Дневник. Путь добровольца

Собрали пока четыре расчета из мужиков, не имеющих опыта с минометами. Были отдельные люди с небольшим навыком, но это единицы, их как раз и поставили наводчиками и командирами.

Я уже нервничаю третий день, а мы дальше столовой никуда не ходили. Ближе к обеду началось какое-то движение с оружием. Около нашей палатки открыли контейнеры с ящиками. Вскрывают, комплектуют автоматы, пулеметы. Все так просто: можно подойти, взять. Носят ящики. Какая-то суета. Создается впечатление, что так привезли оружие во двор, скинули к подъезду, бери и иди воевать.

После обеда и у нас что-то двинулось. Кое-как сообразили строй и пошли в соседнюю часть на получение минометов. Да, конечно, получили новые. Это, наверное, еще те, которые не использовали наши деды в Великую Отечественную. Все 1938 года. Автоматы 70-х, в лучшем случае 80-х годов. Короче, все то, что залежалось на складах, решили вручить нам.

Пару километров это железо пришлось переть на себе, так скажем, прочувствовать инструмент. Все заметно пребывали в легком шоке от вооружения. В лагере обстановка была, так скажем, напряженная. Организации по выдаче, обучению как таковой нет.

От бездействия, точнее от большого количества свободного времени, люди начинают приходить в себя. Оценивая обстановку, насмотревшись разных видео, послушав десятки раз, пересказанные байки, принимают решение уйти. Каждый день привозят новые партии добровольцев со всей страны. Периодически строят небольшие группы у ворот – это отказники. К этому нужно быть готовым не только физически, хотя этим вопросом особо не заморачиваются. Нужно быть готовым выдержать морально, что многие сделать не могут и сдаются на начальном этапе. Физические данные человека при отсутствии духа, ничто! Просто огромная масса, подавленного и угнетенного тела. Конечно, их никто не осуждает, но неприятный осадок остается.

Наконец собрали железо, что выдали. Поступила команда строиться. Нас взялся обучать штатный полковник. Вынесли свои орудия на поляну недалеко от лагеря. Оценив состояние вооружения, наставник не стал переходить к практике. Занимались теорией, после которой я понял, что обращаться с минометами все начинают с нуля. Во время небольшого перекура, подошел к полковнику, который объяснял функции старшего офицера батареи (СОБ) и его действия Вите-Куполу, с каким-то устройством похожим на тот, с чем работают геодезисты. Я работал с таким, было интересно как это используют в военных целях. Витя в тот момент, дал мне понять, что старший здесь он и делиться знаниями не собирается. Я не стал настаивать, ушел в сторону, хотя полковник был не против. Уже понимал, что с Виктором, это небольшое недоразумение, не последнее.

Оценив своих подопечных, полковник пообещал исправить ситуацию по минометам к вечеру и завтра выехать на полигон. Вечером привезли новую партию минометов, но они оказались такие же старые.

Это что? У меня был один вопрос. Как и что происходит? Вопросов было все больше. Мы и правда мясо, с таким вооружением.

После ужина, пошли собирать минометы из тех, что привезли, и тех, что уже были в наличии. Получилось, сказал бы, так себе. Некоторые орудия были вообще не пригодны к стрельбе, точнее выпустить мину можно, но о точности и речи не могло быть. Командир «Купол» все понимал. Он понимал, что лучше не получим, но делал вид, что ничего не происходит, и продолжал развивать бурную деятельность. Делал вид, что все хорошо. А точнее как у командира, у него информации значительно было больше, чем у рядового бойца. О наших задачах, обстановке. Конечно, многие возмущались, но я понимал о необходимости принимать то, что есть или вставать в один ряд с отказниками, выбор был невелик.

Времени остается все меньше, а мы таскаем металл с места на место. Я был в шоке от ситуации, нужно принять решение. Домой ехать не могу: не за этим сюда приехал. Но умереть без единого выстрела, просто сдохнуть от безалаберности организаторов этого блядства – это противоречит здравому смыслу. Можно взять палку, в лучшем случае вилы и в атаку. Это неразумно. Видимо, доложили, что мы не готовы к завтрашним занятиям. Нас построили для получения брони и касок. На всех бронежилетов не хватило, выдали сирийские, песочного цвета, тоже неплохо придумали. В них мы будем мало заметны для противника. Кто-то пытался закрасить их зеленой краской, но многие на это дело уже просто забили, одев сверху разгрузочный жилет для боеприпасов, хоть он зеленого цвета. Несколько человек оставили в ночь комплектовать оружие. Завтра едем на стрельбы – новость хорошая. Но сегодняшний день прошел практически впустую. Людей на шесть расчетов еще не хватает, обучения нет, в прочем, вооружения тоже. Чему сегодня учил полковник, пытался записать, что успел запомнить. Информации много, все новое, в голове просто каша.

