Теория невероятности

Преимущество Николая было в том, что в отличие от Яши, он знал, что они оба являются самозванцами. Только Яшу есть кому на место поставить, а вот его, Курила Кирилловича Есентука – некому: были «коллеги», да все вышли…

Фельдъегерь вошёл в президентский кабинет уверенным шагом, расправив плечи. Он был убеждён, что над его головой витает нимб. Следом, с манерами бездомного зашедшего в благотворительную столовую с бесплатными обедами, проник Яша Мухоморкин. Согласно уговору, он был, как обычно, с приклеенной бородой и усами, в очках, кепке и лёгкой свободной накидке, скрывающей подробности фигуры. В его движениях плохо скрывалось чувство затаенной вины.

Николай встретил гостей доброжелательной улыбкой, и сразу же порадовал Яшу приятной новостью, что тот зачислен в штат президентской обслуги в качестве специалиста по белой магии. Обрадованный Яша тут же поинтересовался уровнем зарплаты, которую должен получать специалист столь редкой, но важной специальности.

– Яков! – ответил с ехидцей президент, – прежде, чем интересоваться зарплатой, неплохо бы было почитать литературу по данному предмету. Оплату вашего труда можно было бы, конечно, зачесть в счёт съеденных вами продуктов во время исполнения обязанностей, но помня своё обещание повысить уровень жизни трудящимся, я думаю, вам будет назначена хорошая зарплата. Хорошая, но маленькая… Но при условии, если вы, Яков, перестанете лезть туда, куда вам не положено. Мне, президенту, докладывают о выполнении того, чего я не приказывал. Не кажется ли вам это странным, Яша?

– Я так и знал, что выявится… Я, честное слово, непроизвольно – само, как-то выскочило, удержаться не смог…

– Послушайте-ка, Яша, – грозно пророкотал президент, – если вы впредь желаете оставаться в вашем положении: получать довольствие, жалование, – то предупреждаю вас последний раз: в моё отсутствие, ни при каких обстоятельствах, ни с кем не общаться, к телефонам не подходить, трубок не подымать, а тем более говорить по телефону!.. Ясно?!

– Я так и старался делать, – осипшим вдруг голосом доложил Яша, – только чуть-чуть сорвался.

– Ясно? Я спрашиваю?! – повелительным тоном осведомился Николай.

– Куда уж яснее, – ответил Мухоморкин голосом проштрафившегося новобранца, оправдывающимся перед сержантом.

– От этого, возможно, зависит вся ваша дальнейшая судьба. Вы понимаете это?

– Да, конечно, – Яша утвердительно кивнул головой и развёл руки в стороны, в знак полного понимания и подчинения.

Президент, довольный собой и разговором, сложил руги на груди, демонстрируя решимость полководца.

Внезапно на столе президента зазвонил телефон, и Яшина рука предательски потянулась к трубке, но рука хозяина кабинета опередила.

Гнев на лице президента, при виде Яшиного движения, отобразил смерч на заполненном людьми стадионе. Президент выслушал сообщение по телефону и властным голосом ответил: «Всё понятно! Хорошо! Выполняйте!..» И обратившись к Яше, добавил:

– И с тобой всё понятно… Придется, милый человек, во время моего отсутствия привязывать цепью к батарее – для твоей же безопасной будущности… Грубо, но надёжно и справедливо. А об уровне твоей зарплаты подумаем…

* * *

Светало. Свежий воздух теребил гардину балконной двери. Внезапно шторы раздвинулись, и на светлом фоне неба появилась тёмная фигура. Она замерла, видимо, прислушиваясь.

Илюша взял Машину руку в свою, слегка стиснув. Этим он хотел сказать, чтоб она не боялась, молчала, что он всё видит и готов действовать. Маша всё поняла, и молча лежала с открытыми глазами, наблюдая, за незваным пришельцем. Все говорило о грабителе, залезшем через балкон в дом по своим воровским делам.

Вор вошёл в комнату и остановился, озираясь.

– Маша, – сказал вор, – когда ты залезла в мой дом, у меня было что выпить и чем закусить, а также с кем полюбезничать и с кем потанцевать. Теперь я стою одна, как неприкаянная, и не с кем сказать слово, так как вы дрыхнете после ночных бдений. Мне грустно и скучно. Почему так? – и она зашмыгала носом, тихонько заплакав.

