Фантом

Я читал книгу Майринка, и чувствовал отдельную схожесть описанной ситуации со своей собственной. Я тоже хотел, до боли желал вернуть ощущения своего настоящего тела, обрести биографию. И я вдруг ясно увидел молодого человека в окружении таких же молодых людей, а также в обществе красивой женщины, увидел дом, с некоторыми деталями быта. Все это промелькнуло на мгновение в воображении и пропало!

Передо мною стоял Данчев с двумя стаканами дымящегося чая.

Я с облегчением закрыл и передал ему книгу.

– Ну, как захватывает? – спросил профессор.

– Еще как! – ответил я ему.

– Знаете, кто такой Голем? – спросил Данчев.

– Догадываюсь. Призрак, – ответил я, и стакан в моей руке подрагивает.

А профессор, радуясь собеседнику, тут же принялся рассказывать легенду о Големе. Он ярко живописал создание одним раввином, по законам каббалы, из глины искусственного человека, Голема, чтобы тот был его слугой. Голем оживал лишь после того, как в его уста вкладывали бумажку с магическими письменами. Однажды, когда хозяин забыл вынуть её, Голем впал в бешенство. Он начал ломать все вокруг! Раввин бросился к нему и вынул бумажку со знаками. Тогда истукан замертво рухнул на землю.

– Говорят, что он появляется в городе каждые тридцать три года, – заключил профессор.

– Очень интересно. А вы могли бы продать мне этот роман?

– К сожалению, не могу, – сказал Данчев. – Эта книга очень редкая и дорогая. Вы можете читать ее, пока вы здесь. Оставайтесь у меня на ночь.

Я поблагодарил профессора, но вынужден был отказаться.

Мы еще долго говорили с ним.

На улице постепенно подкрадывались бархатные сумерки, и я поглядывал на старинные часы, громко стучавшие в комнате.

Вдруг Данчев о чем-то вспомнил.

– Я могу сделать вам небольшой подарок. Продать очень недорого еще одну редкую книгу, коль вы интересуетесь всем необычным и волшебным.

Он ловко достал из груды книгу. На потертой мягкой обложке значилось:

В. Каверин «Мастера и подмастерья».

– Редкое издание 1923 года. У меня таких три экземпляра. С автором я лично знаком, – сказал Данчев.

Я открыл книгу наугад и прочитал:

«В доме останется ваша тень…Чтобы она не скучала в одиночестве, я подарю ей мое отраженье в зеркале».

Далее можно было не читать! В волнении я захлопнул книгу. Это был воистину бесценный подарок, и книга была наполнена именно тем, что интересовало меня – упоминания о всяких фантомах, тенях и привидениях. Так у меня появилось четыре книги, и было положено начало собранию моей замечательной библиотеки.

Несколько часов мы беседовали с Данчевым, и я не удержался, чтобы не рассказать свою историю.

И вновь мне пришлось удивляться, на сей раз – реакции профессора.

Он восторженно потирал руки.

– Как же вам повезло! – сказал он мне.

Увидев мое искреннее изумление, он ответил:

– Я вам завидую. Полная неизвестность – это же так интересно! Идти по следам чужой жизни, разгадывая ее загадки, и, в то же время, выстраивать свою!

Я позволил не согласиться с профессором, сообщив, что я из тюрьмы, и у меня никого и ничего нет, как говорится – ни кола и ни двора! Как можно жить в полной пустоте, безо всякой поддержки?

– Почему в пустоте? – возразил Данчев. – Перед вами открыт целый мир! У вас есть все. Да еще и свой ангел-хранитель.

Я глянул на него с недоверием.

А он серьезно залопотал:

–Да, да, свой ангел – хранитель. Он есть у каждого человека!

– Да, но я не человек.

– Допустим! Но вы – еще более интересное существо. Вы призрак – ставший человеком! И у вас уже есть свой ангел за плечом. Он слабенький, но он есть! И уберегает вас от различных бед.

Подумав о том, что Данчеву легко рассуждать, сидя дома у любимых книг, и попивая чай с малиной, а мне все это – нести на своих плечах, я засобирался на вокзал, сославшись на ночной поезд.

С тихим сожалением я покидал квартиру Данчева, наполненную до потолка книгами и призраками – настолько необычным и волшебным мне казался его дом. Казалось герои книг протягивали ко мне руки и глядели, подмигивая из темноты.

