Так будет не всегда

     Мужчинка! Ничейный! Такси, такси, такси!

         Одна загвоздка, он просто возненавидел этих баб, этих сук продажных! Нет уж, хватит, он уже был женат и еще раз такую глупость не допустит. Он нанял милую, пожилую пенсионерку из соседнего с ним парадного. Она приходила после его ухода на работу, готовила, стирала, гладила, прибирала в квартире и уходила раньше, чем он придет с работы. Оставляла записку, сколько бы ей хотелось, чтобы он оставил на хозяйство, чеки на потраченные деньги. Эти суммы были до смешного малы в сравнении с тем, во что ему обходилась жена. Но жены никогда дешево не обходятся.

          Он конечно сразу обратил внимание на эту студентку, с внешностью Мэрилин Монро, которая сидела одна на третьей парте, хотя все остальные кучковались по двое, по трое. Слишком долго у меня не было женщины, подумал он, вот и начал на студенток поглядывать. Стыд и срам. Но заметил, что голос, которым он читал лекцию, стал как-то глубже и мягче. Токую, что тот глухарь, подумал он и чуть не рассмеялся вслух. После лекции он заглянул в журнал и понял, что это студентка Винокурова Наталья, 20 лет отроду, звезд с неба не хватавшая, но добротная четверочница. На двадцать два года моложе его. Нда…больше чем вдвое.

     На его лекции она садилась на одно и то же место, как бы негласно уже закрепленное за ней. Третья парта справа. Ох и долго она чистила перышки перед каждой его лекцией. Надо было выглядеть безукоризненно. Он часто, слишком часто для преподавателя задерживал на ней взгляд и она, поднимая густые ресницы смотрела на него. Так наверно смотрит кролик на удава. Понимая, что убежать уже поздно.

          А потом, месяца через три, этой игры в переглядки, у него было по две лекции в неделю, в сильный дождь он случайно встретил ее на выходе из корпуса. Случайно? Как же! Ну если честно он прождал ее около полутора часов, то садясь в машину и поглядывая через лобовое стекло, то снова заходя в корпус и рассматривая книги, продаваемые в вестибюле. И когда подумал, что все. Точно пропустил, увидел ее спускающуюся по лестнице. И набравшись воздуха и смелости подошел, сказал, Наташа на улице сильный дождь. Позвольте Вас подвести. Она удивленно подняла голову.

    –Не стоит, Сергей Архипович, я очень неблизко живу. Доберусь как-нибудь.

    –Наталья, я точно знаю, что нам по пути. Пойдемте! Не будем развлекать наблюдателей. Он подхватил ее под руку и они, не открывая зонтов побежали к его машине, а через полминуты он уже открыл ей дверцу своей Волги, которую специально не закрывал.

     А дальше все развивалось быстрей, чем в кино. И откуда столько смелости набралось у него, в общем-то не самого искушенного в амурных делах человека.

    –Наташа, Вы мне очень-очень сильно нравитесь. Вы, наверное, это уже заметили?

     Она кивнула головой, глядя перед собой.

    –Я знаю, что Вам 20, а мне 42. Я больше чем вдвое старше Вас. Не исключено, что я старше Ваших родителей.

     Она снова кивнула головой, совершенно не понимая, куда он клонит.

     Вам наверняка не интересен мужчина, который для Вас почти старик.

    –Ну уж нет, она подняла голову и посмотрела на него своими ясными голубыми глазами натуральной блондинки. Вы точно не старик. И для меня никогда им не станете. Разве, что, когда я стану старушкой, добавила она.

    –Наташа, выслушайте меня и не говорите сразу нет. Он резко остановился возле цветочного рынка, заглушил машину, выскочил, а через минуту вернулся с охапкой белых роз и продолжил.

     Я прошу Вас стать моей женой. Сделайте меня счастливым. А я, я из кожи вылезу, чтоб сделать счастливой Вас. Он протянул ей букет.

     Она сидела просто ошалевшая. Нет, она понимала, что произвела на него впечатление. Да не только она, весь поток понимал. Шептались. Но чтоб вот так, сегодня, когда она из-за дождя выглядит как мокрая курица и сразу предложение? Замуж? За него?

    –Подумайте Наташа, я обеспеченный человек и смогу сделать Вас счастливой. Не говорите сейчас нет. Подумайте.

