Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир

"Храбростью? Ха! Не смешите меня!" – с презрением подумал Воевода. – "Этот фигляр просто хочет выслужиться! Да при первой серьёзной опасности он даст дёру!"

Юлиус встал в один ряд с ними, бросил на Мартина высокомерный взгляд и демонстративно отвернулся. Тем временем других желающих не находилось, и потому стоящий в первом ряду Томас Коллер осторожно вышел вперёд. Он немного отмылся от сажи, но всё же одежда и манеры выдавали в нём презренного шахтёра, и потому многие смотрели на него с неприкрытым пренебрежением.

– Я извиняюсь… – он коротко поклонился Сапию, который чуть ли не единственный смотрел на него добродушно. – Я пойму, если из-за моей касты вы меня не примете… Но я был главным инженером в своей бригаде, и я неплохо разбираюсь в механике! А в таком деле всякое может понадобиться!

– Сейчас настало такое время, когда уже не играет роли, управляющий ты, рабочий или даже преступник, – улыбнулся Верховный Правитель. – Тем более задача, на которую ты подписываешься, стократ искупит любые твои грехи. Твоё предложение принято, Томас.

Просияв, инженер встал в ряд с остальными членами команды. Юлиус брезгливо отодвинулся в сторону, Люфт пожал плечами, а Мартин прищурился.

"Невиновных шахтёров не бывает, а значит этот Томас – вор, убийца или клятвопреступник, притом недавно осужденный. Не думаю, что смогу смотреть на него как на товарища".

А тем временем сердце Фила с каждой секундой билось всё чаще и чаще. На дело подписывались не только солдаты, но и люди, которые ни разу не держали в руках оружия. Они просто выходили вперёд и становились героями, которые исполнят древнее Пророчество – а он так и останется стоять в толпе. Но с другой стороны – все они могли погибнуть, а эта затея с Детьми Фейберуса вполне могла обернуться пшиком, потому что туприссий разберёт эти древние легенды, старейшины могли что-нибудь напутать, да и вообще, в пророчества он не верил. Но всё-таки…

– Похоже, в команде будут люди из самых разных каст. Это символично, – подметил Сапий, оглядев разношёрстную компанию. – Я думаю, вам не помешает учёный, который будет изучать и анализировать всё, с чем вы столкнётесь на нелёгком пути. И кроме того он возьмёт на себя обязанности врачевателя, если кто-нибудь будет ранен. Вот только проблема…

Он осмотрел зал и разглядел всего несколько человек в белых мантиях, да и те стояли в отдалении и о чём-то говорили между собой, не слишком заинтересованные принять участие в затее. Основная масса учёных находилась там, где и привыкла жить – в Кристальных Башнях, самом отдалённом районе Лаборума. Никто бы не удивился, если бы оказалось, что они вообще не заметили вторжения, слишком занятые своими исследованиями, чтобы просто выглянуть в окно.

Внезапно подал «голос» Тьюрис, который принялся по своему обыкновению быстро жестикулировать. Его помощник-альб поначалу смотрел на руки старика привычным безразличным взглядом, но потом на его лице появилось удивление.

– Господин Тьюрис хочет, чтобы… Чтобы я стал членом команды, – неуверенно сказал он и тревожно огляделся.

– Он? – удивилась Керда, обращаясь к старику. – Лабберт, ты же не сможешь нормально жить без помощника!

– Мою жизнь в любом случае нельзя назвать нормальной, – сохраняя спокойствие, перевёл его жесты альб. – Не волнуйся, толку от меня всё равно немного. А вот Оливер… то есть, я… буду полезен команде.

– Оливер, а ты сам согласен принять участие? – поинтересовался Сапий.

– Я сделаю всё, что прикажет Великий Мудрец, – после небольшой паузы смиренно произнёс альб.

Видя, что Тьюрис жестами пытается отослать своего помощника в ряды Избранных, Беллум сделал знак стоящему неподалёку суровому гвардейцу с командирской лентой, чтобы тот подхватил еле стоящего на ногах старика. Оливер безмолвно встал рядом с остальными, даже не посмотрев на них.

"Странный он тип, – подумал Мартин. – Такое впечатление, что ему вообще на всё наплевать. Как будто ходячая кукла вместо живого человека. Интересно, если бы Тьюрис приказал ему броситься в Бездну, он бы и это сделал?"

