скачать книгу бесплатно
* * *
Встретиться всей компанией договорились там, где нужно было сворачивать с федеральной трассы в сторону. Дальше дорога постепенно, десятками километров углублялась в тайгу, где ждала их река. Путь до конца знали только Саша с Борисом.
На условленное место Саша с Настей приехали первыми. Они остановились на широкой обочине. Вышли из машины в начинающийся зной. Тут, в стороне от магистрали, было почти тихо. Гул проносящихся машин остался вдалеке.
По бокам дороги расстелился широкий луг. Спокойствие и совсем другие звуки царили здесь. Гудели тяжёлые шмели, склоняли к земле последние усталые цветы. Крошечные юркие птички порхали то тут, то там среди высокой травы. Щебетали на все голоса о любви к лету, будто от жаркого солнца легкомысленно уверовали в его возвращение. Кузнечики вторили им и старались изо всех сил: то протяжный шелест, то настырное стрекотание, то грубый треск наполняли горячий воздух со всех сторон, сливаясь в непостижимый оркестр.
Саша осторожно спустился по камням крутой насыпи, шагнул в траву, доходившую до пояса, да так и остался стоять, поглядывая по сторонам. Немыслимый аромат разогретого увядания кружил голову.
Причудливо-ветвистый кверху, многоголовый, то белый, то голубоватый тысячелистник источал здесь свой неповторимый аромат. Что ему конец лета, он умудрялся цвести до самых морозов. А вот полынь уже почти отцвела совсем. На стеблях её вдоль посеребрённых листьев гроздьями прикрепились бесчисленные светло-зелёные семена-шарики. Полынная горечь повсюду висела в воздухе стойкой пеленой, намекая всему живому на своё неоспоримое превосходство. Высокомерным равнодушным одиночкой торчал местами облезлый репейник с огромными волнистыми листьями, обычный лопух. На твёрдых, ребристых стеблях его, расходящихся в зонтики, уже красовались коричневато-фиолетовые липучки с крючками, которыми так любит бросаться ребятня. Весело и безнаказанно колосился повсюду бодяк – скверный сорняк, образуя местами почти непроходимые заросли. Причудливо ветвясь, стебли долговязого красавчика держали на себе плотные багрово-сиреневые шишечки-цветки. Сейчас, словно маленькие папахи на головах крошечных горцев, их покрывали сверху пучки пуха, который должен был когда-то сорвать ветер и унести в неизвестность. Мелкие остролистые астры синими брызгами стелились низом и заявляли своё право под солнцем среди этих исполинов. Сотни видов плоских ниспадающих травинок с острыми и пушистыми краями, колосков, немыслимых кисточек, одиночных увесистых и мелких, похожих на гирлянды, шариков, крохотных и побольше жёлтых, красноватых, бело-голубых цветков, переплетаясь своими стебельками, тянулись вверх, преследуя одну заветную цель – стремление к солнцу.
– Давай Пирата побегать отпустим, пока все собираются? – крикнул Саша Насте, которая осталась стоять возле машины. Он указал рукой на пса, высунувшего голову в окно задней двери и неотрывно следившего за каждым шагом хозяина.
– Ой, Саша, ты что?! Дорога же здесь! Как без поводка-то? Он невероятный неслух! – ей не понравилось, что предлагал муж.
В городе на прогулках без поводка пока не обходились. Собачонок был ещё маленький и нёсся сломя голову не пойми куда.
– Не волнуйся, я его в поле уведу, – Саша улыбнулся жене.
Подняв руки, он пошёл спиной вперёд в неистовство лугового разноцветья.
– Да и не ездят по этой дороге почти. Давай, выпускай!
Настя открыла дверцу машины и Пират, который уже давно не находил себе места, в один прыжок очутился на краю насыпи, а дальше почти что кубарем покатился вниз. Родной отец уходил не пойми куда, и его срочно нужно было догонять!
