скачать книгу бесплатно
– Командиром этого отделения назначается старший сержант Зацарный, который был заместителем командира взвода.
– За что? – спросил Зацарный.
– Вы что, не поняли, товарищ старший сержант?
– Есть, – ответил тот, так и не поняв, за что его сняли и понизили в должности.
– Заместителем командира взвода назначается старшина Матюха.
– Есть, – ответил тот, наверное, ему заранее сообщили о перестановке, не объясняя причин.
– Курсант Назимов.
– Я.
– Выйти из строя.
– Есть.
– Приказом начальника училища на должность старшины 9-й роты с присвоением воинского звания старшина назначается курсант Назимов, – и вручил мне погоны.
– Служу Советскому Союзу.
– Встать на фланг роты.
– Есть.
Старшина роты при построении находился на левом фланге, на правом стоял командир, дальше строились взводы во главе с командирами и заместителями. Офицерский состав уже знал об этом перемещении. Толпа курсантов загудела. Краснобаев объяснил, что я являюсь кандидатом в группу специального назначения и мне нужно привить командирские навыки. Что это значит, поняли многие. Я буду зятем Морозова. Все говорили о том, как мне повезло. Вот вам и простота от сохи, теперь я курсант № 1 в училище. Друзья поздравили. Я понял, что жалеть мне никого не надо, ни своих, ни чужих. Каждый рождается и умирает в одиночку. Морозов пристально будет следить за каждым моим шагом, ему будут докладывать обо мне все. Теперь командование батальона и преподаватели будут снисходительны. Буду вести себя так, как будто ничего не произошло, нельзя пользоваться покравительсвом генерала.
– Ведите роту на ужин, – приказал ротный.
– Равняйсь, смирно, направо, шагом марш, – скомандовал я.
Вот и началась моя командирская подготовка. Решил делать всё строго по уставу и ни кому не давать спуску, быть строгим с нарушителями. Нынешнее окружение временное, все разъедутся после выпуска. Сейчас любой бы хотел оказаться на моём месте. Мне доверие Анатолия Петровича дороже, чем чьи-то обиды и мнение, но предвзято относиться ни к кому не буду.
В отпуск со мной Ирину родители не отпустили.
– Рано ещё, посмотрим, как у вас сложится, – был ответ отца на просьбу Иры поехать со мной в Канев.
Грустно было расставаться. Родители мои не приезжали, а ждали нас с Ирой в гости. Когда я покупал билеты в воинской кассе, Ирина стояла с подругой возле окна. Я смотрел на неё, она на меня. Это была первая наша разлука. Какая она красивая и эффектная. Все мимо проходящие военнослужащие засматривались на неё. Расставание было со слезами. Мы целовались, она держала мою руку до момента отправления поезда. Я стоял на подножке, а она бежала за вагоном и плакала. Я долго потом смотрел в окно под впечатлением такого расставания.
Дома я рассказал родителям о романе с дочерью начальника училища. Они были рады за меня. Женился мой старший брат Валерий. Отгуляли свадьбу, которую они с Верой специально откладывали до моего приезда.
В отпуске усиленно занимался спортом. Бегал через ГЭС по лесу, получалось где-то 15 километров. Отжимался, подтягивался, тягал штангу. Купался в Днепре и загорал. Родители усиленно кормили, покупали соки и детское питание. За лето возмужал, форма трещала на мне по швам. Чувствовал усталость после занятий спортом, появилась тяжесть в мышцах, прибавилось силы.
Ирина отдыхала дома. Мы часто разговаривали по телефону, делились впечатлениями. Пролетел отпуск, настала пора возвращаться на учёбу. Сообщил Ирине номер поезда. На вокзале меня встречал адъютант Морозова. Он сказал, что генерал ждёт у себя дома. На этот раз в коридоре висела его форма.
Дверь открыла Ирина. Одетая в лёгкое розовое платье, она бросилась мне на шею.
– Как ты возмужал, – были её первые слова.
– А ты ещё красивее стала.
Морозов тоже заметил изменения в моём телосложении:
– Вижу, время зря не терял. Молодец, – протянул мне руку и похлопал по плечу.
– Проходи, Саша, – сказала Людмила Семёновна, – мы тебя давно ждём.
Я привёз копчёной рыбы, сделанной по специальному рецепту, показал фотографии родителей и братьев.
За стол посадили нас с Ирой друг против друга. Я так по ней соскучился, что позволил себе под столом дотронуться ногой до её ноги. Долго за столом нас не томили; поблагодарив за вкусный обед, мы убежали в парк. Радость встречи могут понять только влюблённые, познавшие разлуку. Мы целовались и признавались друг другу в любви. Подошло время возвращаться в училище; простившись с четой Морозовых, я уехал на троллейбусе. Встретились с ребятами, все возмужали и посвежели.
