Полная версия:
Страницы нашей жизни том-10
– Молодец! Сынок! Ты настоящий герой. – сказала мама, поглаживая меня по голове. – Сейчас спи.
От ласковых слов мамы быстро уснул, как от снотворного лекарства и проспал до обеда следующего дня. Вполне возможно, что сам мог спать больше? Но мне ужасно как хотелось кушать. Ведь не кушал почти целые сутки.
Поэтому был настолько голодным, что готов был съесть даже дохлую крысу. К тому же вокруг меня так вкусно пахло, что стал крутить носом во все стороны до того, как открыл глаза. Мне казалось, что сама вкусная пища стремится проникнуть в мой желудок.
– Тётя Маша! Идите сюда! Шурик проснулся! Шурик проснулся! – услышал детские голоса.
В детскую палату вошла мама. Следом за мамой две её младшие сестры, это тётя Надя и тётя Тамара. Они принесли узелки с разными гостинцами и тут же стали на тумбочке возле моей больничной кровати приготавливать разные угощения. Попытался встать. Мама сказала, что мне рано вставать. Могут расползтись швы на моей ране под коленкой на правой ноге.
Выходит, что меня зашивали живьём иголками. Ни люди, а самые настоящие живодёры. Не могут придумать такое, что провели по ране каким-то прибором и рана сама затянулась.
Все быстро заживёт, как на собаке. Собаки себе раны не зашивают, а выздоравливают также как люди. Сам видел, как у нашего пса после первой драки с волками зажила рана. Тарзан кушал какую-то траву и зализывал раны.
– Ну, что, герой! Недели две полежишь у нас в палате. – сказал хирург, когда сделал мне обезболивающий укол, который должен был сделать перед операцией. – Если швы затянутся у тебя на ране, то переведём тебя на домашнее лечение. О своих походах за приключениями до конца лета забудь. Иначе обратно угодишь на мой операционный стол. Сейчас много кушай фрукты и овощи. Тебе надо поправляться и расти. Расти в твоём возрасте можно только во сне после сытной пищи.
Вообще-то лежать в больнице приятно, когда у тебя ничего не болит, а вокруг тебя столько много разных угощений, что объедаться можно от пуза. Хочешь, кушай фрукты. Хочешь, кушай ягоды.
Конфеты и торты почти каждый день. Обязательно кому-то из оперированных детей приносят какую-нибудь вкуснятину, а кушает эту вкуснятину все оперированные дети в возрасте от года и до школьного возраста.
Мы как бы малышовая группа. Но никто из нас не хочет считать себя малышами. Мы все герои и можем собой гордиться. В настоящее время мы как раненые солдаты.
В больнице конечно хорошо, а дома всё равно лучше. Мама говорит, что отец из Избербаша привёз мне щенка волкодава, который даже сосунком выглядит с большую собаку.
Сразу решил назвать щенка волкодава Абреком, чтобы щенок, когда подрастёт, словно разбойник бродил по нашим лесам и бил волков, которые убили моего друга пса по кличке Тарзан. Хотя сейчас после войны с волками, наверно, за много километров нет волков?
Жалко, что у моего волкодава не будет работы по назначению, это давить волков. Придётся ему охранять наш двор от хитрых лисиц. Прошло больше недели, когда с моей раны под коленкой правой ноги сняли швы и выписали меня под домашнее лечение, пока окончательно затянется рана, но шрам останется у меня на всю жизнь, чтобы помнил о том, что при каждой болячке надо сразу обращаться к врачу.
Иначе обратно меня буду резать, даже, может быть, по живому? Как было в этот раз. Если вдруг, обратно в больнице не окажется обезболивающего лекарства. Больше такой боли не перенесу и помру.
Под зависть моих новых друзей по несчастью, а также под зависть посетителей больницы и медицинских сотрудников, меня домой отец увозил в люльке трофейного мотоцикла марки «БМВ».
Такого мотоцикла не было ни у кого в Гудермесе или даже на всем Северном Кавказе. Отцу за героические бои с немецкими фашистами командиры подарили такой трофейный немецкий мотоцикл.
Мой отец прямо с фронта после победы приехал домой на трофейном мотоцикле. Когда мы с отцом заехали на мотоцикле во двор, то увидел огромного щенка под деревом в тени.