– Аккуратнее ты, оглашенный! Ноги побереги! – встревоженно крикнула вслед ему Настя, но пёс уже стрелой нырнул в травяные заросли и исчез там. Только колыхалась высокая трава, обозначая, что в ней кто-то есть.
Саша побежал прочь, размахивая руками словно крыльями. Он предлагал собаке подурачиться. В этом смысле можно было особо не усердствовать, Пират незамедлительно всё понял. В один миг низким намётом он настиг хозяина, бросился на грудь и тут же отпрыгнул в сторону, прильнув к земле. Вдруг он скакнул далеко в сторону, прижал уши и понёсся зигзагами прочь, очевидно, полагая, что теперь пришла очередь догонять Саше.
– Насть, а что там у всех? Кто и где едет? – Саша бросил беготню под палящим солнцем и потихоньку повернул к жене. Носиться за Пиратом было ещё той забавой. – Я Борьке позвонил, он сказал, что через пятнадцать минут будет уже.
– Романовы вот прямо чуть ли ни здесь. Мол, гаишники их остановили, так бы не опоздали, – Настя как раз опустила телефон и сунула его в карман. – Кичамовы – ещё полчаса говорят…
Саша вскарабкался по отвесной насыпи к машине и оглянулся. Пират устроил в поле азартные раскопки, быстро переключив свой интерес на мышиные норки.
Получилось так, что практически в самый последний момент к компании решили присоединиться Настина младшая сестра Наташа с мужем Ромой. Тоже как-то нежданно загорелись идеей! А Юля с Юрой – давняя подруга с мужем – они были в списках приглашённых как раз таки с самого начала. Вот они-то, Кичамовы, и опаздывали сейчас.
Наташа с Ромой и Борис подъехали почти одновременно.
– Ты когда машину поцарапать успел? – спросил Саша Борю, обнявшись с ним в знак приветствия.
Длинная и широкая борозда с белыми ломаными полосами растянулась на его автомобиле почти через весь кузов, повредив двери и задев заднее крыло. В целом вся композиция напоминала заснеженные горные вершины на картине Куинджи.
– Ай, не спрашивай… С автобусом притёрся на дороге. Говорят, что могут и не выплатить страховку, поэтому буду привыкать так ездить.
Чтобы не терять попусту время, нужно было подумать, какое место выбрать для стоянки. Совещались Саша с Борисом. Остальным было всё равно. Никто из них никогда раньше не был на этой реке.
– Можно в Минушку уехать. Потом вправо перед деревней и до самого берега. Там лагерем встать. Место хорошее. Яма есть глубокая, как раз нашим берегом. А чуть ниже походить по воде можно. Мелко и сливов полно. Как сам думаешь? – Саша, присев, держал за ошейник Пирата, который уже прибежал с поля и тут же начал было скакать кругами и сердито гавкать на незнакомых ему людей страшноватым басом.
– Шура, а если погода поменяется? Я смотрел прогноз. На ночь в Ирбейском районе дождь обещают. Как мы тогда завтра в ту гору подниматься будем? – Боря достал из пачки сигарету, чиркнув спичкой, быстро сделал ладони лодочкой и тут же, выпустив оттуда голубой дымок, глубокомысленно продолжал. – Ты же помнишь эту дорогу? Если она мокрая, там деревенские мужики даже на тракторе буксуют.
Так и есть: был там затяжной, довольно крутой и извилистый подъём. По пути туда это был спуск, Саша это знал. Борис имел в виду возвращение домой. Неожиданный дождь облил бы земляную колею, расквасил её и сделал бы неприступной для легковушек, факт. Понадеяться на авось и угодить в западню действительно было бы необдуманным поступком с их стороны. Неразумным риском. Тут Боря оказался прав полностью.
– Точно говоришь, дружище! Как я сам сразу не сообразил-то? Там можно надолго засесть, вдруг что… Объезда нет в помине, кругом тайга. Я помню… Давай, руководи тогда, на то ты и главный среди нас здесь. Что предлагаешь? – Саша отпустил успокоившуюся собаку и поднялся, отряхивая руками колено.
