Тоска

скачать книгу бесплатно


Утро должно было начаться с согревающего солнца за окном, но оно, увы, светило в стену соседнего дома. Отражение было, но настолько тусклое, что это можно было перепутать со светом проезжающих автомобилей. Долгим светом, очень медленно движущейся малолитражки. Можно сказать, что просто стоящей на месте.

Хотелось тепла и уюта, но на замену пришло вафельное полотенце и кофе три в одном. Не плохой расклад, если считать, что пять звезд и обслуживание не входит в понятие удобства провинциального города. В описании даже бесплатного wi-fi нет, зато упомянули прачечную. Видимо здесь – это ценится больше, чем доступ во всемирную паутину. И возможно, что интерьер там куда лучше, чем в номере. Белые стены с желтыми пятнами и скрипучая деревянная кровать – это ещё не дно гостиничного бизнеса. Хотя, кому я это рассказываю?

На выходе из номера Леша обратил внимание на спину впереди идущего мужчины. Уж сильно она ему кого-то напоминала, но он не мог вспомнить и крутил это на языке. А после второго щелчка замка его внезапно осенило. Возможно, что этот мужчина шел впереди, когда он сошел с электрички. Они разминулись в толпе, и он быстро скрылся за ближайшими домами, а затем эту же спину или похожую он увидел, когда они гуляли с Наташей. Он тоже стремительно уходил вверх по улице, будто торопился или от кого-то пытался сбежать. Леша узнал его по двум макушкам, странное совпадение, но точно такие же были и у него. И сейчас мужчина также быстро скрылся. Когда Леша спустился на первый этаж, его уже не было в холле.

– Извините, а вы не можете сказать, кто живет в третьем номере? – Леша обратился на рессепшен.

– Извините, но мы не раскрываем информацию о проживающих. Но вы можете лично познакомиться с жильцом, этого никто не запрещает.

– Ага, понятно. – Я сделал вид, что ничего не услышал, – Мы просто разминулись с ним, и я подумал, что могу узнать у вас его номер телефона.

– Нет, к сожалению…

– Я понял, спасибо. – перебил Леша. – А подскажите тогда, что я могу увидеть из ближайших достопримечательностей? Так, чтобы пешком дойти.

– Как только выйдете из гостиницы, поворачиваете налево и по Красногвардейской, а с нее попадете в сквер Зайцева и спускайтесь вниз по дороге. Это будет улица, вроде, тоже Зайцева. Так вы попадете к Пятницким воротам, а рядом будет знаменитый музей Калачная. Сможете сходить на экскурсию и попробовать вкуснейшие калачи. Рядом с воротами найдете карту всех основных мест, что стоит посетить в городе.

– Здорово. Значит, снова, в сквер. – Леша задумался, вспоминая вчерашнюю дорогу. – Ну, хорошо, спасибо.

На стойке рессепшен лежали календари с видами города. Сверху читалось: «Пятницкие ворота». На фотографии была изображена башня, похожая на ту, что он уже видел за автовокзалом, когда приехал. Такой же кирпичный массив, но в два раза больше и над аркой, где должны быть ворота, что-то похожее на икону с ликами святых. Видимо тех, кто хранил город в те времена и по сей день продолжает. На обороте, как ни странно, календарь был почти пустой. Всего лишь четырнадцать дней мая и все красные, будто внеплановые выходные. А снизу текст: «Пятницкие ворота – главные ворота Коломенского кремля и единственная сохранившаяся до наших дней проездная башня. Название своё получила в честь стоящей неподалёку деревянной церкви Параскевы Пятницы».

– Слушайте, а что за странные календарики у вас тут?

– Календарики за две тысячи двадцать второй год с упоминанием различных мест города.

– Это я понял, но почему на обороте всего четырнадцать дней?

– А вы разве не знаете почему? Вам не объяснил Проводник?

– Стойте, кто мне должен был объяснить?

– Сами скоро узнаете. – Парень заторопился войти в кладовую.

– Эй, подождите. Что за загадки?