Уже стемнело. Батальон построили на плацу. Вышел наш комбат. Это майор ВДВ, позывной «Хаммер». Здоровый мужик, с большой лысой головой, плавно переходящей в плечи. Рассказывал, как хочет, чтобы все вернулись живыми к своим семьям. Под флагом ДШБ ринемся в бой и выполним свой долг перед Родиной с честью.

Объявил дату выезда – 13 апреля 2022г.

Мы не то, чтобы не работали по профилю, на стрельбы-то едем только завтра. Предложил сделать три шага вперед тем, кто принял решение остаться. У меня было полное непонимание происходящего. Это выглядело как самоубийство. Почему-то вспомнил отрывок из фильма «9 рота», когда они стояли перед командировкой в Афганистан. Чувствовал себя как тот самый парнишка, что хотел сделать шаг вперед, но остался в строю. Признаюсь, тоже хотел шагнуть и закончить это представление. Не потому, что было страшно, хотя и это тоже. Я представлял все это по-другому, но видимо красиво все только в кино, а здесь нужно принять реальность, что очень отличается от нашего представления, когда смотрим телевизор. Сложно все это, можно осудить, сесть за удобное кресло и тыкать пальцем на недостатки, раздавать советы. Ведь с теплого места, обычно мы знаем как нужно. Но сегодня я здесь и кроме меня решение никто не примет. Я здесь, а впереди несколько месяцев пути, который выбрал сам.

Вышло человек пять. Завтра для них все закончится. Я учил сына любить свою семью, свою Родину. Он растет настоящим патриотом своей земли. Идти вперед – понимал, что это безумие, но сделать шаг назад – это предать самого себя, свои принципы. Я решил пройти этот путь до конца.

Вот так и закончился этот день. Уже после отбоя вышел на улицу. Небо сегодня было необычно звездное. Закурил сигарету и набрал отца: «Ты прости, бать, если что не так было. Если не вернусь, ну мало ли, ты помоги там если что. Я так, на всякий случай.» Он принял мое решение и перечить не стал. Знает, что я упертый, если впереди грабли, все-равно пойду, пока не придется на них наступить. Да и ситуация сейчас не та, хоть и на пенсии, он все же военный и защитник Отечества, для него не просто слова. Выкурил еще сигарету и пошел спать. Завтра тяжелый день.

11.04.2022

Утро. Как обычно все начинается с построения на завтрак. Командир мечется между палаток: вечно кого-то не хватает. Пока ищет одних, исчезают другие. Ни с первого, ни со второго раза построить не получается. Да, сложно ему придется. Понимаю, что там это все аукнется каждому из нас.

Дальше по плану полигон. Получили оружие, броню, каску. В общем, выдвинулись по полной боевой. До стрельбища километров пять по ухабам и пыльной дороге. Сегодня необычно припекает. Я бы сказал – жара. Шли не быстро, но и этого многим было достаточно, возраст у большинства ближе к пятидесяти, а то и старше. На каком-то азарте только немногочисленная молодежь. Дали по две пачки патронов. Мужики, зная, что я не стрелял, скинулись еще на два рожка. Как правильно держать автомат, показали по ходу, точнее напомнили, ну ты же служил в армии, вот и вперед. Вышли на рубеж: три мишени, по десять секунд на каждую. Первую мишень не увидел, вторую даже не пытался искать. Начал стрелять: куда, для меня было не столь важно. Просто стрелял, выпустил все четыре. Куда? А не куда, выпустил и все.

Александр-позывной «Кошмар»(автор)

Сел на траву, в голове стоял гул от автоматных очередей. Мыслей нет, пребывал в легком шоке. Естественно, о каких-то результатах говорить не приходится. Как-то так прошло мое стрелковое обучение, впрочем, как и у всех.

