Лицедей понарошку: Магия нот

При появлении молодой женщины в поле зрения Егора все внутри него всколыхнулось. Почти обнаженная, она как будто намеренно демонстрировала соблазнительную фигуру, доведенную диетами и фитнесом до безупречных очертаний песочных часов.

Иных чувств, помимо неугасимого вожделения, Егор к ней никогда не испытывал и испытывать не собирался. В жизни Климова случился короткий период счастья, когда она, желая отомстить супругу, позволила Егору занять место мужа в постели. Однако после кончины Павла Ольга навсегда исключила Климова из своей жизни.

Это обстоятельство, на фоне грандиозных замыслов, не только тяжело ранило самолюбие хладнокровного инквизитора, но и разрушило все его устремления: жениться на Ольге, завладеть голубым бриллиантом и получить акции «ADM Банка», ранее принадлежавшие Павлу.

Для достижения этих целей он предпринял все возможное: организовал смерть Поликарпова-младшего, чтобы освободить Ольгу от брачных уз, попытался скомпрометировать Поликарпова-старшего, проведя анонимную экспертизу ДНК на отцовство с лицедеем, изображавшим покойного Павла, и подбросил Сергею улики убийства, чтобы устранить его с пути.

Несмотря на все усилия, результат оказался нулевым: Ольга отвергла его, отцовство Поликарпова-старшего не подтвердилось, а Сергей так и не оказался за решеткой.

Ольга наслаждалась своим превосходством над Егором: она знала обо всех его планах и догадывалась о многих проделках. Однако не считала себя обязанной потакать всем его желаниям, поскольку никакой выгоды для себя в них не усматривала. Вполне удовлетворенная своим положением в семейной и деловой иерархии семьи Поликарповых, она пребывала в полной уверенности, что ее положение прочно и не нуждается в переменах.

– Я передам альбом Ие Филипповне, – сказала Ольга, глядя на него с легким прищуром. – И очень хорошо, что тебе не пришлось искать меня у бассейна. Результаты, я думаю, тебе бы точно не понравились, – усмехнулась она, заметив Сергея, приближающегося к особняку.

– И долго ты собираешься играть со мной в кошки-мышки? – поинтересовался Егор, не обратив внимания на ее быстрый взгляд, брошенный через его плечо.

– Уж не себя ли возомнил мышкой? – коротко рассмеялась Ольга с присущей ей издевкой в голосе.

– Ну, с ролью кошки ты хорошо справляешься…

Егор не успел договорить – его внимание привлек характерный звук разъезжающихся стеклянных дверей. Он машинально обернулся и увидел Сергея – такого же полуголого, как и Ольга, в одних влажных шортах, эффектно подчеркивающих его безупречные бедра.

– А вот и наш бриллиантовый наследничек! – презрительно прошипел Егор, готовый наброситься на парня и порвать его на куски, как бесхозную дворняжку, несправедливо удостоившуюся благодати высших мира сего.

Сергей побледнел, его мышцы снова напряглись до предела, являя взору разъяренного Егора образец идеальной мужской фигуры.

Ольга закусила губу и поняла, что столкновение двух мужчин неизбежно. Будучи человеком ответственным и обязательным, она не могла допустить, чтобы из-за какого-то незначительного происшествия разрушились их общие планы. Ее нисколько не интересовал бриллиант, о котором неустанно грезил ее бывший любовник. Она стремилась оправдать доверие Ии Филипповны – женщины, которую искренне уважала, и поэтому чувствовала себя ответственной за устранение любых препятствий на пути к выполнению данного ей обещания.

– Как же ты теперь выкрутишься? – Егор угрожающе надвинулся на Сергея, с трудом сдерживая желание размозжить ему череп своими огромными ладонями. – Императрица думает, что ты знаешь о брюлике. А может, и правда, знаешь?

– Не твое дело, – в тон ему ответил Сергей, не отступая ни на шаг, хотя и понимал, что в прямой схватке ему не одолеть этого амбала.

Ольга решительно встала между ними.

– Ты забываешься! – прошипела она прямо Егору в лицо. – Тебе здесь платят за то, чтобы ты охранял его, а не наоборот, забыл?

Климов поджал губы, глубоко втянул воздух ноздрями и, не сводя с парня гневного взгляда, медленно отступил: он действительно дорожил своей работой – до поры до времени.

