз осмотрел место, где было обнаружено тело. Ничего не напоминало о том, что произошло вчера рано утром, каменистые дорожки были мокрыми и чистыми, следов крови нигде не было видно, как и курицы с отрезанной головой. Он прошел в гараж. Грузовик уже стоял на месте, кузов был девственно чист. Сзади подошел Амин.

– Как вы себя чувствуете, господин? – с тревогой в голосе поинтересовался сикх.

– Неважно, как будто сон кошмарный приснился, – серьезно ответил хозяин, – а кто грузовик пригнал?

– Так я попросил за мной заехать того шофера, который нас в Калькутту подвез. У него обратный рейс в Балли вечером был. Он нас с Рахулом отвез. Грузовик стоял на месте, никто его не тронул. Мы запасные свечи захватили. Заменили их и грузовик завелся. Кузов я ночью отмыл, но он был такой пыльный, что крови почти не было видно. Надо бы водителю Рахулу пару рупий за хлопоты дать.

Бертрант улыбнулся и кивнул. Сколько раз он уже благодарил судьбу, что тогда заступился за Амина и взял его на работу.

– Что говорят на кухне? – спросил Лоренс.

– Говорят, что гости вчера были горячие, слегка перебрали, немного пошалили, пробрались ради шутки на кухню, поймали курицу, хотели приготовить, но неудачно, курица сбежала, их застукал Раджив, они испугались, что вы исключите их из членов Клуба, дали много денег администратору, чтобы тот молчал и смылись.

– Да, так и было, – Бертрант не смог снова сдержать улыбку.

Амин поклонился, скрыв ответную улыбку в бороде, и направился в сторону кухни. Лоренс поднялся к себе в кабинет и сел в кресло. Что же произошло на самом деле? То, что в Клубе завелся информатор, было понятно. Но с какой целью, один или есть еще, кто заказчик? Кто за всем этим стоит? Кто готов на убийство, да еще такое жестокое? Видимо есть структура, которая заинтересовалась деятельностью Клуба и он, Бертрант, как хозяин, кому то сильно мешает. Но чем, понять пока было невозможно. Все началось в тот момент, когда экспедиция Шеффера прибыла в Калькутту. И что означает эта надпись на клочке бумаги «рамина». Что это имя, место или пароль? А возможно, это просто чья то любовная переписка. Персонал молодой, возникли отношения, и эта записка вообще не имеет отношения к смерти Карима. В дверь постучали и Бертрант вздрогнул.

– Войдите, – громко сказал он и весь подобрался. Ничего хорошего ждать не приходилось.

Дверь открылась и в кабинет вошла Лаура. Она грустно улыбалась и направилась к столу.

– Почему ты мне ничего не сказал про убийство? – тихо спросила она, – мне все поведала Мэри.

– Так ты и не спрашивала, сразу обвинила меня во всех грехах и ушла.

– Прости, я была не права. Так что же все-таки случилось? Я хочу услышать это от тебя.

– Похоже, я кому-то перешел дорогу. Пока не знаю кому. В Клубе завелся информатор, возможно не один. Карима устроил на работу наш администратор Раджив. После того как было найдено тело, он исчез вместе кухаркой, которая тоже видела труп. Где они сейчас непонятно. Нараян занимается этим вопросом. Ну а остальное ты знаешь. Мы с Амином отвезли тело Карима в Балли, где удалось его сжечь, а останки сбросить в реку. Полицию я не стал вызывать. Толку от нее никакого, а проблем с этими продажными индийскими «бобби» не оберешься. Да и разговоров бы пошло про Клуб, про то, что сахибы безнаказанно убивают индусов. Все это могло спровоцировать бунт в Калькутте, особенно сейчас, когда разведки многих стран оживились в Индии.

– Может ты и прав. Мне сразу Карим не понравился! Почти совсем не говорил по-английски, на хинди чуть лучше, но похоже все понимал. Был чересчур расторопным, просился в официанты. Раджив сказал, что кто-то из персонала заболел, а заменить некем, вот он и пригласил Карима поработать в тот вечер. То ли его знакомый, то ли родственник, я выяснять не стала, прости, забот с приемом было много.

– Теперь надо быть очень внимательными при подборе работников. И так индусы не самые исполнительные и трудолюбивые, а тут еще и продажные, как выясняется. Еще раз проверь каждого, откуда родом, где живет, родственники и прочее. В свое время я просил Шарифа проверять мой персонал, но видимо, он не все может.

– Кто такой Шариф? – спросила Лаура и села, напротив в кресло.