– Давай в Посадском встанем? Если деревню проехать, поляна есть хорошая. Берег нормальный там, ровный, лодку спускать на воду не трудно и, опять же, палатки ставить удобно будет. Не то что на камнях, – рассуждал Борис, зажав сигарету в углу рта.
Саша, не зная, что можно возразить, только пожал плечами и согласно кивнул. Это место ему самому было почти не знакомо. Разницы особой для себя он не видел. Смущала близость деревни, да и только. В смысле, что не совсем дикий уголок, и не более. Но тайга и река там имелись, а в таком случае споры затевать сейчас было бессмысленно.
– А, вот и все в сборе, наконец-то! – воскликнул он, обернувшись, и потирая радостно руки. К ним приближался Юрин автомобиль.
– Шура, поехали сразу. И так задержались уже. А ещё сотню километров мотать, – Борис щелчком избавился от окурка, повернулся и зашагал к своей машине.
Саша послушно махнул Юре, чтобы тот ехал дальше, а сам тоже быстро уселся за руль.
Впереди была запланирована ещё одна короткая, но важная остановка. В Ирбее, до которого оставалось сорок километров. Собирались запастись там наивкуснейшим деревенским хлебом на два дня. Специально не брали его из города. Саша с Борисом по традиции делали так всегда. Хлеб этот, необычайно ноздрястый и пышный, славился отменным вкусом на всю округу.
* * *
Ирбей раскинулся преимущественно на левом берегу реки Кан, пологом и пойменном. Это был большущий районный центр с древней, более чем трёхсотлетней историей. Вид на него открывался неожиданно, после того как дорога, плавными изгибами пронзающая волнистые поля с редкими перелесками, вдруг взмывала на высокий холм.
Зажиточное село поблёскивало разноцветными металлическими крышами и стеклом, кое-где напрочь утопая в зелени деревьев. Резные аккуратные палисадники ладных домов топорщились кудрявой черёмухой, капризной сиренью и статной рябиной, во множестве развесившей сейчас на своих ветвях маленькие пожары.
Жизнь в населённом пункте кипела во всех разнообразных проявлениях. Спешили куда-то машины и автобусы с людьми. Чуть в стороне, постукивая колёсами тяжёлых вагонов на рельсовых стыках, медленно тянулся, казалось, бесконечный состав, нагруженный углём. Хотелось остановиться и просто наблюдать за тем, как прямо тут же, рядом с домами, в небольшой запруде у тонкого ручейка, вытягивая вверх длинные шеи и хлопая сильными крыльями, плавают белоснежные гуси.
– Какое огромное село, Саша, – Настя смотрела по сторонам.
– Ну ещё бы! Это же административный центр целого района, дорогая. Здесь всё, как в городе: куча магазинов, исполком, школа, полиция. Вот это, к примеру, больница у них, – Саша указал на трёхэтажное панельное здание в окружении высоких сосен и берёз. Две белые машины «скорой помощи» с красными крестами стояли рядом на квадратной заасфальтированной площадке.
…Хлеб из деревенской пекарни оправдал все возлагавшиеся на него надежды: он оказался горячим, румяным и трескуче-хрустящим…
* * *
– Ничего себе, река широченная здесь! – воскликнула Настя, когда машина въехала на мост через Кан, разделявший Ирбей пополам. – Хоть на корабле плыви!
– Нет, милая, на корабле тут никак, быстро на мели очутишься. Не судоходная же речка, – Саша засмеялся. – Мы с Борькой и Серёгой много раз на Кане рыбачили, только выше по течению километров на тридцать.
