Тайна города трёх гор

Тем временем Кесей, сидел на камне и отходил от своего первого боя. Хоть и был он не долгим, но эмоций вызвал много. Оглядываясь по сторонам, он видел, как воины собирали оружие поверженных врагов и снимали с их тел доспехи и прочие элементы защиты. Мародёрство было делом привычным, но всё же вызывало у парня отвращение. Было тошно наблюдать как иларийцы обчищают тела своих собратьев, павших в братоубийственной схватке. Ведь люди по обе стороны ничем не отличались. Это были всё те же селяне и жители городов, что по разным причинам взялись за оружие. Кто-то хотел разбогатеть, кто-то оказался насильно угнан в ополчение, а кто-то взялся за рукоять меча чтобы поднять его против насилия тирана. И быть может тот воин, что сейчас тащит бездыханное тело за ноги, раньше жил с ним на одной улице. Они убивают, друг друга даже не будучи идейными врагами, а просто потому что поступил приказ.

Но больше всего его тяготило то, что теперь и он сам убийца. Он повинен в смерти того воина, что накинулся на Зему. Мысли о том, что это было ошибкой, не было. Он не мог не вступиться и не помочь ей. Но тот факт, что убитый был таким же человеком, как и он, просто сводил его с ума. У него могла быть семья, жена и дети, а он лишил их отца и мужа.

Погрузившемуся в подобные мысли юноше стало плохо. И он так бы и утонул в горьком море наступившего уныния, если бы не дружеский хлопок по плечу.

– Не надо, отпусти это. – сказала Зема и села с ним рядом.

Мужицкий хлопок был произведён её руками.

– Как ты можешь? - спросил он. – Как ты можешь лишать людей жизни и оставаться при этом…

Он остановился, не в силах подобрать нужное слово.

– Холодной. - закончил за него подошедший Кефар.

– Это опыт, - продолжил матёрый воитель, делясь своим опытом. – Мой первый бой тоже выбил меня из седла. Будучи шестнадцатилетним мальчишкой, я лежал с рассечённой ногой посреди моря трупов. Весь в крови, в своей и чужой, я, задыхающийся от ужаса выбирался из-под навалившихся на меня тел. Так я и сидел среди них, плачущий, пока не был подобран проходившими мимо воинами, что добивали раненых врагов. В тот день я был слаб. Пронзив одного врага, я задрожал, копьё выпало из рук, ноги подкосились и уже через несколько мгновений я лежал на земле. Еще долго я не мог забыть лица убитого мной воина. В тот день я понял, что один мёртвый враг, оставшийся в твоей голове опаснее двух стоящих перед тобою. И с тех пор я поклялся, что больше не проявлю слабости. Потом был второй бой, третий, четвёртый и вскоре я научился убивать не сожалея. Каждый взявший оружие в руки, должен быть готов, что его могут убить и не моя вина, что он встал на моём пути.

– Не думай, что ты виноват перед ними, отпусти их, - сказала Зема. Советы ветеранов продолжались. – Воин должен сохранять голову холодной. Не дай эмоциям обуять тебя.

– Они бы всё равно сдохли, – раздался голос Табита, что тащил сразу двоих погибших к месту, где для них готовилась братская могила. Он услышал о чём беседуют его друзья и решил утешить юнца очевидным фактом. – Рано или поздно, от старости или болезни. Ты просто ускорил дело.

Не то чтобы эти слова ему помогли, но теперь он начал стараться изгнать из головы тяготившие его мысли. В попытке отвлечься от размышления, он принялся помогать остальным готовится к отправке. Из всех дел менее тошным было копание могилы. Этим он и занялся. Используя всё что только попадалось под руку, люди пытались выкопать в холодном песке углубление. В ход пошли и щиты, и даже оторванная от телеги доска с помощью которой принялись расталкивать песок в разные стороны.

После сбора трофеев и спешных похорон убитых, отряд двинулся в обратный путь, забирая с собой все повозки, в том числе и шатёр. Ожидавшие хотя бы увидеть пленницу воины, смутились, но ничего не возразили. Жена самого Статиса как ни как, интересно же.