На втором курсе добавилось много предметов. Учиться стало тяжелее. На кафедре иностранных языков я перешёл от классического арабского на суннитский диалект. Карту памяти развил до трёх тысяч слов, под каждым цифровым кодом знал на память целые абзацы. Программа обучения усложнилась и у Ирины в университете. Мы почти не виделись всю осень.
Ротой командовал легко. Не давил людей своими амбициями, был выше этого. Всегда знал чего стою. Но если кто-то становился поперёк дороги, сметал его как бульдозер. Зная это, со мной никто не хотел вступать в конфликт. Даже заносчивый Гришин поджал хвост.
Праздновать Новый год Ирина пригласила меня к своей подруге. Мы отправились в дом для работников ЦК КПСС по улице Горького. Здание всё обвешано табличками с барельефами знаменитостей, проживавших в нём. Почти все её друзья принадлежали к московской элите. Все из высшего общества – девчонки-красавицы. Среди парней не было военных. Танцевали в основном под магнитофон. По очереди с Эдиком играли на гитаре. Было очень весело. Только под утро гости стали расходиться по домам. Родители знали, что Ира со мной и останется ночевать у Валентины. Мне постелили на диване. Ира легла с Валей, её родители праздновали в загородном доме. Проспали до обеда. Ира проснулась первой, подошла ко мне и поцеловала в губы. Я открыл глаза и через прозрачную ночную рубашку увидел её тело. Какая красивая фигура; я взял её за руку и притянул к себе. Она присела на край дивана. Мы целовались, запах её тела пьянил. Если сейчас разойдёмся в ласках и поцелуях, то не остановимся. Вспомнив предупреждение генерала, я резко встал. Пора делать зарядку и умываться. Ирина впервые увидела моё тело.
– Рано или поздно мы будем с тобой близки.
– Почему ты так уверен?
– Ты же моя девушка, станешь невестой и женой. Ты что, не хочешь? А уверен потому, что люблю тебя и никому не отдам.
– Но бывают обстоятельства, которые разрушают любовь. Например, изменишь мне, а этого я тебе не прощу.
– Разве можно такой красавице изменить? Ведь лучше тебя никого нет.
После этого праздника я почувствовал, что хочу быть с ней всегда. Стал задумываться о женитьбе. Когда? До выпуска или после?
Как-то Ирина сказала:
– Отец хочет тебя после окончания учебы оставить в училище.
Мне не хотелось быть преподавателем. Я мечтал о поездках за границу и о боевой работе.
Второй курс закончил отлично. По многим предметам зачеты ставили автоматически за отличную успеваемость, поэтому у меня оставалось больше времени на подготовку к другим экзаменам.
На третьем курсе пошла специальная подготовка. На гитаре уже не играл, подарил её училищу.
В конце осени нас увезли в Рязанское воздушно-десантное училище, где проходили десантную подготовку. Здесь совершил свой первый прыжок с принудительной вытяжкой парашюта, из вертолёта МИ-8 с высоты 800 метров. Было страшновато, но курсанты со спецфакультета прыгнули все. Переживали все, хотя виду никто не подавал. Нельзя было показывать слабость и страх перед товарищами. Своих друзей изучил, хорошо чувствовал их поддержку. Десантура относилась к нам хорошо, знали, что в нашем институте очень сильная подготовка. ГРУ серьёзно работало над подготовкой кадров. Тем более все мы владели иностранными языками, что сильно уважалось в войсках. Никаких конфликтов между нами не было. Часто собирались возле столовой после ужина и травили анекдоты. После десантирования нас принимали как своих. За месяц мы совершили по шесть прыжков. В училище вернулись со значками парашютистов. При первой встрече Ирина сказала:
– Мы переживали за тебя, отец звонил в Рязань и узнавал как ты.
– Мы это кто?
– Вся наша семья.
Дома у Ирины теперь я бывал часто. О женитьбе не говорили, я не торопил события. Ирина надеялась, что я останусь в Москве и после выпуска сыграем свадьбу. Моей же мечтой было уехать за границу и увезти её с собой, но заводить об этом разговор с будущим тестем не решался.
