Горный Ирис

Михаил Семёнович Русских пребывал в смятении духа и преотвратном настроении. И тому было несколько причин.

Первая – Бонапарт. С вечера он как в воду канул. Просто-напросто исчез из закрытой квартиры. Писатель тяжко вздохнул. За двадцать лет он очень привязался к коту, так бесцеремонно запрыгнувшему в форточку в день пропажи родителей. Сколько же ему сейчас? Должно быть, глубокий старик, по кошачьим-то меркам…

Вторая причина – пасынок. Этот щенок ведёт себя в совершенно оскорбительной манере! Но теперь он поплатится за свою дерзость! Почему-то литератор был уверен, что Фетисов обязательно станет жертвой Ликвидатора, попав по незнанию в эпицентр того, от чего сам он сбежал. Именно сбежал, лишь только начались страшные события в Ивановском. Ведь в остальном его целиком устраивал «гостевой» брак с аппетитной матерью-одиночкой. Уж он-то знал: то, что доходило до новостей, было лишь вершиной айсберга. Большинство творящейся чертовщины было засекречено людьми в строгих костюмах на автомобилях со спецномерами. Они, словно по волшебству, возникли перед камерой репортёров полтора месяца назад и изъяли репортаж о первом убийстве.

Следующим пунктом маршрута людей в штатском в тот холодный январский день была квартира Михаила Семёновича. Когда он проснулся, по своему обыкновению, около часа дня, из кухни доносились аромат свежесваренного кофе и приглушённый мужской говор. Литератор навострил уши.

– Как-то странно получается: он сам переехал к Ликвидатору поближе, – было слышно, как говоривший помешал сахар. – И это после того, как тот приложил руку к пропаже его родителей.

– Может, просто не знал? К тому времени Ликвидатор уже много лет «гостил» в психушке, – его собеседник шумно отхлебнул кофе. – Да и засекречено это всё.

– Да уж, засекречено! Даже мне не говорили про психушку.

– А про это вообще никто не любит вспоминать. Скверная история вышла. Русских-старший начал копать под Н., – он назвал имя известного партийного функционера, теперь прописавшееся в сводках финансово-экономических изданий.

– Копать под Н., – эхом повторил первый. – Как там говорится? «Слабоумие и отвага»? Всё, можешь не продолжать. Значит, это он и заказал.

– А кто же ещё? Но что-то пошло не так, и Ликвидатор сам чуть не погиб. А потом того… Двинулся в общем.

– Ясно. Наш писака там ещё не проснулся? Сколько можно-то?

Дальше притворяться спящим было бессмысленно. Михаил Семенович имел обстоятельный разговор с особистами Ивановыми – так они представились, хоть и без предъявления документов.

– Зачем вам эти корочки? Обойдёмся без формальностей. Называйте нас по-простому, скажем, Саша и Петя. И вот ещё что. Мы, конечно, не думаем, будто опасность угрожает именно вам, – они синхронно покачали головами. – Нет, конечно, нет. Но всё же, может, у вас есть возможность пожить где-то ещё, пока всё не уляжется? Например, эта ваша Ольга Ивановна Фетисова – отличный вариант… – откуда-то они знали и про это.

Так и пришёл конец его холостяцкой жизни.

Зелёное марево

Крепость Горный Ирис.

Ящеры раскинули несколько шатров на подъездной дороге и оставили там, как водится, самых здоровых и бесполезных в хозяйстве. Верзилы, в отсутствие командиров, находящихся в основном лагере внизу, сначала пытались изображать свирепость и пугать защитников, но быстро устали. Одни побросали оружие, скинули доспехи и принялись бороться, применяя мудрёные приёмы, чтобы положить соперника на лопатки. Другие достали карты, разбились на небольшие группы и стали играть на деньги. Изредка они отвлекались на борющихся и подбадривали их криками. Ещё двое решили изловить горных козлов и полезли за ними на склон. Впрочем, их охота была недолгой. Вскоре оба сорвались со скал, так и не полакомившись.