    –Не буду думать ни секунды, ответила она. Я согласна, Сергей Архипович! Если конечно Вас, устроит невеста, которая до 20 лет даже не удосужилась научиться целоваться. Слезы ручьем потекли у нее из глаз. А через несколько секунд они расхохотались вдвоем.

          Потом они заехали к ее маме, и он попросил у нее руки Натальи. Убедить маму было немного труднее чем Наташу, но он нашел аргументы. Во-первых, у него в этот день выросли крылья, а во-вторых он все-таки он доктор наук и без пяти минут профессор.

Глава 3

Глава 3

 Сказать, что она сошла с ума нельзя. Сказать, что она была нормальной тоже нельзя. Она просто потеряла интерес к жизни. Выручила мама, которая переехала к ней в большую профессорскую квартиру, следила, чтоб Анюта ходила в школу, чтоб Наталья ходила на работу, готовила еду, заставляла ее поесть хоть немного.

          Она часто ездила на его могилу, на центральной аллее кладбища. Через год там уже стоял большой памятник с его портретом и годами жизни. 1933-1989.

     Вам цифра 1989 ничего не говорит? Кто ни будь вспомнит этот год и как правило не очень добрым словом. Это был год великих перемен. Это был год, когда исчезло с прилавков все. Все кроме морской капусты. А через год рубль пустили в свободное плавание. И он поплыл. Поплыл худея ежемесячно в 5-6 раз.

          Прийти в себя Наталью заставила мама, сказав, что им нечем уплатить за секцию художественной гимнастики, где занималась Анюта. Мам, у тебя есть доверенность, сними с книжки сколько надо, сказала Наталья. Нат, с книжек уже давно никто ничего не выдает, сказала мама. Очнись, мы катимся в пропасть. Вклады, а также чеки Внешторгбанка превратились в ничто. Мне в моем НИИ уже четыре месяца не платят зарплату. А мою всегда переводили на книжку сказала Наташа. Мам, я не знаю, какая у меня зарплата. И никогда не знала. Тогда с ее сберкнижки удалось снять 2 тысячи рублей.

          На них они как-то прожили два месяца. Голодно, экономно, но прожили. А потом закрылся тот ВЦ, на котором работала Наталья. Она осталась без работы. Волей-неволей пришлось очнуться. Мама и Анюта не добытчики и они, особенно Анюта смотрели на Наталью с надеждой, вот уж она то знает, что делать. Она же умная! Она же мама!

          И они таки заставили ее выйти из ступора. Все-таки она была немного математиком и постаралась свести активы и пассивы.

          И так: 260 тысяч рублей на сберкнижке оформленной Сергеем на нее. Ты когда-нибудь будешь очень богатой вдовой шутил он и она бросалась на него с кулаками! Послала маму в сберкассу. Там выяснилось, что ежемесячно с сберкнижки разрешается снять 500 рублей, не более. Тогда это было на 5 кг мяса. Тоже деньги. Но занимать очередь в сберкассу надо было в пять утра, писали номера на ладони, а потом, когда касса открывалась, говорили сколько привезли сегодня денег. Хватало человек на 40, в очереди стояли сто.

          Втихаря сдали мамину квартиру. Это было еще пятьсот рублей в месяц. Стало сносно. Но через месяц цены выросли вчетверо и снова стало голодно. И тогда она сделала совершенно идиотский поступок. Она продала Волгу. Все равно стоит без дела, а деньги нужны были по зарез. Волга продалась за совершенно невменяемые деньги пятьдесят тысяч. Это были огромные деньги, и они зажили. Целых три месяца жили не тужили. А потом, потом умный Министр финансов Павлов вывел из оборота купюры по пятьдесят и сто рублей.  Самые крупные купюры того времени. Нет нужды говорить в каких купюрах были деньги за машину. Именно в них. Если бы она могла она бы задушила этого жирного борова своими руками. И не только его, но и его меченного шефа. Но она могла об этом только мечтать. В общем черная полоса, начавшаяся со смерти Сергея, засосала их полностью. Ну хоть в проститутки иди. Но для этого надо было как минимум купить приличные трусы, на которые тоже денег не было. Да и лоск ее как-то быстро сошел на нет. Нужда быстро сбивает лоск с женщин.