Не сделав ни одной остановки до самого утра, отряд уже прибыл к ущелью. Для того чтобы пройти, нужно было оставить дорогой шатёр, а для этого нужно было пересадить царицу в другую повозку. Пришлось военачальнику снова идти к ней.

– Вам придется покинуть шатёр и пересесть в освобожденную для вас повозку. - в командном тоне сказал он стараясь не смотреть на ту, с кем говорит.

Ничего не ответив, она молча встала и вместе со служанками спокойно вышла наружу. От увиденного собравшаяся вокруг толпа ахнула. Действительно царица. Невиданная красавица с горделивой осанкой и царственным взглядом спустилась по деревянным ступенькам и проследовала за одним из офицеров в повозку.

– Видал? - послышалось откуда-то из толпы. – А у него таких несколько!

Кто-то с завистью восхитился многожёнству Статиса.

И как всегда, только Табит остался не доволен, сказав:

– Чем красивее баба, тем больше от неё бед.

Разоравшийся по выходу военачальник приказал разобрать шатёр и по частям пронести через узкий проход что виднелся впереди. Он мог еще пригодиться.

Преодолев-таки ущелье, обоз оказался на главной улице лагеря. Собравшаяся поглазеть на пленницу толпа не давала прохода, и пришлось окружить женщину рыцарями, чтобы провести её к командованию.

Представшая перед военачальниками и магистром девушка заставила тех изумиться её красоте. Природная краса дополнялась умелым макияжем, что наносился служанками и завершался дорогими украшениями.

– Вы находитесь в плену сил сопротивления. – заявил оттаявший первым магистр.

– Полагаю вы и есть Арамонт? – чудным голосом спросила царица, заставившая того покрыться мурашками одним взглядом.

– Верно, - ответил он и, выпрямившись, встал в презентабельную позу. – Я магистр ордена Белого союза.

– Но я слышала будто восстанием руководит некий Фатий мудрец. – совершенно не смутившись перед представивишимся магистром, сказала красавица и найдя среди стоящих седовласого старика продолжила. – Вероятно это вы?

– Кхм… да.

– Полагаю, вы надеетесь использовать меня в борьбе с моим мужем?

– Здесь вопросы задаю я и командую тоже! – прервал их Арамонт. – Как твоё имя?

– Для тебя я госпожа. - ответила она, глядя ему в глаза.

– Ах ты… – успел вымолвить перекосившийся от гнева магистр, но тут его оборвал Фатий:

– Не гневайтесь магистр, просто спрашивать имя у царицы является грубым тоном. При заключении брака она получает от мужа новое имя, старое забывается. А знать это имя имеет право только муж. – объяснил он и обратившись к царице продолжил: – Но вы действительно теперь наша пленница и вам стоит вести себя более почтительно.

– Почему же пленница? Я сдалась без боя, не оказывала никакого сопротивления. Я хочу с вами сотрудничать. Видите ли, я четвёртая жена Статиса и далеко не самая любимая, и быть женой владыки, у которого больше десяти жён, довольно неприятно. Меня выдали за него без моей на то воли, и я ненавижу его, может быть, так же как и вы.

Сказанное ею привело окружающих в замешательство. О преданности иларских цариц слагали легенды, каждую девочку воспитывали в строгих правилах, и уж тем более в семьях аристократов. Но как оно шокировало, так и радовало. Теперь подготовка второго этапа плана была существенно облегчена сотрудничеством царицы.

Был разработан план. Среди конвоя, приставленного к её каравану, был отряд её личных телохранителей, они пали одними из первых, сраженные стрелами. Этому отряду должно сопровождать её вплоть до самих покоев владыки. Подменив телохранителей на своих людей, сопротивление могло организовать покушение на самого Статиса и, убив его, свершить переворот. Наследников у него еще не было, и после его смерти держава развалится.

План был согласован с царствующей особой и утверждён советом.

Глава V

Началась подготовка к операции. Среди трофеев была отобрана броня и амуниция телохранителей. Некоторые экземпляры были значительно повреждены, где стрелой, а где и вовсе красовалась дыра от копья, так что местным мастерам пришлось проводить реконструкцию. Время поджимало, но качество должно было быть соответствующим гвардейской броне. Пришлось потрудиться.