Молодой человек захлопнул за собой дверь и закрыл на ключ. В спешке покидая своё рабочее место он оставил на столе бумаги и журналы заселения. Леша же взял всю стопку календарей и просмотрел каждый. Все, без исключения были лишь на четырнадцать дней и каждый отмечен красным цветом. Тогда он вытащил журнал заселения и посмотрел, кто живет в остальных комнатах. Но кроме него в гостинице больше никого не было. Даже в той третьей комнате никто не проживал. Во всех строчках стояли прочерки, а последнее заселение также, как и первое началось лишь со вчера.

– Блять, это чушь какая-то. Может, тупой розыгрыш? Я как будто попал в хреново срежиссированный российский сериал про паранормальное. Будто очередная серия «Гадалки», а я неудачный персонаж массовки, который пошел не по сценарию и сейчас вообще нарушает весь съемочный процесс. А этот пиздюк убежал в гримерку и вновь перечитывает свой текст, чтобы понять, где облажался. Но ты не облажался, парень! Всё чики-пуки, это я затупил, просто сценария не знал. Я сейчас уйду в Калачную, а вы продолжайте снимать. – Леша покрутился на месте и произнес это громко во все углы, где могли бы быть камеры. – Я обычный турист, случайно попавший в кадр.

Леша вышел на улицу и глубоко вдохнул. Хотелось рассмеяться, но, если не считать, что после его слов к нему никто не выбежал, то это может и не быть сериал. Тогда точно не стоит смеяться. Лучше переехать в другое место и поскорее. Пока этот цирк не перешел во что-то наподобие резни бензопилой. Не каждому хочется оказаться в криминальной сводке города, причем не в качестве свидетеля, а одиноко катающейся по комнате головы. Которую сфотографировали со всех ракурсов и расписали во всех подробностях.

Стараясь отвлечься от такого бодрого начала утра, Леша вышел с Красногвардейской в сквер. Погода продолжала хмуриться, подтягивая всё больше грозовых сил на проливном фронте. Кое-где были просветы, но настолько короткие, что не ясно с какой стороны солнце пытается пробиться к людям и старается ли вообще? Затянутая ширма неба не пропускала зайчиков – солнечных актеров театра весны на сцену, и они толпились где-то выше облаков. Репетировали про себя немую сценку, где люди рады солнцу, а солнце радо людям. Небольшой природный энергообмен. Только в ближайшие дни премьеры не планировалось. По крайней мере прогноз погоды был категоричен, почти выкрикивая электронным голосом: «Дождь! Ливень! Потоп! Берегитесь, спасайтесь, плывите».

На ярмарочном закутке в сквере было больше людей чем вчера. Детей стало вдвойне, а угрюмых и не выспавшихся родителей так втройне. Очередь за кофе растягивалась от самого входа, а две очереди на карусель наоборот рассыпались, как только дети видели сахарную вату или попкорн. Веселье перекликалось с плачем, наставления с просьбами, а кошельки не успевали остывать в карманах, худея с каждым жалобным: «хочу». Казалось, что этот конвейер может крутится бесконечно, даже по ночам, если бы родители потакали всем детским прихотям.

Взрослея, теряешь наивный энтузиазм и веру, что приключения происходят повсеместно, главное выклянчить разрешение к ним присоединится. Но приобретаешь понимание, что приключения – это больше маркетинг, чем явный результат. Садясь верхом на деревянную лошадку, она не отвозит тебя в сказочный мир, а лишь без эмоционально катает по кругу. Катает тебя, а затем еще сотню и тысячу таких же, как и ты. Дети не знают, а взрослые понимают, что эти «сказочные машины» создают люди, которые, как и все взрослые бодрится кофе с утра, чтобы хоть чуточку выглядеть живым.

Дорога от сквера заканчивалась перед двухэтажными старенькими домами, цвета крем-брюле с шоколадной крошкой шифера. И, как и везде, на другую сторону дороги не предусмотрен пешеходный переход. Такое чувство, будто в городе не существует понятие автомобиль и все дороги это и есть пешеходный тротуар. Поэтому, к чему сомнения? Нет машины – путь свободен. Там, где не действуют официальное регулирование, очень хорошо работают неофициальные правила.