       Она честно, как наверно добрая половина всех женщин с высшим образованием пошла торговать на рынок. Рядом с мамой. Ну не пошло это у них. Ни та, ни другая не умели «впаривать» товар и 5% от выручки с трудом хватало на дорогу к рынку. Ну хоть ложись и помирай. И она бы наверно легла бы, отвернулась от этого мерзкого и жестокого мира к стенке и больше не поднялась бы. На снотворное у нее хватило бы, но у нее на руках были два человека. Дочка и мама и оставить их одних она просто не могла.

          Однажды на рынке, к ней подошел знакомый парень, Володя, который работал с ней на ВЦ. Друзьями они не были, хотя сидели в соседних комнатах и часто сиживали в дни праздников за одним столом. Наташа, это Вы, спросил он удивленно? Да, это я, ответила она осипшим от холода и курева, а кто бы не закурил в ее положении, голосом. И он начал говорить, сказал, что организовал свою фирму, которая торгует компьютерами. Звезд с неба не хватают, но не бедствуют. Слово за слово, и они договорились. Она пойдет к нему работать водителем на своем авто.

    –У Вас Волга, по-моему?

    –Нет, Волги нет, но есть свежий жигуленок семерка.

          Он пообещал не огромную, но и вполне приличную зарплату. Они бы смогли жить. Жить, а не выживать. Хотя скорее все-таки выживать, а не жить, но выживать вполне сносно. Но главное он ей пообещал зарплату, привязанную к доллару. То есть не съедаемую той бешенной инфляцией, которая съедала зарплату раньше, чем ее доносили до магазина.

          И вот в понедельник, доработав до конца недели на рынке и получив какие никакие деньги, она на чисто вымытом жигуленке с веселой туфелькой на заднем стекле в 8-30 была у входа в бывшую заводскую общагу, сдаваемую теперь под офисы. Зашла к Владимиру. Их там работало трое за двумя столами, и вся комната была завалена до потолка коробками с компьютерной утварью. Он ее познакомил с другими и выдал деньги на 20 литров бензина. Потом она возила Андрея, и они развозили по городу принтеры, мониторы, системные блоки. Все эти названия она узнала позже, пока это были просто картонные коробки. Он что-то настраивал, а она сидела в машине и натирала до блеска, то стекла, то панель, то руль.

          Она поработала у Владимира полгода, которые дали немного оттаять ее сердцу. Никто из ребят к ней не приставал, наоборот, те, кто помладше были называли ее Наталья Александровна. Им было лет по 20, и они бросили учебу в Универе, чтобы ринуться в рыночное море. Вся троица была очень вежлива и интеллигентна. Она даже курить бросила. Как-то неудобно при них было. Довольно часто ее посылали что-то откуда-то забрать или куда-то отвезти. И она слышала, как по телефону они договаривались. Да, приедет та самая машина, с туфелькой на стекле. За ней постепенно негласно утвердилось прозвище Туфелька. Туфелька на стекле.

          Работали они по накатанной схеме. За приличные взятки брали кредит в банке. Закупали мелким оптом оборудование, а потом в розницу продавали, устанавливая программное обеспечение, и отдавали кредит. На все хватало. Но рыночное море на то и рыночное море, что в нем не только плавать приятно и прибыльно, в нем и утонуть можно и иногда тонут. Ребята перевели крупную сумму оптовому поставщику, с которым работали не раз, а у того арестовали большую партию компьютеров на таможне. Оптовик сбежал, банк начислял проценты. Все было не плохо, а очень плохо. И ребята подались в бега. Она их троих отвезла на вокзал. Несмотря на ее «не надо» Владимир рассчитался с ней до копейки, поставил печать в трудовой, сказал напишешь сама, что хочешь и уехали. На нее, как на единственного сотрудника попробовали наезжать банковские, но быстро поняли, что она не при делах от слова совсем и отстали. Они все-таки тогда были еще валенками и не догадались посмотреть квартиру, где она живет. Иначе бы ни за что не отстали.

           Чему она научилась у ребят, так это здоровому авантюризму. Наглость города берет, перефразировал Володя Суворова. И его любимой цитатой было изречение из Мао-дзе-Дуна Хочешь научиться плавать, плавай! Или нельзя научиться плавать, не зайдя в реку. Как кому больше нравится. И еще нет лучшего работодателя, чем ты сам.