Также начался отбор людей, что примут участие в этом задании. Лучше всех на эту роль подходили маги-рыцари, но из-за их внешности это было невозможно. Телохранители царицы были смуглыми иларийцами, все до одного и среди них не могло быть светлолицых келеорийцев. Даже цвет глаз точно бы выдал их.

Поэтому проводить отбор приходилось из местных воинов. Хоть и брали самых лучших, но всё равно было ощущение, что этого мало. Статис опасный противник, тем более сражаться придется в его цитадели. Но благо нашёлся один способ. Четверо из шестнадцати телохранителей носили особую повязку на лице – признак статуса воина. Такие повязки полагались только заслуженным воинам. Использовав эту особенность можно было скрыть лица четверых человек, но кого же?

Первой вызвалась Зема. Ей очень нужно было показать себя, и с помощью Фатия она попала в число избранных. Вторым стал Кефар. Так как его могли узнать, повязка была бы очень кстати, кроме того, он просто не мог не отправиться на это задание. Убить Статиса было его заветной мечтой.

Остальные члены отряда (Табит и Кесей) входили в состав прочих телохранителей, с отрытыми лицами. Даже для здоровяка нашлась броня. Сраженный прошлой ночью громила входил в число гвардейцев и так как убит он был стрелой в глаз, то даже броню править не пришлось. Юношу же взяли по настоянию воительницы.

Всё бы хорошо, но нужно было отправить кого-то по мощнее. Маг бы очень пригодился. Среди повстанцев были практиканты магического искусства, но то были лекари. Боевая магия же требует бо́льшей силы и бо́льших знаний, потому то боевые маги и были вдвое ценнее.

Выстроив лекарей и увидев перед собой пожилых врачевателей, Арамонт разочарованно вздохнул.

Тут к нему подошёл Реммао.

– Сир, позвольте, я отправлюсь четвёртым.

– Ты что не слышал меня? Нас келеорийцев сразу вычислят по синим глазам. Местные жители сплошь и рядом желтоглазые.

– Смотрите. – сказал он и закрыл глаза, когда он вновь открыл их, то вместо глаз цвета неба, на магистра смотрел желтоглазый взгляд. Глаза были точь-в-точь как у любого из местных. Цвета тёмного золота радужка глаза, окружала сузившийся от яркого солнечного света зрачок.

Свидетели произошедшего были крайне удивлены. Все кроме магистра. Приставленный к нему приказом сверху лучник, часто удивлял его, показывая уникальные способности. О нём даже ходили слухи, что однажды во время одного задания тот погиб, а на другой день вернулся на базу. Правда это или нет, Арамонт разбираться не стал. В любом случае человек полезный и даже если бы он хотел от него избавиться, то всё равно бы не смог.

– Сколько длится эффект? - спросил магистр.

– Сколько потребуется, сир.

Так он и стал четвёртым избранным. Сняв стальные доспехи, он принялся надевать амуницию телохранителя. Железный нагрудник с поножами и остроконечным шлемом весил больше, чем его прежняя броня, однако в качестве всё же значительно уступал. Нацепив маску и приведя себя в полный порядок, он встал в общий строй на оценку царицы.

– Неплохо, – прокомментировала она. – Я бы сама не отличила. Как по мне, так они все одинаковые.

Разъяснив план еще раз, Арамонт велел отправляться в путь. Караван должен был быть уже на полпути к столице. Если задержаться еще больше, то будут подозрения, поэтому следовало спешить.

Выучив свои места и роли, люди направились к ущелью вместе со всеми богатствами, что в качестве дара царю, были отправлены вместе с царицей. Кроме обоза пришлось тащить еще и разобранный шатёр, что следовало собрать после перехода через узкий проход ущелья. Укомплектовав караван своими людьми, Фатий благословил их и проводил взглядом, пока длинная колонна повозок не скрылась за скалами.

