скачать книгу бесплатно
– Нет, – сказал я.
Светка была моей женой. Впрочем, мы старались не надоедать друг другу и уже давно жили свободно. Роли в «Коллекционере» у нее не было. Собственно, на роль жертвы годилась любая студентка второго курса. Такую я и пригласил. Но это была отдельная забавная тема, и моему приятелю рановато было знать об этом.
Потом мы пошли пожрать в ресторан. Мы не так уж часто виделись.
В полседьмого стало понемножку темнеть, и снова полил дождь. Такси – белый «солярис» – ждал меня у выхода. Я назвал адрес и умолк. Город казался до странности серым и унылым. Почему не выкрасить все «солярисы» желтым, думал я. Все как-то веселее.
Минут через сорок мы добрались до скучного спального Купчино, и я вышел под холодный ливень, разом промочив ноги.
– Ч-черт, – сказал я.
Ты сидел под козырьком на крыльце, там, где дверь на черную лестницу, на бетонном парапете. В белых кедах, как в первый раз. Увидав меня, соскочил вниз. И спустился по ступенькам навстречу.
Моралист внутри меня уверенно подбирал слова. Беда в том, что все они были слишком театральны. А я очень не любил казаться неискренним. В таких случаях молчание бывает золотом. Наверно, в этом и был настоящий смысл «качаловской паузы».
– Здравствуй, – сказал я просто.
– У меня украли телефон, – сказал ты. Конечно, соврал.
– С чего ты взял, что я сюда приеду? – спросил я. – Я вообще собирался в Москву. Мог бы поехать прямо в аэропорт.
– А я со своими поругался, – ответил ты невпопад. – Скажи, я правда ничего не умею?
– Врать умеешь.
Ты вытер нос и покачнулся. ОЯ видел, что ты замерз. А еще от тебя пахло пивом. Выпил для смелости.
Интересно, куда ты ходил отливать, подумал я. На лестницу, где мусоропровод? Я бы на твоем месте так и сделал.
Может быть, именно поэтому я послал внутреннего моралиста на хрен. Зато мне в голову пришла одна мысль.
– Играешь в бильярд? – спросил я.
– Ага, – отозвался ты охотно.
– Тогда пошли. Тут рядом.
Невдалеке торговый центр светился неоновой рекламой. Осторожно ступая по лужам, я вспоминал, сколько раз доверял выбор важных решений дурацкому жребию. Получалось, что много. Тебе не нужно было знать об этом… хотя почему бы и нет, подумал я. Почему бы и нет.
И предупредил:
– Играем на желания. Понял?
* * *
Пирамидка раскатилась с цирковой элегантностью. Так акробаты рассыпаются по разным углам арены, закончив номер. И рассыпают белозубые улыбки в публику.
Оглядев зеленую арену, я приложился и примерился. Б-буц, – раздался двойной удар. Шар скрылся в лузе.
– Мяч в сетке, – пробормотал ты.
Я повторил. Потом, честно говоря, нарочно промазал. Мне хотелось посмотреть, как играешь ты.
Б-буц, – шар проследовал в угол и исчез. Зачет, подумал я.
Первую партию я выиграл все равно. Нарисовал на доске красным мелом длинную уверенную черточку. Мы договорились играть до пяти. Достаточно, чтобы задать тебе несколько вопросов.
– Скажи мне, Митя, – сказал я. – Только не ври, мне надоело. Кем ты мечтал стать, когда тебе было лет десять?
– Кем мечтал стать? – ты слегка смутился. – Я всегда хотел быть актером. Ну, или в фильмах сниматься. Или в цирке иллюзионистом. Мне тогда все равно было.
Ты помолчал.
– Ну, и еще притворяться любил. Мама говорила – постоянно кривляешься. А я не кривлялся. Я просто представлял себя кем-нибудь. Один раз классе в третьем всем объявил, что я волшебник, – ты хихикнул самодовольно. – Девчонок заколдовал, чтобы они разделись. Интересно было. И ведь все поверили.
Вот оно что, – подумал я. Как всё похоже. Правда, я в его возрасте был скромнее. Я объявил себя всего лишь супердоктором. Устроил медосмотр. Зато с тем же результатом… что уж я там понял в свои-то десять, напрочь забыл, вот обидно…
– Волшебник, значит, – я прицелился и положил шар куда хотел. – Иллюзионист. Ладно. А в бога ты веришь?