– Постойте, что же это за команда, которой предназначено найти самих Детей Фейберуса, если у неё нет нравственного ориентира? – задумалась Керда. – Им нужен пастырь, направляющий их на путь веры! Миротворец, который будет предотвращать ссоры и давать советы тем, кто в них нуждается. Братья и сёстры из Храма Фейберуса! Кто готов взять на себя это священное бремя?

Группы жрецов начали быстро двигаться к передним рядам. С одного края показались коротко подстриженные монахи-мужчины сурового вида, а с другого – жрицы в длинных балахонах с капюшонами. Несмотря на изначальное рвение, подойдя ближе, они в нерешительности останавливались, словно каждый из них сомневался, достоин ли он такой великой миссии. Но когда начало казаться, что ни у кого из них не хватит духу вызваться, у Фила вдруг перехватило дыхание. Медленно и робко, со стеснительной улыбкой вперёд вышла Мария Райнхайт.

"Почему она? Неужели из всех десятков жриц в этом зале не нашлось никого другого?! А может… Что если это Судьба?!"

– Воистину, настало время чудес! – улыбнулась Керда. – О дитя моё, ты столь юна, и всё же не страшишься ни Тьмы, ни смерти!

– Я не страшусь, ибо Свет Фейберуса всегда в моём сердце, – смиренно поклонилась Мария и поспешила занять своё место с краю.

– Итого шестеро, – заключил Сапий. – Не хватает одного. Что ж, последний избранник. Мы ждём тебя.

Мир вокруг замер. Голоса со всех сторон стихли, и Филиус Шефер остался наедине со своим дыханием. Возможно, сейчас он делал выбор всей его жизни. Безопасность или приключения? Безвестность или слава? Одиночество или…

Он поднял глаза и встретился взглядом с Марией, которая снова его заметила. Что она думала? Что он трус, неспособный просто сделать шаг вперёд? Или она, будучи куда лучшим человеком, чем он сам, не стала бы осуждать его за бездействие? Это было уже не важно: Фил осознал, что если останется на месте, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Фил! Что ты?.. – в ужасе воскликнула стоящая рядом Эрика, когда он уверенно сделал шаг вперёд.

Было видно, что этого не ожидал никто: Мартин и Люфт раскрыли рты, Беллум, который, судя по всему, отказывался воспринимать происходящее всерьёз, презрительно усмехнулся и отвёл взгляд, и только Сапий еле заметно кивнул.

– Чем же ты собираешься помочь команде? – с интересом спросила Керда.

– Я… – тут Фил запнулся, потому что даже не успел подумать о веской причине, по которой его должны были взять. – А… А я буду всё записывать! Вести летопись нашего подвига!

– Летописец, значит, – снисходительно улыбнулся Сапий. – Да будет так.

Фил встал рядом с Мартином, который удивлённо на него покосился. Эрика, явно не ожидавшая, что оба её друга вызовутся на это опасное дело, закрыла рот рукой.

"Дурак ты, Филиус! Как пить дать убьют! И ради чего – дурацкого Пророчества!"

– Итак, добровольцы отобраны, – провозгласил Верховный Правитель. – Семь героев, семь чистых душ, что призовут Детей Фейберуса, которые сокрушат захватчиков из Бездны и возродят мир!

Люди смотрели на избранных с благоговением, что было довольно странно, учитывая, что несколько секунд назад всего один шаг отделял каждого из них от того, чтобы встать с новоявленными героями в один ряд. Но большинство просто стояло в нерешительности, пока Сапий звал добровольцев.

Фил позже много думал о том, почему вся толпа сразу же не ринулась вперёд. Может, они боялись? Или не видели в этом смысла? А может, просто не хотели менять свою размеренную и спокойную жизнь, даром что она уже была разрушена захватчиками из Бездны? Так или иначе, но вышло всего семь, и теперь пути назад не было.

Внезапно стоящий рядом Беллум, который последние несколько минут выглядел так, как будто вот-вот взорвётся, не выдержал и воскликнул:

– И это – герои, которые должны спасти мир? Двое вояк, очкарик, преступник, переводчик, святоша и мальчишка?!

– У них хватило мужества вызваться на это дело, – спокойно кивнул Сапий. – Значит, они подходят.

– Ну всё, с меня довольно! – Великий Воитель пришёл в ярость. – Ты не имеешь права отбирать кого попало только потому что они составляют занятную коллекцию! На кону стоит судьба не только Лаборума, но и всего мира, а ты превращаешь всё в игру!