Со стрельб в лагерь вернулись к обеду. Нас уже ждал полковник. Расставили шесть минометных расчетов. Уже пытались что-то понимать, у кого-то это получалось с трудом. В расчетах виден разлад, каждый пытается показать свою значимость. Спорят между собой, возникают мелкие конфликты. Расчеты укомплектованы не полностью. Наводчиков полковник собрал отдельно и что-то объяснял, я встал с боку и тоже соображал, как это работает. Витя указал на мое место и пытался прогнать, после чего случился небольшой конфликт. Понимаю, что это армия, но я не приехал нести службу, мы едем, откуда вернуться не все. Отношения с Куполом у меня не складывались, на тот момент высказал ему все, что думаю об этом мероприятии, может и не нужно было этого делать.

Запоминаю максимум, что-то записываю. Мой командир расчета и наводчик без перерыва о чем-то спорят. Стараюсь не лезть. А разобраться во всем сам. Но понимаю, что наш расчет к выполнению боевых задач не готов. Из шести минометов готов один, но и там есть проблемы.

На этом день как бы и закончился. Два дня оставалось до выезда. Неготовность личного состава меня беспокоило все больше.

12.04.2022

Утро началось как обычно. Кстати, строиться стали быстрее. Из того, что собрали сегодня, будем пытаться стрелять. На стрельбище едем в камазах, конечно, новых, только несколько десятков лет простоявших в ангарах, ну это в лучшем случае. Ночные стрельбы запланированы тоже на сегодня, времени уже нет.

Шесть расчетов настраивают орудия. Кто-то суетится, кто-то курит в стороне. Командир «СОБ» Витя-Купол пытается организовать порядок действий бойцов, но сам что-то делает неправильно и получает замечание от полковника. Полковник в шоке от нашей организации и от командиров в целом.

На полигоне появился человек в гражданской одежде, подошел к наставнику. Они вместе наблюдали за действиями боевых расчетов. Смотрели, обсуждая нашу готовность, точнее ее отсутствие. Его сослуживец смеется: «Мы учились пять лет! А эту бригаду «Махновцев» хотят научить за несколько дней.» Да, я бы тоже улыбнулся, но исходя из разговора между офицерами, было все намного серьезнее, чем я мог даже предположить. Полковник желает всем удачи.

«Я сделал все, что мог, и передал вам максимум информации за эти дни,» – в глазах читалось непонимание происходящего, точнее он понимал, что посылает многих из нас на смерть, желает вернуться, но конечно, это сделают не все.

Поступила команда: «К орудию!» И мы продолжили практическое обучение. Было дано направление предполагаемого противника, стали разворачивать минометы. Настраивались долго, хотя это должно происходить в считанные минуты. Шесть расчетов по четыре человека, взаимодействия внутри расчетов нет. Между собой спорят, каждый показывает свое я.

Первый и второй минометы более-менее отстрелялись. Били по ржавому автобусу на расстоянии километров в двух. Но с первого раза, конечно, никто не попал.

У нас в команде разлад начинается со старшего. Часто не могут поделить с наводчиком прицел, спорят. К стрельбе и ее точности отношение безразличное. Слаженности в расчете нет. Я понимаю, что мы не готовы к выполнению задачи, даже простой. На сегодняшних стрельбах выделили по пять мин на каждый миномет. Из пяти выстрелов четыре до цели не долетели. В боевой обстановке, теоретически, мы накрыли своих. Мина вылетала свиньей – это когда снаряд летит кувырком. Пятая мина улетела и не взорвалась. Вот и отстреляли – что это было, я так и не понял.

Обед должны были привезти на полигон, но естественно, никто заявку не подавал. Приняли решение выдвинуться в расположение пешком. В полной боевой двинули в лагерь. К обеду солнце уже здорово припекает, жара. Шли километров пять по полям. Я пытался отвлекать себя на что-то далекое от войны. Завтра уже выезд, мы не готовы. Воевать с оружием 1938-го года – это из ряда «отряда самоубийц». Вымотанные и пропитанные собственным потом прибыли как раз к обеду. Кормить не стали, так как все увезли на полигон. Очередная некомпетентность командиров.

