Когда Жребий падёт на тебя

И вдруг Анализатор в размеренное, приносящее почти физическую боль гудение потерь моих бойцов добавил сигнал потерь вражеских. Минус один летун. Как?

– Приветствую тебя, Максим!

Гаш! Дорогой ты мой Гашпандрагуй! Пришёл на помощь! Аллилуйя! Ещё один минус летун. Четыре выща вступило в бой. Анализатор выдаёт какой-то дикий микс из гудков разных тонов. Мелодия смерти.

– Гаш, спасибо! Никогда не забуду!

И я бросаю себя вниз, к вражеским батареям. Сволочи! Они уложили ещё шестнадцать ребят!

Поверхность приближается. Растут передо мной две батареи из четырёх орудий. Представляю себе газонокосилку, что стрижёт газон и начинаю подчищать гадов. Анализатор взорвался гудками! Огонь прекратился, прекратились и наши смерти. Любопытно, как это выглядит со стороны? Носится какой-то волчок в розовом тумане по артиллерийским позициям, превращая в фарш прислугу, разбрасывая пушки, как игрушечные. За считанные минуты я расправился с артиллерией, а Гаш разгромил летунов, вот они валятся с небес. Минус шестьдесят! Вот тебе Хаким! Двести тридцать два твоих против моих двадцати трёх! Один к десяти. У тебя осталось двести семьдесят, у меня двадцать семь. Но теперь, когда у нас пять адских волчков, тебе придёт быстрый конец. Двадцать три моих бойца уже большая цена. Где ты, Хаким? Ношусь по полю, сшибая вражеских пехотинцев, ищу номера Первого.

Вот он, я рассмотрел его взгляд сквозь прицел базуки. Выстрел. Взрыв. Визжащий скрежет. Мой выщ подбит. Выскакиваю из него. Воздух вокруг пахнет гарью и плотью, несмотря на мои фильтры. Вот он, стоит, улыбается. Оделся как японский сёгун.

– Ну, здравствуй, Макс! Полагаю, тебе недолго осталось здравствовать. – ухмыляется, перебрасывает из руки в руку алебарду с длинным как коса наконечником, продолжающим древко. Нагината, а я безоружен, нет даже пистолета.

– Что, пришёл ко мне без оружия? – резко взмахивает нагинатой и тычет в меня, проверяя. Я легко уворачиваюсь.

– Знаешь, как приятно будет пошинковать тебя тонко-тонко, как сашими.

– Хаким, очнись! Твоему войску конец, – снова уворачиваюсь от выпада, уклоняюсь от замаха.

– На войско плевать, главное – тебе конец! – снова бросает в ход нагинату, – Долго у тебя так вертеться не получится. А я могу часами так упражняться. Нагината – моё любимое оружие.

Но откровения Хакима, как и его упражнения закончились неожиданно и даже смешно. Его погубило длинное копьё, как и длинный язык. Дело в том, что я перед боем, как всегда, поставил ЭКП-5 (Энергетическая Капсула Полусферическая, диаметр действия пять метров) на автоматический режим, чтобы не сажать батарейку. Хаким этого не знал, а я – забыл. Последний выпад Хакима оказался более результативным, его острие неглубоко вспороло мне щёку. ЭКП-5, посчитав это угрозой моему здоровью, сработал, а так как Хаким с его нагинатой был как раз в двух с половиной метров от меня, Энергетический Купол разрезал Хакима ровно пополам вдоль тела. Его глаза за мгновение приняли удивлённый вид, а потом передняя его половина рухнула к моим ногам, а задняя осталась прислонённой к невидимому, но твёрдому куполу. Весь внутренний мир Хакима с анатомической отчётливостью на миг предстал передо мной, потом хлынула кровь, отбросив останки назад.

Вот это да! Яркая смерть! О такой способности ЭКП-5 я не подозревал! Мне становится смешно от всей нелепости ситуации, нервы, натянутые как струны, немного отпускает. Колени дрожат, и меня выворачивает на переднюю половину Хакима. Анализатор говорит, что он триста двадцать девятый в списке потерь. Номер Первый погиб Триста двадцать девятым.