– Решение окончательное. Всё сделано согласно Священным Текстам. Их выбрал не я, их избрала сама Судьба.

Рявкнув себе под нос что-то совсем неприличное, Беллум пошёл к движущимся комнатам. Керда хотела было его окликнуть, но Сапий остановил её:

– Не стоит. Каждый имеет право на своё мнение. Гюнтер всегда скептически относился к предсказаниям, считал их выдумкой глупцов или чьим-то коварным планом. Я не в силах разубедить его, ибо я руководствуюсь лишь Верой в Свет, Творцов и Судьбу, что была предначертана этому миру с самого его сотворения.

– И я Верую, – кивнула Верховная Жрица. – Но Пророчество могло быть неверно истолковано.

– Выбора у нас в любом случае нет, – вздохнул Верховный Правитель и обратился к толпе и семи избранникам. – Начнём же ритуал призыва! За мной, чистые души…

В предвкушении чего-то великого и мистического Избранные направились вслед за старейшинами к движущимся комнатам. Когда они зашли в просторную кабину, Фил оглянулся на главный зал. Жрецы готовились провести массовую молитву. Весь лаборейский народ собрался поддержать ритуал в едином религиозном порыве. А затем Сапий нажал на кнопку с человечком в центре панели, и они начали подниматься. Члены только что созданной команды не спешили знакомиться и старались смотреть куда угодно, но только не друг на друга.

Наконец, движущаяся комната остановилась. Судя по времени подъёма, они уже были глубоко над поверхностью тверди. По узкому коридору, освещённому тусклыми тёмно-красными кристаллами, старейшины отвели Избранных в прекрасное и удивительное место. Они очутились в круглом зале, меньшем, чем нижний, но куда причудливее. По стенам его, освещённые разноцветными кристаллами, стояли статуи могучих Детей Фейберуса.

Одна изображала огненного воина, по обе стороны от которого в больших жаровнях горело настоящее пламя. Вторая была объята холодом, а её голову и плечи покрывал снег, который обычно можно было увидеть только на заледенелых нижинах башен. Третий воин был грубо вытесан из цельной каменной глыбы. Четвёртый зарос зелёными лианами и ветвями, а восходящий поток из хитроумных механизмов заставлял колыхаться его плащ. Пятая статуя изображала воительницу – могучую, высокую и окружённую потоками воды. У шестого меж пальцев били маленькие молнии. Был здесь и седьмой монумент, но он отличался от остальных: у статуи героя, сжимавшего в руках меч, не было лица, а окружали его только обыкновенные жёлтые кристаллы. На стенах от каждой статуи уходила вверх резьба, линии которой переплетались друг с другом и соединялись в центре потолка, будто разделяя его на семь сегментов.

В середине зала, напряжённо глядя на статую безликого воина, уже стоял Беллум. Увидев Избранных, он только покачал головой и поднял глаза к потолку. Потрясённые красотой этого места, члены команды разбрелись по залу, любуясь статуями легендарных Детей Фейберуса. Никто из них не подозревал, что в недрах Цитадели спрятано нечто подобное. Филу это показалось действительно странным, так что он подошёл к Сапию и спросил:

– Что это за место?

– Это, друг мой, самое важное место во всём Лаборуме, – многозначительно сказал Верховный Правитель и громко обратился ко всем. – Оно называется Святилищем. Вся Цитадель была построена с единственной целью – защитить это место. Если враги прорвутся сюда, всему миру придёт конец. Когда вы найдёте Детей Светоносного и попросите их защитить наш народ, вы обязаны рассказать им и о том, что если случится самое худшее, они должны пожертвовать всем, но не дать врагам проникнуть в этот зал.

Фил не понял ничего, кроме того факта, что это Святилище зачем-то нужно оберегать, хотя на первый взгляд здесь не было ничего, кроме семи статуй. В его голову даже закралось подозрение, что Сапий что-то скрывает, но он сразу же отогнал от себя подобные мысли:

"Да как я вообще могу ставить под сомнения его слова?! Он наш вечный лидер, старейший и мудрейший из лаборейцев! Он точно знает, о чём говорит!"

– Не будем терять времени, – сказал Сапий. – Избранные! Каждый из вас должен выбрать одного из семи Детей Фейберуса. Вы будете связаны нерушимыми узами и таким образом сможете отыскать их.