Основной лагерь разбили в долине. Насколько хватал глаз, раскинулись одинаковые зелёные шатры. Бойцы занялись мародёрством и поисками съестного. Каких-то недотёп отрядили ловить рыбу. Граф Армэль с капитаном Жоресом развлекались, поочередно наблюдая в подзорную трубу за их нелепыми потугами. Даже со скидкой на отсутствие опыта в рыбной ловле, это выглядело комично. Армэль заметил невдалеке Снежка и свистом подозвал к себе:

– Видел когда-то худших рыбаков? Глянь-ка в трубу!

– То есть вот так, без снастей и приманки, просто руками? – хохотнул тот, прильнув к окуляру. – Ну и умора, Ваше Величество! Они бы ещё сковородки разложили на бережку и ждали, что рыбка сама туда запрыгнет!

Капитан Жорес ухмыльнулся и достал кисет с табаком:

– Сковородки! Гляжу, рядовой знает толк в хорошей шутке, хе-хе!

Снежок почтительно протянул трубу владельцу:

– Диковинная штука, Ваше Величество! Но всё же глазами как-то привычнее. Да и это зелёное марево вокруг ящеров… В жизни же так не бывает.

Граф Армэль насторожился:

– Как-как ты сказал? Зелёное марево?

– Ну да, марево. Зелёное такое, едкое – вроде яд какой… И рябь небольшая. Вот рыбачишь в тихий день на горном озере, а тут рыбка – плюх! И круги по воде пошли, – Снежок слегка покачал лапой. – Вот и там такое же…

– В трубу, говоришь, увидел? – грозно переспросил Армэль.

– Ваше Величество, ежели я что-то не так сказал…

– Да нет, сказал-то ты все правильно, как есть. Только увидеть такое дано не каждому. Далеко не каждому… Ладно, боец, иди на свой пост! Поговорили и будет!

– Откуда он вообще взялся, этот Снежок? – спросил Армэль капитана стражи, когда они остались одни.

– Ниоткуда, – брякнул в ответ Жорес и тут же почтительно добавил, – сир.

– Что это за ответ такой – «ниоткуда»?! Ты не забывай, мы хоть и вместе росли, но субординация должна быть! Знаешь, что мой отец с тобой сделал бы за такую дерзость?

– Так ведь правда ж ниоткуда, сир! Я наводил справки, когда принимал его на службу. Нет у него ни родителей, ни родных. Подкинули на порог таверны «Хек и солод» ещё котёнком новорождённым, без записки и личных вещей. Жаклин его себе взяла да и воспитала – Снежок у неё на посылках был, с младых ногтей. Пыталась его счетоводству обучить, да всё без толку. Не разумеет иль не хочет. Так она, странная такая: нет чтобы выпороть, как следует, чтоб понятливей был… Говорит, мол, заставлять не буду, у каждого своя склонность есть. Главное её найти, иначе мучиться будет не на своём месте. Мне бы так родитель сказал в своё время, – Жорес горько усмехнулся. – И нашла ведь! Заметила, как он на рыбу засматривается. Лодочку ему купила маленькую и снасти, он и ловил потом в дальнем озере, прям прирождённый рыбак. Иные говорили даже, что он рыб заговаривал: «Иди-ка ко мне на крючок», – так хорошо дело спорилось. Да и Жаклин прибыток. Она ту рыбку жарила да к столу подавала. А как тот Снежок поспел в службу – не стал бегать от призыва. Сам явился ко мне в прошлом месяце. Говорит, мол, служить мне пора, вот я и пришёл.