– Хочешь, я спеку тебе пирог? – предложила доброжелательно Маша, – с вишнями?

– Пирог – это, конечно, хорошо. Но не совсем то, чего бы сейчас хотелось, – ответила Зина Княжна. Никто не знал толком – «Княжна» – это прозвище или фамилия Зинаиды. Все звали Княжной и точка.

– Тебе, наверно, хотелось счастья, – предположила Маша, ощущая тепло крепкой Илюшиной руки, – так оно находится на другом конце земли. А, возможно, и у тебя под носом. Но ты не чувствуешь этого, потому что не обогнула половину земли.

Илюша слушал, не встревая в разговор. Он млел от охвативших его чувств.

– Так, что мне делать? – спросила Княжна. – Искать его под носом или обогнуть полземли?

– Делай, что душа и сердце подсказывают. Только не думай о низменных ценностях: деньгах, зависти, и не смотри на успехи других. А если смотришь, то радуйся за них и искренне благословляй.

Маша встала с кровати, накинула халатик, взяла Княжну за руку и потянула на кухню. Оттуда начало доноситься позвякивание посуды и приглушенный торопливый говор. Спустя время, загудел закипевший чайник.

Илюша слышал сигнал чайника, но после в сознании всё расплылось и пропало. Он впал в крепкий предутренний сон.

* * *

«Яша, Яша, Яша! Хватит о Яше, давай теперь о Наташе», – приказал себе Николай, и задумался над перспективой с мадам Крозен… Викторией. Ему уже доставили многочисленные фото «претендентки» в разных ракурсах и местах: на работе, на улице, у машины, беседующей с неким господином в парке, кормящей голубей в компании своих сотрудниц. Он долго рассматривал фото, изучал, одну фотографию даже понюхал, но оказалось напрасно: выявить натуральный запах позирующей женщины не представлялось возможным. Николай всё же надеялся, что в жизни она окажется более привлекательной, живой, весёлой. Уже был подготовлен план действий, проведена работа, и с французского посольства пришло приглашение президенту на банкет в день национального праздника – Взятия Бастилии.

Идея была хороша, но на сердце ложилась тяжёлой грустью. «И всё же, попытка не пытка, всё ещё может развернуться удачным боком – успокаивал себя Николай, – ввяжемся в бой, а там посмотрим, куда эта дорожка выведет».

Привыкнуть после Наталии с её изысканными манерами, тактом, умом, юмором к незнакомой француженке будет очень не просто – это-то Николай понимал. Но что поделать, увы, этого требовали государственные дела, а точнее – ужасающее положение этих самых дел.

Званый обед в посольстве должен был состояться через неделю. А пока, настроение портило мероприятие, озаглавленное в подготовленном документе, как «Случайная встреча президента с гражданами».

По уведомлению секретаря начался забег. Забегали врач, массажист, психолог, политолог, парикмахер, гримёр, костюмер, дизайнер-модельер и ещё целая ватага специалистов узких профессий, обеспечивающих выход президента в люди. Среди них, озираясь по своим секторам наблюдения, столбами возвышались телохранители.

Ох, как не хотелось ехать Николаю на встречу с народом, который тоже должен был случайно встретиться на его пути. Вот не лежала душа и всё. А не лежала, потому что путного сказать гражданам было нечего. Конечно, подготовленные помощниками тезисы лежали в папке для выступлений, и в них всё было расписано, как по нотам: убедительно, живо, красочно, да ещё и не без фантазии. Казалось бы, беспокоиться и нервничать было не о чем. Однако, что-то необъяснимое неприятно донимало, как мухи тёлку в летний зной. Но тем и отличается президент страны от рядового гражданина, что не имеет права показывать своё дурное расположение духа.

– Как живёте, граждане? – обратился Николай не по протоколу, расписанному в плане встречи, к обступившему его народу.

– Перебежками… – последовал маловразумительный ответ от немного смущённой публики.

– Это как же?..

– От аванса к зарплате, а от зарплаты опять к авансу. Как слепые лошади на деревенской мельнице – ходим по кругу и толком не знаем, куда следуем, – ответил гражданин неопределённого возраста и такой же внешности.

Телохранители строго на него посмотрели.

– А вам, разве, ориентиры в виде агитационных плакатов не вывесили? Следуете вы к лучшей жизни, не сомневайтесь, – уточнил направление всеобщего движения президент. Трудности для того и организованы на пути, чтобы преодолевая их, человек стремился к лучшей жизни.