Оглядываюсь и вижу, что церберы, окружавшие место падения выща и поединка, бросают оружие, с ужасом вспоминая мощную магию, что разорвала их командира пополам. Кто-то пытается в меня стрелять, но я в безопасности. Они это видят и через минуту сдаются пачками. Только два броневика с рёвом носятся по полю, а за ними как зайцы скачут бронебойщики. Затем один останавливается, видя, что его сослуживцы стоят с руками в гору, его экипаж тоже сдаётся. А второго всё-таки загнали, и ударили с двух базук. После этого настала тишина. Злодейское войско потеряло триста тридцать три солдата. Я потерял двадцать три бойца. Я обещал им победу. Это победа!

Рыцарь

11 октября, 14:49

Когда Бабуля исчезла, я ощутил себя слепым. Куда она делась? Я уже полчаса иду один по реке. Зато теперь мне известно время – я снял часы с очередного «черныша» в маске. Ещё один патруль уже за чертой Булгаково. Что поразительно, я уже сбился со счёта своим трупам. Вероятно, из-за того, что они искусственные, как утверждала Бабуля. А может, из-за того, что я ни разу не видел их лиц, просто боты в компьютерной игре. Надо будет в следующий раз взглянуть, думаю. Офигеть! Следующий раз? Эй, бармен, ещё парочку?! Да, Ваня, как же быстро с тебя свалилась твоя пацифистская оболочка. Выкуклился, блин, мотылёк! Что делать? Без Бабули я остался без радара. Что случилось, у кого спросить? Варган? От мыслей о варгане пробирает дрожь: если я начну бренчать на варгане, мне сразу же представится возможность следующего раза. Но, кроме варгана выхода, действительно не видно. Поднимаюсь наверх, осторожно выглядываю из оврага. Понятно, откуда взялся давешний патруль: я прошёл какой-то небольшой хуторок в несколько дворов. Овраг изгибается и я, спустившись к реке, прячусь за склоном. Впереди ещё какие-то строения, они не жилые, но есть риск столкнуться с ещё одним патрулём. Сходить туда? Если кто-то есть, я обнаружу, а если нет, можно воспользоваться варганом.

Покидать овраг было всё равно, что раздеться на рынке, каждая клеточка поверхности моего тела ощетинилась волоском, я как батарейка. Электрошокер. Тихо, лишь белый шум от зарослей сухой травы в порывах ветра. Вздыбившиеся волоски, как антенны ловят опасность. Пока всё тихо. Половина пути до двух амбароподобных строений пройдена. Осторожно выглядываю поверх травы, стараясь не делать резких движений. Смотрю сквозь ресницы – и резкость выше и глаза не горят, как фары. По позвоночнику и конечностям бегают стада мурашек, чувствую, как волосы на загривке оттягивают воротник.

Вот! Тревога! Нос различил едва заметный запах горящего табака. Кто–то курит! Может голем курить? Хрен его знает! Испарина отгоняет мурашки. Что делать? Не возвращаться же назад! Мочить и этих? А если это мирные жители? Какие жители, комендантский час?! Если я вернусь и там, у реки начну варганить, они всё равно придут за мной. А что варган подскажет мне что делать, я уверен. К тому же им приказано взять меня живым. Пока я всё это думал, я бессознательно продвигался к амбарам. Сигаретный дым стал заметным. Угол одного из амбаров соприкасался со стеной кустарника вперемешку с высокой травой. Туда я и последовал, обходя амбар со стороны.

Опустившись на четыре опоры я, пригибаясь к самой земле, осторожно заглянул за угол. Вот, в пяти метрах стоит, курит. «Черныш» в балаклаве. Кто он там? Голем? Контрактник? Клон? Странно, что без собаки. Как меня вообще занесло сюда? Бабуль, ты где?

– Ты долго еще? – говорит курящий.

– Да … его знает! – отвечает приглушённый голос человека, который поднимает предельный вес в рывке.