– Какие дела творятся! И ведь именно ему я дал взглянуть в заговорённую трубу, а он, значит, в ней волшбу видит. Иным для этого не один месяц учиться надо. Знаешь, сколько меня мой старик за уши таскал, пока я хоть чему-то научился у колдунов? Говорил, мол, должен знать и точка, а то будут тебя эти обманщики за нос водить, за простенькое заклятье просить втридорога. И ещё много всякого заставлял, мол, правителям без этого никак. И что, думаешь, спросил меня хоть раз, хочу я править или нет? – Армэль приуныл. – Вот почему меня к Жаклин не подкинули?

Жаклин, о которой они говорили, была пухленькая кошечка с лоснящейся кремовой шёрсткой. Как уже было сказано выше, она держала таверну «Хек и солод» в крепости, попавшей сейчас в осаду. Раньше трактиров было больше, но их хозяева разорились, и долго ещё обвиняли красавицу в недобросовестной конкуренции, пусть цены в её таверне и были выше остальных. Местные коты по достоинству оценили тот факт, что после её стряпни никто не травился. В других едальнях это было обычным делом. Жаклин, единственная из трактирщиков, имела пунктик на чистоте. Долгое время она пыталась втолковать всем, что большинство болезней возникает из-за несоблюдения простых правил гигиены. Кончилось это лишь тем, что её за глаза нарекли ведуньей, а то и похуже.

Правда, три года назад она получила официальный статус лекаря. Это произошло после того, как её предшественник, искавший эликсир вечной жизни все отпущенные ему триста лет, упал в пропасть в попытке добыть легендарный чёрный лотос. Вскорости к таверне направилась целая делегация во главе с самим Графом Армэлем. Он лично прибил кадуцей на дверь, несмотря на возражения хозяйки: та уже разочаровалась в сознательности сограждан. В итоге было принято половинчатое решение. Ранние часы постановили сделать приёмными, а после обеда, как и прежде, наливать страждущим. Меню сильно сократили, оставив только рыбу – улов Снежка. Так название таверны стало соответствовать содержанию.

К слову, Снежок был не единственным, кто мог назвать трактирщицу своим ангелом-хранителем. Именно она нашла юного Механика, тяжело раненного во время вероломного нападения ящеров. Жаклин не осмелилась выхаживать его в одиночку, но знала того, кто мог бы помочь. Ни для кого не было секретом, что Граф Армэль раньше хаживал к матери Механика, весёлой вдовушке-рыбачке, погибшей во время той страшной резни. Жаклин пошла на отчаянный шаг. Набравшись смелости, она пришла к молодому правителю и напомнила о сироте, так нуждавшемся в помощи. Армэль не давал спать придворным колдунам и тогдашнему лекарю, пока они не поставили юнца на ноги, а после взял его к себе на службу.

Котейка

Москва, р-н Новогиреево.

– Слушай, а может, нафиг уроки? Пробьём? – предложил Нарик.

Нарик, в миру́ – Антон Назаров, получил свою кличку за особый «фирменный» взгляд. Фетисовская мать называла это «взором с поволокой», менее романтичные одноклассники – «глазами торчка». Одноклассники сторонились Нарика, считая его странным из-за его огромной приёмной семьи и кучи братьев любых возрастов и даже национальностей. Однако, по мнению Фетисова, Нарик был вполне нормален. Он был одним из тех немногих, с кем Фетисов чувствовал себя «в своей тарелке».

Друзья миновали школьного охранника, который, по идее, должен был препятствовать прогулам. Или хотя бы спросить, куда это 11-классники намылились после третьего урока. Фетисов застегнул пуховик и промурлыкал себе под нос:

– У-у-у-те-кай! В подворотне нас ждёт маньяк… – последние пару дней эта песня неотступно вертелась у него в голове. – Как там дальше? Хочет нас порубить на куски… Слышь, Антон! Чё там с твоим братом?

– С каким?

Они дошли до автобусной остановки «Федеративный проспект» и уселись на лавочку. Начал накрапывать мелкий дождик – первый в этом году. Одновременно с ними под навес шмыгнул ничем не примечательный кот.