– Он работает в колониальной полиции в Калькутте. Занимается в основном кражами, но иногда ему поручают и более серьезные дела, связанные с английским населением. Я как-то помог ему туда устроиться. Очень толковый малый.

– Я еще кое-что вспомнила! Ты же знаешь, какими навящивыми здесь могут быть нищие, садху и прочие попрошайки. Не всегда за ними углядишь. Бывает, что гоняю их с кухни. Как они туда проникают, не понятно. А тут несколько дней назад обратила внимание на одного монаха. На первый взгляд ничем от остальных не отличался, но взгляд очень проницательный, на индуса не похож! Загорелый, да! Но не местный точно. На кухне его накормили. Он сидел и расспрашивал персонал, кто хозяин дворца, чем занимается, когда я вошла. Монах встал, поблагодарил за еду и сам направился к выходу. Ничего не просил, что меня и удивило. А к выходу его провожал Раджив. Может это просто совпадение, мало ли разных нищих путешествует по стране?

– А как он выглядел, запомнила?

– Трудно сейчас вспомнить, я тогда занималась подготовкой к приему гостей. Он был в кашае шафранового цвета, среднего роста, жилистый, бритый наголо, но лицо не типичное для буддийского монаха или садху. Это все, что я запомнила. Даже какого он возраста сказать не могу. Не старый, это точно!

– Может просто нищий забрел на кухню, но сейчас надо быть внимательными к посторонним и подмечать малейшие нестыковки или изменения, что происходят вокруг, – тихо проговорил Бертрант.

– Да, я учту! Будь осторожен, не лезь на рожон, обдумывай каждый свой шаг. Я за тебя волнуюсь, – Лаура поднялась и направилась к выходу, – надо еще раз все проверить внизу. Хорошо ли отмыли кровь, нет ли известий от Раджива и кухарки, и она скрылась за дверью.

«Как же прекрасно порой звучат простые слова» – подумал Бертрант и занялся обычными своими делами, проверка счетов, письма поставщикам, претензии к поставленному товару, но события прошлого дня так и не выходили из головы.

На следующий день с утра к нему заглянул Эргюсон.

– Доброе утро, Лоренс, как самочувствие?

– Я в порядке, – кратко ответил Бертрант, давая понять, что занят.

– Собираюсь навестить нашего общего знакомого в полиции, может ему что-то известно.

Лоренс поднял глаза.

– Ты телеграфировал в Лондон?

– Да, конечно, еще вчера. Рекомендовал запретить экспедиции Шеффера проход через Индию. Описал, что явно не научные задачи перед ней стоят. Вторую секретную телефонограмму отправил в МИ 6. Также просил информировать меня, есть ли сведения о агентах других спецслужб, которые сейчас находятся в Индии и Калькутте. Ответа пока нет.

– Спасибо, Эндрю, – искренне поблагодарил друга Бертрант, – будь с Шафиром осторожней, он очень умен и хороший физиономист. Враз поймет, что у нас что-то не так.

– Да, я знаю, буду аккуратен в выражениях, – и Эргюсон удалился.

Лоренс знал, что его друг так и не избавился от своей высокомерной манеры общаться с индусами. Аристократичные замашки и снобизм никак не удавалось обуздать, хотя тот очень старался. Но от этого старания, получалось еще хуже и это чувствовалось в разговорах с местными чиновниками и даже с персоналом Клуба.

Глава 5

В колониальном управлении полиции царил полный бардак! Так казалось Эргюсону, когда он открыл двери обветшавшего здания расположенного на Ачару Прафула Чандра Роуд 113. Дежурный полицейский даже не остановил белого сахиба, поскольку был в предобморочном состоянии от жары. В помещении воняло потом, благовониями и дымом от дешевых сигарет. Всюду сновали полицейские в форме, кто тащил задержанного на допрос, кто бамбуковой палкой загонял арестованного за решетку. Одним словом, все были при деле.

– Как мне найти Шарифа Кумара? – мужчина схватил за рукав одного из пробегавшего мимо индуса в форме.

– Заместителя комиссара? – переспросил тот.

Эндрю растерялся, он не знал, что Шариф дослужился до заместителя комиссара.

– Да, – только и сумел выдавить из себя Эргюсон.

– По коридору направо, первый кабинет.

«У них, что несколько Шарифов Кумаров» – удивился про себя Эндрю.

Пробивая себе дорогу сквозь тела подозреваемых и полицейских, аристократ, все же добрался до кабинета своего знакомого. Дверь была открыта, внутри находились трое полицейских в форме. Без конца звонили телефоны, на столе их было три! Помощник комиссара поднимал одну телефонную трубку и быстро давал распоряжения, затем хватал другую и тоже что-то туда кричал. Получалось довольно комично, поскольку третья трубка была снята и валялась на столе. Как подчиненные могли понять, к кому обращается их начальник, определить было невозможно. Плюс трое полицейских в кабинете громко орали, одновременно размахивая руками.