          И она решила попытаться стать работодателем для себя. Теперь и я попробую поработать на себя решила она и прикупив на крышу петушок «ТАКСИ» нагло выехала к одному из городских рынков и стала ждать клиентов. Долго ждать не пришлось. Она отвезла какую-то бабульку с торбами в один район, потом так сказать лицо кавказской национальности, кстати очень доброе и щедрое в другой. Машин тогда еще было мало она и километра не проехала пустой. В одном месте увидела, что стоят трамваи и соответственно стоят люди, активно голосующие. Пока вновь пошли трамваи, она сделала 3 круга до тупика и обратно. Довольно быстро она поняла, что нужно останавливаться перед теми, кто один. Пока тот усаживался еще трое просились и усаживались на заднее сидение в итоге тройная-четверная оплата. Это потом она научилась говорить по рубчику с пассажира.  Она денег не считала, сбрасывала все в сумочку около сидения. А когда через три часа подъехала домой подсчитала и просто пришла в восторг. Она заработала раз в 5 больше чем рассчитывала. Мне нравится быть таксисткой сказала себе она.

          Что из себя представляла Наталья в то время. Красота не совсем стерлась с ее лица, но черты огрубели и выражение лица стало как-то жестче. Да и в глазах появилась настороженность, готовность на каждое гав ответить вежливое РРР. Исчезли повадки томной ленивой кошки, на смену которым пришли повадки маленького зверька, которого голыми руками не взять. Будет огрызаться до последнего! Появились морщинки у глаз и около губ. Одета была в явно дорогие, но уже потерявшие вид одежки. Особенно это бросалось в глаза зимой. Недавно ей исполнилось 36. Ох Сереженька думала она стоя у зеркала. Может и хорошо, что ты меня сейчас не видишь! Часто разговаривала с ним ночами. Ну что мне делать, ну посоветуй ну ты же самый умный в мире. Но ответа так ни разу и не дождалась.

          О других мужчинах она не думала и ее просто охватывала дрожь, когда она представляла мужчину около себя. Голого, в ее постели. Ну нет! Ни за что! И вспоминала теплые, нежные, иногда настойчивые и такие любимые руки Сергея. Такие родные! Такие единственные.

Глава 4

Глава 4

          Она уже полтора месяца работала на такси, когда к ней подошел развязный, скользкий тип и сказал, что он давно уже видит ее около рынка.

    –Я Алик, представился он. Кому ты платишь?

    –Исправно плачу налог, ответила она.

    –А еще кому,

    –Дочери и маме, их кормить, одевать и обувать надо, ответила она.

    –Нет, они не в счет, жестко сказал тот. Кто у тебя крыша?

    –Мне крыша не нужна. Дай бог себя прокормить, какая нафик крыша, ответила она, закипая, чувствуя, как потеют ее ладони.

    –Не думай, что ты бессмертная, а твоя машина заговоренная, сказал Алик. Сегодня вторник, а каждую пятницу ты будешь платить по штуке. И езди сколько душе угодно. По всему городу прикроем. А, если нет, живого места на твоем корыте не оставим. Пока только на корыте.

          И он отошел, оставив ее с дрожащими руками и липким потом на спине. Сумма, которую тот попросил была примерно 50-70 процентов от недельного заработка. А ведь еще бензин, обслуживание, ремонты. И так работа в такси была очень условно прибыльной. Что-то зарабатываешь, а потом бах и ремонт или обслуживание на почти те же деньги.

          Ночь она не спала, ища выход из безвыходного положения, а утром нашла соломинку… Соломинку за которую можно хотя-бы попытаться зацепиться.

           В школе последние лет пять она сидела за партой с Витей Соколовым. Сидела и сидела. Нет, ну иногда они конечно трепались о том о сем. Как ни крути, а взрослели вместе. Была ли это дружба? Ну можно с натяжкой сказать, что да, хотя, если честно Наталья была таким глубоким интровертом, что дружбы, не говоря о большем с ней сотворить было невозможно. Она знала, что пацаны к нему пристают, расспрашивают о ней, просят передать записки или еще что-нибудь. Он наверно был один из немногих которых не трогала ее внешность и рано округлившиеся прелести.

