скачать книгу бесплатно
Все кидали жменю земли на могилу похороненных арабов. Тоже проделал это со всеми. После чего все медленно отправились в обратный путь. Никто не говорил.
Каждый сейчас был мысленно с усопшими и с Аллахом наедине. Когда мы вошли во двор, то двор весь был покрыт коврами. На коврах по кругу лежала поминальная пища.
Каждый разулся и сел на ковёр у пищи, свернув под себя ноги калачиком. Ахмед пригласил меня сесть рядом с собой. С детства научился сидеть калачиком, так как часто бывал в гостях у своих друзей тавлинов и кумыков, которые также сидели во время игры и употребления пищи.
Так что легко принял такую позу, как все присутствующие на поминках. Никто не обращал на меня внимания, словно всегда жил здесь. Перед нами находились медные подносы с варёной бараниной.
Большие лепёшки в виде лавашей. Много различных сладостей. В глиняных чашках топлёное масло баранины. В кувшинах козье и верблюжье молоко. Напитки из различных фруктов.
Примерно, через каждый метр медные подносы с разными фруктами. Совсем не было спиртного. Отсутствовали чай и кофе. Было множество продуктов из теста, мяса и овощей, название которых мне неизвестно. Да и фрукты в этих местах в большинстве видел впервые.
Мулла прочитал молитву в память о мёртвых. Сделал поминальный жест и показал на пищу. Все приступили есть. Ни стал чваниться, чувствовал себя также как местные жители.
Кушали все сытно и не спеша. Особенно голодны были те, кто пришёл с караваном из Палестины. Ведь караван шёл из Палестины, приблизительно, один месяц.
Точно это не могу сказать, так как никакого исчисления времени не велось. За время перехода из Хеврона в Медину, ни одного дня не было, чтобы мы могли вдоволь покушать и отдохнуть.
Сейчас все было у нас по-человечески. Никто никуда не спешил, некому было нас подгонять. Все были на своём месте. Каждый мог помянуть усопших, вдоволь покушать и хорошо отдохнуть.
Когда поминки закончились, и мулла прочитал молитву во имя Аллаха, Ахмед сделал жест рукой, чтобы никто не уходил. Он встал и произнёс длинную речь в мою честь.
Ахмед долго и страстно говорил. После каждого восклицания показывал рукой на меня. Когда его речь закончилась, Ахмед похлопал в ладоши. Женщина принесла красивую арабскую одежду.
Ахмед крепко обнял меня и подарил одежду. Следом за ним, ко мне стали подходить мужчины, которые были на поминках. Каждый обнимал меня и дарил то, что имел при себе.
Постепенно оброс подарками так, что едва мог стоять на ногах. Кроме одежды и обуви, на меня навешали сабли, ножи, кошельки с деньгами и ружья. Совершенно не знал, как себя вести, лишь постоянно кланялся и боялся, что не дай Бог свалюсь на землю. Так много было подарков.
Когда последний гость сделал мне подарок, Ахмед понял моё состояние и пригласил сесть на ковёр. Буквально рухнул на поднесённые мне подарки и так сидел, покуда двор опустел от гостей присутствующих на траурных поминках.
На прощанье сидя кланялся каждому уходящему гостю. Ждал финала траурного ритуала во имя усопших, а также торжества в мою честь. После того, как все ушли, Ахмед и несколько крепких парней, возможно, его братья и дети, подняли все мои подарки?
Повели меня в один из восьми домов. В этом доме было много комнат. Меня отвели в одну из комнат. Положили в комнате все подарки и показали, что могу здесь спать, это будет моя комната.
Время было позднее. С того момента, как начались поминки, прошло больше двух часов. Во дворе темнело. В некоторых комнатах тускло горели керосиновые фонари. В моей комнате тоже горел фонарь, едва освещая небольшое пространство. На глиняном полу, лежал ковёр, на котором было несколько стёганых вручную одеял. Под голову также было свёрнуто одеяло. Потрогал одеяло рукой.