– Не знаю, – сказал ты. – С этим всё туманно… может, и есть там кто-нибудь. Может, он нас и вправду создал и в нас типа играет?
Я усмехнулся.
– Или мы в него? – добавил ты, подумав.
Потом мы обменивались ударами, болтая о всякой ерунде. Вторую партию я тоже выиграл – подозрительно просто. А третью проиграл, хотя и старался изо всех сил. Похоже, у тебя стало получаться.
– Хорошо, – сказал я наконец. – Говоришь, с богом все туманно. Ну, а в божью милость ты веришь?
– Верю. А как же. Есть люди талантливые. Есть бездарные. Смотришь – и сразу видно.
Ты снова закатил довольно трудный шар. И улыбнулся, откинув волосы со лба. Божья милость, подумал я. Голос. И чувство ритма. И вот это движение пальцами. Мелочь. Кроме хорошего оператора на крупном плане, никто и не подхватит. Но такое год репетируй, не выучишь.
И еще подумал: я тебе этого не скажу. Обойдешься.
Мой ответный удар был не так уж хорош.
– А как по-твоему, – спросил я, – чем бездарный актер отличается от талантливого?
– Ну, это как раз легко, – сказал ты. – Просто один лузер, а другой нет. Это во всём так.
– Хорошо. Теперь слушай: если десять режиссеров подряд говорят тебе, что ты бездарный, ты в это поверишь?
– Я лучше у тебя спрошу, – отвечал ты серьезно. – Нельзя же верить всем подряд.
– Правильно понимаешь, – заметил я. – Тогда идем дальше. Вот ты вырос. Ты играешь в труппе. На постоянку. И у тебя нормальные антрепризы, заметь. Но если девять из десяти твоих ролей будут глупыми и скучными – неужели тебе не надоест этим заниматься?
И я уверенно загнал шар в лузу.
– Подумаешь, – сказал ты. – Девять из десяти тёлок скучные, ну и что?
Я взял мелок. Долго тер наконечник. Щелкнул мимо и подождал, пока ты сделаешь то же.
– Так, – сказал я. – Ладно. Зайдем с другого конца. Итак, девять из десяти ролей скучные. А чтобы получить одну реальную, тебе придется лечь в постель со спонсором проекта. Ну, например, есть такие ребята из Госдумы. По культурной части.
– По культурной, – заржал ты тихонько.
– А ты думал. Причем они настолько культурные, что не каждый из них захочет по-простому… примерно в половине случаев тебе придется самому… напрягаться… пока они расслабляются… понимаешь меня? Это тебе не девчонок на сцене тискать. Это совсем другой театр.
– Дерьмо какое. Что, правда – в половине случаев?
– Это Москва, юноша.
– Ну… тогда вопрос в цене вопроса, – сказал ты, прикусив губу. – Будто я не понимаю. Какая разница, кто… кого… куда.
С этими словами ты ритмично помахал кием в воздухе. Примерился. И засадил резаным точно в угол.
Я думал, ты хотя бы покраснеешь. Хрен там был.
– Профессиональный ответ, – проговорил я.
– Думаешь, мне не предлагали? – спросил ты негромко. – Я уже на третьем курсе. В курсе всего, ха-ха… И думаешь, я один такой? Про Макса – рассказать?
Я вздохнул. Четвертую партию я слил довольно бездарно. На доске появились четыре красные черточки: 11:11.
– Играем последнюю, – напомнил ты.
Кивнув, я ударил по шару: б-буц. Я никак не мог принять решение. Похоже, я напрасно затеял эту идиотскую лотерею. Я видел тебя насквозь, вместе со всеми твоими желаниями. Ты не был лузером, и у тебя был талант. И ты все превосходно понимал. А даже если чего и не понимал… может, и к лучшему. Излишнее знание редко приносит радость.
– И что же? – спросил я вдруг. – Часто ты соглашался?
Мне не пришлось уточнять вопрос. Ты попробовал закатить шар в лузу, но рука дрогнула. С размаху ты едва не вспорол сукно, как в старинном шоу Бенни Хилла. Это был единственный уморительный момент, который я у него видел. Я чуть не засмеялся. Но поднял глаза – и замолчал. Твои губы дрожали от злости.