Ольга повернулась к Сергею, в глазах которого тоже горел огонь, и одарила его очаровательной улыбкой.

– Проводишь меня к Ие Филипповне – отнести ей альбом? – спросила она, обволакивая его мелодичным голосом сирены.

Сергей перевел на нее взгляд, и огонь мгновенно погас в его глазах, уступая место привычной безмятежности.

– А давай ты понесешь альбом, а я понесу тебя! – весело предложил он, с насмешкой взглянув на помрачневшего Егора.

– Как здорово ты придумал! – хищно оскалилась Ольга.

Она повернулась и, не взглянув на Климова, пошла в сторону анфилады, нарочно громко отстукивая каблуками своих сабо. Сергей почти вприпрыжку последовал за ней. Вскоре они оба исчезли из виду.

Егор проводил их угрюмым взглядом. С минуту постоял, приводя мысли и чувства в порядок. Затем, поправив на себе пиджак и галстук, вышел из особняка.

В «Лексусе» Егор приказал водителю следовать в центр, не уточняя адрес. Это означало, что ему нужно подумать. Преданный водитель, который никогда не задавал лишних вопросов, терпеливо ждал дальнейших распоряжений. По настроению Егор понял, что начальник службы безопасности не спешил домой и, возможно, как это часто бывало по выходным, собирался посетить бар.

О подобных развлечениях шефа знали только избранные из охранной свиты, включая Пятибрата, которого шеф недавно «уволил» за серьезный проступок.

Егор объединил вокруг себя шестерых преданных сотрудников, отобранных из службы безопасности. Все они работали в центральном офисе «ADM Групп». Благодаря щедрым премиям, которые Егор регулярно выбивал для них у президента холдинга, они были готовы выполнить любой приказ, даже если он выходил за рамки их служебных обязанностей. За три года службы под началом Климова эти отчаянные головорезы утратили способность мыслить самостоятельно. Для них не существовало понятий морали, чести и закона – они жили по своим негласным правилам, выполняли приказы по устранению неугодных лиц и тратили большие деньги на развлечения.

Именно эту шестерку Егор предложил включить в состав делегации, отправляющейся в Калькутту. Для них был забронирован роскошный сьют в отеле Park Kolkata.

Император, принцесса и руководители структурных подразделений бизнес-холдинга разместились в пяти отдельных номерах, окруженные круглосуточной охраной преданных людей.

Ольга занимала отдельный номер и трижды за время пребывания в Калькутте приглашала Егора на поздние ужины, которые заканчивались на рассвете.

Глава службы безопасности пристально наблюдал за высокопоставленными членами делегации, внимательно отслеживая каждого, кто приближался к ним.

Однако вскоре сам попал в поле зрения высокого европейца с раскосыми глазами, одетого в синее дхоти, курту и белоснежный тюрбан – пагри.

– Я бесконечно люблю Россию, – признался Митяй Ордынский, когда они встретились во второй раз на банкете, организованном индийской стороной для российских партнеров в одном из залов Park Kolkata. – Но должен сказать, что Индия – прекрасная страна. Здесь в горах растут удивительные травы, из которых изготавливают чудесное снадобье, способное исцелить больного и обогатить нищего. Это снадобье готовят по древнему рецепту, который из поколения в поколение передают жрецы тайного религиозного сообщества. Они гордо называют себя служительницами культа богини Кали, хотя вынуждены скрываться от правительства из-за самобытного поклонения богине. Завтра вы посетите ее храм – Калигхат. Если я не ошибаюсь, это входит в экскурсионную программу вашей делегации?

– Что это за снадобье? – спросил Егор у русского эмигранта на следующий день в храме Калигхат, когда остальные делегаты восхищались скульптурой головы богини Кали, установленной на алтаре: три кроваво-красных глаза на черном лице, белые зубы и свисающий ярко-красный язык.

– Секрет этого средства известен только жрецам Кали, фанатичным религиозным сектантам – фансигарам. Мы с вами люди русские, пронырливые, умеем без труда выудить рыбку из пруда. Но как бы я ни старался убедить своих новых «собратьев» открыть мне секрет «Слез Кали», мне не удалось это сделать, хотя они и поверили, что я искренне присоединился к их сообществу – духовно и физически.