Шариф жестом поманил Эргюсона в кабинет и указал на свободный стул. Еще минут пять все четверо одновременно голосили, а потом помощник комиссара спросил:

– Все понятно?

И совершенно неожиданно для англичанина, трое подчиненных полицейских ответили:

– Да, помощник, комиссара! – и выбежали из кабинета.

– Каким ветром вас занесло, господин Эргюсон?

Англичанин довольно давно не видел этого человека, в основном полицейский общался с Бертрантом. Последней раз это было с полгода назад, и тогда он выглядел совсем по-другому. Стройный черноволосый мужчина средних лет с блеском в глазах и большими амбициями и с такими же огромными усами. Сейчас помощник комиссара выглядел иначе. Появилась седина на висках, усы приобрели уставной вид, из огромного был только живот! Шариф Кумар вышел из-за стола и предстал во всей красе. Видимо по взгляду Эргюсона он догадался, что того смутил его внешний вид и с усмешкой проговорил:

– Да, да, не удивляйтесь! От того амбициозного цветущего мужчины мало что осталось. Все эта работа, будь она не ладна! Получил повышение, а вместе с ним и живот, и седину, и бессонные ночи. За все приходится платить. Так что же вас к нам привело? – он прошел к двери кабинета и плотно ее прикрыл, потом вернулся и тяжело опустился в кресло.

Эргюсон не знал с чего начать и смущенно молчал. Тут дверь без стука отворилась, и в помещение вбежал молодой полицейский с бамбуковой палкой в руках.

– Шеф, шеф, у нас чрезвычайное происшествие!!! На улицах опять беспорядки, радикально настроенные индуисты громят мусульманские районы, есть убитые и раненые!

– Вот, черт, не сидится им дома! Передай мой приказ! Пусть выпустят из камер предварительного заключения всех подозреваемых в мелких правонарушениях. Нечего тратить на них время, все равно толку мало! Оставшихся засунуть в одну камеру, ты знаешь в какую. Повесить крепкий замок и оставить одного дежурного полицейского и охранника. Всем остальным вооружиться и быть готовым выступить через десять минут.

Юноша в форме исчез, прикрыв за собой дверь.

– Не самый лучший день сегодня, но у нас это обычное дело. Вы, наверное, зашли спросить, что случилось с администратором Клуба Радживом?

Эргюсон побледнел и кивнул.

– Вы же знаете, как я отношусь к господину Бертранту. Время от времени, я проверяю его персонал. Как, с кем и на что живут, вредные привычки, наркотики, принадлежность к мафии. Ведь ни для кого не секрет в Калькутте, что работа в Клубе весьма прибыльна и престижна, и туда набирают только проверенных и надежных сотрудников. Так вот, если вкратце, я посылал своих людей присмотреть за Радживом. В последнее время он все чаще и чаще попадал в наше поле зрения. Общался с сомнительными личностями, но доказательств его причастности к криминальным структурам мы не нашли. Но пару дней назад мой сотрудник зашел к нему домой, если ту конуру можно назвать домом, и что вы думаете? Он повесился! Даже записку оставил, где написал одно слово корявыми буквами «простите». Тело было еще теплым.

– Да, мы забеспокоились, когда Раджив после приема гостей на следующий день не вышел на работу, – только и смог выговорить Эргюсон.

– Но тут вот какое дело, следы от удушения не соответствуют расположению тела, и более того на лице обнаружены следы борьбы, ссадины и подтеки. Так что это убийство! И мне кажется, что вы вовсе не удивлены услышав это от меня, – он грустно улыбнулся и продолжил, – сейчас я не смогу вам все подробно рассказать. Криминалисты по моему личному указанию уделяют этому случаю все свое свободное время. Как только они что-то мне нароют, я свяжусь с господином Бертрантом, – он чуть помедлил и добавил, – или с вами. А сейчас, простите, мне надо исполнять свои обязанности.

Помощник комиссара встал из-за стола, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Англичанин тоже поднялся, кивком головы поблагодарил и первым вышел из кабинета.

Вечером того же дня в кабине Бертранта состоялся разговор трех мужчин. Эргюсон рассказал о своем визите в полицейское управление. Лоренс и махараджи внимательно слушали друга, не перебивая. Когда речь зашла о причине смерти Раджива, Нараян присвистнул, а хозяин Клуба покачал головой. За такой короткий промежуток времени два загадочных убийства! И совершенно не понятно кто за этим стоит.