– Соглашался? – повторил ты. – Соглашался? Вот ты спрашивал, мать за меня платит или нет? Так вот нет. Никто за меня не платит. Никто никому ничего. Только иногда бывают дополнительные занятия. Натурщиками в студии. Танцорами в клубах. С продолжением, понимаешь? В ваше время такого не было? Нет? Какой ты счастливый. У нас не так. Мне когда жрать нечего было, мне Макс пельмени приносил… он питерский, ему проще… Ты спрашиваешь, я соглашался? Никогда я не соглашался. Если ты так хочешь знать. Ни разу.
Ты побледнел, как привидение. Как тогда, под лучом прожектора. Швырнул кий на сукно и присел на столик. Раскрошил мел в руке.
– Митька, – сказал я.
– Всё, я проиграл, – откликнулся ты. – Пиво за мой счет.
– Ты нормально играешь, – сказал я.
– Не переигрываю? Вот спасибо.
У тебя выступили слезы на глазах. Слезы вызвать нетрудно, знал я. Надо просто хорошенько себя пожалеть. Выглядеть счастливым на сцене даже труднее. Да, я это знал. Я вообще много чего знал об актерском мастерстве. Чего я о нем не знал, того и знать не надо.
Только я не знал, что делать сейчас. Или хотя бы сказать. Качаловская пауза затянулась.
– Митька, – сказал я. – Не обижайся.
– Я? Я не обижаюсь. Я просто зря пришел. Зря надеялся. На божью милость, ага.
– Нет никакой божьей милости, – возразил я. – Ты уж извини. Это все обман. А правда в том, что… ты самый перспективный актер из тех, что я видел за последнее время. А я видел многих. Понял? Обычно я никому этого не говорю. Ты первый.
Ты утер слезы пальцем. Палец был вымазан красным мелом. Получилось забавно.
– Посмотри на себя, – сказал я.
Послушно ты подошел к зеркалу. Улыбнулся.
– Переведешься на заочное, – сказал я. – Поедешь в Москву. Я возьму тебя на стажировку. Будешь делать то, что я скажу. Начнешь устраивать самодеятельность – выгоню.
Ты кивнул. Взял со стола салфетку. Стер с доски, как в школе. И осколком мела нацарапал:
ты супер
– Только розовых соплей не надо, – сказал я. – Мы, кстати, еще не доиграли.
Снова кивнув, ты полез в карман. Достал телефон («Вот врун», – подумал я в который раз). Приблизился, встал рядом, вытянул руку. Лампочка вспыхнула. На фотке наши лица казались похожими – если бы не твои лохматые волосы и не красный мел, по-индейски размазанный по щекам.
Потом ты прислал мне эту фотку. Я не стал ее удалять. Она довольно смешная, если не знать того, что произойдет потом.
Глава 2. Мастер-класс
В Москве я собирался делать один занятный мэш-ап, с легкой руки Светки. Именно она откопала где-то идею – наполовину гениальную, наполовину дурацкую, как обычно. У меня даже сохранился лист бумаги, на котором она написала красным маркером название пьесы:
«MYSTERY МАРГАРИТА»
Ни о чем, но с претензией – в самый раз для околокультурной богемы, решил я. Чтобы позлить Светку, наморщил лоб и пощелкал пальцами:
– Где-то я это уже видел. «Маргарита»… Такие синие пакеты с молоком… еще козочка на упаковке нарисована… Нет?
– Сам козел, – обиделась жена.
– Но ведь это реликт, – вздохнул я. – Последние поклонницы Булгакова впали в маразм еще в прошлом веке. Молодым он скучен. Или ты переделаешь его в хоррор?
– Нет. Скорей уж в офисный триллер. Главный герой должен вызывать сочувствие. Он должен быть одним из нас. Мастер – это просто его никнейм. Ну, представь: в дневную смену он работает сетевым троллем. Вяло воюет с дерьмоблогерами. А по ночам пишет роман для вечности. И утешает себя тем, что…
– Да понятно, – оборвал я ее. – Опять эти либеральные фиги в кармане.
– Тогда это такие фиги, которые уже больше похожи на гранаты. В финале они должны рвануть.
– Ты так и напишешь в заявке на грант? – уточнил я.
– Прекрати. Напишем то же, что всегда. Помнишь наших «Криков»? Местечково-мистический триллер! Бабель в декорациях Мунка! В Минкульте проскочило как по маслу.
– В последний раз, – пообещал я. – В последний раз я ведусь на твои провокации.