– И что ты жрал такое?

– Да то же что и ты! Это, наверное, нервное.

– Лучше бы ты что-нибудь не то съел, честное слово. Ты с нервами поаккуратнее, а то в мозгах будут ковыряться.

– Да знаю я! Но ты же меня не выдашь?

– Я-то, конечно, не против. Но вдруг такая ситуация: враг в данный момент атакует, а ты на очке из-за каких-то нервов!

– Типун тебе на язык!

Вот блин! Что с ними делать? В сердцах, не помня себя, хлопаю ладонью по земле, и тут же меня обдаёт морозом: хлопок получился гулкий, как в барабан. Курящий бросил свой бычок, когда услышал этот хлопок и резко посмотрел в мою сторону. В тот момент, когда наши глаза встретились, они почему-то не были завешаны ресницами. Full contact. «Черныш» уже держит автомат наготове, а мой лежит на земле рядом. Я, по-любому, проигрываю во времени.

– Э, выходи! – командует он.

– Что там? – спрашивает приглушённый голос.

Мне ничего не остаётся, кроме как не дать ему возможности ответить. Натренированное тело действует само. В этот момент я отключаю разум, и вижу картину, которую рассказывал босс, когда время замедляется, а ты видишь себя со стороны. Я уже на выходе из-за угла с поднятыми руками, притворно споткнувшись, падаю набок, а рука привычно мечет нож. «Черныш» так и не понял, что произошло – мой коронный лишил его возможности понимать.

– Э! Что там? – снова этот голос. Подхожу к трупу, выдёргиваю нож из глазницы. Подбираю автомат. Сдёргиваю балаклаву. Кровь из глаза залила лицо. Не особо и разглядишь, кровища забирает на себя всё внимание. Иду на голос, что продолжает звать напарника и раздаётся из-за угла амбара. Голос ближе и теперь в нейтральный запах природы добавляются неприятные нотки. Чем ближе к углу, тем сильнее миазмы. А вот и он, бедняга, застёгивает штаны. Мне везёт. Глаза бедолаги вылезли из орбит, когда он оценил ситуацию.

– Вот же, б…, накаркал! – говорит он и хватается за автомат, освободив меня от угрызений совести.

Я стреляю раньше. Шлепки пуль, выпущенных почти в упор, и звуки выбиваемой из него жизни громче, чем мои выстрелы. Его отбрасывает назад, подхожу ближе. Надо же посмотреть ему в лицо. Брезгливо сдёргиваю шлем и балаклаву и, как ударенный током, отскакиваю от трупа не меньше, чем на метр. Передо мной, выпучив мёртвые глаза лежит босс! Максим! Меня прошибает мороз. И я начинаю ржать, чтобы заглушить страшный гул, что нарастал в ушах. Что это такое?!! Шатаясь, и продолжая истерично смеяться бегу ко второму. Заставляю себя успокоиться, врезав себя по щеке. Вытираю ему лицо балаклавой. И этот в облике Макса! Клоны? Клоны с Макса?! Офигеть!!!

11 октября, 14:51

Знаете, самое простое, что приходит в голову, чтобы охарактеризовать происходящее – какая-нибудь шизофрения, или ещё чего на непаханом поле психических заболеваний. Это же так на поверхности: если кто-то несёт бред, позвони куда следует. И упекут в дурку. Несмотря на то, что ты говоришь правду. Правды боятся все. Куда удобнее закрывать глаза на ложь, соглашаться, склонять голову, пряча глаза. Мои руки в крови, и это правда. Не важно, что это ксерокопии с Макса. Важно, что я легко скинул с себя свои прежние убеждения. Мало того, я тому себе тогдашнему ещё бы и морду набил, если бы он сейчас полез ко мне со своими (моими) убеждениями. Это же надо, сволочи, Макса размножили, чтобы свои тёмные дела творить! Ничего, блин, святого!