Щенок был большой, но сопливый и беспомощный. Всё время скулил и просил кушать, а гадил во дворе так сильно, ну прямо как наша корова. Мне пришлось почти месяц откармливать щенка и приучать его гадить за нашим двором в песке подальше от того места, где ходят люди и домашние животные на водопой к речке.
Мой щенок должен был стать культурным, как человек. Щенок вырос быстро в огромную собаку волкодава по кличке Абрек. Несмотря на свою хулиганскую кличку, Абрек был добродушным и дружелюбным псом.
К своему первому юбилею в один год, Абрек подружился со всеми домашними животными, с моими друзьями и даже с почтальоном, которого, почему-то, ненавидел наш драчливый петух по кличке Кеша?
Каждый раз, когда почтальон появлялся у нашего двора, петух Кеша сходу налетал на почтальона и пытался клюнуть почтальона в лоб. Прямо как в сказке моего тёзки, о петушке, который защищал владения царя. Но это уже совсем другая история, о которой расскажу когда-нибудь своим друзьям, детям и внукам.
10. Боевая и военная тревога.
Наш жилой дом из четырёх спален и двух больших комнат-зал сильно отличался от соседних жилых домов. Наш дом был построен не из самана и даже не из обожжённого кирпича, как большинство домов и изб.
Фундамент и станы дома сложены из больших камней, обмазанных глиной снаружи. Дом так же пробит дранкой, штукатуренной изнутри. Стены нашего дома толщиной почти целый метр.
Сверху перекрытие потолка нашего дома было из толстых брёвен. Потолок нашего дома снаружи и с чердака забит толстыми досками, на которых прибиты решётки из дранки, а затем заштукатурены, также как стены покрашены белой извёсткой. На чердаке пол из толстых досок, как на потолке снаружи и на полу во всех комнатах.
Сверху чердака покатая крыша из брёвен, покрытых толстыми досками облицованных кровельным железом, на котором толстая красная черепица. Чердак такой огромный и сухой, что там можно было свободно поселить большую семью.
На чердаке был сеновал на корм нашим многочисленным домашним животным. Почти круглый год сам забирался на чердак и часто там спал. Вместе с друзьями и с псом играл на чердаке в войну.
Наш дом был, как старинная крепость Шамиля в горах Северного Кавказа, точнее, в горах Дагестана.
Однако отец вместе с нашими родственниками решил превратить наш дом и двор в бомбоубежище на всех наших многочисленных родственников, терских казаков, которые в случае налёта вражеской авиации и обстрела снарядами могли укрыться в нашем бомбоубежище. По выходным дням в хорошую погоду мужчины нашего рода собирались в нашем дворе и начинали рыть блиндажи с перекрытиями, а также делать переходы между блиндажами и нашим огромным подвалом под домом.
У нас один только каменный подвал под домом мог поместить на время несколько семей родственников. Мужики всё равно продолжали строительство бомбоубежища. Солдаты прошлой войны с фашистами жили по принципу «хочешь мира – готовься к войне».
– Зачем, вам это никому не нужное строительство? – спрашивала моя мама у отца, когда под вечер готовила кушать нашим мужикам после работы. – Четыре года прошло после войны, а вы все продолжаете воевать. Давно пора подумать о мирной жизни и строить что-то в мирных целях.
– Читать надо газеты и слушать радио, – отвечал мой отец за всех. – У американцев есть атомные бомбы, которые они готовы пустить в Советский Союз. Мы не хотим повторять ошибки прошлой войны. Поэтому должны быть готовы к нападению и должны быть готовы дать отпор проискам капитализма против нас. Наше строительство может пригодиться и в мирное время на случай какой-нибудь природной стихии или даже по хозяйству. В бомбоубежище можно выращивать парниковые культуры и хранить соления нашим родственникам. Ты же сама часто говоришь, что лучше заниматься хозяйством, чем ходить на охоту и на рыбалку. Мы делаем все на благо людей…
Мама больше ничего не говорила отцу насчёт строительства бомбоубежища в нашем дворе. Лучше пусть мужики ковыряются во дворе и перед глазами у баб, а вечером выпьют после работы, чем возвращаются пьяными после охоты или рыбалки. Вообще пьянка до добра никогда не доводила.