Николай попробовал раздвоить сознание и послушать себя со стороны. Ему нравился монолог главы державы. «Складно я им про трудности загнул», – похвалил он себя.

«Может быть им конфеты раздать, чтобы подсластить настроение от встречи? – спросил тихонько на ушко президент у помощника. – Не стоит изощряться… Посмотрите в папке приготовленные темы для общения», – также тихонько порекомендовал советник.

Как только в общении возникла пауза, из толпы раздался возглас подготовленного для такого случая агента из службы безопасности:

– Спасибо, господин президент, за вашу заботу о народе. Вот вчера ещё здесь, совсем рядом был пустырь, а ныне – клумба. И дома строятся и дети растут, что ещё надо, чтоб быть счастливым?

Вокруг сразу же зашумели, заговорили, заспорили.

– А будет ещё лучше! – сам не зная к чему, выкрикнул Николай, и направился в сопровождении охраны к машине. – Но вы тоже без дела не сидите: думайте, делайте, участвуйте, – это был личный экспромт для завершения слишком короткой встречи.

* * *

Алексей Александрович, – Изабелла Викторовна с момента поступления зятя на службу в администрацию президента стала называть его исключительно по имени-отчеству и на вы, – вы бы построже обходились на работе с народом. Без строгости вмиг ноги на стол покладут. Хочу вам сказать два слова на вечную память. Помните, как только человек занимает высокую должность, у него начинает появляться неизвестно откуда куча друзей. И они, эти друзья, как и наши скаредные соседи, начнут понемногу садиться на шею. То им ворота отремонтируй, трубы поменяй в доме, крышу почини… Начнешь помогать – тут же сядут на голову и ножки свесят, и будут всё новые и новые заказы заказывать. И последнее. Чтобы вам, Алексей Александрович, не говорили окружающие завистники, всегда помните, что место красит человека, а не как считают некоторые умники – мозги, и умение ими пользоваться. Знайте, что это общественное заблуждение. Что ещё может сказать человек, у которого в кармане, кроме фиги ничего нет?

Заиграл звонок входной двери. Изабелла Викторовна вскинув брови, попридержала зятя взглядом, и добавило веское слово, что отныне только она будет открывать двери и быть чем-то вроде секретаря у ответственного государственного лица.

Изабелла Викторовна открыла дверь и осталась по «эту» сторону квартиры. Пожаловавшие «гости» же остались по ту сторону двери стоять на лестничной клетке, и доносившаяся оттуда речь расплывалась в сплошное гу-гу-гу… Зато Люсину маму было слышно прекрасно.

– Гу-гу-гу…

– О, явились, не запылились. Только вас тут не хватало, заждались уж, – не очень любезно встретила пришедших хозяйка.

– Гу-гу-гу…

– У всех проблемы. У кого их нет? Вон, моя Люся носки штопает, а вы крышу заштопать не можете. Возьмите отпуск, закатите рукава, штанины и вперёд… и будет вам крыша. Без труда, сами знаете, где рыба водится… – заблудилась в поговорках тёща.

– Гу-гу-гу…

– Вот что, дорогие соседи: завтра с утра запишитесь на приём к президенту. Там вас ждут с нетерпением. Если президент даст добро, то и с крышей всё у вас будет в радость.

– Гу-гу-гу…

– Ну, а если нет, тогда рукава… штанины… и вперёд к победе. А впредь помните – здесь не приёмная президента. Тут люди отдыхают после упорного труда. Желаю вам добить вашу проблему до фундамента, – и захлопнула дверь.

Брыня подошёл к тёще и сказал:

– Нас же эта проблема тоже касается – живём-то в одном доме.

– Нет, не касается. Мы живём на третьем этаже, а проблема живёт – на последнем, – и чему-то радуясь, убежала к дочке на кухню.

– Мама, не учите Лешу жить – мы сами разберёмся, что делать, и как поступить, – встретила на кухне Люся маму.

– Если бы не я, Люсичка…

– Знаю, знаю! Если бы не ты, мама, то Леша не попал бы в психиатрическую лечебницу.

– Заметь, дорогая дочь – оттуда он вышел с нимбом над челом, а следом попал на службу к президенту.