Профессор дал мне сумку для моих книг, вызвался меня проводить и взял с меня слово, что я обязательно ему напишу, как только обустроюсь на новом месте, а потом, быть может, нанесу визит.

Я обещал. Уже в автобусе, ползущем на вокзал по полутемным улицам, я понял значение встречи с Данчевым. Он расширил мое сознание, он дал мне представление о безбрежности жизни и ее возможностях! И, наконец, он просто вселил в меня уверенность и надежду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПОВОРОТ СУДЬБЫ (ИСПОВЕДЬ ОБРЫВАЕТСЯ)

Вокзал встретил меня тусклым табачно-желтым светом и силуэтами ожидающих на деревянных скрипучих креслах.

Уснуть мне удалось лишь в поезде, забравшись на свободную верхнюю полку. Спал так глубоко, что даже не замечал дорожной тряски.

Пробудившись от лучей заглянувшего в окно солнца, я умылся попахивающей ржавчиной водой, и, перекусив с сердобольными колхозниками вареными яйцами, луком и хлебом, запив чаем, улегся на полке. Взял одну из купленных книг.

Сразу же с картинки на меня кинулись летящие, беспокойно носящие по воздуху привидения. На одном дыхании я прочел «Рождественскую песнь в прозе» Диккенса, которая принудила меня о многом задуматься.

Отложив книгу, я думал о том, как жить дальше, глядя на пляску световых пятен на стене.

На перроне Красностали рано утром пахло цветами, липой и углем.

Я оставил чемодан на хранение и пошел по свежим, после дождя, тротуарам, думая о том, как мне найти ресторан, в который необходимо обязательно зайти. Ходить по всем ресторанам у меня не было денег. Может Учитель ошибся? Ну, нет, Щедров никогда не ошибается! Как я мог о таком подумать! Значит нужно придумать, как искать.

Дождавшись десяти утра, я зашел в ресторан «Сосновая роща», расположенный неподалеку от вокзала. Заказал щи, а к чаю у меня были припасены желто-красная пачка печенья «Юбилейное», и плитка шоколада «Цирк», купленные еще в поезде.

Я находился в ресторане около часа. Далее сидеть, ничего не заказывая, казалось неприличным, и я покинул заведение.

Сел на трамвай и проехался по солнечно-зеленому, влажному городу.

Побывал еще около двух ресторанов. Но ничего не произошло, а заходить и тратить деньги не было смысла. Я бы остался вообще без средств. Недоумение и отчаяние разом охватили меня.

Как поступать дальше?

От нечего делать я побродил по магазинам. Посидел в парке, читая Диккенса. Время от времени отрывался от чтения, глядел на детей, запускающих бумажных корабликов в чаше фонтана, одновременно осмысливая дальнейшие действия. Необходимо было вернуться в свой город и обустраиваться там. На билет мне хватало. Устроиться на работу, поднакопить денег и вернуться сюда для дальнейших поисков…

Я сел в автобус, и он покатился по сверкающим, вымытым весенним дождем, улицам.

Рядом со мною присела светловолосая девушка в темно-синем платье из ситца с белым воротничком.

Она раскрыла книгу. Проникнувшись уважением к юной читательнице, я успел беглым взглядом зацепить обложку книги. Имя автора было знакомым: Вениамин Каверин.

– Простите пожалуйста, а что вы читаете? – задал я вопрос девушке.

Она, немного смутившись, показала обложку:

– «Два капитана».

И, улыбнувшись, добавила:

– Очень интересный роман. Захватывает с первых строк!

Я подержал книгу в руках.

– Здорово! Дело в том, что этот писатель мне знаком, у меня самого его книга есть, только другая. А можно ли где –нибудь купить именно эту книгу?

Девушка покачала головой.

– Ее вы вряд ли найдете. Подруга искала по всем книжным, даже в столице! Дефицит! Весь тираж раскуплен!

– А о чем роман? – спросил я.

Она прижала книгу к себе.

– О, очень интересный. Роман о судьбе одного юноши. Он ищет отца девушки, в которую влюблен – капитана Татаринова, полярного исследователя. И сам становится летчиком…Но, я еще не дочитала… Автор престижную премию получил!

Заметив мой заинтересованный взгляд, она добавила:

– Вы знаете, книга настолько популярна, что у нас даже ресторан назвали «Два капитана».