           Ее мама дружила с его мамой. Та часто звонила ей, спрашивала, что задавали. Витя не очень любил записывать в дневник домашние задания. Они часто перезванивались до сих пор, и она знала, что Виктор после школы отслужил в армии, в десантуре, потом вроде бы пошел работать в милицию в отряд особого назначения, закончил что-то милицейское и сейчас в приличных милицейских чинах. Короче, если он не поможет, то с такси придется завязывать. И что? И куда? Ох с каким удовольствием она пошла бы в киллеры! С какой радостью она расстреливала бы мерзавцев, которые сперва обокрали ее, а потом, как только она хоть чуток пыталась выплыть и вдохнуть свежего воздуха, тут же опускали ее вновь под воду. Как щенков топят! Но ей тонуть нельзя! У нее на руках мама. У нее на руках 14 летняя дочь, которая уверена, что мама обязательно найдет ей денег на фирменные джинсы, на кроссовочки на то, чтоб не хуже, чем другие.

          Утром она попросила маму узнать у Мамы Вити его номер телефона. И через 20 минут имела два. Домашний и рабочий. Оба долго не отвечали. Она уже подумала, что и не ответят никогда, когда, набрав рабочий услышала мужской голос.  Ало! Она почему-то сразу узнала его голос.

    –Виктор, это Вы

    –Да, слушаю Вас.

    –Витя это Наташа Винокурова. Помните такую?

    –Конечно помню Наташа, его голос стал явно мягче и это как-то взбодрило ее. Ей просто стало легче набирать в легкие воздух и говорить.

    –Виктор, мне очень нужно с Вами посоветоваться, если конечно можно.

    –Наташ, мы не переходили с тобой на Вы. Я освобожусь около четырех. До четырёх дело терпит?

    –До четырех, да.

    –Тогда давай в четыре встретимся где-нибудь в центре. Там, где тебе удобно. Я на машине.

    –Я тоже на машине, ответила она.

    –Тогда давай в кофейне, на углу Ленина. Знаешь такую?

    –Конечно знаю, ответила она. Ровно в четыре буду там.

    –Договорились, до встречи. Он первым положил трубку.

          До четырех оставалось как раз 4 часа. Выезжать она боялась. Ей казалось, что как только она выведет машину из гаража, на нее тут же набросятся эти мрази и превратят ее кормилицу в груду железа. Сейчас к машине она относилась так, как наверно ее пращуры в деревне относились к корове. Корова кормилица. Ее надо лелеять, кормить и нежно ухаживать за ней. Пока в семье есть корова, семья не пропадет. Она просто не видела, как она еще сможет заработать.

          В половине четвертого она подошла к гаражу, оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, быстро открыла его и вывела машину.

          Ровно в четыре она подъехала к кофейне, вышла и через огромное стекло увидела сидящего Виктора. В нем трудно было узнать того щуплого, похожего на бройлера высокого мальчонку, с которым она сидела за партой двадцать лет назад. Он был очень плечист и очень накачан. Может несколько грузноват, но это не мешало ему излучать силу. Да, именно силу. Это был человек, которого, наверное, можно и нужно бояться. Хотя у него вроде простое и доброе лицо. Все это пронеслось у нее в голове за те 15 секунд, что она поднималась по ступенькам и подходила к нему. Он встал ей навстречу, поздоровался, слегка приобнял, отодвинул для нее стул.

    –Ты почти не изменилась, соврал он.

    –Ну о тебе этого не скажешь, ответила она. Причем точно в лучшую сторону. Возмужал!

     Последний раз они виделись на выпускном вечере в школе. Когда же это было? Почти 20 лет назад.

    –Наташ, давай ты мне расскажешь о своей проблеме, потому, что я по глазам вижу, что пока не расскажешь ни о чем другом ты думать и говорить просто не сможешь. Я далеко не бог, но чем смогу помогу.

          И тогда она, ни с того ни с сего, она никогда не была говорливой рассказала ему все. Все, что было после смерти Сергея. Как она пытается выплыть с потерявшей берега мамой и дочерью на руках, и как этот мир все время хочет ее утопить. Ну и конечно последнюю каплю, этого Алика, этого мерзкого рэкетира, который угрожает превратить ее машину, ее кормилицу, в груду металла.

          Он слушал не перебивая, иногда поглядывая в окно, где стояла четырехдверная «Нива» на которой она приехал. Он видел, что его помощник, который сидел на водительском сидении периодически что-то отвечал по рации. Но знаков никаких ему не подавал.