Беру варган. Сначала это произвольные звуки, без системы, ритма, чувства. Просто разогрев. Мне приятно чувствовать вибрацию, приятно извлекать звук и делать его единственно реальным. Я, конечно, отошёл от трупов клонов, дабы не портили ауру. Сел за дальним углом второго сарая, и, вот.

Я ускоряюсь в ритме, дёргая язычок, глубоко вдыхаю, делая всего себя резонатором варгана, мотом медленно толчками выдыхаю воздух из себя, нёбом изменяя тон. Несколько таких заходов, и дыхание с вибрацией приподнимают меня в другой мир. Он такой же, как этот, только теперь я начинаю видеть силуэт Бабули, то появляющийся, то исчезающий, как плохой сигнал в телевизоре. Так же и со звуком.

– В… ня, внучок, ты не бой… …иолетта–сволочь колду… …льное воздействие – мне не про… с тобой! Я рядом… …лавное – не дай Ви…ол…те-прос… тебя сжечь. Лучш… …тот момент …чить с собой. Её ритуал не до… состояться! Нарушь ритуал! Он будет на зак… …кат сегодня в восе… …ть двадцать три. В восемнадцать сорок пять – Пара… …ктик. Ты подумаешь, что …жно просто не прий… Нет, они всё равно най… т если не пятого, то …цать пятого.

Что? Это, наверное, Виолетта колдует, что плохо слышно даже с варганом. Бабуля кивает. Мне нельзя дать себя сжечь. Снова кивает. Что значит, не дать себя сжечь и нарушить ритуал, что будет на закате, в двадцать три минуты седьмого? Это уже вопрос решённый? Нет, крутит головой. Ладно, всё ясно: если я не приду, то они всё равно проведут ритуал. Кивает.

Руки тяжелеют, и варган вываливается из них. В голове мутнеет, потом проясняется, и я снова в мире, где колдует Виолетта. Бабуля опять исчезла. Наверное, я совсем близко. Мало того, всех моих убиенных будут искать. Они сейчас идут по моему следу из трупов. Они же знают, в какой сектор засылают ту или иную группу. Всё равно прячу максов в амбар. Кровь первого удалось засыпать пылью и мякиной, а вот второй наследил гораздо больше. Но решать этот вопрос некогда, нужно идти дальше.

11 октября, 15:26

Иду и чувствую, как тучи сгущаются надо мной. Хорошо, что у них нет собак. Может, собаки мешают им колдовать? В любом случае, их отсутствие не может не радовать. Река идёт вдоль деревни. Это уже Синявка. Вторая. За ней будет Первая.

Иду и думаю, что помогает мне оставаться в живых? Везение? Искусство? Бабуля? Или приказ взять меня живым?

Блин! Блин!!! Я за половину суток убил кучу людей. Вопрос, можно ли считать клонов людьми ставит меня в тупик. Как утверждает Бабуля, они – не люди. Действительно, как можно этих максов считать людьми? Человек – это творение Божье, а клон – творение человека. Так что, они – не люди. С этим разобрались. Кстати, очень успокаивает. Даже добавляет азарта. Точь-в-точь, компьютерная «стрелялка», только с настоящей отдачей, свистом пуль и миксом запахов поля, сгоревшего пороха, крови и внутренностей. Мне думается, что убей я настоящего человека, я бы сразу почувствовал. До ближайших домов около сотни метров. У въезда в деревню стоит чёрный фургон. Думаю, он здесь не один. Может, кто-то ближе. Очень не хватает Бабули. Хоть незримое, но плечо. Вспоминаю, как она раздражала меня в дороге своей непрекращающейся болтовнёй.

Мои мысли сейчас только об одном. Неужели убивать людей так же легко? И мой дед не рассказывал мне про войну только из-за того, чтобы во время его рассказов я не видел его жаждущего взгляда. А с каким сладострастием мой знакомый, прошедший Первую Чеченскую, напившись, рассказывал в подробностях, как они валили «чехов». Вот и я уже не боюсь, успокаиваю себя, что клоны не люди. Но, убийство есть убийство. Не зря у товарища Сталина была статья «за намерения». О чём я думаю? За мной висит хвост, а я думаю о всякой фигне!