– Даже ресторан так назвали? Очень интересно! А где он? Любопытно было бы посидеть в нем.

– Очень красивое место! Отделанное в полярном стиле! Обязательно сходите. А книгу закажите в библиотеке, – посоветовала, немного покраснев, девушка, поправляя непослушные завитки волос. – Если хотите побывать в «Двух капитанах», то вам нужно встать через две остановки, на площади.

Поблагодарив любезную девушку, я вышел на указанной остановке. Конечно, мне казалось, что напрасно вышел, но, где-то внутри была мысль, что это зацепка. В последнее время мне два раза попадается один и тот же автор. Да и к тому же – ресторан называется так же, как и его книга! Почему бы не проверить все до конца?

Вывеску ресторана «Два капитана» украшал барельеф с изображением самолета и летчика в шлеме. Рядом ветер раскачивал остролистые клены.

За стеклом двери виднелась усатое щекастое лицо швейцара.

Отобедать я был не против, но хватит ли потом денег? Вдруг, опять ничего не произойдет? Или рискнуть? Решил все же зайти, зато потом поголодать в поезде.

Я открыл тяжелые двери.

В довольно обширном зале было немноголюдно. Между кадок с пальмами стояли столики. На стенах висели картины, с кораблями во льдах, северными сияниями, самолетами в снежной пурге, но с пальмами это все никак не вязалось.

Я сел за столик и подозвал официанта. Рядом со мною шумно говорили летчики, то и дело, подливая в рюмки. Играла музыка, звучало какое-то танго.

Я заказал самое дешевое порционное блюдо. Как сейчас помню это была суп с лапшой и цыплятами. Также попросил чай с молоком и печенье.

Пока официант готовил заказ, я осматривал зал.

В стоявшей спиной ко мне официантке в темно-синей юбке и бирюзовой блузке, подпоясанной белым фартуком, мне показалось что-то смутно знакомое.

Она повернулась, я отметил темные ореховые глаза женщины, выделяющиеся под черными бровями. Ее прическа – короткое каре с косым пробором, уложенное в аккуратные игривые темно – каштановые локоны, которые выгодно подчеркивали лицо. Все это делало женщину весьма привлекательной.

Брюнетка, слегка покачивая бедрами, прошествовала мимо, не обратив на меня внимания. Принесли мой заказ, но я не мог забыть прошедшей мимо женщины.

Да, я же знал эту женщину! Я всю жизнь знал ее! Читая, я представлял лица книжных героинь, похожими именно на облик этой женщины.

Но откуда я ее знаю? На моем скромном жизненном пути встречалось крайне мало женщин.

Вывод таков – эта женщина из прошлого, она из того багажа, который передался от моего двойника!

Немного волнуясь, я хлебал суп из фаянсовой тарелки и мне до боли не хотелось никуда уходить! Я вдруг стал понимать, что без этой женщины мое дальнейшее существование не возможно!

Спустя какое-то время она принесла заказ летчику, и что-то пометила в своем блокнотике. Я ждал, что она сейчас повернется и встретится глазами со мной, но другой официант окликнул ее, и женщина ушла. Запомнилось лишь уловленное имя ее – Вера.

Я медленно пил чай, растягивая время, но женщина не возвращалась. Внутрь ресторанного хозяйства идти было неудобно, но Вера не выходила у меня с головы.

Допив чай и расплатившись, я покинул ресторан.

На улице шумел ветер, принесший откуда-то из-за городских пределов запахи молодых луговых трав и сосен. Эти ароматы я прекрасно знал, так как много приходилось трудиться на лоне природы.

Я сел на скамейку под кленами и стал дожидаться конца смены.

К счастью, ждать пришлось совсем недолго. Вера появилась в легком сером пальто, с поясом, подчеркивающем ее фигуру, в берете. Она казалась грустной и шла походкой уставшего человека.

Она подошла ближе, и я буквально впился в нее глазами!

Ее глаза скользнули по мне, и она… как будто оторопела.

– Роман? Ты!? – удивленно произнесла она…– Неужели ты уже вышел?

Обронив эти слова негромким голосом, она прикрыла рот рукой.

Я не нашелся, что сказать, просто стоял и молчал, не отводя от нее взгляда, и ветер трепал мои волосы.

