скачать книгу бесплатно
Правая рука Иуды схватила палку лежащую возле его ног и через мгновение её крепкий и тяжёлый ствол, c силой заходил, по спине , голове , ногам собаки.
Оторопь и боль парализовали пса, но он всё продолжал держать свою добычу в зубах, сладость крови отуманила его разум.
От боли, пёс только подскакивал на задних лапах, дёргал головой, пытаясь вырвать кость из держащей её руки.
Боль, обида накопленная за утро, вид крови, привели Иуду в бешенную ярость.
Он бил собаку пока она держала свою добычу в зубах, он бил её и когда она отцепилась и бросилась хромая, в ближайшие кусты.
Он бил и бил её, пока она пыталась с перебитыми задними ногами, скуля и лая, продраться сквозь них.
Накопленная злоба, обида на весь мир, унижения отца, всё это выплеснулось на бедного пса.
Лай , визг, вой стихли так же быстро как и начались, тишина воцарилась на месте кровавого побоища, и только кузнечики стрекотали в траве, да откуда то доносилась мерное уханье удода.
Пёс лежал в зарослях сухой травы.
Тяжёлое, редкое дыхание вздымало его бока.
Ртом у него сочилась кровь, встать он уже не мог и только слегка приподняв голову косился на своего мучителя, левым затёкшим глазом.
Иуда весь взмокший, пыльный, окровавленный, дрожащий, стоял над собакой тяжело дыша, он держал увесистую палку впереди себя , словно меч.
Протяжный вой вырвался из глотки пса, он был так мучителен, что вызвал у мальчика жуткий страх.
Испуг, боль, злоба и обида, подростка, на весь окружающий его мир, усилила убойную мощь тяжёлой и крепкой палки многократно.
Добить, добить тварь!, – решил Иуда, – отомщу хоть этой дрянной собаке, за все!
Ещё три удара по голове и всё затихло окончательно, бок больше не вздымался, глаз только что, смотрящий с мольбой, вытек из глазницы и только задние ноги подёргивались , словно хотели убежать куда то.
Пёс затих окончательно.
Ноги Иуды подкосились от пережитого и содеянного, он обессилено упал в траву и долго тяжело дыша, лежал рядом с убитым им псом, вглядываясь в синеву неба и летящие по нему белые облака.
Глава 11.
Предательство.
Путник шёл не глядя по сторонам.
Он не видел дороги, а лишь угадывал направление движения.
Воспоминания прошлого застилали его глаза и кубарем катились перед ним по иссиня – серой пыли.
Многие из них были тяжки и ненавистны и поэтому их не хотелось впускать в разум, в этот неурочный час.
Душа требовала другого…
В памяти всплыло одно прекрасное видение, которое бальзамом легло на истерзанную его душу, это воспоминание о первой детской любви.
Соседская девочка, была так красива и мила!
До десяти лет она жила по соседству с ним.
Её родители позволяли ей поучаствовать в безобидных играх детворы с одной улицы.
Шло время, он узнал , что её зовут Мария, она знала, что он соседский мальчишка по имени Иуда.
Как то, он, бродя по базарной площади увидел её, идущей в сопровождении отца.
Они остановились возле лавки с женскими безделушками .
Отец девочки переговорил с купцом и тот стал подавать некоторые изделия, для примерки девочкой.
Они прикидывали украшения к её лицу, шее, ушам, а Иуда словно заворожённый спрятавшись за корзинами с финиками, соседней лавки, зачарованно наблюдал за процессом примерки.
Каждое украшение, оттеняло и дополняло её юное очарование.
Первая любовь поразила его словно молния, войдя в его сердце на всю жизнь.
Иуда не мог оторвать глаз от Марии !
Как странно ,– думал он, тараща глаза из за корзин, в её сторону, – что я, раньше не замечал , что она так красива!
Она подобна розе , окроплённой утренней росой, глаза её выразительно прекрасны, а душа словно чистейший ручей, сбегающий с гор!
Ей ты бродяга, чего тебе надо у корзин? Украсть что то хочешь? – донеслось до его ушей.
Но мысли Иуды были не здесь, а там, рядом с возлюбленной
Не услышав ответа на своё замечание, продавец, не долго раздумывая, ожёг Иуду ударом плети по спине.
Аайййй, яяяйййй, яяяяййй!– вскричал он, и выскочил из за корзин.
Девочка обернулась на прозвучавший вскрик , увидела выскочившего Иуду, пытавшегося обоими руками растереть ужаленную плетью спину.
Всё это выглядело очень комично со стороны и Мария разразилась, весёлым , звонким, девчачьим смехом.
Её очаровательный смех ещё долго стаял в ушах мальчишки, переплетясь с её красивым образом, в его памяти.
Иуда бежал с базара словно слепой , натыкаясь на прохожих, его глаза видели только Марию, смеющуюся девочку с прекрасным личиком.
На следующий день Иуда пошёл за город, что бы найти в окрестных горах самый красивый цветок, для той которую он боготворил.
Светло фиолетовая лилия, была подброшена в её открытое окно, на её постель.
И некоторое время потом, Иуда при первой возможности отправлялся на поиски этого цветка и если ему удавалось найти его, он опять нёс его , недосягаемой отраде сердца своего.
Мария догадалась кто является её тайным поклонником и при каждой встречи удостаивала мальчишку , робким взглядом и улыбкой из под опущенных, длинных ресниц.