После третьего курса весь спецфакультет уехал в Каченское училище для прохождения лётной подготовки. В Каче готовили лётчиков-истребителей. Нас обучали управлять самолётом и летать с инструктором. Самостоятельное управление не было предусмотрено. Ощущение полёта на МИГе нельзя описать словами. Величайшая сила тяги у этой птицы. Машина вибрировала на взлёте, когда включали форсаж. Главное для нас в подготовке было иметь представление об управлении самолётом, чтобы в критический момент могли взлететь самостоятельно.
Водить БТР, БМП и танк мы могли в совершенстве. Все годы обучения отрабатывали вождение на этих учебно-боевых машинах. Для этого выезжали на полигон ГРУ в Калининскую область. Больше всего мне понравилось управлять командирской машиной на базе МТЛБ. Она развивала скорость до 80 км в час. Для гусеничной техники это был предел. На других типах машин такую скорость не наберёшь.
На четвёртом курсе нас увезли грузовым самолётом на остров Сахалин, на базу морских котиков. Это было секретное подразделение ГРУ. Боевые пловцы в специальном снаряжении могли проплыть до 70 км. Их задача состояла в том, чтобы с боевого корабля, дрейфующего в нейтральных водах, проплыть через пограничную зону до берега, взять контейнер, оставить там свой и вернуться обратно. Это подразделение совершало спецоперации по всему миру. О существовании этого подразделения знал очень узкий круг военных начальников.
Нас учили пользоваться водолазным снаряжением, глубоководным оборудованием. Под водой мне было страшнее, чем в воздухе. Хотя всё наше обучение было ознакомительным, но в будущей работе могло пригодиться. Поэтому на практических занятиях, я расспрашивал у инструкторов обо всех нюансах работы с аппаратурой и снаряжением. Все зачёты сдал на отлично.
Оставалась одна командировка на Памир, в роту горных егерей, для прохождения альпинистской подготовки. Увезли нас туда зимой, пока не было лавиноопасной обстановки. До Ашхабада летели самолётом ИЛ-76. Расписание самолётов планировалось так, чтобы прилёт был глубокой ночью. В тёмное время меньше видимости, больше вероятности скрыть свои действия. Система была продумана до мелочей. На альпинистскую базу, которая располагалась в Нагорно-Бадашманской области, нас увезли на машинах. Я никогда не был в горах. Они поразили нас своим величием и безмолвием. Ни одна местность не запоминается так, как горы. Они будут всегда тянуть к себе.
Удивило многообразие альпинистского оборудования и снаряжения. Вся нагрузка приходилась на руки. Инструктора знали, что мы будем ослабевать, и заставляли подолгу отжиматься. К концу месяца, проведённого в горах, я почувствовал, как налились предплечья. Все практические занятия проходили в реальных горах, на оборудованных маршрутах. На Сахалине нас не пускали в открытое море. Все погружения осуществлялись в бассейнах. А здесь мы находились в реальной обстановке. Красота гор очаровывала. Казалось, что в сказке находишься, что нет армии, училища, учёбы. Ты среди друзей-альпинистов, пьёшь чай у костра и что ты провёл с ними всю жизнь.
Зачёт по скалолазанию сдавали при штурме реальной гряды. Спуск прошёл тяжелее, чем подъём. После вводной подготовки у нас появились раненые. Нужно было организовать оборону зоны спуска и спустить вниз двух курсантов. С задачей справились. От усталости попадали в палатки и уснули. Вскоре закончилась наша практическая подготовка в горах и мы благополучно вернулись в училище.
Пошёл последний семестр. Уже всем было ясно, что я получу медаль, не было ни одной четвёрки. Наша с Ириной любовь крепла и казалась незыблемой и вечной. Анатолий Петрович строил планы нашей семьи. После выпуска – свадьба, я остаюсь в училище офицером-воспитателем, а потом, после окончания аспирантуры, становлюсь преподавателем. Получим квартиру в хорошем районе города. Всё это я узнал от Ирины. К этому времени я уже имел влияние на свою будущую жену. Она признавала, что хозяином в семье должен быть мужчина. Я убеждал её, что не моё призвание быть преподавателем, хочу уехать подальше от большого города и служить в бригаде ГРУ, группы советских войск в Германии (ГСВГ). Немцы называли эту бригаду «Красные дьяволы». Или служить в бригаде «Дельта» Московского военного округа.
Как только Ирина заикнулась отцу о моём решении, он вскипел и вызвал меня к себе в кабинет. Говорил со мной жестко:
– Я не хочу, чтобы моя дочь скиталась по гарнизонам и ждала всю жизнь тебя из командировок.
Я спросил:
– А если бы мы не встречались, я попал бы туда, куда хочу?
–Хоть на все четыре стороны. Хочешь воевать? Поезжай, но без неё. Решай и выбирай путь. Я его приму в любом виде. Или с ней, но в училище, или где захочешь, но без неё.