Но что поделаешь?! Если терские казаки спокон веков пьют самогон, вино, водку и араку. Их всё равно не отучишь от такой пьянки. Однако работа чаще отвлекает от пьянки, чем безделье.
Однажды ночью, в выходной день, когда наши мужики почти закончили строительство блиндажей вокруг нашего двора и огромное бомбоубежища под нашим двором, сквозь сон услышал рёв сирены и шум в нашем дворе.
В небе над нашим домом стали носится военные самолёты. В эту ночь заночевал на сеновале у нас на чердаке. Когда выглянул с чердака в слуховое окно на улицу, то увидел, что все небо словно сверкающими гигантскими саблями изрезано длинными полосами ярких огней прожекторов, которые сверкали со всех сторон по тёмному небу.
В то время как во всех домах по обе стороны речки Белка не было света в окнах. Даже целый город был без огней. Все указывало на то, что капиталисты развязали войну против Советского Союза.
Не успел слезть по лестнице с нашего чердака, как к нам во двор приехали несколько военных машин с солдатами и офицерами. Прямо среди нашего двора развернулась полевая кухня. Ко мне на чердак забрались солдаты и офицеры с биноклями, а также с какими-то трубами в виде подзорной трубы.
Может быть, именно так выглядела военная подзорная труба на штативе, как фотоаппарат у моего отца на работе? Видно было, что солдаты и офицеры на чердаке готовятся к бою.
– Мальчик! Тебе следует спуститься вниз к своим родителям, – серьёзным голосом, сказал офицер.
В тот же миг спустился с чердака к нам во двор. Хотел было забежать в наш дом, но на пороге нашего дома стоял солдат с автоматом. Солдат преградил мне дорогу. Затем часовой солдат сказал что-то двум солдатам, которые схватили меня, словно щенка за шиворот и потащили в вырытый нашими мужиками длинный блиндаж.
Там в блиндаже были мои родители, а также наши многочисленные родственники терские казаки. Больше всего было детей, стариков и женщин. Наших мужчин в военной форме видел во дворе, когда два солдата тащили меня через двор в блиндаж. Значить всё-таки мой отец был прав, что на нас в любое время могут напасть капиталисты…
– Ты где пропадал? – спросила мама, принимая меня от солдат. – Мы с отцом весь двор обыскали.
– Ночевал на чердаке, – ответил. – Когда мои друзья разошлись по домам, то там остался.
– Слава Богу, что обошлось! – радостно, сказала мама, тормоша пальцами макушку моих волос.
– Мама, что случилось?! – с любопытством, спросил маму. – На нас капиталисты напали что ли?
– Никто на нас не напал, – целуя меня, ответила мама. – Советский Союз испытал атомную бомбу. Американцы в ответ нашей атомной бомбы испытали свою атомную бомбу. Советский Союз решил провести боевую и военную тревогу на случай нападения американцев с атомной бомбой…
Мама не успела договорить, как к нам в блиндаж пришли солдаты и солдатки, одетые в белые халаты. Нам раздали сумки, в которых были противогазы, а также белая грубая одежда. На нас быстро напялили белую одежду, а затем одели противогазы.
Мы стали похожи на инопланетян, которые прилетели на землю, чтобы захватить людей в плен или даже убить людей.
Вообще-то мы больше были на приведения, которые разгуливают у нас по старому кладбищу терских казаков. Как только солдаты и солдатки ушли с нашего блиндажа, так сразу вместе со своими двоюродными братьями и сёстрами стал играть в приведение.
Мы стали пугать своих родителей, которые забыли, что мы находимся здесь по боевой тревоге. Мы все стали ржать друг над другом. Тогда к нам в блиндаж пришёл офицер и прикрикнул на нас.
Напомнил нам, что мы не в театре и не в кино, а в военном блиндаже. Сейчас над блиндажом идёт условная война с врагами, а мы смеёмся так, словно играем клоунов в детском цирке. Надо быть всем серьёзными на случай войны.
Мы все замолчали и больше не проронили ни слова. Пока утром не объявили отбой боевой военной тревоги. Затем к нам пришли обычные солдаты и солдатки в полевой форме. Стали снимать с нас белую одежду и противогазы, которые мы сняли с себя ещё до конца отбоя боевой тревоги.
Минут через десять, солдаты и солдатки, разрешили нам по одному выходить во двор и расходиться по домам. Все закончилось. Наступило обычное мирное время на земле терских казаков.