На ощупь, то был атласный материал. Понятно, что семья очень богатая. За время путешествия каравана мне не удалось увидеть зажиточных семей арабов. Даже дом хозяина караван-сарая в Акабе выглядел не очень богато.
Эта семья жила хорошо. Во дворе семьи Ахмеда, кроме восьми жилых домов, был хозяйственный двор с конюшней. Огромный навес с печкой, в которой варили пищу на всю огромную семью. Между домами огромный двор.
Очень уставший за день, сильно хотел спать, но на мне ещё было моё тряпье и пыль дороги. Снял с себя грязное белье. Надел подаренные широкие штаны, как у запорожских казаков.
На штанах не было ни резинки, ни ремня, ни пуговиц, ни ширинки. Вспомнил, что Ахмеда обвязывали платком. Среди подарков было много поясных платков, обвязался одним из них и вышел во двор.
Двор, как улицы азиатских городов, освещался керосиновыми фонарями у каждого дома и возле хозяйственных пристроек. Посмотрел с порога, где есть вода, но воды нигде не было видно.
Тогда подозвал к себе парня, который шёл по двору. Жестами рук объяснил ему, что хочу умыться и помыть ноги. Парень кивнул головой и удалился в хозяйственную часть двора.
Через пару минут парень вернулся обратно с медным тазиком и медным кувшином полным воды. Парень поставил таз и кувшин под большим навесом прямо у моих ног на длинную лавку.
– Бахтар! – назвал себя парень на арабском языке, хлопая рукой по груди, показал на меня.
– Гурей! – назвал себя по церковному имени, похлопал рукой по груди, решительно протянул руку Бахтару.
У меня появился первый друг в семье Ахмеда. Бахтар показал мне на медный тазик. Сам стал умываться и мыть ноги. Когда привёл себя в порядок, стало легко не только телу, но и душе.
Поблагодарил Бахтара на тюркском языке и пошёл в свою комнату. Потушил керосиновый фонарь и лёг спать. После умывания холодной водой сразу не хотелось спать.
Лежал и смотрел в оконный проем, который был закрыт растянутым бараньим пузырём. Мне стало даже интересно, что в такой богатой семье нет оконного стекла.
Возможно, арабам стекло неизвестно? Но такого не может быть! Здесь кварцевый песок пригодный к варке стекла лежит всюду прямо под ногами. Значить стекло, они все-таки варят. Может быть, стекло дефицит? Мои мысли окончательно запутались, и стал думать о том, как мне придётся здесь жить. Надо как-то использовать тот случай, что они меня приняли со всеми почестями за спасение Ахмеда. Однако, лично для меня нищенская свобода дороже чем жить в благополучные неволи.
Мне всё равно надо как-то выйти из создавшегося положения и вернутся обратно домой. Надо присмотреться к арабской семьи, приютившей меня. По всему видно, что Ахмед порядочный человек и уважает мужскую смелость.
Ему, примерно, лет пятьдесят. По возрасту, Ахмед мне в отцы годится. У него, вероятно, очень большая семья? В такой семье детей уважают. Придётся мне побыть, хотя бы временно, в качестве приёмного сына.
Дальше время покажет, как мне здесь быть. Если только Ахмед к утру не передумает и не превратит меня в своего раба. Откровенно говоря, это мне до сих пор не понятно.
Зачем Ахмед меня купил у турок? Может быть, эти обстоятельства на горном перевале изменили его намерения? Очень плохо, что не знаю арабский язык, то уже все давно бы здесь знал о себе.
Так и заснул в размышлениях. Спал долго и крепко. Ничего мне не снилось. Проснулся от сильной жары, которая проникла в мою комнату. Меня утром никто не будил.
Проснулся сам. Вышел во двор и удивился. Солнце стояло в зените. Так долго спал, впервые за много лет. Мне даже как-то неудобно было.