До вечера находились в лагере. С началом темноты погода резко поменялась. Навалились тучи с пронзительно прохладным ветерком. После начала дождя и сумерек выдвинулись на ночные стрельбы. В этот раз поехали обкатывать полученные камазы на подразделение. Не успели натянуть тенты, пришлось мчать под открытым небом. К позициям приехали уже мокрые и замерзшие. Открытое поле, укрыться негде, дождь заканчиваться и не собирался. Ветер дул в лицо, куда не повернешься. Земля превратилась в глину, липкой массой налипая на берцы. Занятия по огневой подготовке больше были похожи на борьбу со стихией.

Через пару часов ожидания привезли по паре световых мин. В нашем расчете одна не сработала, впрочем, меня это не удивило. Командир расчета увяз в грязи и упал лицом в лужу. Перевернувшись на спину, стал размазывать под собой глину, но подняться самостоятельно так и не смог. Он выглядел жалким и беспомощным. Подошли с бойцом и помогли. Сейчас-то ладно, думал я, а как же быть в бою, кто поможет? В общем, команда собиралась так себе, создавалось впечатление, что в добровольцы брали любого, кто мог хотя бы ходить.

Часам к десяти вечера вымотаны были все. Из ящиков, в которых привезли боеприпасы, соорудили костер. Мелкий дождь еще добавлял немного романтики в этот вечер. В общем, мало было добровольно принять решение быть воином, защитником совей земли. Не каждому суждено было вынести таких условий. А это еще не война…

Нас построил полковник и под свет фонариков, всматриваясь в лица, пожелал нам удачи. Внимательно смотрел в глаза каждому, говоря слова, так скажем, напутствия. После непродолжительной речи у меня осталось впечатление, что он попрощался с нами навсегда. На этом и закончилось боевое слаживание. Мокрые и голодные погрузились в камазы и тронулись в лагерь.

Через час лежал на нарах и пытался уснуть. Меня еще долго потряхивало, не мог согреться. Подводя итоги, понимал: группа необученных бойцов выдвигается выполнять нереальные для них задачи. Пытался не думать об этом и отвлекался, вспоминая прошедшие дни.

Хотел бы отметить пару моментов, что встретились и остались в памяти.

Первый – это, конечно, случай, я бы сказал, с пожилым человеком. В очках, неприметный, пока явно не обратил на себя внимание. В какой-то из дней, что я был в лагере, он потерял сознание и стал биться в судорогах. Это произошло как-то быстро. После того, как он пришел в себя, все расступились, и воин стал никому не нужен. Щуплый мужичок сидел весь бледный, явно нужно было на свежий воздух. В общем, взялся ему помочь: прихватил под руку и вывел за палатку. Прибежал Витя-командир, следом врач, приводили бойца в чувство уже втроем. Врач оказался здравый и вынес вердикт: не годен. Меня попросили за ним приглядеть, что я и делал до обеда следующего дня. Щуплый мужичок предпенсионного возраста оказался преподавателем в институте с Севастополя. Его отправляли домой, но он упорно хотел остаться. Твердил, что не может уехать, пока не убьет хоть одного бандеровца. Говорил о маленьких зарплатах и об отсутствии средств на обратную дорогу. Зачем приехал этот пенсионер: давить гниду или заработать – сказать сложно. Хотя те, кто приезжал за деньгами, увидев вооружение и условия, пишут об отказе и возвращаются домой.

Есть, конечно, патриотически заряженные, которые ожидали увидеть более четкие действия командования, а столкнулись с полной неразберихой и хаосом. Это тоже играет свою роль на принятие решения. На фронте события развивались стремительно и на обучение новобранцев, времени было совсем немного. Подразделения формировались быстро, знакомиться с командирами и бойцами приходилось на ходу.

Второй – это когда сегодня, пока таскали минометы с места на место, разговорились с офицером в запасе из Крыма. Говорили о патриотизме и целях приезда каждого из нас. У человека, в принципе, есть все: бизнес и все необходимое для встречи счастливой и небедной пенсии. Явно он здесь не из-за денег. Да и как назвать цену, за которую ты будешь готов умереть. В этом мы были с ним похожи. Приятный человек, средних лет, с добрыми намерениями и твердыми убеждениями.