– Но зачем ты приехал? У нас давно все кончено. После всего гадостного что ты сделал для меня, после твоего предательства и смерти папы – я не хочу тебя видеть! Уходи навсегда из моей жизни!

И Вера сделала пару шагов, чтобы уйти, как я, неожиданно для самого себя, сделав шаг, рухнул перед ней на колени, и, охватив ее за талию, умоляюще сказал:

– Прости меня! Я был виноват. Но я все исправлю! Вера, прости! …

Она была изумлена и делала попытки поднять меня.

– Это еще что такое? А ну немедленно встань! Встань сейчас же, все увидят, – просила меня она, но я не отпускал, несмотря на все ее попытки освободиться.

Я заливался слезами и просил у нее прощения, сам толком не зная за что, за какие-то грехи прошлой жизни, сделанные моим двойником, за подлость и измену, предательство и зло, судя по ее словам.

Наконец ей удалось поднять меня. Она умоляла, чтобы я ничего не говорил, потому, что услышат ее коллеги, скорее всего все произошедшее уже наблюдал швейцар, а этого не мало!

– Иди своей дорогой! Я не хочу тебя видеть! Между нами ничего и никогда уже не будет! – говорила она, направляясь к трамвайной остановке.

А я шагал рядом, хватая ее под руку, и, без устали, просил у нее прощения.

Наконец-то она сжалилась, и предложила посидеть минутку в уличном кафе.

Мы взяли лимонада и конфет и сели друг перед другом.

Я смотрел на нее и любовался – Вера была ослепительно красивой!

Я взял ее руки в свои, хотя никогда так раньше не делал, даже не знал, что так можно обращаться с женщинами.

Она тут же отдернула руки:

– Какие у тебя руки холодные, – сказала она.

Затем вздохнула:

– А ты изменился, Рома. Очень даже переменился.

–Тюрьма, она очень многих меняет, – сказал я неопределенно. – Но ты не бойся. Тебя не заметут за общение со мной!

– Да разве этого я боюсь, – сказала она. – Мне тебе уже сложно верить! После того, как ты меня бросил беременной и со скандалом ушел из нашего дома – многое изменилось. Но это я еще могу простить. А смерть папы – никогда! Ты довел его до инфаркта…

Я склонил голову.

– Прости, сам не ведал, что творил… Я теперь совсем другой, Верочка, совсем другой. Не знаю, что тогда на меня нашло, но, сейчас, я таких ошибок не повторю. Я хочу быть с тобой Вера. Я очень хочу быть с тобой, и с нашим ребенком! Я хочу быть с вами и никогда вас не брошу!

Вера вздыхала, махала рукой, и слезы горошинами капали на салфетку, она утирала глаза, а ветер качал зеленые ветки весны, и мне казалось, что-то меняется в моей жизни.

В конце концов, после трудного разговора мы пошли к ней домой. Я держал ее под руку, и мне казалось, что жизнь неслась, как вихрь!

Вера снимала комнату в частном секторе.

Когда, миновав беспокойную собаку, мы вошли в дом, в тесной, скромно обставленной, опрятной комнатушке мы увидели мальчишку лет пяти, что-то рисовавшего карандашами в тетрадке.

– Вот, Юра, твой папа приехал из командировки, – сказала Вера.

Я стоял в бессилии опустив руки.

Мальчик слез с высокого стула, пристально осмотрел меня, а потом молча прижался к моему животу.

Поздно вечером Вера подошла к моей кровати легла рядом. Я сразу почувствовал тепло ее тела.

– Ты сейчас что-нибудь пишешь? – спросила она.

– Нет. Тюрьма окончательно выбила из меня все… Я больше не буду писать.

Она прижалась к моему плечу.

Необходимо сказать, что после такого заявления, Вера стала относится ко мне с большим доверием. Она считала, что меня испортила литературная богема, в которой я вращался. Я полюбил Веру, для меня она стала близким и родным человеком.

Я съездил в городок с красными черепичными крышами, получил паспорт и по возвращении в Красносталь взял Веру в жены. Юра стал моим забавным, и хитроватым, но очень добрым и находчивым сыном. Никто мне не препятствовал, видимо работники безопасности были предупреждены насчет меня, и возможно, все же следили за мной.

Радуясь тому, что сошелся с Верой, я старался всячески доказать свою полезность в семье.