– Гурей! Салам алейкум! – улыбаясь, приветствовал Бахтар, с поклоном, приложив руку к сердцу.
– Алейкум, а Салам! Бахтар! – ответил, на его приветствие с поклоном и прижал руку к сердцу.
Бахтар весьма удивился моему знанию арабского обычая. Но их обычай совершенно не знал. Так приветствуют друг друга мусульмане всего мира, в том числе и жители Кавказа, среди которых воспитывался и рос.
Вот только на арабском языке не мог объясниться с Бахтаром. Мы пожали друг другу руки. Пошли под навес, где мне на небольшом настиле приготовили еду. Прежде чем садиться кушать, тщательно вымыл руки и лицо. Полотенце мне подала девушка удивительной красоты. Совсем не прикрытая чадрой, она была рядом со мной, как среди своих братьев, от которых с детства нет необходимости скрывать лицо.
7. Прекрасная Лейла.
Мужчины женщин любят не только за красоту, а также за разум. Наблюдая за девушкой, сделал вывод, что она ни только красива, но и умна среди своих многочисленных братьев и сестёр. Независимо от разности в возрасте братьев и сестёр в отношении к этой девушки, всё прислушиваются к её советам. Она как маленькая хозяйка в своей многочисленной семье.
Буквально обезумел от её красоты и ничего не мог с собой поделать. Она тоже смутилась. Мы стояли так друг против друга пару минут. Ни давал церковный обед не иметь интимной связи с женщинами, но если бы даже и дал, то не смог бы устоять перед такой девичьей красотой.
От неё прямо исходила какая-то магическая сила притяжения. Мы едва не коснулись рук друг друга. К нам подошёл Бахтар и забрал из рук девушки полотенце.
Она, смутившись, тут же ушла, а вытирался и через полотенце чувствовал манящий аромат её прекрасного тела. У меня от запаха её тела приятно кружилась голова.
Долго никак не мог прийти в себя. После еды сам напросился идти с Бахтаром. Мы взяли длинные палки и отправились на пастбище в горы. Здесь в горах все напоминало далёкое детство, когда с друзьями чеченцами ходил за отарой овец по горам Кавказа.
Вблизи нашего родового Старого хутора, который стоял на берегу речки Белка вдали от России. Километра за три от дома Ахмеда увидел огромное стадо коз и овец.
Бахтар сказал своим, двоим братьям, это было видно по их схожим лицам, чтобы братья ушли домой. Мы с Бахтаром остались с отарой, которая насчитывала несколько сот голов скотины.
Пасти отару помогали собаки и четыре пастуха. Вполне возможно, что пастухи наёмные работники или родственники семьи? Других пастухов вблизи отары не видел.
Однако пастухи и собаки справлялись с большим стадом овец. Бегать по жаре за отарой не приходилось. Собаки искусно делали свою работу. Собаки строго следили за порядком в стаде.
Козы и овцы мирно пощипывали травку. Когда какая-то паршивая овца или коза удалялась от стада, собаки тут же загоняли их обратно. Поэтому мы спокойно занимались своими делами.
Мне нужно было входить в тесный контакт с местным населением и познавать арабский язык. Попросил у Бахтара нож. На тюркском языке объяснил ему, что это нож.
Бахтар повторил за мной и сказал название по-арабски. Так начал учить арабский язык и учить своего друга тюркскому языку. Дружба наша крепла.
Вторую часть дня мы называли предметы на арабском и тюркском языках. Чтобы быстро не надоесть, друг другу, стал ножом вырезать различные узоры на своей пастушьей палке.
Бахтар с интересом наблюдал за каждым движением моих рук. Просил меня показать движение ножа по палке при резьбе. Резать узоры он не мог.
Меня научил резьбе по дереву мой дедушка Василий Ивлев, это мамы моей отец. Целыми днями сидел рядом с дедом. Мы постоянно с ним придумывали разные узоры резьбы.
