скачать книгу бесплатно
Совершенно беззвучно, будто в старом немом фильме, створки отсека отошли в сторону. Имея длину порядка восемнадцати метров и ширину около четырёх, он, разумеется, не был герметичен. Примерно с десяток контейнеров разных размеров были закреплены на специальных рельсовых направляющих в полу, кроме того, в кормовой части, возле откидной аппарели, размещался ровер – восьмиколёсный вездеход с прицепом, который должен был стать нашим основным средством передвижения по поверхности Титана.
Следующие полтора часа мы занимались тем, что перемещали груз между «Дедалом» и «Армстронгом». Даша виртуозно орудовала длинной телескопической рукой манипулятора, подцепляя и перетаскивая контейнеры из внешних грузовых отсеков корабля в трюм шаттла одного аппарата в другой. Я же координировал её действия и закреплял груз на новых местах при помощи специальных винтов и растяжек. Помимо прочего, нам приходилось следить за балансировкой – нельзя было допустить чрезмерного смещения центра тяжести «Дедала», так как это могло привести к потере управления в атмосфере.
Наконец после без малого двух часов интенсивного физического труда работа была сделана. Нам оставалось лишь убедиться, что мы нигде ничего не напутали. Даша называла номера контейнеров, которые должны были сейчас находиться в грузовом отсеке «Дедала», в то время как я проверял их фактическое наличие.
– А15.
– А15 есть, – ответил я.
– А17.
– Секунду. – Я сдал слегка назад и обогнул контейнер с противоположной стороны. Подсвечивая себе путь нашлемным фонарём (мы сейчас летели над ночной стороной), подобрался к табличке с номером.
– А-семнадцатый здесь, – сверившись с надписью на боку контейнера, ответил я.
– D1.
Я развернулся и посмотрел в другой конец грузового отсека.
– Да, вон он, я вижу его отсюда.
– D2.
– Закреплён прямо рядом с A10.
– Отлично. Кажется, ничего не забыли, – сказала Даша – Можешь возвращаться.
– Понял тебя, сейчас, дай только отдышаться, – ответил я.
Мне приходилось много двигаться, и в скафандре стало слегка жарковато, на лбу проступила испарина. Я промокнул пот специальной губкой, закреплённой на внутренней стороне шлема, ухватил губами трубку питьевой системы, втянул в себя слегка солоноватую воду. Глянув на индикатор остатка топлива в реактивном ранце, я увидел, что в баках осталось чуть больше пятидесяти процентов.
– Федь, я закрываю створки, тебе лучше уйти оттуда, если не хочешь остаться внутри, – раздался в наушниках голос Даши.
– Да, сейчас.
Я подтянулся к одному из грузовых контейнеров и, слегка толкнувшись ногами, придал своему телу ускорение в сторону от челнока.
– Я снаружи, – вылетев из грузового отсека шаттла, сообщил я.
– Принято, закрываю.
Две гигантских двери под моими ногами сомкнулись, надёжно запечатав свое содержимое.
Я медленно дрейфовал прочь от корабля, отдыхая и любуясь завораживающей картиной: гигантский Сатурн, выглядевший с такого расстояния раз в пять крупнее земной Луны, завис над тёмным горизонтом Титана, опоясанный своими кольцами. Глядя на эту картину, я подумал о том, каких невероятных вершин достигли мы, люди, добравшись сюда, и как же бездарно мы всё просрали, сами себя уничтожив. Что будет теперь? Сможем ли мы выжить как вид или канем в Лету подобно динозаврам?
– Федь, ты в порядке? – забеспокоилась командир, наблюдая за тем, как меня медленно уносит от корабля.
– Да, просто немного задумался.
– О чём?
– О том, как легко оказалось потерять всё, к чему мы шли так долго. И о том, что из всех существ на земле человек, похоже, самый большой идиот. Получив практически безграничную власть над своим миром, мы не придумали ничего умнее, кроме как разнести его в щепки.
– Не говори за всех. Уверена, что ни один на этом корабле не поступил бы так, как поступили лидеры наших стран.
– Знаешь, говорят, каждый народ всегда заслуживает именно тех правителей, которых имеет. Мы их выбрали, мы позволили им добиться всего, что они хотели, и именно мы не сделали ничего, чтобы остановить их.
– Слушай, мне кажется, сейчас не время для разговоров о политике, лучше возвращайся.
– Да, лисёнок, сейчас, только дождусь рассвета.
Мы летели по полярной орбите, так что Солнце вставало для нас сейчас на юге и заходило на севере. Я уже несколько минут наблюдал, как постепенно на месте будущего восхода светлела атмосфера. Будучи намного массивнее земной, она простиралась до высоты шестисот километров. Сейчас, в это предрассветное время, подсвеченная изнутри преломлённым светом, она отливала синим и бирюзовым. Осматривая инопланетный горизонт, я вдруг почувствовал, что что-то не так, что-то неправильное было во всей этой картине. Мой взгляд зацепился за одну из звёзд, она висела низко, почти касаясь атмосферной дымки, и светила ярче, чем любая другая. Я внимательно пригляделся к ней. Нет, ошибки быть не могло, она двигалась, ускользая от нас за горизонт Титана.