– Я подумаю, и когда приму решение, я вам доложу.
– Свободен.
– Есть.
Я вышел из кабинета, не зная что делать и как поступить правильно. К моему счастью, или несчастью, в Афганистане произошла апрельская революция. Правительство Мохаммада Даура сложило полномочия в апреле 1978 года. Правящая «демократическая партия» Афганистана выдвинула президентом своего лидера Нур Мохаммада Тараки, а премьером – Амина. Американцы быстро сориентировались и начали строить свою деятельность по влиянию и захвату власти в Афганистане. Наша разведка доложила об активизации американской деятельности в этой стране. Допустить американцев до нашей границы было смерти подобно. Были включены все рычаги воздействия на Тараки. Советское правительство предложило ему свою помощь и поддержку. Президент принял это предложение. В ффганскую армию срочно направлялись военные советники из всех родов войск, перебрасывалась техника. Через год Тараки попросил усилить личную охрану советскими специалистами. Пока его охрана состояла из старой гвардии короля. Многие были отстранены, на их место поставили неопытных, но доверенных лиц. Президент просил прислать четырёх телохранителей, знавших арабский язык.
Было принято решение не разукомплектовывать спецгруппы из бригады «Дельта», а срочно выпустить четырёх курсантов из спецфакультета. Эта весть быстро облетела всё училище. Я принял решение. Ничего не сказав Ирине, я пошёл к Морозову. Думал, что если любит, то пойдёт за мной на край света, а если нет – то и суда нет. Адъютант доложил о моём прибытии и просьбе принять по личному вопросу.
– Пусть войдёт.
– Разрешите?
– Входи.
– Старшина Назимов на беседу по личному вопросу прибыл.
– Присаживайся.
– Я принял решение.
– Надеюсь, хорошо подумал?
– Да.
– И что же?
– Вот рапорт о включении меня в кандидаты на досрочный выпуск и отправку в Афганистан.
Морозов внимательно прочитал. Ничего не говоря, подписал и протянул мне.
– Иди, сдай в спецчасть, пусть оформят.
– Есть, – сказал я, развернулся и вышел.
Меня включили в кандидаты. Занятия для нас прекратились. Нам выдали вопросы для подготовки к выпускным экзаменам. Время дали всего неделю.
Шёл май месяц. Государственная комиссия поспешно принимала у нас экзамены. Сдавали по два экзамена в день. Я сдал всё на отлично. Старшиной роты опять назначили Матюху. Четырёх курсантов, отобранных и успешно сдавших выпускные экзамены, включили в приказ министра обороны на присвоение воинского звания лейтенанта. Вместе со мной досрочно выпустились: Серёга Ходаков, Анатолий Троцкий и Владимир Коваль. Мы сдали курсантскую форму, взамен получили офицерскую, только погоны были на нас ещё курсантские. За два месяца до основного выпуска, 22 мая, нам вручили лейтенантские погоны. Медаль и дипломы вручал начальник высших учебных заведений МО СССР.
В училище не афишировали, куда нас будут отправлять, все знали, что будем выполнять специальное задание правительства. Домой нас не отпустили, а вызвали родственников в училище. Родители приехали вместе на белой «Волге» ГАЗ-24. Меня вызвали к Морозову. В кабинете сидел отец, он был взволнован, раньше он никогда не выдавал своих эмоций, всегда был немногословен, я не слышал от него жалоб на жизнь и судьбу.
– Лейтенант Назимов по вашему приказанию прибыл.
– Присаживайся.
– Спасибо.
Я подошёл к отцу, он встал мне навстречу и обнял меня.
– Поздравляю, сынок, с окончанием.
– Мама приехала?
– Да, она в гостинице.
Морозов уже ввёл отца в курс дела, изложил всю ситуацию.
– Он идёт против моей воли, сам напросился в Афганистан, дочь я с ним не пущу.
Я молчал. В этот момент мне было горько осознавать, что сам разрушил свою карьеру и любовь. Но решение менять поздно, да и нет желания. Всё, что произошло, принимаю как должное. Время покажет, как всё сложится, думаю, что Ирина пойдёт со мной на край земли.
– Теперь уже изменить что-либо невозможно, – сказал Морозов, – он в распоряжении министра обороны, через неделю отправка.
Отец сказал:
– Если он решил, то пусть так и будет. Пойдём, утешим маму, она плачет.
При встрече мама сказала:
– Ты себе жизнь испортишь этой командировкой и потеряешь невесту. Они её никогда не отпустят.