Дальше, на коротком отрезке дороги, улица Зайцева уходила дугой в сторону реки. И ближе к началу дуги на первых этажах стареньких домов виднелись вывески на старорусский манер письма. Резные двери и пороги, окна в рост, где на витрине стоит продукция, а, если приглядеться, то можно увидеть стеллажи внутри магазина, уставленные до самого потолка. Продавали «Душистыя Радости Г.И. Сурановъ», где на витрине лежали брикеты мыла, упакованные в бумагу с цветочным орнаментом, а рядом «Кондитерская кухмейстера П.П. Шведова». И из двух этих музейных лавок пахло так, будто всё, что ты ощущал до этого было варварским и тлетворным, а то, что доносилось оттуда напоминало детство в деревне, возвращающее больше воспоминаний, чем фотоальбом.

Следом за лавочками по левую сторону открывалась дорога к Пятницким воротам. Величие башни поражало даже, находясь на пороге. Она будто возвышалась над городом, как неназванный маяк, как защитник-гигант, как символ веры и нетронутых стен. Хотелось прикоснуться и послушать, что она видела за столетия своей жизни. Если б можно было расспросить кирпичи о их жизни, то за такими разговорами приходили бы к башням. Сколько раз могли сгореть деревянные дома и хрупкие человеческие души, но кирпич, даже опаленный пламенем, стойко переносит лишения и продолжает стоять. Он не старик и не юнец, он вечный воин, что даже без дружины не теряет мужества.

И вот стоит эта башня, а сколько восторженных и вражеских глаз видела? Сколько проклятий и молитв слышала? Скольких погубила и сохранила жизней? А мы всё к ней на Ты, когда человек не имеет столько почестей, сколько она может в орденах носить, но не носит, потому что скромная. И там, где шпилем должна заканчиваться у нее сердце, что крутится на ветру ржавым флигелем, но всегда правильно подсказывает непогоду. Бережет людей, как столетием раньше, так столетием позже будет.

У самого подножия башни раскинулись лавочки различные да небольшие столики. Люди украшения продают, обложки из кожи, магниты с городом. Всё, что может приглянуться гостю, но в хозяйстве не пригодится. Каждый знает: «то, что можно увезти из города, обычно не стоит больших денег, а значит и ценность несет только в качестве воспоминания». Ничем другим не может похвастаться безделушка за сто рублей, хрупкость которой измеряется в количестве постоянных рассматриваний. Нельзя быть уверенным в качестве того, что продается слишком улыбчивым человеком по чересчур хорошей цене. Но и обвинить человека нельзя в прохиндействе, когда ты сам распоряжаешься своими деньгами по своему дурному разумению. Боюсь, болезнь импульсивных покупок ничем не вылечить.

– Не желаете чаю на травах? Может сбитень? – улыбнулся мужчина.

В океане лавочек и торговцев, среди волн общего шума и невообразимой толкотни, был соединительный мост, такой, что обойти сложно и заглянешь ненароком. И ничего совсем необычного, только чан серебристый, дымом пыхтящий, да графины, заполненные апельсинами и лимонами с травами. Но пахнет необычайно вкусно. Будто поле с ромашками заварили в кипятке, и оно пахнет, благоухая на всю улицу.

– А что такое сбитень? – переспросил Леша.

– Это то, что согревает и наполняет жизнью, будто первый глоток ключевой воды. – Произнесла женщина в очереди и заказала кружечку.

– Вполне верно, – продолжил продавец, – но сбитень – это старорусский аналог глинтвейна. Глинтвейн варится на вине, а сбитень из мёда, пряностей и трав. Так он приобретает душистый аромат и согревает изнутри. А благодаря пряностям создает эффект сладости в послевкусии. Конечно в нем и сахар есть для сладости, но больший эффект придают именно пряности.

– Я никогда не пробовал подобное, как понять, что мне понравится?

– Я могу дать попробовать.

– Давайте.

Мужчина протянул пластиковый стаканчик размером с большой палец. Пахло какой-то феерией вкуса. Пахло имбирем, мятой, корицей, кардамоном и еще множеством трав, которые сложно различить из-за их не яркого выражения в этом маленьком стаканчике.