– Я встречался с представителями пуштунской диаспоры в Калькутте. Не простой был разговор, и если бы не совместный бизнес, я бы тут не сидел с вами, – тихо проговорил махараджи. – Что касается присутствия немецких спецслужб на территории Афганистана, тут мои партнеры были многословны и подтвердили, что немецкое правительство тесно сотрудничает с их главарями. Есть взаимная заинтересованность и планы по переустройству Индии. Но пуштуны не очень-то верят в положительный исход захвата власти и просто используют поступающие от Германии денежные средства в своих целях. Больше денег от нацистов, больше наркотиков будет произведено, больше прибыли. Но вот ваш Клуб их давно заинтересовал. Они ребята злопамятные. Помните, я рассказывал, что у них произошло в Афганистане на границе? Один из сотрудников Абвера влюбился в местную девушку, они пытались бежать, их настигли, девушку жестоко убили, а мужчине удалось бежать. Его так и не нашли, но была информация, что он возможно остался в Индии и обосновался в одном из городов в Бомбее или Калькутте. Про Бомбей они мне ничего не сказали, а вот в Клуб, подкупив Раджива, пристроили своего человека. Где еще может появиться этот беглый белый сахиб, как не в клубе для джентльменов. Но их человек пропал, от него нет вестей. Они узнали, что и Раджив тоже исчез. Пуштуны еще не знают, что и их осведомитель мертв. Но сложить два и два у них ума хватило! Я был неосторожен и проявил повышенный интерес к их рассказу о сбежавшем агенте. Мои компаньоны догадались, что мне известно больше, чем говорю, ну и мы повздорили. Потребовалось немало усилий и хитрости, чтобы свести разговор в деловое русло. Но рано или поздно афганцы узнают, что все ниточки ведут в этот Клуб, и нам всем не поздоровится. Они готовы потерять бизнес, чтобы отомстить за позор семьи, смерть близких и жестоко наказать виновного. Кстати, мои люди так и не нашли повариху, свидетельницу, которая возможно что-то видела. Как в воду канула. Я спросил у Лауры, на работу женщина не вышла. Так что дела наши плохи, как не посмотри, – закончил свой рассказ махараджи.

– И что же нам делать? – задал вопрос Эргюсон.

– Надо понять, чьих это рук дело. Разобраться, что же происходит, кто заказчик и исполнитель. Что это за Каруна, что в ней написано, как она попала на место убийства. Если мы этого не сделаем, нас просто убьют. Но это полбеды, убьют и наших близких. Мы не сможет их защитить, это Индия, а не Великобритания, тут надежды на закон и порядок нет никакой. Рассчитывать можно только на себя, – спокойно проговорил Бертрант, подняв глаза на друзей.

– Оружие у всех, надеюсь, есть? – спросил махараджи. Мужчины кивнули. Все они прекрасно владели огнестрельным оружием, но понимали, если их захотят убить, это мало чем поможет.

– Лауре и Мэри запретить выходить на улицу без сопровождения Амина, а лучше вообще не выходить до решения проблемы, – заметил Эргюсон. – Даже не знаю, как им об этом сказать.

– Они взрослые женщины, должны понять, что надо какое-то время быть крайне осторожными, я поговорю с ними, – взял на себя трудную миссию Бертрант.

– У меня есть пару надежных ребят из индусов, как бы это странно не звучало. Мы вместе многое пережили и они у меня в долгу. Попрошу их переехать на время в клуб. У тебя найдется для них комната? – спросил Нараян, обращаясь к Лоренсу.

– Да, конечно, я скажу Лауре, чтобы все подготовила. Похоже на то, что на том вечере Карим, возможно, увидел того кого они так долго искали. Кто-то из гостей и есть тот сбежавший сотрудник Абвера. Он немец и скорее всего либо он участник экспедиции Шеффера, либо это тот, кто был рядом с Розенбергом на приеме.

– Да, это может быть кто угодно. Прошло уже достаточно много времени. Он вполне мог адаптироваться к здешней жизни, завести знакомства, открыть бизнес. Ему не обязательно возвращаться в лоно разведки, тем более, что его там врятли ждут после провала и такого скандала, – аргумент сотрудника МИ 6 был весьма веским.

– А что делать с этими письменами? – Бертрант указал на пергамент.

– У меня есть одна мысль по этому поводу, – загадочно проговорил махараджи, – я не всегда был таким безнравственным и безмозглым парнем….

– Ну, ты решил нас удивить? Тебе это удалось! – засмеялся Лоренс. – Я тебя другим не знаю. Именно в таком порядке. Безнравственный балбес!