Через некоторое время в столице

Жизнь города идёт своим чередом. После кровавой расправы над нищими прозванной в народе “статисовой ночью”, жители боялись власть как никогда. Страшась любой смутьянской нотки, люди обеспечивали столичной провинции самое стабильное положение во всей державе. Даже в кабаках и тавернах перебравший посетитель по пьяному делу не смел ляпнуть чего неуважительного в адрес чиновников, а уж тем более правителя. До такой степени народ был запуган. Гарнизон города был усилен согнанными бедняками, что под страхом смерти поклялись служить государю. В общем, положение в городе было как никогда благополучное. За такой достижение советник, что был назначен ответственным за чистку города, был награждён тончайшей работы мантией с плеча самого повелителя. Расхаживавший теперь только в ней, чиновник не мог нарадоваться своему успеху, а подкупившие его купцы, ныне торговали без всяких преград. На радостях советник, получивший еще и должность столичного управляющего, предоставил им такие льготы, что их взятка окупилась всего за неделю.

Сваливший дела по управлению на выскочку, сам владыка с головой окунулся в своё любимое дело. Гуляя по залитому солнцу саду, он вдыхал божественный аромат посаженных лично им цветов и растений.

Вдоль каждой дорожки огромного цветника располагался определённый вид благоуханных растений, так что, прогуливаясь, величественный садовник словно переходил из одного облака ароматов в другой. Больше же других он любил свою аллею, что находилась у пруда в самом центре сада. Величавые деревья с пурпурной листвой своими изгибами напоминали танцовщиц, что застыли в самый разгар страстного танца. Медленно шествуя по вытоптанным собою тропам, он блуждал между них, и казалось, что именно сейчас он и был счастлив.

Проведя рукой по шершавой тёмной коре, он вспоминал сад своего отца. Много лет назад, когда был еще совсем юн, он жил с родителями и тремя сёстрами в маленьком домике на окраине деревни, возле которой раскинулся сад его отца. Будучи сыном садовника, молодой Статис каждый день помогал ему наводить порядок в тенистых и благоухающих владениях. Тогда ему казалось, что нет места прекрасней на земле чем эта роща. Таская вёдрами воду из проходящей прямо посреди сада реки, от которой снабжалась вся деревня, он запинался о сползающие полы рубашки, и иной раз приходилось возвращаться по нескольку раз, чтобы наполнить их заново. Помня каждое растение, юный садовод каждый день делал обход, проверяя, не засохло ли, не заболело ли какое из них.

Мальчишка мог часами пропадать среди листвы, и только зов матери мог заставить его покинуть зелёное королевство, чтобы подкрепиться. Жила семья садовника не бедно, отец семейства был уважаемым человеком, выращиваемые им плоды охотно покупали, как и местные жители, так и заезжавшие специально за ними торговцы. Иной раз ему приходилось оставлять свой сад. Время от времени он нанимался садовником к кому-нибудь из богачей и занимался обустройством их садовников. В такие периоды ответственность за домашний сад возлагалась на плечи Статиса. Знал он своё дело в совершенстве, еще, будучи мальчишкой, он давал советы соседям как правильно ухаживать за тем или иным видом растений.

Такое пристрастие к земледелию было обусловлено его кровью. Отец был чистокровным анванорцем, а вот мать была иларской женщиной. Хоть внешне он пошёл в мать, по духу стал копией отца и до сих пор хранит в сердце страсть к возделыванию земли.

Вдруг воспоминания прервала встреча его ладони с отметиной на коре дерева. Длинный след от удара сабли уже давно зарос, но всё же оставался виден. Статис мог легко убрать его, воспользовавшись своими магическими способностями, но не делал этого. Этот след был для него значим.

Однажды одна из его жён забеременела, и вся страна готовилась к празднованию по случаю рождению первенца, но дитя родилось мёртвым. Обезумевший от горя он направился в свой сад и в приступе гнева стал рубить попавшие под руку растения.

Воспоминание о мёртвом ребёнке потянуло за собой еще более давнее воспоминание.

Однажды, когда он, как и всегда работал с отцом в саду, послышался сигнал тревоги. Колокола возвестили о нападении. Орда налётчиков опустошила поселение, не смогли спастись ни его мать с сёстрами, ни его отец, ни вековой сад. Только ему, закопавшемуся от страха в траву, удалось выжить.

Когда шум стих, и он вышел из укрытия, то его семья была уже мертва, деревня и роща сгорели. Маленький мальчик остался совсем один посреди пепелища.