На следующий день увидел его в рядах отказников. Вот так…

13.04.2022

Утро. Сегодня погода мрачная, моросит мелкий дождик, ветер, холодно. Вещи сырые, не просохли со вчерашних стрельб. Построили коробочкой. Как обычно, командиры принялись произносить патриотические речевки с листочка. Священник прочитал молитву, раздали иконки. Создавалось впечатление, что нас отправляют в последний путь.

ПЯТЫЙ БАТАЛЬОН «БАРС»

Камазы стояли рядами. Уже были готовы к движению. Поступила команда «по машинам», поехали. Загрузились в камазы и двинулись под флагом России и ВДВ.

Теперь мы десантно-штурмовая бригада «БАРС-5». Батальон около пяти сотен бойцов. У нас нет имен, фамилий. На шее висит только жетон с личным номером. Я, рядовой боец с позывным ( кАшмар ), так меня называли еще в школьные годы. Теперь это мое имя, на время, пока имею честь быть в рядах защитников Родины. Колонна получилась внушительная, в кузове сидели на скамейках бок о бок, человек по двадцать. Часа через два-три остановились на перекур. Проезжающие машины, увидев колонну у обочины, на всем протяжении сигналили, не переставая, махали, снимали на телефоны. Иногда встречалась потрепанная техника, которая возвращалась назад.

Впереди около 800 километров. На ночь остановились в строевой части. Встретили хорошо, накормили, разместили на свободных местах. Наконец принял душ с горячей водой – это уже казалось роскошью. Смотрел как служит молодежь: условия, более чем комфортные, конечно, сравниваю со своим временем. Уснул быстро, засыпал без мыслей, спал без снов.

14.04.2022

Утром разбудил тихий детский голос: «Подъем!» Это солдатик что-то еле слышно крикнул. Да, сейчас это так. Ну какая им война – это дети. Мне жаль, но именно они сейчас там, за лентой. Это и есть одна из причин, по которой я здесь. Жить вам еще, создавать семьи… Идите домой, а мы повоюем.

К нам вышла девушка перед отправкой. В ее глазах видна боль: ведь она знает, кто мы и куда едем. «Берегите себя!» – сказала она.

В наших глазах нет страха, ведь мы еще не знаем, что ждет нас впереди.

По машинам! И снова в путь, граница все ближе.

По дороге случилось ДТП: в один из камазов въехал седан. Задержались на час. Вдоль колонны ходили парни из разведки. Как выяснилось, среди добровольцев выявили штатного прапорщика ВСУ. Передавал координаты колонны, да и ДТП не было случайным. Несмотря на запрет сотовых телефонов, он был при нем. Готовность нашего батальона планировалась к 15 апреля. По факту мы ехали на два дня раньше. Эти ребятки были у нас не случайно, засланные бойцы делали все возможное, задержать движение. Техника, что везла боеприпасы тормозила от мелких неисправностей. На колонну готовили засаду, а планы у нас поменялись. Так произойдет с Барсом-6, после пересечения границы, их колонна попадет под обстрел, они получат боевой опыт, до приезда к месту дислокации. Сколько было потерь, я не знаю, но их батальон здорово потрепало. Обстановка изменилась, стала напряженной, ведь кротом мог оказаться каждый из нас. С телефонами решили: ни у кого не должно быть.

К границе подъехали уже поздно ночью. Это все было похоже на какой-то фильм военного времени. Покормили в полевой кухне, при тусклом свете в развернутых палатках и мы начали располагаться на ночлег. Вот она – граница… а за ней война… В ночи, без включенных фар, передвигается транспорт: танки, БМП. Прибывающая пехота растягивает палатки. Я и еще человека три, решили ночевать в машине. Обстановка, так скажем, «на чеку». Устали все вроде, а сон не идет.