– Налейте мне целый стаканчик. Это потрясающе вкусно.

– Я же говорила! – утвердительно произнесла женщина.

– С вас сто пятьдесят рублей. Можно наличными, можно переводом.

– И цена невысокая. Одни плюсы у напитка.

По одну из сторон общего шума находилась калачная, но очередь, растянувшаяся в голодном танце, превышала все мыслимые лимиты ожидания. Казалось, что весь город, не зная, что можно покушать дома или в кафе, ломился к единственному месту, что вело всех на свой запах. И каждый приподнимался на цыпочки, только бы высмотреть в небольшую щель входа, что там внутри и сколько стоит. Но даже я, стоящий в двух метрах от входа, вне очереди, не понимал происходящего внутри и не видел никого за стойкой. Либо так быстро всё происходило, что человек за прилавком, будто ужаленный только и успевал принимать заказы и отдавать, либо там происходит что-то другое, но понятное только стоящим внутри. В любом случае туда нужно попасть, но минут через десять, когда цунами дикого желания наконец-таки откатит обратно в океан. Когда риф с магнитами снова станет мишенью для прибоя.

Билеты в музей-Калачную продаются на кассе внутри арки в сторону Пятницких ворот. С таблички на стене вела стрелочка и подписано: «Просьба покупать билеты заранее». И над единственными дверями перед аркой ворот была вывеска: касса. Но ближе к самой двери было самое интересное – карта города с достопримечательностями. То, о чем сказал тот странный парнишка, прежде чем сбежал. И на карте отмечены все дороги и тупики, где можно найти интересные музеи, памятники и храмы. Я запишу несколько в заметках, среди страниц дневника, потом сотру. Надо же иметь хоть малейшее представление, где я нахожусь и в какую сторону стоит идти. Не бродить же увальнем, когда можно знать тропу. Все лучшие мысли в такие приключения приходят на голодный желудок. Так сказать, в урчании вся наука.

Среди бесконечного хит-парада грозовых облаков, под мелодию несравненного ветра, стало что-то меняться. Тучи ненадолго разошлись и выпустили солнце прогреть землю. И оно, в надежде, быть чуточку теплее, оказалось чертовски горячим. Переусердствовало, что пришлось снимать куртки, чтобы не облиться пОтом за десять минут. Вроде и хорошо, но русский человек никогда не готов к дисбалансу и остро реагирует на такие изменения.

Порой, после острой критики погоды, у рядом стоящих людей многократно обновляется словарь русского матерного. Не станешь ведь объяснять каждому, что ты мокрый, потому что попал в редкие две минуты случайного дождя за весь день или от тебя разит пОтом, потому что оделся потеплее в промозглый день, а солнце решило устроить Египетский курорт на две минуты, прежде чем скрылось окончательно. Вот так и здесь.

Вход в Калачную стал свободен, пока Леша изучал карту и намечал маршрут. Ничего серьезного, записал всё, что было рядом с гостиницей, а дальше уже можно спросить про интересные места в музеях. Карта, конечно, охватывает большой радиус и показывает всё, но не хватит и месяца, чтобы зайти в каждое место и потратить на осмотр хотя бы несколько часов. Лучше сократить период беготни до моментов созерцания и спокойствия. Погони за временем хватает и в Москве. Там вообще на дистанции ни одного победителя, все либо призеры, либо бьются за шоколадную медаль среди отстающих.

Леша занял очередь и стал ожидать пока семья из пяти человек определится с предпочтениями. По возмущенному голосу стало понятно, что выбор не велик. Парень за прилавком произнес, что калачи с мясом продаются в соседнем окошке и за углом, где небольшое кафе, а здесь только сладкие калачи или просто хлеб. Дети неугомонно вопили, пока отец, весом под центнер, отслюнявливал несколько купюр за уже выбранные калачи. На их фоне он казался российским Рокфеллером, версией для курильщика. А дети, как хищные соколята, что столпились вокруг него в ожидании, когда им перепадет червячок или хотя бы часть червячка.