Подобравшие его разбойники воспитали из него воина. Он научился сражаться и вскоре стал лучшим воином, а после и атаманом. Как оказалось, человеком он был талантливым, и природа наградила его еще и тактическим мышлением. Его гениальные планы привели к тому, что вскоре у него скопилась приличная сумма денег, и тогда перед ним встал выбор.

Он мог потратить награбленные деньги на то, чтобы усилить свою банду, закупив новое оружие и коней, а мог бросить всё и как того хотело его сердце, купить землю далеко от этой проклятой пустыни и возделывать землю. Долгое время его терзали сомнения. Бросить всё чего удалось добиться и надеяться, что история не повториться? Надеться, что в тот раз огонь войны до него не доберётся? Нет! Больше он не надеялся на счастье и возможность тихой мирной жизни, только не в этом мире. Но если мир не даст мне жить как я хочу, это значит, что я должен изменить его! Навести порядок, прекратить раскол и кровопролитие!

Так он и решил.

И вскоре дорога судьбы привела его к власти, которую он расценивал как инструмент в борьбе с этим жестоким миром. “Жизнь несправедлива, но я справедлив! И я решаю, как мне жить!”

Эти слова были его девизом и ныне он вершил судьбы тысяч людей полагая раз у него есть власть, то он властен не только над своей жизнью, но и над жизнями всех окружающих. Он называл себя справедливостью, а своё слово – законом.

Но, не смотря на такие убеждения, власть его тяготила. Корона непомерным грузом давила на него, но сдаться он не мог. Чтобы навести порядок, под его пятой должна оказаться вся пустыня и останавливаться было нельзя. Не прекращая постоянные войны, он расширял границы своего царства и включал в него всё новые земли, всё новые народы и всё новые жизни.

Он держался изо всех сил и только его сад помогал ему продолжать удерживаться на ногах. Предавшись глубоким воспоминаниям, он обнял ствол дерева и впился в него ногтями, как вдруг послышались чьи-то шаги. Он отпустил дерево и, оправившись судорожно вздохнул. И снова его покой был нарушен!

– Повелитель! Караван с дарами задерживается. Он должен был уже прибыть, но никаких вестей так и нет. Что прикажете?

– Терпение – благодетель. - с превеликим трудом он смог сохранить спокойствие в голосе. Вельможа, ожидавший приказа об организации поисков, поклонился и хотел было возразить, но всё же заметив недоброе состояние своего владыки поспешил удалиться.

Снова оставшись в одиночестве, государь одарил то дерево взглядом и тяжело вздохнув отправился к беседке, что стояла у самого берега небольшого пруда, который однажды спас ему жизнь. Подняв голову, он воссоздал в памяти образ башни, что рухнула тогда вместе с ним.

Он воссоздал её, и она стала даже лучше прежней. Она стала выше, величественнее и крепче. Правитель лично распорядился о возведении дополнительных конструкций у основания башни дабы сделать её устойчивее. Смерив взглядом первую постройку, сооруженную за его правление, он сел на изысканную лавку под крышей беседки.

Она находилась здесь неспроста. Именно отсюда открывается бесподобный вид на возвышающиеся над головой каскады дворца и именно на это место его вытащили спасшие его воины, когда тот тонул. Ни одна деталь в саду не располагалась просто так. У всего был свой смысл и своё сакральное значение.

Почесав бороду, он глубоко вдохнул ароматы цветов, перемешавшиеся с влагой и запахом водоёма, и закрыл глаза.

У городских ворот

Проделавший дальний путь, отряд снова оказался у стен рокового города. Восточные врата представляли собой величественный свод, увенчанный золотой обшивкой, на которой изображался правитель города, держащий в одной руке льва, в другой меч. Сходство было не портретным и узнавали его только по короне на голове, но, тем не менее архитекторам удалось точно передать величавость государя. Широкие плечи и корпус были точь-в-точь такими же, как и у оригинала и, видя льва, сидящего на его руке словно щенок, можно было сразу понять задумку картины. В сравнении с таким человеком, даже такое грозное животное как лев казалось ничтожным.

Лишь только караван стал приближаться к огромным дверцам, как те ожили и изображавшийся на них круг был разделён надвое. Пройдя под тенью великих врат, обоз оказался на широкой улице.