Когда выбрался из блиндажа во двор, то увидел, что на весь наш двор стоят раздвижные армейские столы со скамейками. Между столами стоит полевая кухня, от которой вкусно пахнет говяжьей тушёнкой и овсяной кашей. Солдаты и офицеры уже поели.
Солдаты моют посуду под полевым умывальником и наводят порядок в нашем дворе после боевой военной тревоги. При виде нас, солдаты пригласили за стол детей и взрослых отведать завтрак из солдатской кухни.
Не прошло пяти минут после того, как мы вышли из блиндажа. Помыли руки под полевым умывальником и вскоре дружно орудовали алюминиевыми ложками в алюминиевых чашках с кашей из овсянки, заправленной говяжьей тушёнкой. Кушали солдатский хлеб и запивали фруктово-ягодным киселём из алюминиевых кружек. Мы все дети бывших солдат войны с фашистами впервые узнали, что такое полевая кухня и какой вкусный у неё завтрак. Особенно каша с говяжьей тушёнкой.
– Видишь, как пригодилось наше бомбоубежище! – гордо, сказал отец маме, когда все закончилось, а в нашем дворе наступила обычная жизнь. – У нас во дворе был главный штаб военной тревоги.
На следующий день весь город знал, что у нас во дворе был главный штаб по боевой военной тревоге в нашем районе. Единственная городская и районная газета большую часть своих статей посвятила боевой военной тревоге и нашему двору с бомбоубежищами, где был главный штаб боевой военной тревоги.
Нашего отца, а вместе с ним мужиков нашего рода терских казаков ставили в пример всем горожанам, как бдительных граждан Советского Союза. Моего отца военные наградили грамотой за строительство блиндажей.
Родственники гордились мои отцом. Не прошло и недели после боевой военной тревоги, как город, по примеру нашего двора, вскоре превратился в строительный военный полигон.
Каждый двор решил превратиться в сооружение защиты против войны со стороны капитализма. Горожане стали строить бомбоубежища и блиндажи в своих дворах.
За одно лето Гудермес превратился в современный военный бастион с подземными блиндажами. По примеру горожан, на заводах и фабриках, а также в школах и в больницах, построили современные бетонные бомбоубежища со всеми удобствами пригодными на случай длительной войны. Позже построили подземные холодильники на случай войны.
После первой боевой и военной тревоги, таких учений было много. Но в нашем дворе больше никогда не было главного военного штаба боевой и военной тревоги. Наверно, находились лучшие места пригодные под главные штабы или специально меняли место главного штаба?
Однако это мне неизвестно. Больше отец не хвастался своими сооружениями в нашем дворе. Теперь все своё свободное время отец посвящал охоте, рыбалке и пьянке со своими друзьями. Мама много раз вспоминала о тех хороших днях в её семейной жизни, когда в нашем дворе мужики что-то строили.
11. Беспилотный самолёт.
В конце весны почти целую неделю, шли проливные дожди. Вода в речке Белка поднялась так высоко, что от нашего двора до речки не надо мне гонять хворостиной жирных и ленивых гусей.
Достаточно открыть ворота в нашем дворе, как гуси при виде воды тут же начинают гоготать, словно обсуждают свой выход к воде. Не дожидаясь моей хворостины, гуси самостоятельно спускаются в воду и бултыхаются в воде до того времени, пока проголодаются.
Затем возвращаются обратно во двор самостоятельно и начинают ходить за мной или за мамой, чтобы мы их покормили чем-нибудь вкусненьким из зёрен. Особенно гуси любят жирные зерна подсолнуха. От зёрен кукурузы, пшеницы и овса, гусей тоже не отогнать. Сухие отруби гуси едят вперемешку с водой. Вначале набирают в клюв отруба, а затем клюв с отрубами опускают в корыто с водой и там перемешивают прямо в клюве воду с отрубами.
Как бы делают кашу на сырой воде вкусно и пахнет. Мне и гусям одно удовольствие от того, что вода от речки прямо у нашего двора и другие домашние животные не против того, чтобы пить воду и бултыхаться в воде, не отходя далеко от дома. Вот только моей маме совсем не до наших радостей. Одни переживания за своего непутёвого сына и за домашнее хозяйство, которое ничем не отличается от сына.