Работал на тяжелых работах (на другие меня, как бывшего зэка, просто не брали), иногда сутками пропадая на заработках. Сейчас не хочется и вспоминать – на каких. Старался обеспечивать семью. Благодаря мне мы сняли небольшой флигель, и теперь жили отдельно от хозяев и вполне самостоятельно.

Пять долгих лет мы прожили в Красностали, все мечтая вернуться в город с красными черепичными крышами, ставший уже и моей родиной.

Все эти годы я помнил о второй части архива Щедрова, но пока не решался поехать и извлечь его из тайника. Во, первых, боялся, что кто-то из госбезопасности все же наблюдает за мной, хотя никаких видимой слежки не было! Во, вторых, банально – не было средств на такое путешествие.

Жили мы очень скромно и тихо, но, нельзя сказать, что душа в душу.

Вера скорее уважала, чем любила меня. Она так и не могла простить моего предательства в прошлом, и косвенной вины в гибели отца. Я старался сделать все, чтобы ей было хорошо, был заботливым мужем, хорошим отцом, много возился с моим любимым Юркой. Она это ценила, но единства душ не возникало. Время от времени в наших отношениях просыпалась теплота, но больше царило холодности и отчужденности.

Особенно сложными оставались наши интимные отношения.

– Ты – холодный. Я тебя абсолютно не чувствую, как мужчину, – как-то, в порыве откровенности, заявила она. – Ты какой-то призрак, а не человек!

Больно, до слез, было это слышать! Ну, что же, она была недалека от истины.

А еще Вера настаивала, чтобы я добивался пересмотра моего дела и полной реабилитации. Несколько раз писались заявления в соответствующие инстанции.

И, наконец, наши действия увенчались успехом! Я был полностью реабилитирован за отсутствием состава преступления.

Это радостное событие по времени почти совпало с переездом в город с красными черепичными крышами – на родину,

Я тут многое «помнил», хотя, на самом деле, бывал здесь лишь однажды и недолго.

С работой здесь казалось посложнее. Но, уже спустя неделю, Вера привела меня в гости к своему старому хорошему знакомому. Яким Несторович Затуливитер работал начальником сборочного цеха автомобильного завода.

Он посмотрел на меня хитроватыми глазками, его полненькие пальцы подержали минуту документы о реабилитации.

– Ну, щож, пидешь учиться на токаря. И возьмем в цех. Так, що уважу, Веруня, нэ видмовлю, – пообещал он Вере, произнося фразы с легким украинским акцентом.

Так я получил первую пристойную работу.

После окончания курсов стал работать токарем. И тут у меня открылась склонность к чтению книг, причем на разных языках. Неведомо откуда пришли знания английского, немецкого, французского. Мне открылся богатый мир литературы и, все свободное время, я стал жадно читать, доставая через знакомых редкие книги мистического, таинственного содержания…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТЕНЬ ОТЦА

Я дочитывал этот лист, сидя за надежными стенами дачи. За окном гремела, раскатывалась, скакала бесами, стучала в окна непогода. Льдистые струи заливали стекла. Свет потух, пришлось зажечь лампу, поэтому в доме слегка попахивало керосином.

Письмо обрывалось, хотя на листе еще оставался бело-желтый островок свободного места. Я еще раз осмотрел листы и конверт – ничего похожего на продолжение не было!

Потерялось? Или отец просто не дописал письмо? А где же повествование о дальнейшей жизни? А свидетельства о таинственных угрозах в письмах?

Я еще раз тряхнул страницами книги Александра Грина. Увы, великий романтик, отдав мне часть своих тайн, более ничем не желал делиться.

Но и прочитанное ошарашило меня!

Я вышел и сел на веранде, глядя на полосующий дождь.

Стало влажно. Блекло-зеленая гамма омыла окружающий мир, а вечер опустил темную вуаль.

Мысли роились, выкладываясь в ровные цепочки. Что я узнал об отце? Получается, что он фантом, призрак, кем-то вызванный из небытия, и пришедший в мир для чего-то, для каких-то задач. Для каких? Судя по исповеди отца – его явили, и он попал, как кур в ощип… Страшный арест, заключение…Кто это сделал? Зачем? По чьей злой воле так мучили живое существо, ставшее мне отцом, умевшее, при всех своих странностях, любить, заботиться, передавать все лучшее, что накоплено на протяжении жизни?