Завидев стражей, подменённые воины сначала занервничали, но, как и говорила царица, никто не посмел останавливать её обоз, и они беспрепятственно двинулись дальше.

Будучи верхом, Кесей следовал по правую сторону одной из набитых сокровищами повозок и попутно озирал по сторонам. Когда-то он также наблюдал со стороны за прибывающими отрядам, как и эти люди, что удивлённо смотрели на него.

Кефар, впервые за долгое время оказавшийся в этом городе сохранял хладнокровие. Находясь по левую сторону от расписного шатра, он совершенно не страшился быть узнанным. Его лицо надёжно скрывал маска, да и времени прошло уже довольно много.

Здоровяк, которому за время путешествия броня уже знатно натёрла некоторые места, мечтал поскорее броситься в бой. Наблюдая за патрульными, что расхаживали по улицам, он мысленно отрывал им головы.

Воительница же, находившаяся впереди всех своих друзей, на пару с Реммао двигалась, слегка обгоняя главную повозку. Оба сохраняли ясную голову и осматривали округу. Не заметить, что солдат в городе слишком много было нельзя. Отовсюду слышались приказы командиров, что были вынуждены гонять своих подчинённых по улицам, чтобы хоть на какое-то время освободить места в казармах. Статис готовился к войне и, подтянув в столицу значимую часть своих сил, готовился к походу на восток, против того, чьим приказом он однажды был возведён в чин главнокомандующего.

Факт пресыщения воинами слегка озадачивал. Если все улицы заняты патрулями, казармы тоже набиты битком, то и дворец, скорее всего, был переполнен людьми.

А тем временем колонна уже дошла до дворцовой крепостной стены. Будучи в тени грандиозного комплекса дворцовых корпусов, люди поражались его громадности.

Очередные врата открылись, и обоз продолжил своё движение. Оказавшись во внутреннем дворе дворца, повстанцы были удивлены. Его площадки также использовались как пункты размещения войск. Даже виднелся палаточный городок.

Спешившись, лжетелохранители как и подобает, взяли вышедшую наружу царицу в квадрат. Пройдя таким образом во дворец. Остальные же остались снаружи.

Оказавшись внутри, воины понятия не имели куда идти, и только Кесей стал вспоминать как будучи еще ребенком, бегал по этим коридорам, убегая от служанки. Царица указала куда идти, и квадрат двинулся дальше по длинным чертогам. Изумляясь роскоши дворца и его размерам, люди прошли не одну лестницу и не один коридор. Путь лежал в царские покои, что находились чуть ли не на самом верхнем этаже.

Чем дольше парень находился тут, тем больше в его памяти всплывало отрывков из прошлого. Вспоминая отдельные картины и события, он следовал за всеми, пока наконец-таки путь не подошёл к концу, и они не остановились у золотых дверей. По обе их стороны стояло по двое стражей, элитных воинов в традиционной амуниции. Видя до боли знакомую экипировку Кесей совсем начал сходить с ума, пока двери не распахнулись, и не показался ОН.

“Это ОН!” – словно гром среди ясного неба прогремело в его голове. И тут он вспомнил всё. Вспомнил как раньше жил с отцом во дворце, вспомнил, как однажды на дворец напали и ворвавшиеся люди убили всех вокруг, а самого отца убил их предводитель. “Статис – вот имя того, кто убил моего отца!”

Юноше стало плохо. Голова пошла кругом, а пространство вокруг будто искривилось. Лишь благодаря незаметно ухватившей его за пояс руке Табита, ему удалось устоять.

– Вы прибыли, моя царица. - произнёс Статис и вдруг почувствовал нечто странное, исходящее от двух телохранителей.

Получше приглядевшись, он понял, что одним источником является стоящий третьим от него воин с маской на лице, а другим, тот, что стоял прямо перед ним. Он мог бы подумать, что в телохранители попала пара магов, в этом нет ничего удивительного, но то была не просто энергия. Стоящий вдали воин был будто окутан светом, а внутри него виднелся чей-то лик. Этот свет раздражал тьму, что находилась внутри него самого, а вот от стоящей перед ним девушки, (он почувствовал, что это женщина) наоборот, веяло чем-то манящим.