Когда мамы нет дома, так все хозяйство вместе с сыном, то есть со мной, так и норовят вляпаться в какую-то скандальную историю. Залезть в чужой сад-огород или отправиться в колхозное стойло, где после только по отметкам на животных можно отличить домашних животных от колхозных животных. Хорошо, что мама до моего рождения работала в колхозном хозяйстве и знает, как отличать быстро своих животных от колхозных животных. Кроме того, все наши животные сильно отличаются цветом и видом от колхозных животных.
Колхозные животные темных цветов и почти все худые. В то время, как наши домашние животные пёстрых цветов и жирные. К тому же в отличие от колхозных животных наши домашние животные слишком шустрые, вроде, меня, постоянно норовят куда-то залезть?
Вот поэтому на время большой воды в речке Белка, мама решила обезопасить наше домашнее животное и свою парализованную маму, бабушку Нюсю, от возможного наводнения.
Бабушку Нюсю наши мужики подняли вместе с кроватью на чердак нашего дома. Крупных животных перегнали в загон выше нашего двора, куда вода от речки Белка никогда не поднималась. Водоплавающую птицу оставили во дворе за забором.
Даже если вода от речки Белка поднимется до порога нашего дома, что маловероятно, в любом случае нашим водоплавающим птицам одно удовольствие плескаться во дворе. Домашние птицы, которые не могут плавать, сами знают, как спасаться от воды. Мы никогда не подрезали крылья своим домашним птицам.
Так что они свободно могли летать по двору и спасаться полётом от какой-то опасности у дома. Куры с петухами и цесарки залетали на тёплый чердак нашего дома. Прятались на чердаке в солому, откуда птицу было трудно выгнать. Совсем другое дело обстояло со мной во время большой воды в речке.
Меня невозможно целый день удержать на чердаке возле парализованной бабушки Нюси. Меня нельзя загнать на задний двор к крупным животным.
В конце концов, не домашняя птица. Не могу спасаться от большой воды полётом. Поэтому решили на время большой воды в речке, отправить меня в Старый хутор.
Под присмотром наших дедов и бабушек, которые словно ищейки не отрывали от меня своего взгляда. Следили постоянно за мной. Мне некуда было деться из-под присмотра родственников. Но мне всё равно нравилось в Старом хуторе. Там не нужно было лазить по чужим садам.
Так как наш сад в Старом хуторе был такой огромный, что в нем можно было заблудиться на целый день от взгляда стариков. Чем не приключение. К тому же в саду с голоду не помрёшь. Здесь круглый год есть, что покушать из плодов прямо с деревьев или ягоды объедать на кустах. К нам в сад часто лезут городские пацаны.
Но наши старики вообще детей не гоняют из сада. Только просят их не ломать деревья и кусты. Поэтому городские пацаны и дети станичников наберут аккуратно за пазуху и в карманы фрукты и обратно шасть в калитку на улицу.
Бегает детвора из нашего сада ни столько от наших стариков, сколько от наших собак, которым одно удовольствие побегать по саду за городскими детьми и за станичниками. Никогда никто никого не кусал и все были довольны.
Одним садом на Старом хуторе сам не ограничивался. Иногда дядьки брали меня с собой на железную дорогу. Там катался целый день рядом с машинистами на сцепке вагонов к проходящим поездам, в манёврах от одного конца проходящего поезда к другому или перетаскивали вагоны с запасного пути к проходящим пассажирским и грузовым поезда.
Машинисты даже давали мне посигналить во время работы на поезде. Старики говорили, что сам каждый день смену отрабатываю на поезде в пользу государству и на радость себе. Ежедневно новые приключения на поездах.
Однако больше всего бывал в коровниках и на колхозных полях. В коровниках мне нравилось только парное молоко, а на сепаратной станции каймак и сметана прямо из центрифуги, которая сбивала молоко на сметану.
Одно удовольствие кушать стаканами каймак и сметану. Но всё равно лучше всего на колхозном поле между лесом и речкой Сунжа.
Далеко от Гудермеса, а простору столько. Бегай сколько хочешь. К тому же там пасека в лесу возле поля гречихи. Мёд в ульях прямо через край течёт. Облизывай пальцы, испачканные в мёд сколько тебе угодно, пока пчёлам это не надоест. Ну, если пчелы злые, как собаки, то к ульям лучше не подходи.