Он внутренне порадовался, что на супругу произвела впечатление речка и, воодушевившись, с энтузиазмом продолжал:
– Тут же, видишь, какая штука: реки здесь горные, каменистые, с быстрым течением. Только глубины нет. Ну не то чтобы совсем. Не подумай! Ямы есть, конечно. Бывают по пять-семь метров, но это редкость. В основном мелко, а зачастую всё русло так и вообще можно по колено перейти. Особенно по маленькой воде, как нынче вот. Какой же тут корабль? Больше чем на дюралевой лодке или «деревяшке» не уплывёшь. И то, не успеешь глазом моргнуть, как на мель налетишь! Винтов перебьёшь подчас столько, что потом не захочешь той рыбы.
– Почему не захочешь? – недоумённо спросила Настя. Ей понравилась тема разговора, и всё было интересно.
– Да потому, что один винт до сотни долларов доходит. Люди иной раз по пять-шесть их за одну рыбалку гробят! Вот и посчитай сама.
– А зачем туда плыть, если там мель? – поразилась Настя. – Это ведь всё равно, что едешь в столб и не сворачиваешь, ну так же?
– Так и не так на самом деле, – Саша усмехнулся в ответ и с видом знатока продолжал. – Во-первых, не все же помнят назубок, где мелко? Чтобы всё знать до тонкостей, нужно здесь жить и пять раз на день плавать туда-сюда. Сама понимаешь, для остальных это нереально. А во-вторых, даже если ты знал и помнил, это ещё тоже не всё значит. У реки своя жизнь, она постоянно меняет русло. Сегодня здесь яма, через месяц – коса. Вот и налетают люди! Река есть река. Поэтому мы с Борькой мотор с водомётом взяли. Устройство такое специальное, которое воду засасывает и из себя выбрасывает с огромной силой. Вот эта струя и толкает лодку вперёд. Здесь хитрость в том, что для захвата воды не нужна большая глубина. Пять-десять сантиметров необходимое жизненное пространство, можешь себе представить? А у винта в разы больше! Получается неимоверное преимущество по проходимости. Плыви почти что везде, где нравится!
– Хорошо, а почему тогда те люди винты используют на своих моторах? Почему все не делают, как вы?
– Я вижу в тебе задатки настоящей рыбачки, дорогая, – Саша искоса уважительно глянул на жену. Он даже не ожидал от неё подобных вопросов.
– Когда есть плюсы, не обходится без минусов, конечно, – продолжал он. – На винте быстрее скорость и выше мощность. Больше груза поднять можно по реке. Расход топлива существенно меньше, опять же. Это очень важно для кого-то. А мотор с водомётом сразу тридцать процентов сил своих теряет. Ещё бензин при этом хлебает, как бык помои. Вот и выбирают люди, кому что по душе. Мы с Борей прикинули, что для нас важнее, чтобы по реке ходить, где захотим. На таких маленьких речках это преимущество важнее всё-таки. Я тебя сегодня покатаю, сама увидишь. Смотри, а сейчас кончается асфальт.
Их машина, качнувшись, спрыгнула с гладкого покрытия, и тут же тихий шелест колёс сменился на тряску и глухой стук подвески о гравийную насыпь. Саша сбавил скорость, посмотрел в зеркало заднего вида: за ними заклубились облака красно-жёлтой пыли от горельника вперемешку с гравием, выстилавшим лесную дорогу. По ней теперь предстояло добираться до самого места.
– Ещё почти сорок километров так ехать будем. Окна надо закрывать, дорогая, а то потом салон за день не отмоешь. Я уже проходил это. Немножко лучше потерпим жару, ничего. Пират тоже потерпит, он же мужик у нас! – Саша мельком бросил взгляд на пса, которого, по всей видимости, ничего не беспокоило и так.
– Ладно, конечно потерпим, надо так надо. Саша, послушай, а почему названия здесь такие странноватые: Кан, Кунгус, да и Ирбей тоже? Вроде как не русские, что ли? – спросила Настя, возвращаясь к прерванному разговору.