Члены команды начали осматриваться, выбирая себе подходящую статую. Мартин без колебаний подошёл к огненному воину: судя по целеустремлённому и отважному выражению на каменном лице, этот парень точно был настоящим храбрецом, который не остановится ни перед чем, дабы защитить лаборейский народ. Чарльз Люфт, вздрогнув, подошёл к Повелителю Молний. Томас, долго и напряжённо всматриваясь в лица воителей, выбрал каменного гиганта. Мария избрала Повелительницу Воды, возможно, из-за того, что она тоже была единственной женщиной среди своих соратников. Юлиус, который выглядел очень растерянно, по какой-то причине подошёл к Повелителю Воздуха. Оливер сразу встал напротив ледяного воителя и не сводил глаз с его спокойного лица.

Филу достался безликий воин – Первенец Фейберуса, чьё имя было давно утеряно. Собственно, он был даже этому рад: у многих членов команды так или иначе имелись качества, схожие с таковыми у персонажей легенды. Но вот сам Фил был совсем обыкновенным, ничем не примечательным рабочим (если не считать его вечную лень), а потому безликий герой, о котором в Пророчестве не было никаких подробностей, хорошо ему подходил. Вот только, глядя на статую, он чувствовал себя странно: в этом лишённом всякой чёткости образе словно было нечто неумолимо знакомое.

– Чтобы призвать Детей Светоносного, вы должны одновременно коснуться их священных алтарей, – пояснил Верховный Правитель. – Верьте в Судьбу, позвольте своим стремлениям стать реальностью и воззовите к небесам, что ныне именуются Бездной!

Приглядевшись, Избранные увидели у ног каждой из статуй небольшой постамент как раз подходящей высоты, чтобы положить на него ладонь. Все семеро оглянулись друг на друга, не решаясь начинать первыми. Совершенно неожиданно для себя самого Фил решил взять инициативу в свои руки и положил ладонь на алтарь. Следуя его примеру, так поступили и все остальные. И в этот момент Беллум, стоящий за спиной Сапия, не выдержал и чуть ли не взмолился:

– Рейн! Неужели нет никакого другого пути?!

Вместо ответа старец лишь еле заметно улыбнулся.

Поначалу Филиус ничего не почувствовал, но затем на алтаре проявились светящиеся символы, а его ладонь словно прилипла к ним. Глаза статуй и кристаллы за их спинами тоже воссияли, и Избранные ощутили, как неведомая сила разливается по их телам, соединяя их души и стремления в единое целое. И тогда они мысленно воззвали к Детям Фейберуса, и их мольбы обрели форму единого потока энергии, который пронёсся вниз по всей Цитадели и нашёл выход на самой её нижине.

Шпили, направленные в Бездну, засияли, и испущенный ими ослепительный луч устремился вниз, прорезая мрак, и виден он был и Элизиане, в недоумении прильнувшей к иллюминатору своей каюты, и тому, кто ещё только спешил к Лаборуму, желая заполучить сокрытую там силу, и всем обитателям разрушенного мира, что ещё не разучились видеть. Спустя несколько секунд луч оборвался и потонул в Бездне, и как только его след исчез, где-то там, глубоко во мраке, что-то вспыхнуло в ответ.

И тогда шесть лучей вознеслись из Бездны, и огненным дождём они обрушились на Лаборум, и все люди, что прятались в Мануфакторуме, Лесу Ветряков и на нижинах Кристальных Башен возликовали, ибо поняли они, что прибыли Дети Фейберуса, которым предначертано одолеть захватчиков и спасти мир.

Глава 6

Повелитель огня

"Жарко… Хорошо! Люблю жар!"

Когда он открыл глаза, то поначалу не разглядел ничего, кроме заволокшего всё вокруг пара. Железную капсулу разорвало напополам, а жидкость, которой она была заполнена, уже испарилась от огромной температуры. Он ощущал слабость во всём теле, головокружение и тошноту – да, положение было не из приятных, но всё лучше, чем пускать пузыри в этой железной банке. Но с другой стороны – капсула была его зоной комфорта, его родным домом, а теперь он оказался чёрт знает где, совсем голый, и единственной сохранившейся деталью из весьма мутного, а если быть точнее, совершенно забытого прошлого, было имя – Эстус. Имя красивое, звучное, жаль, не вспомнить, за какие заслуги он был так назван.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, он осилил несколько шагов по раскалённому железу и сделал ещё два неприятных открытия. Похоже, он приземлился прямо посреди огромной цистерны с расплавленным металлом, и светящийся от жара осколок капсулы навряд ли мог долго продержаться в твёрдом состоянии. Эстус, конечно, любил тепло, но это было уже слишком даже для него. Другое открытие состояло в том, что быстрый поток металла уносил его по направлению к огромной дыре в стене цистерны, которую, очевидно, пробила его капсула. Оглядевшись по сторонам, Эстус не обнаружил ничего, за что можно было зацепиться или куда спрыгнуть. Чем ближе он был к дыре, тем сильнее ускорялось течение, а меж тем остатки капсулы плавились и уменьшались в размерах.