Есть такая заповедь: не убий. И неважно кого. Не ты жизнь давал, не тебе и отнимать. Убийцы ставят себя наравне с Богом. А это неправильно. Только Бог может забрать жизнь. Потом эта привилегия перешла к царям, королям, а за ними – государству. А уж этот монстр на убийства не скупится. А ещё вспоминается Голливуд, где с такой лёгкостью гибнут персонажи. Это так прикольно – человеческая жизнь. Жизнь претерпела инфляцию.

И я сейчас иду и выкашиваю максов. Говорят, что этим я помогу какому-то мальчугану избавиться от проклятия, а ещё поддержу Алису. Тот мальчуган мне по барабану, А вот за Алису… я уже со счёта сбился.

Воин

– Это вы занятно придумали – вы́резать имена погибших на Древе Тапилуи, – говорит Джуш.

– Это не я придумал. У нас принято чтить имена погибших за правое дело, – говорю.

– Это с учётом того, что правым становится дело, которое победило. Проигравшие предаются забвению, даже если их программа была лучше.

– К чему вы клоните?

– Я ни к чему не клоню. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы спасли меня.

– Я тоже хочу поблагодарить вас за то же.

Гаш с Джушем и теми двумя погонщиками крагли, которых Гаш сделал союзниками, подоспели как раз вовремя, и спасли не только меня, но и будущее Тапилуи.

– Не стоит, право, – говорит Джуш, – ваше повторное появление у нас снова внесло в наш мир чувство нового. За это жизни не жалко. Чего только стоит ваша манера обращаться к уважаемому человеку во множественном числе. Как много в этом смыслов!

Мы с Джушем отдыхаем после спарринга на капитанском мостике сухопутного корабля. Это большой транспорт на воздушной подушке, точнее, на какой-то магической тяге, он летит, не касаясь земли. Дбар вмещает тысячу воинов. Наш дбар плывёт во главе войска, идущего на запад. Мы смогли собрать под свои знамёна больше сотни тысяч аускани и забулонцев-изгоев. И сейчас эта разномастная орда передвигается широким фронтом, поднимающим тучи пыли.

Гаш куда-то отлетел по делам. Орда требует контроля. Алиса спит в каюте. Я её почти не вижу. Она часто отсутствует. Говорит, что летает на Забулон. Рассказала мне, что умерла Эльса. Очень жаль. Но Алиса говорит, что этим Эльса только усилила её. Дай-то Бог!

– А вы неплохо владеете крачбаком, – говорит Джуш, запыхавшись.

– Это мышечная память. У нас это называется нагината, – смотрю на трофей, оставшийся от Хакима.

– Тоже очень поэтично. Только наш крачбак имеет наконечником обоюдоострый прямой меч, а нагината вашего врага заточена только с одной стороны и немного искривлена. И крачбак легко можно превратить в крач. Он отстёгивается.

Это интересно. Я беру нагинату и рассматриваю её самым тщательным образом, и это доставляет удовольствие. Полутораметровое древко представляет собой чёрное лаково блестящее дерево, будто свитое из лоз, впечатление, что это одеревеневшая верёвка. Венчает древко клинок в руку длиной, такой остроты, что разрубает на лету подброшенную ткань. Действительно, похож на самурайский меч, даже есть небольшая гарда. Думаю, Хаким не использовал бы какую-нибудь никчемную подделку. Это настоящее произведение искусства.

– Позвольте? – Джуш берёт из моих рук оружие, тоже осматривает его, делает какие-то движения, и в его руках остаётся только меч, и только древко. И тут он делает такое, от чего мои глаза лезут из орбит. Он убирает меч в древко как в ножны, потом разделяет древко, и извлекает из второй половины меч поменьше.

– А вот такого у нас нет, – говорит он, сам удивлённый тому, что у него получилось.

Вот это да! Из одного копья два меча!

– Как ты это сделал?!