Каждая «Слеза Кали» – это крохотная эластичная капсула, в которой содержится семь гранул. Эти гранулы – мощное психотропное средство. Если положить под язык одну «слезу» весом всего лишь ноль целых семь десятых грамма, человек испытывает райское наслаждение, сравнимое разве что с кокаиновым кайфом.

В составе гранул содержится вытяжка из особой травы, обладающей сильными галлюциногенными свойствами. Тот, кто употребит «слезу Кали», несколько часов подряд будет смотреть на мир глазами богини, помутневшими от слез. Он увидит ее пренебрежителей, оскверняющих своим существованием жизнь, над которой властвует она – богиня Кали!

Человек утрачивает чувство страха, его сознание полностью подчинено действию наркотика. Он готов на все, чтобы принести богине человеческую жертву, не пролив ни капли крови. Все его существо наполняется неописуемым блаженством, разрываясь от нестерпимого сексуального вожделения. Он готов отдать свою жизнь, лишь бы продлить это удовольствие. Цена одной такой капсулы на черном рынке в десятки раз превышает стоимость одного грамма героина.

– Представьте себе, – говорил наркоторговец, когда на следующий вечер Егор пригласил его в свой сьют, предварительно выпустив своих «псов» на прогулку, – сколько денег можно заработать, наладив сбыт «Слез Кали» на российском рынке наркотиков! Сотни миллионов долларов! Это ведь так заманчиво, не правда ли?

Я заметил, что с вами шестеро послушных молодых людей. Вместе вы сможете перевезти почти полкилограмма наркотика. Капсулы надежно крепятся к верхнему небу за зубами и могут держаться более двадцати часов, не мешая употреблению напитков и пищи. Ни один газоанализатор их не обнаружит – на экранах мониторов они выглядят как обычные стоматологические пломбы.

Сбыт уже налаживается в Москве – пара-тройка надежных людей регулярно приезжает туда за «Слезами Кали». Осталось только наладить систему доставки наркотика из Калькутты в Москву.

Я не боюсь делать вам такое предложение, потому что уверен: вы не заинтересованы в том, чтобы обнародовать мое скромное, но доходное хобби. Кроме того, вряд ли вы готовы пойти на маленькие жертвы, чтобы заслужить доверие фансигаров, как это сделал я.

– О каких жертвах идет речь? – спросил Климов, пристально глядя на собеседника.

– Я говорю об «уставном капитале», который формируется из добровольных вкладов членов секты. Однако, как считают фансигары, великой богине не нужны деньги – они только раздражают ее. Ее путь вымощен золотом и усыпан драгоценными камнями, и именно их жрецы Кали приносят в дар своей богине. У вас есть что-нибудь подходящее, чтобы стать «акционером»?

– Допустим. Голубой бриллиант весом в тридцать пять карат подойдет?

– Вполне, – ответил Митяй Ордынский, его раскосые глаза сверкнули, как два драгоценных камня. – Но прежде вам предстоит пройти ритуал посвящения в верование фансигаров и стать одним из них.

Он показал на своем левом запястье татуировку «Кали», а затем оголил спину, украшенную изображением многорукой танцующей женщины.

– Эти символы, навсегда впечатанные в ваше тело, откроют перед вами двери в мир фансигаров – воплотителей идеалов богини на земле. Хочу вас предупредить: отступников ждет смерть – их душат удавкой и сбрасывают в колодец. Но не бойтесь! Сегодня такие ритуальные убийства – редкость.

Наказывать ослушников можно и другим, более гуманным способом – с помощью наркотиков. Я не требую от вас немедленного решения. Помните о богатстве, которое сулит формальное вступление в секту, обладающую секретом бесценного снадобья. Возможно, нам с вами никогда не удастся узнать этот секрет. Но нам он и не нужен, не так ли?

Взамен мы получаем огромное состояние. И все это – за торговлю тем, что позволяет фансигарам верить в исполнение своей миссии на земле – очищении жизни от скверны. Они строги к ослушникам и наказывают их, лишая божественного начала – души. В нашем случае это наркоманы. Им нет места среди нас, благоразумных людей. Но именно они призваны обеспечить нам безбедную старость.

– Итак? – спросил Митяй Ордынский Егора двумя днями позже. – Что вы решили?

Климов огляделся по сторонам и, немного подумав, кивнул.

– Прекрасно.

Наркодилер протянул ему прозрачную капсулу размером с оружейную гильзу.

