Человек без ярко выраженных недостатков

В общаге, пусть и аспирантской, я жить не хотел, но сразу после приезда на пару месяцев все-таки разместился. Район метро «Рыбацкое» тогда не был похож на жужжащий современный муравейник с яркими торговыми центрами – это были мрачные пустыри, обшарпанные высотки и темные улицы с еле живыми фонарями. Этот Питер оказался совсем другим и меня это раздавило. Я был в этом неуютном сером месте совершенно один, представления как-то очень уж драматично разошлись с реальностью и недели две я просто просыпался, съедал у метро вкусную шавуху, садился в вагон, потом выходил на какой вздумается станции и ходил по городу. Вечером я съедал у метро ту же шавуху и брел в общагу спать. И, пожалуй, шавуха – это были единственные позитивные впечатления. Я никак не вписывался ни в этот огромный неуютный город, ни в эту промозглую осень, ни в это оглушающее одиночество. Еще одним размазывающим меня фактором были просто катастрофически быстро исчезающие деньги. Иногда я сидел, еле сдерживая слезы, и не имел ни малейшего понятия, куда они делись и как дальше жить.

В аспирантуру я поступил, с помощью мамы снял самую дешевую квартиру, которую только смог найти, и занялся поисками работы. Разумеется, никому вчерашний выпускник ни в качестве юриста, ни в качестве даже помощника юриста, нужен не был. Мой преподавательский опыт за реальный опыт не считался. По утрам я смотрел из окна на толпу людей, идущих в сторону метро и отчаянно им завидовал, чувствуя, что они живут совсем другой жизнью, мне недоступной.

Потом я потерял надежду найти работу по специальности и влился в эту безликую массу, спешащую по утрам по своим делам, через другую дверь. Сначала я обновлял клиентам моего работодателя программу, приходя к ним с CD. Это была достаточно приятная, но не сказать, чтобы очень легкая работа: с утра я получал диск и список клиентов, и остаток дня наматывал по центру Питера километры, от офиса к офису. Но после первого расчета выяснилось, что платить мне столько, сколько обещали, никто не собирается. Поэтому работать дальше я тоже не собрался. Потом я продавал карточки IP-телефонии и это уже было похоже на настоящую работу: я сидел в офисе, иногда даже в пиджаке. Но холодный обзвон, а это был он – тяжелая и неприятная работа. Услышать столько равнодушия, категоричных отказов или просто молчаливых «отбоев» на твоей полуфразе – очень непросто. Однако, я с ней неплохо справлялся и через несколько месяцев возглавил отдел продаж, от чего искренне кайфовал и гордился собой. Впрочем, когда я наконец нашел возможность работать по специальности, я без каких-либо раздумий и сожалений, ушел с этой работы и с тех пор больше никем, кроме юриста, разных степеней градации, не работал.