Через какое то время, она перестала участвовать в играх детей на улице, а ещё через год, Мария была сосватана за богатого горожанина и покинула жилище своих родителей.
Первая любовь, к этой девочке, которая не брезговала его вниманием , а нежно, с любовью и благодарностью посматривала в его сторону, остались на всю жизнь в сердце Иуды.
…………………………….
Вот уже в дали начали слабо мерцать огни костров стражников, горящих
у самых ворот Вечного города и контуры стен, и башен проявились, облитые лунным голубым светом.
Иуда шёл на встречу своей судьбе.
Стой, кто идёт?,– скомандовал страж, когда он почти в плотную подошёл к городским ворота.
Я, Иуда Искариот, добропорядочный гражданин,– ответил он , подходя к костру, возле которого находилась вся стража , дежурившая этой ночью.
В такое время добропорядочные люди у костра сидят, либо спят завернувшись в плащ в укромном месте, а не бродят по дорогам. Что привело тебя в столь поздний час в город? Отвечай, или я велю тебя посадить до утра в караулку,– обернувшись в сторону путника, грубым голосом поинтересовался начальник караула.
Иуда понял, что ему нужно говорить с этим человеком , к нему он и подошёл.
Важное государственное дело привело меня, мне нужно видеть первосвященника Каиафу.
Каиафу?– переспросил начальник.,– а может ты хотел бы увидеть, чертверовластника Лисания, или самого римского прокуратора Понтия Пилата?
И грубый смех, слете с его уст и сидящие у костра воины тоже начали смеяться над желанием путника.
Иуда максимально близко подошел к начальнику стражи, сделал слащавое заискивающее лицо, выпучил свой белёсый левый глаз, а правый прикрыл и словно змея зашипел ему в ухо, -
Я благочестивый гражданин Израиля.
Мне не с руки просто так отрывать ни вас , ни важных людей от их государственных дел.
Я обязан срочно доложить о бесчинствах и измене в государстве, для это и пришел сюда!
А если меня не пропустят к Каиафе сейчас же, то я буду обязан позже доложить ему, о препятствии со стороны воинов охраны и покрытии ими государственных преступников.
Всё это было сказано так тихо, так на распев, так замысловато и так убедительно, что у начальника караула от голоса говорящего и слов, холодок пробежал по спине, ногам и плавно, мурашками, опустился к ступням.
Этот голос и слова хотелось вырвать из ушей , как залетевшую в них муху.
Начальник караула, смерил путника с ног до головы изменившимся взглядом.
В его глазах читался испуг.
Солдаты видя изменения в поведении старшего, тоже перестали улыбаться, шутить и притихли.
Мне нужен первосвященник Каиафа, он и только он, а если бы мне нужен был Великий Понтий Пилат, то я так бы и сказал.
Последняя фраза путника прозвучала уже не заискивающе , а скорее дерзко.
А я чего? Я не против, раз государственное дело, значит сейчас доложим, его первосвященству и доставим тебя по назначению!– после этих слов, произнесённых с некоторой нарочитостью, командир приказал одному из охранников тщательно досмотреть Иуду.
Не обнаружив ни чего опасного у пришедшего, он сказал, – посох свой оставь здесь, заберёшь его после аудиенции.
Отвести гражданина к первосвященнику Каиафе и передать его личной страже.
Иуда шёл по городу, хорошо зная дорогу к дому первосвященника.
За ним шёл стражник, бряцая оружием и держа на рукояти меча, свою ладонь.
Государственное дело, – сказал стражник подведя Иуду к охранникам дома первосвященника и кратко доложил о сути возникшего дела .
Охрана постучала в тяжелую , обитую медью дверь.
Небольшое оконце, врезанное в ворота отворилось.
Что нужно?
Иуда из Искариот, гражданин Израиля, просит аудиенции у первосвященника Каиафы!
По какому вопросу?
Государственное дело, об измене, – Иуда лично выкрикнул ответ, на заданный вопрос.
Жди, -раздалось из окошечка.
Прошло три четверти часа дверь не открывалась, почти через час дверь отворилась и его впустили в помещение дома.
Иуда снял кожаные сандалии , оставив их при входе, отряхнул низ своей накидки от въевшееся дорожной пыли и сухих репейников.
Чёрный, как уголь раб, омыл ему водой ноги, в принесённом тазике.
Босые, уставшие ступни чувствовали прохладу белого мрамора и получали отдохновение при соприкосновении с ним.
Иуда проследовал в залу за охранником, где в удобных, бархатом обшитых седалищах с такими же мягкими спинками, бордового цвета, вкушая фрукты и вино, сидели, престарелый Анан и его зять Каиафа .
Они были одеты в белые льняные одежды, тонкого, дорого сукна, отороченного по краям золотой вышивкой, в зале стоял запах ароматных курений, благовонных масел и драгоценных духов.
На полу, возле их седалищь, расположились рабыни, они массировали господам ноги , втирая в ступни и щиколотки душистые масла.
Первосвященником был Каиафа, а тесть его Анан, был отстранен гражданскими властями от должности, но пользовался у народа беспрекословным авторитетом и уважением.
Он делил власть со своим зятем и в чём то даже , имел первенство голоса.
Анан был сухим стариком, с округлым лицом и пухлыми губами, чрез короткую стрижку жидких , седых волос, проступал розовый череп, местами помеченный темными родовыми пятнами .
Он сурово посмотрел на вошедшего в зал человека и поглаживая рукой редкую бородку, спросил, – что нужно тебе от первосвященника Каиафы?