– Не хочешь ли ты, мама, сказать, что психбольница даёт возможность человеку продвинуться по жизни? Если так, может быть, тебе бы там немного отдохнуть, да набраться святости?

– Не благодарная ты, дочь! Я всю жизнь…

– Не надо, мама, не продолжай. Я знаю это и ценю. Но отодвинься немного в сторону. Твой паровоз начинает серьёзно отставать от века, и приходится только брюзжать в ущерб делу…

* * *

Яше Мухоморкину пришла в голову потрясающая идея, которую необходимо было срочно представить умным людям для дальнейшего воплощения в революционные принципы поиска научной информации. Идея казалась ему настолько интересной, что он не находил себе места дома и выскакивал под воздействием въевшейся научной мысли то и дело во двор. Увы, во дворе достойная публика для представления гениального Яшиного открытия предательски отсутствовала, и Мухоморкин бился в распирающих голову потугах. Хотелось быстрее раскрыть глаза миру на полезную находку и получить заслуженные дивиденды.

Метания новоявленного пионера науки дали свой результат и первооткрыватель пришёл к выводу, что полученное изобретение необходимо доложить с университетской кафедры перед соображающей публикой. После такой свежей мысли, ноги сами понесли Яшу в пивной бар.

Он зашёл в помещение, как заходил, вероятно, морской пират Френсис Дрейк в таверну после удачного набега на богатый город. Его победоносный взгляд шарил поверх голов присутствующих. Мухоморкин взял у стойки бокал пива и сел за столик, за которым расположились его друзья. Друзей было мало. Яша молча цедил пиво. Докладывать про открытие в присутствии редкой публики – цена не складывалась.

В течение последующего часа столик заполнялся потенциальными слушателями, каждый из которых претендовал, как минимум на уровень неглупого человека, во всяком случае, поумнее всяких-разных чиновников, наевших животы в ущерб мозгам.

Последним пожаловал Илюша Кац, прервавший свой медовый месяц ради встречи с друзьями. Он оглядел собравшуюся компанию, и устремил свой взор на опущенную к бокалу Яшину голову.

– Что, Яков, – сказал он доброжелательно, – опять новое открытие принёс нам к пиву? Не скрывай от товарищей таинство своей души. Поделись с друзьями, чем бог послал. И вместе посмеёмся или поплачем, как сложится…

Все, кроме Мухоморкина, рассмеялись.

– Смейтесь, смейтесь, – несколько свысока разрешил Яша, – но идея, явившаяся мне на мысль, когда я временно замещал на должности очень важного человека… На столько важного, что вы, дорогие друзья, даже представить себе не можете.

Все дружно засмеялись, а Яша продолжил свой монолог:

– …Потому и говорить не буду, так как с одной стороны – не поверите, а с другой – подписку дал о неразглашении государственной тайны.

Многоярусный смех друзей волнами разошёлся по помещению. Случайным посетителям стало завидно, что их минул случай быть представленным в веселой компании, собравшейся за одним столом. Знакомые лица потянулись к очагу веселья.

– Над этим можете посмеяться – вам за это ничего не будет, – важно разрешил Мухоморкин. – А вот над тем, о чём сейчас скажу – подумайте, мозги не отсохнут.

Окружающие затаились в ожидании нового повода для смеха. Пиво отставилось в сторону. Комар жужжал свою оду, получив долгожданную тишину.

– Высказанная мысль, пройдя через разум другого человека, часто, приобретает иной смысл, значение…

– Это ты про старушек, сидящих на скамейке у подъездов и их сплетни, – подметил кто-то.

– Они случайно попали в эту категорию, – огрызнулся Яша. – Я о другом. О научном применении данного явления. Слушайте и не перебивайте! Высказанная мысль, идея, пройдя через мозг других индивидов, на выходе приобретает отличное от первоначального смысла значение. Вдруг у того, иного, раскроются на неё более глубинные мысли, или нечто такое, что и вовсе не подразумевалось сказанным. Таким образом, можно насобирать уйму интересных открытий, позаимствовав генерированные по-новому идеи из других мозгов. Генерировать и генерировать, открывать и открывать… Вон сколько умов не задействовано в деле по всей стране. А если каждого, вот так…

– Я же говорил: он на скамейке возле старушек посидел немного…

Мухоморкин раскраснелся от захватывающего дух собственного открытия. Посторонние реплики на него в этот момент не действовали.