Но, кто же мой настоящий отец? Видимо автор того самого загадочного письма с угрозами! Письма, фактически убившего человека, который так много значил для меня в этой жизни. Человека, пришедшего одним весенним вечером в старом поношенном пальто, который принял, поддержал, воспитал меня. Что бы там ни было, он остается для меня отцом! А человек, предавший мою мать и меня, вряд ли может претендовать на высокое звание отца…

Так я сидел и размышлял, глядя в мокрый мир, и мне стало грустно и тоскливо.

«Все же надо разыскать этого физического моего отца… Но, как это сделать? Поехать в Пустоозерск?» И еще – отец писал об архиве Щедрова. Забрал ли он этот архив?

Я еще долго размышлял, но к какому-то конкретному решению не пришел.

Черная тьма накрыла поселок, обернула в серые тени мокрые деревья и кусты.

Мне захотелось поговорить с Наташей.

Надо было оживить старый телефон, стоявший на даче. Я включил его и взялся за пыльную трубку, не веря, что это удастся, так как я даже не помню, платили ли мы в последние годы за этот телефон. К моему удивлению трубка загудела, и я набрал хорошо знакомый номер. Трубку взяла мама Наташи.

– А Наташи дома нет.

– Как нет? – удивился я. – Она у подруги?

– Она пошла на скрипичный концерт. Простите, а с кем я говорю? С Юрой? Юра, а разве она не с вами пошла на концерт?

Я ответил отрицательно, попрощался и повесил трубку.

Когда ваша девушка уходит поздним вечером на какой-то концерт, одна, или с кем-либо – это удивляет и напрягает…

Я задумался над этим обстоятельством. Погасил лампу и вышедши вновь на веранду, уселся в кресло, закутался пледом и стал смотреть на дождь. Настроение было паршивое.

Пронесся ветер, хлопнул калиткой, и мне на мгновение показалось, что кто-то стоит у старого орешника. Всмотревшись, я различил темный силуэт в плаще до пят, и в наброшенном на голове башлыке.

Я зажег керосиновый фонарь «Летучая мышь», и, набросив какой-то старый отцовский плащ, в котором он ездил на рыбалку, пошел под холодные дождевые струи.

Несколько шагов – и я у орешника! Фонарь осветил мокрые ветки, с которых капала вода. Черная тень метнулась в сторону и тут же пропала.

Я еще раз осмотрелся. Никого не было! Показалось!

Я вернулся на веранду и сел в скрипучее кресло, поставив рядом фонарь. Под шум дождя постепенно успокоился. Перед глазами поплыли образы играющих детей в золотом песке, стройной яхты, человека в белом…

… Я открыл глаза, когда пришедший закрыл своим телом фонарь. Одним движением руки он сбросил башлык, и я онемел… Это был отец. Его лицо было в капельках, он его вытер, а потом растер капельки о безволосый череп.

Глаза его светились голубоватым огнем.

«Вот книга», – сказал он полушепотом, растягивая слова, словно ему трудно было говорить. – «В ее названии скрыто имя. Я не могу тебе сейчас его произнести… Ибо человек, который его носит, еще в мире живых… Переведи…Название… Сумеешь – узнаешь имя того, кого ищешь».

Я кивнул, и он вынул из кармана книгу и дал ее мне… Я хотел что-то сказать, но слова застряли у меня в горле.

Я открыл книгу и отчетливо увидел в ней мокрую вечернюю улицу незнакомого города, тень, скользящую по стенам и девушку в шляпке, идущую вдалеке.

Я мысленно проследовал за ними, и увидел, как тень настигала девушку. Она обернулась – это была Наташа! Я крикнул, чтобы она остерегалась тени неизвестного, тут же превратившегося в реального человека с тяжелой тростью. Бросился и схватил его за плечо! Шедший обернулся изумленно, и я увидел, что в руках у него не трость, а скрипка. На меня смотрел чернобородый человек с моноклем на глазу. Другой глаз его презрительно сощурился. Я отшатнулся и заметил, что девушки впереди уже не было…

Тут же я очнулся…

***

Я сидел в своем кресле, и рядом догорала «Летучая мышь».

Дождь, похоже, кончился, только полаивали собаки, да ветер плескался в ветвях.

Сон яркими картинами стоял в голове и не выходил. Он казался явью, как будто действительно призрак отца был здесь.

Я вспомнил о призраке отца Гамлета.