Саша одобрительно посмотрел на жену:
– В точку, дорогая! Умница ты у меня! Я тоже это раньше сразу заметил. Это татарские слова. Они ещё с древних времён до нас дошли. Здесь же везде веками татары были, их империя. Я интересовался переводом. Любопытно стало. Так вот послушай. Кан означает кровь. Кунгус – солнечный. Ещё неподалёку течёт река Агул, так вот это переводится – яд. Почему такие названия, непонятно, но романтично, согласись? А вот что означает Ирбей, тоже бы хотелось узнать, но у меня разобраться не получилось. Смотри, первые три буквы «ирб» означают «муж». Когда добавляется «е» – «ирбе», то это уже «родинка». А если последнюю, и краткую, подставить, то вообще не переводится. Тупик. Возможно, что особенности старого диалекта, не знаю. Сколько веков-то прошло, у-у-ух! А ты меня слушай да по сторонам смотри. Вот это уже самая настоящая тайга кругом!
Он кивнул головой на подступившие вплотную к дороге громадные деревья. Величавые сосны на прямых, как стрелы, могучих стволах возносили до небес пушистые и раскидистые кроны. Застенчивые мрачновато-зелёные долговязые ели развесили на своих лапах причудливые лохмотья и плети мохнатого серо-голубого лишая, как видно, помышляя, что такой наряд им к лицу. Берёзы корявыми и длинными остовами, напоминавшими шеи доисторических гигантов, уходили гнутой тяжестью в непостижимую высь.
– Дикие, почти непроходимые места. Мох – иной раз до колена проваливаешься. Глухомань кругом. Здесь в деревнях медведи выходят из тайги запросто так! Лось, марал, косуля, глухарь – любого зверья и птицы полно. Зайцы, барсуки, волки – всё есть, – произнёс Саша и искоса, пряча улыбку, украдкой глянул на жену.
– Ой! – глаза Насти округлились. Она невольно прижала руки к груди и, неподдельно встревожившись, повернулась к мужу. – Это же страшно-то как, Саша? Волки, медведи… Не дай Бог!
Саша посмотрел на супругу и, нахмурив брови, изобразил потерянную обречённость на своём лице:
– Так оно всё и есть, любовь моя. Права ты… Жуть жуткая! Ужас тихий! Все люди здесь в постоянной опасности, и жизни их висят на волоске…
Он замолчал, насупившись, и, поджав губы, словно бы его охватила тоскливая безнадёга, стал смотреть только вперёд на дорогу. Жена не сводила с него обеспокоенных глаз.
Вдруг он неожиданно просиял и хитро подмигнул ей:
– Но это все люди, кроме нас! А с нами же мужественный охранник! Он порвёт всё зверьё и швырнёт к твоим ногам, милая!
Настя поняла, что муж смеётся над ней. Лицо её сразу облегчённо просветлело, а сама она только и смогла, что с упрёком покачать головой. Всё же на радостях, подхватив шутливый настрой мужа, обернулась и ласково потрепала пальцами щенка по загривку:
– Ага, как же! Будет бежать без оглядки впереди нас этот охранник, знаем мы таких!
– Смотри, малыш, мы уже почти приехали, – Саша показал рукой вперёд на деревеньку, крыши домов которой стали видны вдалеке из-за пригорка. – Но это пока ещё Благовещенка. До Ильино-Посадского тоже всего ничего осталось, километра три или четыре.
Въехав в деревню, они сразу почти остановились. Пропускали небольшое стадо коров, неторопливо бредущее прямо посреди дороги. Флегматичные животные не спешили освобождать путь. Позади семенил крошечный телёнок, смешно помахивая тоненьким хвостом из стороны в сторону.
– Что тут за люди живут, интересно? Чем они занимаются? – тихо и задумчиво произнесла Настя, с любопытством глядя в окно машины на деревенскую улицу.
– Как чем? Работы здесь хватает, моя хорошая. Землю пашут, скот растят. Детей рожают. Вон, смотри, – Саша кивнул головой на дом с синими воротами.