– Климова, ответь Фролову, – вызвал я по системе связи.
– Слушаю тебя, что за официоз? – раздался усталый голос Даши.
– Не знаю, как сказать, – смущённо начал я, – но у меня тут неопознанный объект по азимуту примерно… – я прикинул на глаз, – …шестьдесят градусов, высота где-то градусов пять над горизонтом.
– В каком смысле «неопознанный объект»? Что ты имеешь в виду? – в её голосе зазвучало беспокойство.
– Не знаю, что-то блестит в лучах солнца, расстояние… трудно сказать, может несколько тысяч километров. Оно здесь, понимаешь? Оно движется по орбите Титана! Слушай, нужно направить туда радар, немедленно! Нужно снять параметры орбиты, пока оно не ушло за горизонт!
– Чёрт, сейчас! – выругалась она. – Нужно запустить систему, мы же всё повыключали!
– Скорее, оно вот-вот скроется! – поторопил я.
Прошло несколько минут, я следил за тем, как странная звёздочка тускнела, медленно погружаясь в атмосферу Титана.
– Даша?
– ДА!
– Ну что там у тебя?
– Уже почти готово! – воскликнула она.
«Звезда» сверкнула в последний раз и растворилась в жёлто-голубой дымке.
– Поздно, объект скрылся, – выдохнул я. – Что бы это ни было, мы его упустили.
Мы оба молчали какое-то время. Первой тишину нарушила командир.
– Федь, тебя отнесло почти на двести метров, возвращайся, это приказ, – устало сказала она.
Я дернул джойстик управления ранцем, развернулся и дал импульс в направлении корабля. Какое-то время летел молча, вновь и вновь прокручивая в голове все произошедшее, потом все-таки спросил:
– Чёрт, что это было?
– Не знаю, может, какой-то мусор, – неуверенно сказала Дарья.
– Здесь? Возле Титана?
– Может, что-то отвалилось от нас…
– Если бы что-то отвалилось от нас, мы бы это заметили, к тому же оно явно летело по совершенно другой орбите, нежели мы, – не согласился я.
– Может быть, фрагменты от какой-то предыдущей миссии, «Кассини», например.
– Не неси ерунды.
Я медленно приближался к кораблю.
– Вообще, ты уверен, что оно было здесь, на орбите Титана? – с сомнением спросила Дарья. – Может это был какой-то из спутников Сатурна?
Я погасил скорость и ухватился за поручень возле шлюза, задумался.
– Да, может быть. Наверное, то была одна из этих ледяных глыб. Их тут вокруг летают сотни. Но всё же… – Я втянул себя внутрь. – Мне кажется, оно двигалась слишком быстро. Жаль, я не взял с собой камеру.
* * *
– Пятнадцать секунд до включения двигателей, – сообщил Рик Харрис.
Мы находились в кабине «Дедала», готовясь вот-вот дать тормозной импульс для схода с орбиты. Я сидел в кресле справа, в качестве второго пилота. Пока Рик управлял шаттлом, я следил за работой систем и параметрами полёта. В принципе, учитывая уровень автоматизации челнока, с ним вполне мог бы управиться и один человек, однако считалось, что дублирование и разделение обязанностей между несколькими членами экипажа должно повысить наши шансы в случае нештатной ситуации.
– Есть наддув главных баков, давление в топливной системе в пределах нормы, держится стабильно, – доложил я.
– Десять секунд.
– Система зажигания готова.
– Три… две… одна… запуск!
Нас придавило к креслам перегрузками, корпус челнока начал вибрировать. Старые добрые детонационные химические двигатели «Дедала» работали совсем иначе, нежели сверхсовременный термоядерный движок «Армстронга». Простая реакция окисления, известная человечеству ещё с неолита, толкала сейчас нас прочь с орбиты. Да, такой способ перемещения был намного менее эффективным, чем использование раскалённой до десятков миллионов градусов плазмы, зато он не требовал того колоссального количества энергии и сложного оборудования, которое было необходимо для поддержании реакции ядерного синтеза.
– Есть зажигание, тяга пятнадцать процентов, давление в камерах сгорания стабильно, – сверяясь с показаниями приборов, сказал я.
– Принято, до завершения манёвра тридцать секунд. Отклонения по тангажу и рысканью в пределах нормы, – сообщил Рик.
Спустя полминуты двигатели отключились, и на борту «Дедала» вновь воцарилась невесомость. Мы закончили торможение и, сбросив часть нашей скорости, начали снижаться по суборбитальной траектории. Остаток кинетической энергии должна была погасить плотная атмосфера спутника, в которую мы теперь неуклонно погружались.
– Начинаю разворот, – сообщил Харрис.
Он нажал несколько кнопок на панели автопилота, зашипели двигатели ориентации, поворачивая челнок носом вперед.
– Вход в плотные слои через три часа, – сказал пилот.