– Возьмите вот это. На досуге вы сможете лично убедиться в превосходстве и непревзойденности нашего товара.

– Джо калии ко джаната ха ва антант каал ко джаната ха (Познавший Кали – познáет вечность. – санскр.), – добавил он, прощаясь.

Глава 3. Богиня Кали

– На Тверскую-Ямскую, – глухо произнес Егор. – Знаешь куда.

Водитель «Лексуса» послушно свернул с проспекта Вернадского, умело маневрируя в потоке вечернего трафика.

Роскошная неоновая вывеска эффектно переливалась в темноте, приглашая внутрь. Заманчивые отголоски музыки доносились издалека, напоминая Егору о том, что жизнь не ограничивается одними интригами и работой – в ней обязательно должно найтись место для отдыха и развлечений.

С момента возвращения из Калькутты он уже дважды побывал в этом заведении, и оба раза его выбор падал на особый индийский зал. Это место дышало таинственностью и гармонией, даря ни с чем не сравнимое наслаждение. Здесь, под чарующие ритмы, завораживающий танец обнаженных танцовщиц уносил в мир грез и фантазий. Удобные диваны с мягкими подушками манили погрузиться в их объятия, даруя возможность расслабиться и забыть о повседневных заботах.

В зале уже расположились двое посетителей, чьи восхищенные взгляды не отрывались от сцены.

На треугольном помосте, окутанном розовым сиянием подсветки, возвышался блестящий шест. Три грациозные танцовщицы, двигаясь в такт завораживающей индийской мелодии, исполняли чувственный танец, искусно демонстрируя красоту своих соблазнительных тел.

Полуобнаженная барменша с обворожительной улыбкой встретила новых гостей, приветствуя их мягким кивком и оценивающим взглядом.

– Чего желаете выпить? – спросила она так, как будто предлагала не выпивку, а себя саму.

– Лимонад «Буратино», – громко, чтобы заглушить музыку, ответил Егор.

Девушка удивленно вскинула бровь, недвусмысленно повела перед ним обнаженной грудью.

– Может, тогда теплое молоко с пончиком? – она облизнула губы и с усмешкой взглянула на водителя, который, похоже, заинтересовал ее больше, чем этот двухметровый здоровяк с ледяными глазами. – Очень помогает уснуть!

– Я не пью алкоголь! – громко сказал Климов, чтобы снова привлечь к себе ее внимание. – Не люблю!

– Ладно, без проблем! – барменша недовольно вскинула подбородок. – А девушек любите? – спросила она уже серьезно, с нескрываемым вызовом взглянув Егору прямо в глаза.

– Только в приват-комнате.

В этот момент к ним приблизилась та самая танцовщица, которая приметила Егора, едва он переступил порог стриптиз-клуба.

– Блондинку, брюнетку, шатенку? – настаивала барменша.

– Просто красавицу, – Егор посмотрел на стоявшую рядом танцовщицу, не спускавшую с него ярко накрашенных глаз.

– И безалкогольный коктейль?

– Спасибо.

Остановившись у двери приватной комнаты с массивным диваном внутри, Егор строго приказал водителю ждать в общем зале, не отходя далеко от входа.

– Независимо от развития событий, к полуночи я обязан вернуться домой, – добавил он.

Водитель кивнул.

Танцовщица бесшумно вошла в комнату с подносом. На нем стоял высокий бокал с экзотическим коктейлем. Украшением служили крупная клубника и взбитые сливки.

Девушка, умело управляясь с цифровым магнитофоном, наполнила пространство комнаты мелодиями индийской эстрады. Мягкое освещение настенных бра создавало на стенах причудливые тени, играя световыми бликами.

Егор оценил обстановку, удобно устроился на диване и попросил приглушить свет, оставив только одно бра. Комната мгновенно погрузилась в уютный полумрак.

– Принеси мне еще коктейль, – обратился он к танцовщице, прежде чем она начала воплощать его мечты. – Одного мне будет мало.

Он вложил купюру ей в трусики, туда, где мужчины обычно представляют свои самые смелые фантазии.

Стриптизерша благодарно улыбнулась и провела рукой по его гладко выбритой щеке.

– Хочешь продлить удовольствие, богатенький Буратино? – Она сняла с него пиджак и расстегнула рубашку. – Я не заставлю себя долго ждать, – и, хитро подмигнув, вышла из комнаты.