Там, на полянке перед калиткой, девочка-подросток в лёгком платьице держала за ручку полностью голого и чумазого малыша, судя по всему, едва начавшего ходить. Дети бросили свои дела и с интересом уставились на машину, которая медленно проезжала мимо. Карапуз при этом мусолил грязный палец во рту и смешно выпячивал вперёд круглый животик, пошатываясь на кривых своих ножках.
…Настя отрешённо смотрела по сторонам. Молчала. Она не понимала, что-то исподволь, но ощутимо нахлынуло на неё. Что-то… Ничем необъяснимое и беспокойное… Пришло откуда-то само собой. Непонятное волнение? Но от чего? Она не могла осознать до конца. Похоже было, словно повеяло из разогретой духоты холодной сыростью… Вдруг возникшая какая-то смутная тревога, что ли? Сердце тут же заколотилось, как пойманная птица в силках. Не разобравшись, Настя испугалась. Неожиданно и довольно сильно. Она перестала воспринимать всё, что было вокруг. Погрузившись в себя, не слышала ничего и просто замерла, вжавшись в сиденье.
…Не могла сейчас предполагать она, недоуменно глядя на пустую улицу, просто не помышляла, что ждёт её впереди совсем скоро. Она не знала, что уже вот-вот судьба, круто очертив вираж, с размаху швырнёт её в ужасную бездну, названия которой нет. Сведёт с людьми этой неизвестной глухой деревеньки, о существовании которой она раньше даже не догадывалась. И ещё со многими, кто протянет руку бескорыстной помощи и станет союзником в схватке с беспощадным страхом…
Заревел протяжно, с надрывом бык, задрав кверху огромную голову, хлестанул себя тяжёлым хвостом по курчавым бокам.
Настя вздрогнула, посмотрела, моргая, на Сашу. Тот что-то со смехом рассказывал. Она на время перестала слышать, что? Куда сейчас увели её мысли? Что за беспокойство прокралось исподтишка? Откуда взялось это проклятое предчувствие и невидимой тупой иглой больно упёрлось в сердце?
– …и мужик продолжает: я снимаю ремень, привязываю корове за хвост, поднимаю, значит, через перекладину вверх. Штаны падают, а тут входит жена… Вот ведь бывают же в жизни ситуации, которые невозможно объяснить! – Саша, поворачиваясь к жене, захохотал, хлопая ладонями по рулю.
Она растянула губы в улыбке. Качнула головой, прогоняя пугающие мысли…
– Через пять минут будем на месте. Нежность моя, где ты? – Саша осторожно потряс жену за коленку. – О чём задумалась?
– Я не знаю… Устала что-то, видимо… – Настя потирала виски. – Жара ещё эта…
– Конечно, моя хорошая, двести пятьдесят километров отмахали! Шутка ли? Но уже всё. Посмотри, мы у цели!
Лес после крутого поворота дороги внезапно кончился, отступил. Только теперь стало понятно, почему: внизу, среди отлогих берегов текла река.
Остановились. Над водой раскинулся блестящий новизной мост с голубыми металлическими ограждениями.
Подъехали остальные. Вышли из машин. Склонившись на тёплые перила, тихо любовались сверкающей гладью неспешного течения, уходящими вдаль сопками, которые покрывала тайга. Видно было другую деревню на той стороне. Единственной улицей прижалась она к реке. В небольшой протоке, ответвившейся от неширокого русла, уткнулись носами в берег несколько длинных деревянных лодок. Почти у каждой сзади был прикреплён мотор. Людей нигде не было. Только нарушали тишину вокруг невидимые птицы и слышалось, как на чьём-то дальнем подворье истошно надрывается во всё горло петух.
– Вода маленькая, – Борис свесил голову и плюнул сквозь зубы вниз.
– Вижу, – Саша глядел на оголившиеся берега и удлинившиеся косы, которые ещё недавно были дном. Небольшие галечные островки белели проплешинами даже посреди реки, там, где их раньше не было и в помине. – Но для нас это даже лучше, так ведь? Рыбу быстрее найдём. Эх, нам бы на жарёху да малость посолить. Зачем ещё? Больше и не нужно. Где вставать будем? Показывай.