– Да с Хасаном. Он ещё не объявился?

– Не. Пропал с концами. Тебе-то что? Влюбился?

– Влепился! Попали мы с ним в одну историю… В общем, кажись, у него проблемы. А может, и у меня теперь.

Кот запрыгнул на край скамейки и навострил уши.

– У тебя-то каким боком?

– Таким! Попросил он меня из какого-то гаража его ключ забрать. Типа, сам он не может, какие-то там спецслужбы за ним следят.

– Чё? Спецслужбы?! – Нарик издал пару звуков, отдалённо напоминающих смех.

– Тебе смешно? А за мной в натуре «хвост» был! Когда я пришёл отдать ему чёртов ключик, откуда ни возьмись, две чёрных «Бэхи»! И за нами! Капец, еле ушли…

– «Ушли»? На его драндулете?! Сказочник, блин… Лучше расскажи про свои офигенные новости. Чё там у тебя случилось?

Кот пододвинулся чуть ближе к ним.

– А-а-а, да. Тут такое дело… Мне, типа, очень свезло, – Фетисов нервно глянул на кота, следившего за ним глазами. – Только мне это кажется странным?

– Что именно?

– Он за нами следит!

Пушистый соглядатай отвернулся в другую сторону, словно был занят совсем другими делами.

– Короче, – Фетисов подался ближе к другу и понизил голос. – Кажись, у меня будет своя хата. Без предков. Отчима моего помнишь?

– Который «Эльфы против князя Меншикова»? – теперь Нарик тоже говорил вполголоса. – Прикольная тема, кстати. Жаль, продолжение не написал. А что с ним?

– Ты же помнишь, как он доводил меня последний месяц?

Тут Фетисов увидел, что кот придвинулся ещё ближе.

– Да где этот чёртов автобус? Ладно, пофиг, пошли пешком.

Уже на ходу он продолжил в полный голос:

– Короче, он ещё и напрочь долбанутый. Как переехал, вёл себя как законченный псих: дёргался от любого шума на лестничной клетке, спрашивал, не происходит ли на районе чего-то странного. Не пропадают ли люди…

– В натуре больной!

– Потом, вроде, успокоился. Зато до меня стал докапываться.

Всё это время кот с остановки так и труси́л за ними. Фетисов обернулся:

– Говорил же, следит! Прямо как кот отчима! Иногда я просыпаюсь среди ночи, глаза открываю, а он сидит на моей кровати и зырит!

Его друг оглянулся, но пушистый шпион как сквозь землю провалился.

– Да ты и сам больной, походу.

И всё же творилось что-то странное. Котов вокруг становилось всё больше. Они выглядывали из каждой подворотни, из каждого подвального окошка. И внимательно наблюдали за двумя друзьями. Выглядело это жутковато. После слов Фетисова – в особенности.

– Вчера этот ушлёпок опять завёл свою шарманку про моё будущее. Ну я и пояснил ему… за всю фигню. А потом, короче, полная хрень! Вместо того чтобы мне навалять, он вдруг предлагает жить в его квартире. На халяву – прикинь!

– Гонишь! – не было похоже, что Нарик рад за друга. – Может, он над тобой прикололся?

– Не. Они вчера с матерью до полуночи мой переезд обсуждали.

Они дошли до следующей автобусной остановки. Фетисов встретился глазами с чёрным котярой невероятных размеров. Тот возник у них на пути, будто из-под земли. Взгляд его вертикальных зрачков был насмешливый, даже хамоватый. Морда бандитская, с порванным ухом и шрамом от левого глаза. Фетисов ткнул локтем друга, засмотревшегося на девушку через дорогу:

– Антош, ты это видел?

– Что? А-а-а, котейка понравился? Фига́ се, мэйн-куна выкинули… Какой здоровый! Кис-кис-кис!