Тогда Эстус принял единственное верное решение: если раскалённого потока нельзя избежать – его нужно оседлать! Для равновесия он согнул ноги в коленях и расставил руки в стороны. Осколок капсулы продолжал ускоряться, рассекая яркое железо и разбрасывая во все стороны его ошмётки и искры. Пробоина была всё ближе;снаружи уже виднелась паутина металлических мостиков, соединяющих какие-то массивные строения. Эстус сосредоточился и приготовился к прыжку.

В тот момент, когда поток вынес его сквозь пробоину, он оттолкнулся от обломка, пролетел несколько метров вниз и с грохотом приземлился на один из мостиков. Даже сам Эстус был уверен, что после такого падения наверняка сломал себе половину конечностей, но, поднявшись на ноги, он с удивлением обнаружил, что отделался парой ссадин. Он подошёл к краю мостика и уставился на каскад расплавленного металла, обрушивающийся в чёрную пропасть где-то далеко внизу. Ослепительно-яркий и раскалённый, словно…

Тут перед глазами Эстуса вспыхнул образ, который заставил его отшатнуться и схватиться за голову. Видение! Обрывок прошлого! Ослепляющий свет и удушающий жар, огромная сфера, объятая пламенем! Что это? Как это называется? Где и когда это было?

Образ исчез из памяти так же быстро, как и появился. Эстус вновь открыл глаза и огляделся. Где же, чёрт возьми, он оказался? Внизу – чёрная пропасть, дна которой не видать. Зато наверху – земля, из которой как будто росли вниз огромные и мрачные железные здания без окон, соединённые друг с другом мостиками. Здесь было очень жарко, должно быть, из-за огромных наполненных расплавленным металлом цистерн, в одну из которых и приземлилась его капсула. Не умолкал раздающийся со всех сторон громкий гул и шипение. Если бы он был уверен в своей памяти, то точно подметил бы, что никогда в жизни не видел ничего подобного.

Вдруг, вглядываясь в расселины между строениями, Эстус увидел свободное пространство и огни где-то вдалеке. Повинуясь любопытству, он пошёл в том направлении по мостику, идущему вдоль стены. Стоило Эстусу покинуть внутреннее пространство странного комплекса, как его обдало ледяным ветром. Он поёжился и как-то сразу погрустнел: хоть он ничего и не помнил, но холод явно ненавидел больше всего на свете.

Эстус добрался до края и остановился, заворожённо вглядываясь в удивительную картину. Ещё одним непреложным фактом, сохранившимся в его голове, была твёрдая уверенность в том, что земля находится внизу, а небо – вверху. Но это странное место, судя по всему, наплевало на законы мироздания. Это был воистину перевёрнутый мир: наверху простиралась мрачная каменная твердь, с которой свешивались иссохшие лианы, а внизу – чернота, пустота, бездна. Но вдалеке всё же виднелись какие-то жёлтые огни, достаточно яркие, чтобы в их свете можно было заметить очертания громадных сооружений.

Прямо по центру висела огромная блестящая башня, вершина (или, лучше сказать, нижина) которой терялась где-то во мраке. Слева от неё виднелось другое строение, более приземистое и явно построенное из камня, с большим перевёрнутым куполом и семью башенками вокруг. Справа же, где было больше всего огней, находилось великое множество конических башен. Некоторые из них были разломаны посередине, иные выглядели целыми и даже ухоженными, а ещё он разглядел соединяющие их деревянные мостики.