– Это просто. Смотрите. Берёте двумя руками за рукоять. Чтобы было по паре-тройке витков между ладонями и гардой. Чувствуете, один из витков продавливается под мизинцем? Теперь поверните. В другую сторону. То же со второй половиной. Я ещё с детства так умел.

– Джуш, давай договоримся. Обращайся ко мне не «ты». А то, когда ты говоришь мне «смотрите», хочется обернуться и посмотреть, нет ли за мной ещё кого-то. Договорились?

– Договорились. У нас говорят: «схвачено» и обмениваются рукопожатием.

– Идёт, – говорю и жму ему руку, – Схвачено.

У меня в руках два меча. Всплывают явные японизмы «ката́на» и «викадза́си». Видимо, мечи. И это их названия, причём, только названия, я не знаю, какой из них – катана. Они лёгкие и очень острые. Мышечная память приводит их в движение, и я исполняю какое-то замысловатое ката. Зрелище не менее завораживающее, чем балет, что доказывает Джуш, с лицом ребёнка наблюдающий действо.

– Джуш, дружище, расскажи мне про ваш Забулон. От Алисы рапорта не дождёшься, да и устаёт она сильно.

– Что тебя интересует?

– Всё. К примеру, могут забулонцы так как я сейчас?

– Обращаться с мечом? Могут. Только, конечно, не так. Там закованный в броню увалень в три метра ростом с двуручным мечом в рост человека и рубит всё подряд. Твои сабельки ему на один зуб. Гвады. Генная модификация.

– И много таких?

– Кто же тебе скажет?

– Значит, увидим?

– Придётся.

– Они уже там, или их сюда забрасывают?

– И то и другое.

– Значит, пока мы будем биться, и гибнуть, они будут прибывать?

– Непременно. Пирамида – большой портал. Сразу может сто человек переправить или двадцать гвадов. С периодичностью в полчаса.

Да. Перспективка.

– Откуда же их столько?

– Рождаемость на Забулоне давно поставлена под жёсткий контроль. Магия обязывает. В последнее время всё происходит, в большинстве случаев клонированием. А бойцы вообще искусственные. Только самые лучшие – натуральные забулонцы, гвады.

Всё упирается в пирамиду. Уничтожив её, мы решим большое количество задач.

– И сколько их у пирамиды?

– Какая разница. Их будет больше на две сотни каждый час.

– Но нас больше сотни тысяч! Чтобы переправить такое же войско им нужно три недели. А мы уже близко к Разлому. А от Разлома уже три дневных перехода. Когда мы выступили за две недели до срока, мы уже выигрывали во времени целую неделю, на треть войска. Даже если они включили пирамиду наравне с нашим выходом.

– А крагли?

Крагли! Без выщей крагли – проблема.

– А конницы у них нет?

– Непарнокопытные вымерли пару тысяч лет назад.

Хорошо, что нет конницы.

– У нас нет животных крупнее собаки. На Забулоне пробовали вывести крупных псов, но они были патологически агрессивны. Несколько вырвались на свободу, были жертвы. Магические существа не живут долго, тем более на Аускани. Через пирамиду можно телепортировать только плоть и простые предметы. Можно пронести кольцо или меч, но нельзя – цепь или щеколду.

– Значит, те броневики, с которыми воевали против нас – местные?

– Совершенно верно. Это осталось после последней войны. С её окончания прошли семь веков.

– И они не могут перенести на Аускани свои технологии?

– Да. Не могут. Разве что подетально. Но на это у них не хватит времени.

– Я понял, о чём ты. Через атмосферу тоже не пробьёшься?

– Да. Слишком много мусора в атмосфере. Космолёты не долетают – гибнут.

– Сложно всё, проще говоря.

– На самом деле просто. «Плюс» и «минус», как в магните. На сколько кусков ты распилишь, или разобьёшь магнит, каждый из его кусков будет иметь два полюса. Электричество – там же: это разница между «плюсом» и «минусом».

– Рассказывай мне о Забулоне всё. У меня совсем нет информации.