«Котейка», огромный даже по меркам мэйн-куна, перевёл взгляд на Нарика, окатил его ледяным презрением и снова уставился на Фетисова.

– Смотри, как он на меня смотрит! – Фетисов указал на наглеца, благо кот не перестал. Даже добавил фирменный «клинт-иствудовский» прищур, как будто собрался стрелять от бедра.

Нарик присвистнул:

– Ща спросит, чё ты такой дерзкий…

Из соседнего подвала вышли ещё двое пушистых мордоворотов, размером ничуть не меньше товарища. Они выстроились в линию, как Трус, Балбес и Бывалый на пути Нины «Кавказской пленнице». Теперь уже все трое смотрели в глаза Фетисову. Он почувствовал, как спина покрывается холодным потом.

Время будто замерло.

Спустя полминуты друзья решились продолжить свой путь. Не испугаются же они каких-то дворовых кошек! Но стоило им сделать первый шаг, как произошло невероятное: коты выгнули спины дугой, зашипели и увеличились в размерах, будто раздулись. И это нельзя было списать на вставшую дыбом шерсть. Они, натурально, стали каждый размером с овчарку! Фетисов неуверенно подвинулся ещё на полшажка, и тут же пожалел об этом. В знак серьёзности своих намерений коты оскалились. Такими клыками и горло перегрызть недолго! Парень спешно шагнул назад, восстановив «статус-кво».

– Ну как? Я всё ещё больной? – Фетисов пытался бодриться, но получалось не очень. Даже голос дрожал.

– Думаешь, нападут?

«Адовы кошки» стояли как часовые, охраняющие свой пост. Но стоило друзьям предпринять робкую попытку обойти их, как история повторялась.

– Наверное, нет. Просто не пустят нас дальше. Хрень какая-то… Ну наконец-то! – последний возглас относился к 125-му автобусу, так кстати подоспевшему «на помощь».

Тот подкатил к остановке, подняв тучу брызг из лужи. Друзья буквально запрыгнули внутрь, оставив котов с носом. Нарик выглянул в окно и удивлённо выругался: пушистые бандиты снова приняли обычные размеры.

– Я чё-то не понял. На нас чё, коты наехали?! А, может, показалось?

– Прямо обоим? – ехидно уточнил Фетисов.

– Да пофиг! Дальше-то что было? И кстати, куда мы?

– Дальше мать, как всегда, дала себя уговорить. Походу, её тоже достали наши с отчимом ссоры. Едем на мой новый район, – Фетисов сиял как начищенный медяк, словно забыл про недавний испуг и позорное бегство. – Буду там жить уже с выходных. Правда, ключи мне пока не выдали… – немного смущенно закончил он.

– Ну круто, чё! Зырить снаружи на твою хату!

– Да не на хату, блин! На район. Мне кажется, отчим не просто так меня туда спровадил. По-моему, там какое-то конкретное попадалово…

Будильник

Крепость Горный Ирис.

Ле’Райна устроилась со всем возможным комфортом, на который можно рассчитывать в подземелье. Старое кресло гостеприимно приняло её новое тело, а на столике рядом стоял термос с жасминовым чаем. Она прихлёбывала приторно-сладкий чай и лениво читала «Задверье» Нила Геймана. Демоница искала святцы, книгу с именами, о которой говорил Механик. Нашлось что угодно, но не святцы: инструкции по ремонту какой-то бытовой техники, журналы «За рулём» и даже небольшая подборка фэнтези.