– Яша, – сказал сидевший до этого тихо, как всегда с полным бокалом пива, умник и философ Михась Сиськин. – Яша… – многозначительно повторил он. – Этот твой чудной закон давным-давно работает в каждом научном учреждении. Только вывел ты его зачем-то уж слишком дальним путём. Это сродни удалению гланд через прямую кишку.

Окружающие заржали, Яша позеленел.

– Тут не в количестве мозгов дело, а в их качестве. Мозгов, ты прав, много, самородков – мало. Как их из общей человеческой кучи вычленить изумруд – над этим работает куча учреждений, начиная со школы. И то, некоторые проскальзывают между пальцев и предлагают свои услуги другим искателям самостоятельно. А в худшем случае – пропадают почём зря.

Клятый Михась добивал поверженного Яшу у всех на глазах. Разгорячённый обидой Яков еле сдержался, чтобы не бросить присутствующим дерзкое слово. Мол, я, временами, президента замещаю и решаю неразрешимые государственные задачи, а вы насмехаетесь надо мной того не зная. Но удержался на грани…

Обстановку остудил Илюша Кац. Он встал со своего места и сказал:

– Я хочу рассказать об открытии реальном, надёжном, которое принесёт успех. Но не каждому его оценить. Вот Яше оно в самый раз по зубам.

– Огласи… Послушаем и тебя, – зашевелился народ вокруг.

– О, нет, – сказал Илюша. – Только самому достойному и лично в уши. Пойдем, выйдем, – обратился он к Яше, – я тебе такую теорию открою, что глаза засветятся, пальчики оближешь… А остальные пусть пиво пьют и нюни пускают.

Они долго шли молча. Илюша свободно, расковано, довольствуясь пейзажем под носом и вдали. Яша – собранный, зажатый, не замечая ничего вокруг, приготовился внимать тяжёлую науку.

– Хочу тебя познакомить с одной девушкой, – наконец произнёс Илюша.

Мухоморкин вопросительно покосился на приятеля.

– С Зиной Княжной…

– Так я её давно знаю. Знакомы… – отмахнулся Яша.

– Ты с ней плохо знаком. А я познакомлю тебя с ней с хорошей стороны.

– Есть и такая?

– Ещё и какая… Вот ей и расскажешь о своих теориях – она поймёт…

– Ты это сам… экспромтом? Чтобы вытащить меня из пивного бара?

– Нет, она попросила. Нравишься ты ей. Так что, заходи завтра ко мне часа в два. Покалякаем, поумничаем, повеселимся, если получится…

– Ладно, – ответил Яша, – подумаю, – и направился в противоположную сторону, задумавшись над новой мыслью, неожиданно осложнившей его голову.

На следующий день, ровно в два часа дня, Яшин палец приник к кнопке звонка Илюшиной двери. В руке он судорожно сжимал букет цветов. Дверь открыл хозяин, и выявил радость на лице. У Яши изобразить улыбку не получилось.

– Входи, как есть, не стесняйся… – понял проблемы товарища Илюша. – Маша, Зина, – позвал он женщин, – к нам пожаловал, без пяти минут – можно сказать, лауреат нобелевской или ещё каких-нибудь будущих премий. Он вчера такую теорию загнул в пивном баре, что публика со стульев попадала. Мало кому удалось усидеть… Но это было вчера. А сегодня идёмте есть пирог с яблоками, приготовленный золотыми руками моей Зинули.

Все и пошли, шумя дорогой, о чём попало и чем пришлось. Воздух разрядился, и движение эфира приобрело вольный хаос.

Ясное дело, Яша провожал Княжну. Он рассказывал ей теорию о генерации идей разными мозгами, и получением в итоге, преобразованных новых идей. Зина спросила, желая поощрить ухажёра:

– Яша, ты не работал, случайно, в научном институте?

На что, на удивление Княжны, кавалер взбеленился и резко ответил:

– Как? И ты тоже… с ними заодно?..

Но тёплый, роскошный вечер легко смазал эту неувязку.

* * *

Прозвучал гимн Франции. Все сели. Посол произнес речь. Все встали, чтобы заполнить зал для приёмов перезвоном хрустальных бокалов. Банкет вошёл в оживлённую часть программы. После пятого тоста во славу Французской революции, присутствующие начали склоняться к совместным мероприятиям или же уединяться парами и группами в кулуарах.

