Подкидной агент

– Донья Катарина!

– Что ещё? – недобро взглянула Катя на прервавшую её размышления служанку.

– Какой-то сеньор спрашивает дона. Говорит, старый знакомый.

«Это любопытно. Давненько никто из незнакомцев Стархом не интересовался». – Зови!

Глава шестая, в которой говорится о том, что не всякий бывший враг – враг, и не всякое трудно решаемое дело так уж трудно решить

Постарел, конечно, но узнать можно. Её бывший куратор полковник Муромов. «Ах, тварь…»

– Я же просила вас никогда не попадаться мне на глаза!

– Когда, Катя, это всецело зависело от меня, ты знаешь, оно так и было. Может, поздороваемся? Здравствуй, Катя!

– Значит? – не ответив на приветствие, Катя вопросительно смотрела на старика.

– Значит. Катюша, значит, – кивнул Муромов.

– Но почему ты спросил не меня, а Старха?

– Потому что поручение, с которым я прибыл, касается только его. Где он, кстати?

«Так не бывает, чтобы желание исполнилось, когда я его ещё до конца и не домыслила», – подумала Катя, но так случилось и это заставило её поменять отношение к гостю.

– Не близко, но и не слишком далеко, – уже вполне дружелюбно ответила она на последний вопрос Муромова. – Да вы проходите. Сейчас накроют стол, – Катя позвонила в бронзовый колокольчик, – посидим, побеседуем. И… здравствуйте!

**

За рулём сидел Муромов. Он заверил, что хорошо помнит дорогу к ранчо, откуда в своё время лично увёз Старха и Светку.

На то, что ранчо без земельного надела никакое не ранчо, Кате было плевать, так именовать бывший охотничий домик Кардосо ей было удобнее. Да и мысли расположившейся на пассажирском сидении женщины были далеки от рагвайских реалий.

«Всегда опасалась весточки с родины, а она, поди ж ты, оказалась в цвет желаниям. – О том, что приедь Муромов на день раньше и не было бы ссоры с мужем, она почему-то не думала. – Теперь не надо напрягать отношения со Стархом и доводить их до разрыва. Можно даже пойти на примирение, но с намёком, что лучше им разумное время пожить в достаточной отдалённости друг от друга. Так Старх скорее примет предложение Москвы, что развяжет ей руки в осуществлении своей сексуальной фантазии. Когда каждый покончит со своим делом, можно будет подумать о дальнейшей судьбе их брака».

– Кажись, подъезжаем.

Катя вгляделась. Впереди в обрамлении деревьев маячила усадьба.

**

Старх сидел под навесом, отхлёбывал из жестянки пиво и лениво размышлял о том, стоит ли приготовить на обед что-нибудь горячее, или же вновь обойтись одними консервами, когда на горизонте показалось облачко пыли.

«Прям как в тот раз, когда мы тут со Светкой загорали, – подумал Старх, отрывая зад от сидушки, – И кто на сей раз пожаловал?».

Когда машина затормозила, казалось на том же месте, и из неё вылез всё тот же Альварес-Муромов, Вяземскому пришла мысль: а не словил ли он, снимая стресс, белочку? Но следом за Муромовым из джипа вылезла Катя. Оба-два они направились в сторону Старха, а у него самого мысль о белочке сменилась другим нехорошим предчувствием.

– Вот что, мужички, – Катя критическим взглядом осматривала помещение, – попейте-ка вы пивка на свежем воздухе, а я тут приберусь да изображу чего-нибудь покушать.

Для начала Катя осмотрела дом. Полностью деревянное строение начиналось с прихожей, откуда вело два входа-выхода: прямо дверь в кладовку, рядом с дверью влево уходил коридор. Коридор заканчивался дверью в комнату. Дверь в другую комнату находилась напротив ниши, в которой стоял длинный узкий стол, газовый баллон, подключённый к стоящей на столе плите и неработающий холодильник с приоткрытой дверцей. На всякий случай Катя в него заглянула – пусто. Вполне ожидаемо. Ведь со слов Хосе сюда год никто не заглядывал, а в джип, на котором приехал Старх, Кардосо помимо пойла велел загрузить воду, галеты и кучу всяких консервов. Всё это Катя обнаружила в кладовке, а ещё муку, крупы и соль. В коробочки, которые вместе с посудой заполняли полки на стенке над столом, Катя до поры заглядывать не стала, не сомневаясь, впрочем, что найдёт там все необходимые специи. Итак, из свежих продуктов в наличии было только то, что она захватила с собой. Негусто, но на одно приличное застолье хватит, а большего, она надеялась, и не понадобится.