Оставшись один, Егор снял с пальца золотую печатку и достал из-под нее капсулу со «Слезами Кали», положил под язык одну из гранул, выскользнувшую при легком нажатии. Сейчас ему хотелось забыться, отвлечься от всех проблем. В этой приватной комнате клуба он чувствовал себя в безопасности – здесь его никто не мог бы обвинить в хранении и употреблении наркотиков. К тому же сейчас самое время попробовать этот странный товар, который, как ему казалось, сторицей компенсирует все утраченные привилегии.

Внезапная волна эфирной легкости охватила все его существо, подтверждая, что снадобье жрецов богини Кали начало свое магическое действие. Егор никогда не употреблял наркотики – не находил в этом смысла, потому что всегда мог позволить себе множество других способов получить удовольствие. Он глубоко презирал наркозависимых и убежденно считал, что от них следует физически избавляться вместе с педофилами, педерастами и прочим ненужным человечеству мусором.

Причудливые световые узоры, исходящие от бра, наполнили комнату мерцающими синеватыми бликами. Все вокруг заструилось в мягких переливах, искажая привычные формы и меняя очертания предметов. Стены приватной комнаты словно ожили, начали дышать в такт его сердцу и медленно растворяться во мраке, уводя сознание в неизведанные глубины.

Через несколько мгновений Егор утратил всякое ощущение пространства и времени. Все вокруг растворилось в невесомой пустоте, теряя смысл и форму. Он полностью погрузился в это эфемерное состояние, расслабился и перестал ощущать свое тело. Сознание наполнилось удивительным чувством вселенской гармонии, безграничной свободы, бесстрашия и абсолютного счастья.

В этом состоянии растворения физической оболочки его сознание расширяется, превращая его в частицу чего-то большего, чем просто человек. Он сливается воедино со вселенной, где исчезают все границы и страхи, оставляя лишь чистую, первозданную радость существования.

Музыка нарастает, оглушает, проникает в каждую клеточку организма, захватывает дыхание, подчиняет разум. Егор не удивляется, когда осознает себя уже не в приват-комнате, а в древнем храме Калигхат – мрачном пространстве, освещенном множеством трепещущих факелов. На возвышающемся алтаре, в окружении сотен дымящихся ароматических палочек, возвышается величественная голова грозной богини Кали. Ее пронзительный взгляд выпученных глаз неотрывно устремлен прямо на него.

Егор поднимается с дивана и содрогается от неожиданности, когда сзади ему закрывают глаза две нежные женские руки, а еще две начинают ловко расстегивать сорочку, брюки и стягивать нижнее белье. Третья пара рук стремительно скользит по обнаженному телу, наполняя все его существо невыразимым блаженством.

Он пытается повернуться, жаждет увидеть женщин, дарящих ему это неземное наслаждение. Но руки внезапно исчезают, и перед ним предстает она – трехглазая шестирукая богиня с лазурной кожей.

Богиня Кали!

Ее черные распущенные волосы вьются вокруг обнаженного тела, кажущегося синим в свете факелов. На шее – гирлянда из свежих ярко-красных цветов. Они выглядят окровавленными на фоне ожерелья из человеческих черепов и пояса из отрубленных рук. Богиня смеется и извивается в танце, стуча ногами по полу, отчего бубенчики на лодыжках звенят громче.

Егор стоит перед ней, взволнованный до предела, задыхаясь от дикого желания.

Звон бубенчиков усиливается, становится невыносимо пронзительным, и Егор закрывает ладонями уши, зажмуривается и стонет, не в силах больше сдерживать свое желание.

– Суно! – кричит она, ее глаза сверкают, как молнии. – Суно, ке роп ме бхагйа тумхаре лие дастэк! (Слушай! Слушай, так судьба стучится к тебе! – санскр.).

Богиня грациозно движется в энергичном танце. Ее шесть рук синхронно взлетают и опускаются, создавая завораживающий ритм. Она пристально смотрит на него тремя глазами – черными, как ночь, и глубокими, как бездна. Богиня нежно обвивает его всеми руками, жадно проводит языком по груди, шее и подбородку, затем резко толкает на пол. Егор подчиняется, предвкушая награду за терпение. Она запрыгивает на него сверху, мгновенно сливаясь с ним. Ее руки снова исследуют его тело, а упругая грудь, трепещущая в бешеном ритме, сводит Егора с ума.