– Забулон – мир магии. Там всё зыбко и ярко. Искусственный мир. После твоего первого явления пришёл новый бог Вайл. Он переселил своих адептов на Забулон, где уже обитали гвады, порабощенные Вайлом. Но были на Забулоне и те, которые поклонялись древнему Жау. Так существовало равновесие между Жизнью и Смертью. Теперь же баланс нарушен. Адепты Жау гонимы. Забулон в руках Вайла.

Ого! Чего они навертели здесь, «Ы» и Виолетта с дядей Витей! Да что они себе позволяют?! Сознание мутится при попытке охватить масштабы их деятельности. Так же, наверное, чувствовали себя очевидцы Нюрнбергского процесса. И против всего этого – Алиса и я с этой ордой. Когда я толкал речь о нашем преимуществе, я лукавил. Анализатор говорит, что общее количество людей орды превышает сто три тысячи, из них чуть больше половины бойцов. Остальные – семьи, которым больше некуда было деться. Женщины, дети. Я не знаю, как с ними управляется Гаш.

Что касается Виолетты с её проделками, они опередили нас минимум на двадцать лет. Земных. Тяжело со всем этим управляться. Но нет времени жалеть себя, к тому же, Алиса занимается куда более масштабными делами. Меня беспокоит, что моя орда – не войско. Именно, орда. Против нас будет стоять армия. Обученный убивать мегаорганизм. Гаш всё твердит мне, что я равен ему по уровню мага. Я ничего не чувствую, не вижу, не ощущаю. Думаю, это и к лучшему, кому-то из нас с Алисой нужно разгребать мирские проблемы. Алиса, будь она трижды королевой, не сможет вложить в головы этих самопальных партизан владение холодным оружием и тактике рукопашного боя. Если бы и я, как Алиса, или отсутствовал, или спал трупом, то мы бы сейчас не шли к Разлому. Я перестал видеть Дину.

Осматриваю горизонт. По обе руки протянулись крылья несметного скопления всевозможного транспорта от дбаров до полуразвалившихся автобусов и мотоколясок. Где-то я уже видел такую картинку. Безумный Макс! Mad Max55. Создатели фильма тоже что-то знали? Бурлящий коктейль эмоций переполняет меня. Безумный Макс – это я.

– Джуш, дружище, я поклялся идти вслед за Алисой и защищать её. Но куда всё это привело!

Джуш улыбается:

– Да, мой друг! Твоя жизнь увлекательна. Я даже завидую тебе!

Нашёл, чему завидовать!

– Помнишь, – продолжает Джуш, – я минуту назад говорил о магните? То же самое – Жизнь и Смерть. Борьба Добра и Зла. Не может быть Абсолютного Добра или Абсолютного Зла, по крайней мере, в наших мирах. Потому что именно в этой борьбе и есть смысл их существования. Битва Добра и Зла вечна. Тебе повезло сражаться на передовой. Поэтому я завидую тебе. В последние двести лет всех забулонцев заставляют входить в транс, пополняя магической энергией культ Вайла. Они лежат в летаргии по треть года. А в твоём случае, будет, что вспомнить у огня за чаркой свузи́у. Мне в частности. Неужели лучше корпеть над работой на чужого человека, или спать треть года? Я премного благодарен тебе за мою причастность.

Эх, Джуш, дружище, знал бы ты, что ждёт нас дальше! А то ведь вся эта мистика утомляет. Одно дело Алиса – она с детства такая, а я…

Разведка ничего не дала – техника перестаёт работать на подлёте к Разлому. Выщ – как ни крути, штука механическая, отказывает. Оттащив их от Разлома, потом можно лететь. Я сам не летал, но слышал доклады всех наших летунов. Все девять не пробивают магическую завесу Разлома. Джуш и Гаш летали и на моём – тот же негативный результат. Я в этот момент разрабатывал с нашими инженерами различные баллисты и катапульты. По сути, они – тоже механизмы, но, собрать катапульту из немногочисленных деталей гораздо легче, нежели броневик или винтолёт. Зачатки технологии. Надеюсь, они сработают. Всё сложно.