Грянула музыка, и процесс общения, знакомства и сближения взглядов и увлечений пошёл значительней активнее.

Ближе к полуночи президент пытался танцевать танго с мадам Крозен. Это выглядело бы смешно со стороны, будь завзятые ценители танцев на приёме с их требованиями к качеству, технике и артистизму исполнителей. Но к счастью, таковые не были приглашены, а исполнители и деятели тусовки находились в задорном праздничном угаре, и им было совершенно безразлично кто, с кем и как общается в танце.

К этому времени мадам Крузен начинала нравиться президенту, хотя ещё накануне, он ясно понял для себя, что это не его пара. Чувство притяжения усилилось, когда при расставании, обмениваясь визитками и договариваясь о встрече, мадам Крозен по нерасторопности и в пылу бушующих внутри страстей подала Николаю визитку в вензелях на имя madam Pothschild Victoria, экономиста. Но тут же, приметив свою оплошность, постаралась вернуть её, обменяв на более свежую в тиснениях и с голограммой, на имя madam Crozen, экономиста посольства.

– Обе ваши визитки мне очень дороги, – сказал Николай, игриво обнимая женщину.

Они договорились встретиться уже сегодняшним вечером, созвонившись предварительно. По пути в апартаменты, Николай просмотрел довольным взглядом обе визитки, и, сунув их в портмоне, подумал: «Отменное, однако, шампанское делают эти французы. Да и предложенный коньяк был превосходен. Вот только женщины у них, уж, слишком плоские…»

Уже засыпая, Николай анализировал прошедший банкет: «Программа минимум выполнена… На фотографии она была привлекательнее. Да ещё эта картавая речь… Только налаживание контактов с Ротшильдами могут заглушить не совсем приятный осадок от этой иностранки. Хотя, после коньяка и шампанского…»

– Яков, – сказал президент Мухоморкину, – возвращаясь к вопросу вашего зачисления на службу и начисления заработной платы, наши экономисты подсчитали, и выявили, что вы ещё должны доплатить за полученное удовольствие и съеденные продукты – их объем оказался чрезмерным. Потребность в специалисте, той профессии, на которую вас пригласили, является востребованной в непредсказуемо возникающих случаях. Потому зарплату вам назначить крайне сложно.

– Как часто такая необходимость возникает? – поинтересовался Яша, что-то соображая в уме.

– Это не твоего ума дело… Но учитывая то, что ты – патриот страны… Ты же патриот страны, Яков?

– Да, да, конечно, – поспешил подтвердить маг-чародей свое отношение к родине.

– …Мы назначим тебе оклад в размере… – президент задумался.

– Но можно же рассчитать вероятность таких необходимостей в месяц и определить оплату согласно прейскуранту, – расхрабрился Яша, когда дело подошло к определению уровня зарплаты.

– Поймите Яков, – президент позволял себе вольность в переходе при обращении «ты» на «вы» и наоборот, в зависимости от одному ему известных факторов, – вероятность рассчитываешь ты, а невероятность рассчитывает тебя. Невероятность рассчитывать можно – рассчитать невозможно. Она является сама, как снег на голову в мае, когда всё цветёт, и на голове панама, а на ногах сандалии. Так-то, Яков – оформить на работу можно, но просчитать затраты невозможно. Поэтому, поступим, думаю, так – ты сам меня разубедил – возьмём тебя на испытательный срок. Вызов по необходимости, харчи наши, единоразовое финансовое пособие за каждое приглашение на уровне оплаты услуг экстрасенса, плюс – привязка к батарее и язык на замке, а там – куда невероятность выведет.

– Согласен, – быстро согласился Яша, пока президент не передумал. Такая несложная и неотягощённая заботами работа вполне его устраивала. Она напоминала ему времяпровождение в ресторане, жаль, что только женщин не было.

Несложная проблема была разрешена и на том обе стороны соглашения остались довольны.

Через две недели президент республики, Есентук Курил Кириллович, сделал официальное предложение гражданке французской республики Крозен Виктории о сочетании законным браком, и в случае, если она даст согласие, то свадьба должна состояться через неделю. Избранница, удивившись такой поспешности, дала согласие, не особенно раздумывая и не утруждая себя заумными размышлениями. «Если мужчина просит… – надо соглашаться», – таково было её жизненное кредо.