– Поехали в конец деревни. Поляна там. На месте определимся, – Боря плюхнулся в машину и захлопнул дверь.
* * *
Решили обосноваться на живописном крутом берегу на краю убранного покоса. Место понравилось всем.
Большой луг вдалеке окружала тайга. К реке вёл обрывистый спуск, почти полностью заросший ивняком. Только прямо напротив предполагаемого лагеря откос был свободен от кустарника. Здесь поле, поросшее мягкой травкой, резко обрывалось почти отвесным трёхметровым яром к воде. Спускаться можно было без особого труда по нашедшей отлогий путь тропинке. С высоты этой небольшой кручи открывался замечательный вид на реку, которая сейчас, в полдень, манила прохладой и слепила солнечным отражением глаза.
Крайний деревенский дом остался всего в паре сотен метров позади. Сама деревня, как и улица, повторяла изгибы реки и казалась довольно большой. Но так было только на первый взгляд. Просто дома в ней стояли редко, будто сторонясь друг друга. Обитаемых из них было немного. Несколько. Больше половины, очевидно, оказались давно заброшены и утопали в бурьяне и крапиве по самые крыши.
Когда медленно улицей проезжали деревню, не встретили ни единого человека. Может быть, от этого показалось, что стёкла домов неприветливо смотрят вслед чужакам? Даже чёрный кот на какой-то скамейке изогнул спину дугой, выпучил жёлтые глаза, зашипел на незваных гостей и принялся угрожающе бить хвостом по сторонам.
* * *
Весело балагуря, выгружали вещи, смеялись и громко обсуждали дальнюю дорогу. Отличное настроение было у всех, не исключая Пирата. Он, высунув язык, носился за бабочками, совершенно ошалев от обрушившейся свободы. Саша забавлял Настю нелепой потешной походкой, уморительно при каждом шаге балансируя руками и задерживая ногу над травой, откуда зелёными брызгами, напоминая крошечный салют, разлетались по сторонам кузнечики. Специально делал так. Ему было жалко ненароком наступить на маленьких попрыгунчиков.
Жаркий августовский полдень во всю грудь дышал горячим зноем. Аромат свежего покоса густо пьянил хмельным духом, словно вокруг набросали благовоний. Где-то в кустах, в тени рассыпались переливистыми трелями невидимые птахи, устроив людям восхитительный концерт. Белый солнечный диск словно замер, переваливая свой предел, полыхал, хоть кричи! Пот заливал глаза, одежда липла к телу.
Саша взял ведро, спустился к реке. Отставил его в сторону, звякнув металлической дужкой. Присел, наклонился. Осторожно коснулся ладонями воды. Сразу ощутил движение и напор. Прозрачная сила толкала и гладила колючим холодом. Он улыбнулся и что-то неслышно, едва лишь приметно прошептал губами. Глаза были закрыты, а лицо его в это мгновение приобрело умиротворённое выражение, да таким и оставалось ещё какое-то время. Сейчас его никто не видел, и это было как нельзя кстати. Долго пришлось бы объяснять кому-то, поэтому он просто блаженно замер, предоставив это единение одному себе.
Дело было в том, что он суеверно ощущал, пожалуй, даже был уверен, что река живая. Он никому не говорил об этом, не видел смысла. Просто знал для себя, и всё. Любил и почти что боготворил её.
Наконец он свёл ладони в пригоршню и, несколько раз быстрыми движениями черпая воду, ополоснул себе разгорячённое лицо и шею, наслаждаясь прохладным упоением будто благословенным поцелуем. Не спешил уходить.
Подняв голову вверх, он прищурился и увидел, что на полыхающем небе то тут, то там уже начали громоздиться белёсые кучевые облачка, предвещая неизбежные перемены уставшей от зноя земле…