– Ну, ну, я могу и обидеться, – также улыбнулся Нараян.

– Не тяни, говори! – подключился Эндрю.

– О чем это я? Ах, да! Когда я учился в Англии, меня заинтересовал этот язык. Я же, в конце концов, махараджи, индийский князь и мне было интересно узнать, на каком языке говорили мои предки. У нас был преподаватель, старый выживший из ума фанатик древнего Санскрита, так мне тогда казалось, который на лекциях только и говорил об этом мертвом языке и об Индии. Но узнав его поближе, я понял, что он просто талантливый ученый и специалист в этой области. Никто лучше его в Англии, а может и во всем мире не знаем больше об этом загадочной Харийской Каруне. Так вот, потом я загулял, и интересы мои поменялись, но проститься с этим стариком, я все же пришел. Он закончил преподавать и решил покинуть Англию и поселиться в Бомбее, поближе к своей единственной любви, Индии. И звали этого ученого Уильям Джонс. Он оставил мне свой адрес, сказав, что всегда будет рад видеть будущего махараджу у себя в гостях.

– А он хоть живой? – поинтересовался Бертрант.

– Не могу тебе сказать, но позвонить своим друзьям в Бомбей и попросить их узнать о судьбе этого старика, для меня не составит труда.

– Так звони! Мы должны понять, что написано в этом послании, если из-за него, возможно, уже погибли два человека и нам всем угрожает опасность, – Эргюсон не смог сдержать эмоций.

– Да, конечно! Как только у меня будет информация, я приеду и мы все еще раз обсудим, а сейчас извините, я и так много времени уделяю этой проблеме, дела все запустил. Конкуренты могут подумать, что я уже не так влиятелен, – махараджи встал. Его лукавая улыбка осветила лицо, – все будет хорошо, – он кивнул и вышел из кабинета.

Оставшись одни, Лоренс и Эндрю молча выпили по глотку виски. Ситуация была критическая и надо было что-то предпринимать.

– Утро вечера мудренее, – наконец сказал Бертрант, – сейчас все равно мы ничего не придумаем. Возвращайся к жене, постарайся ее успокоить. А я поговорю с Лаурой. Обсудим с ней, как наши женщины должны себя вести в этой ситуации.

Эргюсон медленно поднялся, лицо было суровое, шрам проступал белой нитью на тонком аристократичном лице. Все говорило о сильном волнении, но мужчина справился, тряхнул головой и, не произнося ни слова, прошел к выходу.

Наконец, Бертрант остался один. В голове не было ни одной мысли, только какая-то пустота и бесконечная тревога. За себя он не переживал, опасность постоянно была рядом с ним при таком образе жизни, ничего нового, кроме того, что сейчас Лоренс отвечал не только за свою жизнь. Рядом были близкие ему люди, которым грозила смерть. Такое случилось впервые. И впервые он не знал, что делать. Надо поговорить с Лаурой, возможно, отправить ее и Мэри в Европу, пока не поздно, а самим разбираться с проблемами. Это казалось лучшим вариантом в нынешних условиях. Подключить внешнюю разведку МИ 6 к решению возникшей проблемы с помощью Эргюсона представлялось маловероятным. Что им можно было рассказать? Какие доказательства предоставить? У них и так своих серьезных задач в Великобритании и Европе выше крыши. Надеяться сейчас можно только на себя. Как, впрочем, всегда.

На следующий день уже к обеду в Клуб пришли два индуса. Их встретил Амин и проводил в гостиную. Он не проявил к ним никакого доверия и остался стоять, несмотря на то, что Лоренс кивком головы приказал ему уйти. Молодые, улыбчивые, крепкого сложения, но глаза говорили сами за себя. Холодная сталь и тонкий расчет во всем. По-английски они не понимали, или делали вид, что не знали ни слова. Однако складывалось впечатление, что во все вникают и делают выводы. Бертрант спросил от кого они, хотя ответ был очевиден.

– Нас прислал Лорд,– был короткий ответ на хинди. Причем «Лорд» звучало, как кличка, а не как титул.

Тот, кто выглядел чуть постарше, представил себя и приятеля:

– Я Амар, а он Камал.

Лаконично и точно, больше ничего от них добиться не получилось. Они стояли с высоко поднятыми головами и смотрели прямо в глаза Бертранту, не обращая никакого внимания на огромного сикха, стоящего у них за спиной.

– Ваша задача охранять находящихся здесь двух белых женщин. Зовут Лаура и Мэри. Никого в Клуб без моего разрешения не впускать, если женщины надумают выйти в город, то только по одной и в вашем сопровождении. Меня обязательно поставить в известность.