– Аатма ка саар дханй хо сакта хай! (Да будет благо сущности души! – санскр.).

– Кали, моя Кали! – кричит он в умопомрачительном экстазе, взрываясь и освобождаясь от обжигающего возбуждения.

– Шакти ка саар дханй хо! Шив ка саар дханй хо сакта хай! (Да будет благословенна сущность силы! Да будет благословенна сущность Шивы! – санскр.).

В этот момент звон бубенцов достигает апогея, наполняя все вокруг, а затем медленно затихает, оставляя после себя лишь легкое эхо и глубокое удовлетворение изможденного Егора.

Он пришел в себя под утро в своей квартире, куда, как смутно помнил, его привез водитель. Голова не болела, но тело ломило, и мучила жажда, как после похмелья. Однако алкоголь он не пил.

Водитель подтвердил это, когда приехал отвезти его на работу, а про ломоту в теле он объяснил:

– Вы потребовали приватный танец у всех стриптизерш – блондинок, брюнеток и шатенок. Администратору пришлось пригласить девушек из другого зала, потому что вы больше двух часов их всех… гм! Ну, короче говоря, Камасутра отдыхает!

Егор довольно поджал губы – совсем неплохо. Под действием всего одной «Слезы Кали» у него хватило сил продемонстрировать удивительные способности. Тогда понятно, почему вместо девушек ему привиделась шестирукая богиня Кали.

В «Лексусе» с заднего сиденья с Егором коротко поздоровался охранник – тот самый, который заломил руку Пятибрату, когда водитель душил его.

– По «однушке» лицедея все в порядке? – уточнил Климов.

– Да, – ответил службист. – Если следователь придет с обыском, он обнаружит удавку в самом неожиданном месте.

Глава 4. Цена молчания

Уже несколько дней Катя не выходила на связь. Она не звонила и не навещала отца в больнице. Федор Игнатьевич от беспокойства не находил себе места: такое состояние хорошо знакомо каждому родителю, когда любимое дитя надолго пропадает из поля зрения, не давая о себе знать.

Врач обнадеживал, но не обещал скорого выздоровления. Он прогнозировал выписку через неделю, если состояние продолжит улучшаться. Однако физическое здоровье не могло заглушить душевные терзания пациента. Его разрывала тревога за дочь.

Федор Игнатьевич представлял себе самые ужасные сценарии. Он не сомневался, что его упрямство навлекло беду на Катю. Люди в форме, вероятно, восприняли его отказ подписать заявление о бытовой травме как проявление силы и непреклонности. Мог ли он тогда ясно мыслить и осознавать последствия своих действий?

Все произошло на второй день после реанимации, когда его сознание еще было затуманено. Сквозь пелену он услышал угрозы в адрес дочери и мгновенно осознал последствия своего неповиновения. В тот же вечер, во время последнего визита Кати, он попытался предостеречь ее об опасности. Через пару дней полицейские вновь нанесли визит, и измученный отец капитулировал – подписал требуемый документ.

Но даже после этого Катя продолжала безмолвствовать. Домашний телефон молчал, мобильный оставался недоступен. Ее отсутствие и молчание стали настоящей пыткой для отца.

Пожилая медсестра Галя, работавшая в регистратуре, где он мог пользоваться телефоном, смотрела на него с искренним сочувствием и пыталась подбодрить:

– Не стоит так переживать! Молодые сейчас заняты своими делами, им не до стариков. Ваша Катя обязательно найдется, она не иголка в стоге сена. А вам сейчас главное – заботиться о своем здоровье.

Теплые слова медсестры немного успокоили Федора Игнатьевича. Галя оказалась не только приятной собеседницей, но и человеком с искренним участием и располагающей внешностью.

Возвращаясь из регистратуры, Федор Игнатьевич услышал оклик из коридора. Его окликнул пациент из соседней палаты – белобрысый, брюхастый молодой мужчина с водянистыми глазами и синяками на лице. Незнакомец никогда не оставался на ночь, появляясь в больнице только утром на процедуры, а днем и вечером исчезал. Хотя Федор Игнатьевич встречал его всего пару раз, он каждый раз ловил на себе его насмешливые взгляды, будто тот едва сдерживал издевательский смех.