С уборкой Катя справилась быстро, ведь побороть пришлось лишь толстый слой пыли, да небольшой срач в комнате, где обосновался Старх. Старх… Пока руки занимались привычным делом, Катя думала о муже. Никогда она не знала его таким, каким увидела, вылезая следом за Альваресом из джипа. Небритый, взъерошенный, с настороженным диковато-тоскливым взглядом. Ни дать ни взять пёс, которого хозяин вытянул вожжой по хребтине, не объяснив толком, за что. Выгони его теперь из дома – поскулит у закрытых дверей, а потом убежит. А дальше как карта ляжет – может и не вернуться. А если отругать как следует: до чего, мол, ты, паскудник, хозяина довёл, а потом приласкать – простит обиду, правда, долго потом будет шарахаться при резком взмахе хозяйской руки. Но так то пёс, с мужиком оно по-разному повернуться может. Впрочем, метода схожа: в том, что я на тебе сорвалась, виноваты мы оба: ты – сильно и я чуть-чуть. Но я готова сей казус забыть, пусть и не сразу и если ты для этого очень постараешься.

**

Катя в домике хлопотала возле газовой плитки. – Совмещённый с бензиновым движком генератор, который Старх запускал исключительно по вечерам: света ради, да телевизор посмотреть, теперь не работал. Вполне хватало и дневного освещения. – Муромов и Старх сидели под тем же навесом. Количество пустых банок из-под пива, которые постепенно заполняли специально под это приспособленную картонную коробку, наглядно свидетельствовало о том, что разговор, видимо, давно перевалил экватор и близится к завершению.

… – Ну вот. Всё, что было мне поручено, я изложил – решение за тобой.

Старх прекратил мрачно тянуть пиво, отставил полупустую банку и перехватил глазами взгляд старого разведчика.

– Как думаешь, если откажусь, что будет?

Муромов не стал юлить, прятать глаза; плечами, правда, пожал.

– Да хрен бы его знал. Тут они, положим, тебя доставать не будут. Я имею в виду: мужика с ледорубом не пришлют. Затратно сие, да и дело того не стоит. А вот на родине, если там у тебя чего осталось, кислород могут и перекрыть. Ну и родне нервы попортить – это им, как чихнуть.

Вяземский кивнул – понятно, мол.

– Мужчины, стол накрыт! – крикнула с порога Катерина.

Старх всё так же молча встал и кивком головы пригласил Муромова в дом.

Хозяйка расстаралась и из ничего сделала почти что нечто.

– Вам не надоело пиво глушить? – нарочито бодрым голосом спросила Катерина. – Может за встречу чего покрепче, а? Я бы от вина не отказалась!

Старх поднялся и пошёл в кладовку.

– Ну что, успели поговорить? – шёпотом спросила Катерина.

– Я всё изложил, – пожал плечами Муромов, – только он…

Послышались шаги.

– Ясно, – кивнула Катерина. – Ты его сегодня больше не трожь.

Вошёл Старх, неся четыре бутылки: две виски и две вина.

**

Обида обидой, но женская ласка вкупе с алкоголем переборют любую хандру. Тем более Катерина все пошлые желания мужа знала наизусть. Не удивительно, что утром Старх захотел продолжения, а Катя и не возражала. Лишь потом негромко – за тонкой стенкой спал Муромов – стала выговаривать:

– Обидел ты меня, конечно, крепко. – Старх лишь вздохнул. – Но так и я тоже масла в огонь подливала. Вот только теперешнее примирение вещь, боюсь, хрупкая. А поломаем, второй раз можем и не склеить. Может тебе принять предложение Москвы, а? И сам развеешься и я охлыну, глядишь, и зарубцуется обида.

До завтрака Катя успела обменяться с Муромовым парой фраз.

– Думаю, ваша миссия увенчается успехом!

– Уже понял, – буркнул Муромов. – Полночи кроватью скрипели.

– Ну, звиняйте! – вспыхнула Катерина.