Механик успел рассказать о мире людей кучу всяких полезных фактов, пока не начал отключаться прямо посреди разговора. В конце концов он ушёл отсыпаться в соседнюю комнату, напрочь вымотанный ночными бдениями. Его уютное похрапывание как будто говорило: «Всё спокойно, волноваться совершенно не о чем». И хоть демоны почти не спят, Ле’Райна начала клевать носом, выронила из рук книгу и уже было задремала, как вдруг…

Она издала пронзительный крик и вмиг вскочила на ноги. Сердце колотилось, зрение обострилось до предела, руки сами собой напряглись и выпустили длинные острые когти. В следующий момент она уже стояла в бойцовской стойке и вслушивалась в тишину, на мгновение окутавшую её. Даже кот за стеной перестал храпеть. Потом он шумно заворочался, встал с лежбища и прошлёпал к двери, соединяющей комнаты. Дверь приоткрылась, и в воздухе повис отчётливый запах валерьянки. Механик просунул заспанную морду в образовавшуюся щель.

– А-а-а, – протянул он, – будильник…

На удивление, он вовсе не выглядел рассерженным. Ле’Райна постаралась успокоить пульс, все ещё несущийся галопом.

– Извините, что разбудила. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Да всё нормально. Это был мой будильник. Я сам его завёл.

– Вы – что? Завели меня, как будильник?!

– Да, завёл. Так надо.

Он отправил в рот пару кофейных зёрен и продолжил:

– Это поможет тебе в выполнении задания. Триггер будет срабатывать всякий раз, когда твой подопечный попадёт в опасность. На всякий случай, напомню: теряешь его – и твоя песенка спета.

Для наглядности Механик провёл большим пальцем по горлу, на котором уже виднелся страшный шрам. Потом он достал хрустальный шар и уставился в него, что-то бормоча вполголоса. Казалось, он с кем-то разговаривает. Ле’Райна прислушалась.

– Да? И что там? Давно? Понял тебя. Отбой, – кот поднял глаза на собеседницу. – Надо бы поработать над твоей калибровкой. Хм-м-м… Или это не ошибка, и опасность всё-таки есть?

Механик снова отвлёкся на хрустальный шар.

– А-а-а, понял, – наконец сказал он. – Это всё наша сладкая троица! Решили перейти от наблюдения к действию. Задержать, так сказать, по мере сил. Неуёмные киски, что тут сказать… Что ж, тем лучше. На первый раз я добавил в твой «будильник» Малое Заклятье Паузы, но оно длится совсем недолго. Время в том месте сейчас остановилось, и у нас есть минут двадцать до того, как оно вновь придёт в себя. Слушай внимательно и выполняй быстро. Первое. Оденься потеплее. Твоё задание начинается уже сейчас. Второе. С этим ты всегда будешь на связи.

Он достал видавшую виды кнопочную «Nokia 1100».

– Простой мобильник. Почти. Для связи со мной три раза нажмёшь кнопку «1» не включая. Смотри, не перепутай с пин-кодом: его надо вводить после включения, и тогда это будет обычный телефон. Но это я уже объяснял. Кстати, во время разговора сможешь переместиться ко мне, но только, если я приглашу. А ещё есть «быстрый портал». Снимай заднюю крышку. Видишь, внутри в тайничке другая симка? Меняешь её местами с той, что сейчас, и три раза жмёшь «9».

Механик показал, как поменять местами сим-карты. На одной был его портрет, а на второй – миниатюра с подсобкой.

– Вообще-то, по правилам, я не должен тебе это давать. Но всё же ты мой агент, и как-то неправильно оставлять тебя с допотопными хрустальными шарами. Они даже не перемещают!

– И в честь чего же такая щедрость?

Он пропустил её вопрос мимо ушей:

– Тебя встретит один из лучших агентов. Подстрахует в первый день, введёт в курс дел «на земле». Не пугайся, он бывает немного… эксцентричен.

Не успела Ле’Райна вставить хоть слово, как кот продолжил:

– Приготовься, отправляю! В первый раз будет… м-м-м… необычно. Внимательно смотри на меня и не отвлекайся.