– Отлично, есть время, чтобы немного вздремнуть, – раздался в наушниках голос Трофимова.
– Знаешь, мне всегда было интересно, Егор, тебе и правда всё настолько по барабану или просто прикидываешься? – спросила Катрин Розенберг.
– Конечно, нет, моя дорогая Кэти, на самом деле у меня сейчас от волнения поджилки трясутся, так что вся эта напускная бравада призвана лишь скрыть данный факт от вас.
– О, это было откровенно! – оценила Кусто.
– Народ, не забивайте эфир болтовнёй, иначе нам придётся вас отключить, – пригрозил я.
– Извини, шеф, – ответил Егор.
Желтый шар Титана становился всё крупнее, мы медленно снижались, постепенно приближаясь к его поверхности.
– Высота шестьсот, прошли условную границу атмосферы, – сказал я.
– Скоро начнётся веселье, – вздохнул Рик.
Челнок все глубже и глубже зарывался в газовую оболочку Титана. Я много раз летал на подобных шаттлах дома, но ощущение от посадки на этот далёкий спутник Сатурна нельзя было сравнить ни с чем, что я испытывал раньше. Земля – по-настоящему огромная планета, самая крупная из всех в нашей Солнечной системе, если не брать в расчёт газовые гиганты, конечно. Колоссальная орбитальная скорость – почти восемь километров в секунду, делала торможение при входе в её атмосферу очень жёстким: четыре, пять, а в нештатных ситуациях и все восемь джи для Земли было нормой. Титан же хоть и является одной из самых крупных лун в Солнечной системе (второй после Ганимеда), всё же он был намного меньше нашей планеты, более чем в три раза уступая ей в радиусе и на целый порядок в массе. Первая космическая на Титане составляет чуть более полутора километров в секунду, а благодаря низкой силе тяжести давление атмосферы по мере приближения к поверхности возрастает не столь резко, как на Земле, так что торможение об неё можно сравнить с падением в мягкий, пушистый сугроб свежевыпавшего снега, в то время как торможение об атмосферу Земли больше напоминает удар с разбегу о бетонную стену.
Мы продолжали снижаться, приближаясь к жёлто-оранжевому дымчатому мареву, раскинувшемуся под нами. До высоты примерно триста пятьдесят километров воздействие атмосферы не ощущалось. Казалось, мы всё так же летим в вакууме, однако это было не так. Я видел по приборам, как постепенно падала наша скорость.
– Выпускаю тормозные щитки, – сообщил пилот.
В задней части «Дедала», поперёк воздушному потоку, выдвинулись четыре решётчатых панели. Мы все ещё были слишком высоко, чтобы самим почувствовать торможение, вызванное их работой, однако цифры на указателе скорости стали уменьшаться заметно быстрее.
На высоте примерно трёх сотен километров мы влетели в слой плотного оранжевого смога, который закрывал собой всю поверхность Титана, делая её недоступной для визуального наблюдения.
– Высота двести, пора отключать РСУ, – сказал я.
– Да, давай.
Я щёлкнул переключателем, вырубив наши маневровые двигатели. Теперь, когда воздух был достаточно плотным, весь наш полёт управлялся только за счёт отклоняемых аэродинамических рулей челнока. «Дедал» из космического корабля постепенно превращался в самолёт. Рик плавно отклонил рукоять управления влево, челнок, как и положено, завалился на левое крыло.
– Аэродинамическое управление в порядке, – доложил он, вновь выравниваясь.
Мы замедлялись всё сильнее, на высоте примерно сто километров Рик заложил несколько крутых виражей, отклоняя шаттл влево и вправо, он гасил нашу скорость. Перегрузки силой в одну-две единицы давили на нас. После долгих месяцев жизни при марсианской силе тяжести даже такое сравнительно небольшое ускорение переносилось непросто.
– Мы почти над зоной посадки, удаление примерно сорок километров на северо-запад, – сверившись с данными навигационной системы, сообщил я.
– Да, вижу, – согласился Харрис.
Сбросив скорость до примерно пятисот километров в час, он направил нос челнока почти вертикально вниз. Сила тяжести Титана в семь с лишним раз слабее земной, в плотной атмосфере это позволяло нам отвесно пикировать, не набирая при этом скорости.
– Высота тридцать, запускаю атмосферные двигатели, – защёлкав переключателями, сказал я. – Воздухозаборники и задние сопла открыты, температура обоих реакторов семьсот градусов, система охлаждения запущена, начинаем раскручивать турбины. – Я вдавил кнопку запуска движков. Набегающий поток воздуха, ударив в лопатки компрессоров, за несколько секунд раскрутил их до холостых оборотов.
– Готово, турбореактивные двигатели запущены, параметры давления и температуры в норме, – сообщил я.
Вдруг челнок довольно ощутимо тряхнуло. Затем ещё раз и ещё раз. Космоплан начало кидать из стороны в сторону.
– Чёрт, что это, что происходит? – раздался по внутренней связи перепуганный голос Максимильяна Барбьери.