Через час, как определились с ночлегом, в кузов постучал полковник. Это Женя – командир взвода. Привел человека и попросил присмотреть до утра. Представил как шпиона, пойманного с поличным: нашел телефон, который случайно включился. Мы подняли его в кузов и волоком перетащили в начало. Не могу сказать, откуда столько во мне оказалось ненависти. Но для меня – рядом находился предатель. Сидящий около него боец поднял фонарик и осветил лицо этого негодяя. Александр приехал с Приморского края и с удивительно быстрой скоростью, мог притягивать к себе негатив. За небольшой период своего пребывания в новом коллективе, уже приобрел множество недругов. Пока двигались к границе, демонстративно кивал на тех, кто едет в кузове, приписывая себя к особой касте солдат, ведь он ехал в кабине с командиром. Я не обращал внимания на подобные выпады, но во мне он тоже оставил осадок, продав по тройному тарифу тактические перчатки. Хотя днем ранее получил их в подарок. Я, конечно, сам купил, но осадочек остался и с ним больше не общался. А сейчас он сидел передо мной как предатель. Кстати, на мне были те самые перчатки. Уже трудно сказать, кто спровоцировал, сложный был день, многие были напряженны и вот он случай. С какой-то звериной ненавистью и остервенением стали испытывать его на прочность. Я бил, не жалея рук в какой-то момент потеряв над собой контроль. Предатель – это даже не враг, это нечто, что хочется уничтожить. Здесь и сейчас.

Доброволец, что принимал участие в, мягко скажем, воспитании этого шпиона, начал вязать ему руки. Вытащил нож и готов был его воткнуть. Александра спас полковник, который пришел за ним. После я остыл, пришло понимание, насколько здесь жизнь теряет свою ценность. Он не сопротивлялся, думаю, это и спасло от более серьезных последствий. Вскоре выяснилось, телефон, хотел провести по глупости, что чуть не стоило ему жизни.

15.04.2022

Пересекаем границу без потерь, в том же составе. Колонна двигается по разбитым дорогам, испаханным танками и тяжелой техникой, даже пешком пройти здесь непросто. Камазы прут по колее дорог, размытой весенней распутицей.

Остановка на перекур, расположились недалеко от машин. Воздух пропитан гарью, порохом. Техника двигается в разных направлениях. На предельно низкой высоте пролетают вертушки. Грохот, рев двигателей, обстановка более, чем военная. А ведь буквально неделю назад я лежал на диване и смотрел новостные сказки. Сейчас лежу на сухой траве, втягивая дым горьких сигарет, одет в броню, каска, автомат и подумать не мог, что жизнь так быстро, может поменять свое направление.

В лесу кто-то задел сигнальную ракету, толпа ринулась от машин в укрытие. Никто не знал, что тревога была ложной. Поймали, так скажем, небольшой испуг. После команды мы снова на местах, и колонна тронулась.

Приграничные поселки не тронуты, люди живут обычной жизнью, хотя, о чем я говорю, какая тут уже обычная жизнь. На обочины выбегают дети, машут, просят поесть. Пока ехали до города, все пайки раскидали гражданским.

И вот он – город. Нет домов, которых не затронула война. Многоэтажки в дырах, без крыш и окон. Разрушены и разграблены магазины. Редкие проходящие жители. Остановились на перекрестке, встретились взглядом с пожилой женщиной. Что смотришь? Злобно смотрела в мою сторону. Да, не все здесь нам рады. Люди настроены по-разному.

Заехали на базу. Похоже на автобусное депо. Вокруг разбитые фуры, ангар с битыми автобусами и старыми авто. Картина, конечно, не очень. Это город Изюм.

Заехали быстро, камазы встали ближе к деревьям, пошла высадка личного состава. В небе появился беспилотник. В учебном лагере нам рассказывали о таких, дроны используют для разведки, после его появления не пройдет и пяти минут, квадрат накроет артиллерия противника. Кто-то начал стрелять, многие подхватили. Началась пальба с большинства стволов. Не понял, что происходит. Началась, я бы сказал, паника, основная масса ринулась в здание. Кто-то упал на месте, в траву или залег у забора. Начали кричать, что работает снайпер. Я пробегал мимо колодца, потом вернулся и укрылся там. Минут еще тридцать стреляли, кричали, какая-то суета. От непонимания, что происходит, от незнания местности я и сам не мог понять, какие действия должны быть в такой ситуации. Стою в колодце, курю. Вроде все затихло, народ стал выползать из укрытий, я тоже вылез. Команда строиться, разнос личного состава. «Подбили беспилотник. Молодцы!» – объявил комбат. «Но он был наш! Твою мать!» – гневно выругался. «Кто стрелял? Выйти из строя!» Вышли человек десять. Стали проверять магазины на наличие патронов, выявили еще человек пять. Им выдали лопаты, веники. Пошли наводить порядок на территории. Было бы конечно смешно, если бы не война. А кто знал?