С этими словами он взял с полки такой же мобильник и нажал «333» на клавиатуре. Воздух за спиной демоницы начал искриться и едва уловимо завибрировал. Потом, словно из ниоткуда, появился портал – светящийся овал в человеческий рост. Кот без предупреждения толкнул Ле’Райну туда. Она отступила на шаг, запнулась о массивный подлокотник кресла и взмахнула руками в попытке поймать равновесие. На краткое мгновение показалось, что весь мир повернулся вокруг неё. Картинка разбилась на множество кусочков и собралась вновь. Ноги обмякли. Борясь с внезапным приступом дурноты, демоница осела – но не в уютное кресло, а на жёсткую обшарпанную лавочку автобусной остановки.

Снова в строю

Москва, р-н Новогиреево, остановка «70-ая городская больница».

Холодно.

Хорошо хоть, Механик успел снабдить её бейсболкой и утеплённым балахоном. Ле’Райна вспомнила инструктаж и осмотрелась. Людей в прямой видимости было немного, все увлечены своими делами, и, кажется, не заметили её внезапное появление. Какие-то помятые личности спорили, кому идти «за добавкой», да чуть подальше двое детей развлекались с ярко-красным воздушным шариком. Они надували его, отпускали и завороженно смотрели, как тот несётся, подгоняемый выходящим воздухом. Шарик падал на асфальт и нехитрое развлечение повторялось – вновь и вновь.

– Лера! Не бери в рот всякую гадость! – послышался крик из окна ближайшего дома. – Георгий! Георгий, … твою мать! Тебя тоже касается!

– Лера, – демоница повторила имя, словно пробуя его на вкус. – Лера. Ле’Ра́. Вот это мне нравится! Но где же?.. – и только она задалась этим вопросом, как увидела, что справа от неё на лавочке примостился серый сибирский кот.

– Снова в строю? – казалось, он просто хрипло мяукал, но Ле’Райна поняла каждое слово.

– А я думала, в этом мире коты не разговаривают…

– А я думал, демоны не вспоминают старые имена, – передразнил он, сверля её взглядом.

– Ты, стало быть?..

– Стало быть, не узнала. Тогда пусть будет Терминатор. Один здешний мент так меня называет.

– Механик говорил, ты подстрахуешь меня на первых порах. У тебя уже есть какой-то план?

– У меня он всегда есть, иначе сидел бы в бутылке. Вставай, прогуляемся, – кот спрыгнул с лавочки, и пробежал по тротуару метров сорок-пятьдесят. – Смотри и учись!

Показался по-мартовски замызганный автобус с табличкой «125». Он уже почти поравнялся с демоницей, как Терминатор внезапно рванул на проезжую часть – прямо под колёса.

Токийский дрифт

– ТВОЮ МАТЬ! – водитель резко вывернул руль и ударил по тормозам.

Раздался пронзительный визг тормозов и тут же – глухой удар. Автобус развернуло поперёк улицы и друзья полетели со своих мест. Нарик с размаху впечатался в следующее сиденье, да так сильно, что из носа закапала кровь. Фетисову повезло больше, и он отделался ушибленным коленом.

Единственными, кто не пострадал, были другие два пассажира – тщедушная старушка с тележкой и серый пёс с грустными глазами. Старушка в последний момент вцепилась в поручень мёртвой хваткой, а на собаку, казалось, и вовсе не действовали законы физики.

– Слышь, чудила! – на самом деле Нарик использовал выражение покрепче. – Чё ещё за «токийский дрифт»?!

– Чёртов кот! – водитель был настолько напуган, что пропустил оскорбления мимо ушей. – Все целы? – спросил он, высунувшись в салон.

– Твоими молитвами, – ответила за всех старушка. – Дверь открой, гонщик хренов!

Старушка вышла и шустро поковыляла в сторону метро, напоследок погрозив водителю кулаком. Печальный пёс потрусил вслед за ней.

– Есть платок?

На Нарика было жалко смотреть. Помимо носа он приложился и правой скулой, которая уже начала опухать. Фетисов протянул платок и мысленно с ним попрощался, наблюдая, как друг останавливает кровь.