Эстус не мог оторвать глаз от этого зрелища. Ощущения подсказывали ему, что этот мир совсем не похож на тот, к которому он привык – хотя и вспомнить прежний он не мог. Всё-таки пора бы уже было заняться размышлениями на этот счёт. Кто он такой? Откуда он прибыл? Почему оказался в этом странном месте? Одно Эстус знал о себе: когда-то давно он был воином. Вот только опять же – за что он сражался? Одни загадки, и вокруг, как назло, не было никого, кто мог бы дать на них ответы. Ну что за несправедливость!

Продолжая разглядывать город из башен, Эстус вдруг заметил, что некоторые огни не стоят на месте, а перемещаются в разных направлениях. Это его насторожило и полностью завладело его вниманием, так что он даже не заметил, как нечто огромное пролетело под его ногами. Сыграло свою роль и то, что рык, издаваемый летающим чудовищем, невозможно было отличить от шума этого огромного завода. Поэтому когда железный шар поднялся прямо перед ним, Эстус от неожиданности вскрикнул и припал к стене.

Яркий свет ослепил воина. Монстр направил на него лучи из своих «глаз», видимо, чтобы рассмотреть его получше. Эстус не знал, что делать. С одной стороны, чудище внушало ужас, но с другой – он же был воином! Вот только что он мог сделать голыми руками? Светящиеся глаза таращились на него секунд десять, после чего шар начал медленно разворачиваться боком. Не зная, как на это реагировать, Эстус заметил, что из щелей в железной чешуе высунулись какие-то трубки, причём все они нацелились прямо на него. Когда на кончиках трубок появились светящиеся шарики, он понял, что пора делать ноги.

Поражаясь собственной скорости, Эстус рванул по мостику вдоль стены. За его спиной раздались громкие хлопки выстрелов. Светящиеся снаряды врезались в железные перекрытия, рассыпавшись на маленькие молнии. Монстр не собирался парить на месте и погнался за воином, вновь целясь в него своими странными орудиями. Эстус заметил впереди железную дверь, ведущую внутрь здания, но попытки её открыть не увенчались успехом. Дороги дальше не было, и он спрыгнул на мостик, проходивший чуть ниже.

Шар не отставал и продолжал обстреливать его. Погоня длилась несколько минут, Эстус перепрыгивал с площадки на площадку, тщетно пытаясь оторваться от преследователя. К своему ужасу, в какой-то момент он понял, что сам загнал себя в ловушку: впереди уже маячил угол строения, на котором не было никаких поворотов. Оставалось одно: прыгать через пропасть к соседнему зданию. Хотя Эстус и сомневался, что ему хватит сил на такой прыжок, раздумывать было некогда. С разбегу он вскочил на железные перила, оттолкнулся от них, и тут же осознал, что до противоположной стены не долетит.

Время как будто остановилось. Падая в бездну, Эстус развернулся в воздухе. Шар на полной скорости двигался прямо на него, разинув свою железную пасть. И в ту секунду, понимая, что непреклонный враг вот-вот его настигнет, воин ощутил, как страх и шок пробуждают в нём нечто неведомое и могущественное. Повинуясь не разуму, но рефлексам, оставшимся у него с позабытых времён, Эстус вытянул перед собой руку, и энергия, что пропитала в тот момент всё его тело, вырвалась через неё наружу в виде волны пламени.

Оно ударило прямо в морду чудовища, проникло через пасть в его чрево, а затем волны багрового огня со страшным грохотом вырвались из-под железной шкуры монстра, разорвав его изнутри. Эстуса объял жар столь сильный, что даже расплавленное железо показалось бы на его фоне холодным. Взрывная волна подхватила его и на огромной скорости понесла к соседнему строению. Через секунду Эстус врезался спиной в стеклянное окно, пробил его и рухнул в груду ящиков в просторной комнате. Как и в случае с прошлым падением, он по какой-то причине почти не пострадал, отделавшись парой ушибов и головокружением, а багровое пламя даже не оставило на нём ожогов.

Эстус поднялся на ноги и огляделся. Помещение, в которое он попал, походило на какой-то склад. Естественно, он не понимал, что только что случилось, и очень бы хотел встретить хоть кого-нибудь дружелюбного, кто мог бы объяснить происходящее. Но стоило ему выйти на открытое пространство, как отовсюду послышались чьи-то воинственные крики. Из-за груд ящиков выбежали странные человечки высотой Эстусу по пояс, вооружённые чем попало: палками, ножками от стульев, молотками, маленькими копьями и мечами, похожими скорее на ножики. На их лицах читался страх, но всё же они обступили его со всех сторон, не решаясьподходить к нему вплотную.