    –Как ты думаешь этот твой пассажир сейчас там?

    –Не знаю, сказала она, хотя я часто видела там его именно в это время.

    –Ну поехали, сказал Виктор. Я поеду на своей. Становись там, где всегда и ничего не бойся. Обе задние двери не должны быть блокированы. просто попроси его присесть рядом. На поговорить. И главное ничего не бойся.

    –Ну да, не бойся, сказала она уже улыбаясь и как-то уже начиная верить в счастливый исход.

    –Может дать тебе пистолет, спросил он, шутя? Так, для уверенности.

    –Мне нельзя давать пистолет! Уж больно многих в этом мире мне хочется перестрелять, ответила она!

      И они поехали. И она стала на свое место, предварительно подняв все клавиши блокировки дверей. И пришел Алик. И сел к ней в машину. И спросил, ну что, коза, бабки привезла? И сзади одновременно с двух сторон влетели в машину Виктор и его напарник. Руки на панель! Сидеть! Бояться! Не дергаться. Напарник Виктора приставил к затылку Алика пистолет.

    –Ты кто?

    –Я Алик.

    –Ты чей?

    –Как чей?

    –Под кем ходишь?

    –Под Мухтаром.

    –Что Мухтар такой фигней уже заниматься стал?

    –Он всем занимается, что деньги приносит.

    –Руки давай сюда.

    –Алик завел руки за голову и ему одели наручники.

    –У, тварь! Напарник Виктора врезал ему по шее так, что у того громко клацнули зубы.

    –Пацаны, я человек подневольный меня поставили на точку, и я делаю свое дело. А вы кто? Вы под кем?

    –Мы под богом сказал напарник Виктора и сунул тому под нос удостоверение. Управление борьбы с организованной преступностью успела прочесть Наталья. Все это время она сидела на водительском сидении, в практически шоковом состоянии. Она бы выскочила из машины, но ноги у нее были совершенно ватные. В голове у нее крутилось Господи, пронеси. Господи пронеси. Она бы выла от страха, но понимала, что выть нельзя. Менты на нее, как на живца, брали бандита. Господи пронеси, Сережа, ну как ты мог меня оставить в такое время! Ужас! Ужас! Ужас!

    –А теперь выбирай, это уже сказал Виктор.

     Вариант первый: мы тебя сейчас отпустим ты рассказываешь Мухтару и всем его корешами тем, кто еще здесь ошивается, что Наталью Александровну Винокурову и эту машину, крышует шестое управление. И чтоб на пушечный выстрел к этой машине, с туфелькой на стекле не приближались.

     Вариант второй: я тебя сейчас под зад выкину из машины и всажу всю обойму вот из этого пистолета, он вынул из кобуры под мышкой внушительную пушку. тебе в спину, при попытке к бегству.

    –Ты выбрал?

    –Я выбрал глухо ответил Алик. А можно вопрос?

    –Ну?

    –Я могу продолжать оставаться на этой точке?

    –Где хочешь. Ты нас пока не интересуешь. Пока.

    –Наталья Александровна, простите меня, я не знал кто Вы. Я лично прослежу, чтоб ни один водитель никогда слова кривого Вам не сказал. И никаких очередей! Вы первая!

     Помощник Виктора, как она потом узнала, его звали Олег, расстегнул наручники и приказал: «Пошел вон!» Алик пулей вылетел из машины и не оборачиваясь быстро пошел вдоль забора рынка. Олег наставил палец ему в спину и шесть раз сказал. Пух, пух, пух и рассмеялся.

     И тут она разрыдалась! У нее случилась настоящая женская истерика. Наверное, впервые в жизни. Ее просто трусило всю. Она на секунду останавливалась, чтобы втянуть в себя воздух и тут же снова начинала рыдать с подвываниями. Она плакала обо всем. А потом взяла себя в руки и успокоилась. Ребята, я ваша должница! Чем я могу вас отблагодарить?

    –Ну что ты, Наташ. Мы просто делали свое дело, сказал Виктор. Так вышло, что оно совпало с твоим. А хлопнем Мухтара, тогда и Аликом пусть рядовая ментовка занимается. А потом неожиданно, а хочешь иногда с нами на дело выезжать. У нас одна эта Нива, которую все бандюки уже на память знают и ее не всегда хватает.