Могут сильно покусать. Поэтому чаще хожу к деду Егору Выприцкому на пасеку пчелиные соты с мёдом пожевать.
У нашего деда дружба с пчёлами, которые знают деда с пелёнок. Говорят, что как дед Егор родился на пасеке, так с того дня своего рождения никуда от пасеки не отходит. Если только на свадьбу или на похороны к родственникам в Старый хутор. Все остальное время проводит рядом с пчёлами без праздников и выходных дней.
Родственники постоянно удивляются, когда это только наш дед успел по молодости обзавестись семьёй и наклепать кучу деток. Наверно, всё от пчёл? Как пчелы плодовитые, такой наш дед плодовитый. У деда Егора детей и внуков полный двор.
Сегодня с раннего утра после дождей погода выдалась на славу. Дедушка Гурей решил поехать на сенокос на дальнюю делянку где-то километров двадцать от нашего Старого хутора.
Дедушка Гурей говорит мне, что там после дождей трава сочная и высотой больше меня будет. Мне в самый раз заблудиться в такой траве на полянке в центре леса.
Одно удовольствие мне и деду. Мне удовольствие от приключений в высокой траве, а деду удовольствие искать меня, чтобы затем слегка меня отшлёпать жгучей крапивой. От такого удовольствие мы оба визжим и бегаем по лесной полянке, словно дикие козы на выпасе в лесу.
В этот день в лесу только нас слышно в траве. Так бывает всегда, когда мы с дедом отправляемся путешествовать на бричке или на подводе куда-то далеко от Старого хутора на природу. Как говорят наши бабки, что от меня и от деда дома пользы по хозяйству, как от козла молока.
Много шума из нечего. Целый день бегаем по двору. От нашего присутствия в Старом хуторе все ходуном ходит. Весь двор к верху ногами.
Никакого покоя людям и животным. Зато, когда нас двоих нет в Старом хуторе, тогда вокруг тишина и благодать. Ну, что поделаешь? Если мы с дедом такие заводные, что не можем на месте сидеть и стоять.
Все время что-то мастерим. Пусть от нас много шума и нет молока как от козла. Но зато польза огромная Старому хутору. Все то, к чему притрагивается рука дедушки Гурея, получает новую жизнь и красоту.
Даже наш родовой сад так долго живёт и омолаживается благодаря рукам дедушки. Тоже стараюсь помогать своему деду. Крашу стволы деревьев извёсткой от паразитов или собираю с нижних веток деревьев и с кустарника, первый урожай спелых плодов и ягод.
Сегодня все отдохнут от нас. Мы до рассвета выбрались из Старого хутора и медленно отправились на длинной подводе по сонным улицам Гудермеса.
Молодой жеребец по кличке Буян легко тащит подводу и жирными колбасками из соломы освежает улицы города.
Дедушка со сна не дал понюхать Буяну лошадиный навоз, чтобы он опорожнился дома.
Теперь при запахе навоза с чужого двора Буян решил освободить своё нутро среди улицы. Дедушка ругает себя и Буяна.
Но ничего не изменишь. Придётся городским властям гонять по улицам дворников, чтобы они убирали навоз, который наделали кровы, лошади, ишаки, козы и наш жеребец Буян раньше всех домашних животных.
Хорошо, что власти пока не штрафуют домашних животных за навоз на улицах города. Гудермес молодой город. Почти мой ровесник. Пока никак не освободится от сельских привычек.
Власти обещают, что скоро на улицах города не будет навоза от домашнего скота и от других домашних животных. Все домашнее хозяйство переведут на стойловый порядок, как заключённых в тюремных лагерях.
Откуда тогда будут брать хорошее молоко, мясо и шерсть? Ведь самые лучшие продукты питания и тёплая одежда получаются только от природы, где на свежих травах откармливают домашний скот. На асфальтированных дворах и улицах никогда не растёт трава.
Перед самым рассветом, когда мы доехали к небольшому естественному водоёму места отдыха горожан. Вдруг, прямо над нашей головой с рёвом пролетел небольшой военный самолёт и нырнул куда-то в лес. Жеребец Буян аж встал свечей вместе с оглоблями. Хотел было от перепуга помчаться галопом вместе с нами на подводе.