В доме не было древесины, куда бы мы с дедом не приложили лезвие своего ножа. Постепенно наше увлечение с дедом перешло в промысел. К нам стали приходить сельчане и делать заказы на подарки к свадьбе, ко дню рождения, на новоселье и под новый год, а также к другим торжественным дням.
В основном мы с дедом вырезали стульчики, детские игрушки, вазы, сундучки и шкатулки, скульптуры животных и людей. Лучше всего получалось на мягкой древесине липы.
Постепенно мы научились резать на любой древесине. Бывали у нас изредка крупные заказы. Одному богатому казаку мы сделали резьбу об наличники дома и вырезали орнамент на больших воротах.
Затем был заказ на резьбу внутри и снаружи русской бани. Это купец из крепости «Грозной» привёз нам чертежи своей бани, и мы вырезали ему все, что он от нас попросил.
Такой заказ мы с дедом делали почти целый год. Нам хорошо заплатили. Так было до тех пор, пока не уехал учиться в Духовную семинарию. Дед больше не принимал заказы.
Говорил, что у него нет вдохновения на резьбу по дереву без своего внука.
Теперь мне через много лет пригодилось дедовское творчество резьбе по дереву.
С каждым движением лезвия ножа ко мне возвращались мастерство и вдохновение. Стал все искуснее резать пастушью палку, которая к заходу солнца превратилась в произведение искусства.
Отдал палку Бахтару. Он с трепетом взял резную палку и побежал показывать её чабанам нашей отары. Резаная палка долго переходила из рук в руки.
Кошары загона отары овец находились вблизи Медины. Когда начало темнеть, мы перегнали коз и овец в стойбище. Бахтар дал указание чабанам, которые пришли на ночное дежурство в кошары.
Чабанам показал резную палку. Бахтар говорил моё имя, при этом щелкал языком. Очевидно, это был наивысший знак восхищения к моей работе. Чабанам резная палка понравилась.
Все искренне завидовали ему с резной палкой. В дом мы вернулись с густыми сумерками, которые окутали все окружающие места. Нас сразу пригласили к ужину.
Был так сильно голоден, что едва помыл руки и лицо, как тут же стал уплетать бараний бульон с лепёшками. В это время резная палка переходила по дому из рук в руки. Все любовались красотой резьбы.
Насытившись, стал внимательно рассматривать семейство. Из стариков было двое. Оба совершенно седые, дед и бабка. Вероятно, что это родители Ахмеда?
Семь женщин в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Возможно, что это были жены и сестры Ахмеда? Пятеро молодых мужчин, которые не могли по возрасту быть его детьми, наверно, это его братья.
Маленьких детей было так много, что не мог их посчитать? В основном, это были дети от грудного возраста и до совершеннолетнего. Без всякого сомнения, то были дети Ахмеда.
Семья состояла, примерно, из пятидесяти человек. Конечно, это ни наш казачий род, который исчисляется сотнями человек, но не одна наша семья не превышает двадцати человек.
Так что Ахмеду есть, чем гордится за свою семью. Но представляю, как много проблем имеется в этой семье. Ведь всей семье надо было угодить. У каждого человека имеется собственный характер и личные интересы в жизни.
Раздумывая над проблемой семьи Ахмеда, вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Осторожно посмотрел по сторонам и увидел опять ту красавицу, которая подавала мне вечером полотенце.
Вся семья была занята разговором о моей резьбе, лишь она сидела в стороне и внимательно разглядывала меня. Тоже стал рассматривать девушку.
Ей было лет семнадцать. На ней шёлковое платье, которое прекрасно выделяло фигурку девушки. Под платьем была какая-то ткань, вроде ночной рубашки или подкладки.
Но даже эта ткань не могла спрятать заманчиво торчащих сосков её груди, от которой тело девушки резко сужалось в талии и расширялось обратно в бёдрах.