– Так разве я в укор…

**

Все оставшиеся до отъезда дни Катя держала мужа в лёгком напряжении. На людях не давала усомниться, что никакой размолвки и не было. Стоило им остаться наедине – Катя вводила в отношения нотку отчуждённости, а до тела допустила лишь в ночь перед расставанием. Супружеский долг исполнила по обязанности, без особого блеска. Утром, видя, что Старха что-то гнетёт, слегка злорадствовала, но и жалела мужа тоже. А тот пребывал в думах, иногда бросая на неё быстрый взгляд. Когда присели «на дорожку», так и вовсе ушёл в себя. А когда поднялся, сказал: – Ну, до свидания, что ли. Или всё-таки прощай?

Смотрел требовательно и тревожно. Катя его взгляд выдержала.

– Никаких или. До свидания!

Старх молча кивнул и был таков.

ДОРОГА В ТОТ КОНЕЦ

Глава седьмая, в которой Вяземский встаёт на тропу

«Как ребёнок не желает расставаться с любимой игрушкой океан не хотел отпускать судно, слегка штормил и плевался солёными брызгами. Огромный пассажирский лайнер, мерно покачиваясь на грандиозных качелях бога морей, упрямо прорывался к Нью-Йорку. Большинство пассажиров, игнорируя долетающие с воды брызги, заполонили верхнюю палубу, в бинокли и без всматривались в заволакивающую горизонт белесую дымку, за которой всё отчётливее проступали контуры небоскрёбов Манхеттена. Прошло время, и океан сдался, отстал, ворча и стеная теперь где-то за кормой, город же, наоборот, вырастал из воды, принимая судно в каменные объятия. Вот уже слева по борту железная мадам – француженка, как-никак! – в медном одеянии приветствует мореплавателей факелом в высоко вскинутой правой руке, а швартовая команда в ярких оранжевых жилетах собралась на баке, готовясь метнуть на причал лёгость».

Старх наморщил лоб. А может, сперва, лёгость мечут с кормы? Надо будет уточнить! В любом случае с его места не видно ни воображаемого лайнера, на котором он теоретически мог приплыть в Нью-Йорк, ни Статуи Свободы, ни самого города, а есть только робкая надежда не любящего летать пассажира, что через несколько минут самолёт таки благополучно приземлится в аэропорту Ла-Гуардия.

**

Смуглолицый таксист, улыбаясь приезжему господину во все тридцать два отборных белых зуба, быстро доставил Старха в заданный адрес. Стоит ли удивляться, что искомый офис располагался в здании на Манхеттене, вблизи других информационных агентств, редакций и издательств. Лифт тоже не стал капризничать и высадил Вяземского на правильном этаже. Улыбчивая секретарша открыла дверь кабинета шефа, едва Старх назвал фамилию, и вот уже из-за стола поднимается, идёт навстречу, тянет руку и улыбается заметно повзрослевший, обзавёдшийся крепкой спортивной фигурой, но расставшийся с большей частью волос на голове, Серж Одоецкий.

Маршрут проникновения Вяземского на Украину был разработан в Конторе, и как не претило Старху втягивать Катиного родственника в сомнительное мероприятие, – пусть втёмную и косвенно – но и не признать план стоящим тоже не мог. Потому, хоть и терзаемый муками совести, Вяземский принял как данность тот факт, что маршрут начинается сейчас и именно в том кабинете, порог которого он только переступил.

После приветствий и похлопываний по верхним частям туловища, Серж указал Вяземскому на мягкое кресло возле журнального столика, сам сел в соседнее, тут же взгромоздил ноги на столешницу и потянул из коробки сигару. Но перехватив недоуменный взгляд Старха, поспешил ноги убрать, да и сигару вернул на место.

– Забыл, что ты не куришь, – смущённо произнёс Серж, – а я, как видишь, успел нахвататься дурных привычек. Не знаю теперь, смею ли предложить выпивку?

– Давай займёмся делами, – мягко сказал Старх, а выпивку оставим на вечер.

– Да, отлично! – воскликнул Серж. – Вечером посидим в ресторане, и… я угощаю!

– Принимается, – улыбнулся Вяземский.

– Что до дел, – было видно, Серж доволен благополучным разрешением возникшей неловкости и к нему возвращается былая уверенность, – то, как говорят в России, они идут и контора пишет!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.