Попка девушки так прелестна, что мне страстно хотелось её потрогать своими горящими руками и прижаться к девушке всем телом. Возможно, что у девушки тоже было подобное желание, так как она смотрела на меня такими глазами, что чувствовал, как её размышления проникают в мой разум и поглощают всего меня?
Совершенно не владея собой, стал медленно подниматься и словно под гипнозом передвигаться в сторону к девушке, которая тоже направилась ко мне.
– Лейла! – вдруг, совсем неожиданно для меня, услышал, женский голос с другого конца двора.
Девушка встрепенулась и мигом исчезла среди своих многочисленных родственников. Теперь точно знал, что избранницу моего сердца зовут Лейла. Какое это было прекрасное имя!
Такое имя может носить, лишь ангел воплоти. Ни стал больше терзать себя мыслями об этой девушке, сразу же отправился спать в свою комнату.
В этот раз проснулся с первыми петухами, которых тут не было, это подумал так, к слову, как принято говорить на Руси. Женщины семьи хлопотали по хозяйству.
Доили коз и верблюдов. Готовили завтрак на всю семью. Женщины не обратили внимания на моё присутствие. Словно был одним из многочисленных представителей семьи, которые становятся самостоятельными с первых своих шагов.
Так как за ними смотреть некогда. Дети представлены сами себе. Фактически, сами дети занимались воспитанием своих младших братьев и сестёр.
Слабые дети умирали, а сильные оставались жить. Все также как у мусульман Кавказа. «Бог дал – Бог взял». Кто самый сильный, тот и выжил. Вполне естественный отбор в природе.
Следом за мной во дворе стали появляться и остальные члены семьи. Проснулся и Бахтар. Мы с ним поздоровались по мусульманскому обычаю и принялись завтракать.
Сразу после завтрака мы отправились в кошары. Надо было выгонять отару овец и коз на новое пастбище в горы. Перед выходом из двора обернулся и увидел Лейлу.
Она буквально сверлила меня своим взглядом. Незаметно помахал ей рукой. Лейла озарилась прелестной улыбкой и тоже помахала мне осторожно своей изящной ручкой.
У меня сразу от радости сильно закружилась голова. Появилась надежда, что мы когда-нибудь с ней сблизимся по любви. Когда стадо мирно разбрелось по сочной траве и собаки улеглись дремать в кустарниках, на вершине холма под дерево собрались все чабаны.
Чабан постарше, принёс пастушью палку и протянул её мне. Сразу понял, что от меня требуется. Тут же принялся наносить метки резьбы узоров. К обеду палка была готова.
Было, принялся резать новую палку, как, вдруг, издали увидел Лейлу. Она шла в сопровождении своих братьев и сестёр. В руках компании были узелки с продуктами.
Мне сразу захотелось кушать. За работой как-то и не подумал о своей пище. Но теперь мне хотелось так сильно кушать, словно, ни ел много дней.
Лейла ловко расстелила кусок ткани и положила на неё продукты. Она жестом пригласила нас к обеду. Мы чинно расселись вокруг ткани и принялись за еду. Пока мы ели, Лейла не отводила от меня глаз. Привык к присутствию Лейлы и незаметно подмигивал ей.
Девушка приятно улыбалась и тоже украдкой подмигивала мне. Так общался с ней до конца нашего обеда. Словно мы оба знали друг друга с самого детства.
Когда обед закончился, Лейла поднесла мне кувшин козьего молока. Как бы случайно коснулся её руки. Она не отдёрнула руку, а только вспыхнула от волнения.
Тогда сам осторожно убрал свою руку с её руки, но волнение девушки осталось в моей душе и прокатилось по всему моему телу. Страстно выпил кувшин молока.
Даже не подумал, что другим чабанам тоже хочется пить молоко. Мои переживания о молоке были напрасны. Дети принесли каждому чабану по кувшину молока.
