Властители магии. Книга 2

Меня проводили к высокому деревянному трону и принялись обмахивать большими листьями: прямо как султана в индийских фильмах. Впрочем, жара стояла такая, что я была искренне рада такой заботе.

К моей величайшей радости, мне первым делом преподнесли уйму фруктов и овощей, и предложили немедля всё попробовать. Естественно, я не отказалась и с радостью надкусила какой‑то неизвестный мне оранжево‑красный фрукт, на вкус похожий на смесь дыни с ананасом. Умопомрачительно вкусно!

Подарков оказалось очень много: шкуры животных, серый волчонок двухмесячного возраста (хотя я всё равно не понимаю, как может быть ручным это дикое животное, пусть и совсем маленькое), различные самодельные украшения, красивый резной лук и колчан со стрелами. В самом конце мне преподнесли ещё два необычных подарка. Красивую белую птицу, очень похожую на сокола, только меньшего размера и с пронзительным холодным взглядом. Она, казалось, смотрела на всех с презрительным пренебрежением. С характером птичка! У меня даже мороз по коже пробежал.

– Это Кахэйю, – пояснила девушка, преподнёсшая мне это чудо, немедля вспорхнувшее на спинку трона, над моим плечом. – Он будет самым преданным и верным вашим другом. Всегда придёт на помощь и уничтожит вашего врага. Он всегда находится не далеко от своего хозяина и всегда начеку. Вы можете доверять ему как самой себе и не найдёте более достойного защитника. Это жестокие, но невероятно храбрые, преданные и умные птицы.

Люсиад‑Ир, да и все остальные, с некоторым удивлением смотрели на птицу, мирно восседающую на спинке «трона» с прикрытыми глазами.

– Что‑то не так?

– Просто… Кахэйю сразу признал хозяина. Обычно их нужно приручать и учить доверять, прежде чем они привыкают к человеку… Кроме того, он сразу сел за вашей спиной… это великая честь…

– Ну… я же не совсем человек… – вымолвила я, войдя в роль. А может, Кахэйю просто чувствует кто я такая?

Мои мысли прервало яростное лошадиное ржание, сопровождаемое шумным тяжёлым дыханием. Я подняла глаза и замерла в немом восторге. Хотя я ничего не понимаю в лошадях, но этот красавец точно затмит всех своей грацией и красотой. Чёрная как смоль шкура переливалась в свете заходящего солнца, длинная пышная грива развевалась на ветру, а два огромных чёрных глаза смотрели на меня с вызовом. Передним копытом конь недовольно бил по земле. Весь его вид говорил, что он необыкновенно силён и вынослив, а ещё с норовистым характером. Длинные ноги ясно давали понять, что сие чудо природы должно обладать скоростью и силой ветра, носящегося по полям и лесам и безжалостно срывающего листья с деревьев. Совершенство.

Словно находясь под гипнозом этих тёмных глаз, я поднялась и подошла к великолепному животному. Мир вокруг перестал существовать и на мгновение мне даже показалось, что все вокруг замерли в страхе. Я подняла руку и погладила коня по носу. Сначала он вздрогнул от прикосновения, фыркнул, а потом согласно поддался ласке, настойчиво ткнувшись мне в ладонь и не сводя с меня огромных глаз.

– Его зовут Таранн… – сдавленным голосом прошептала девушка, которая и привела ко мне этого красавца.

– Он великолепен, – только и сумела вымолвить.

– Это самый молодой, своевольный и неукротимый конь в нашей деревне, – произнесла королева амазонок.

– И вы специально подсунули его мне? Убить меня хотите? – невольно пошутила я.

– Простите, я никак не ожидала, что Ун‑Лишь выберет вам в подарок именно его. Я накажу её, – королева явно растерялась и попыталась исправить положение.

– Но он же самый лучший! – с возмущением воскликнула девушка, которая привела коня. Судя по всему, её звали Ун-Лишь. – И он… никому ещё не давал к себе прикасаться!.. – она указала на меня рукой. – А ей он разрешает, вы только взгляните! Это же невероятно!

– Как ты смеешь так не подобающе обращаться с Богиней! – гневно воскликнула Люсиад‑Ир и сделала знак двум воинам‑женщинам.

Они метнулись к Ун‑Лишь, которая, виновато потупила взор. Мне показалось, что она младше меня года на три‑четыре. Ребёнок, по сути. Я немедля заслонила её собой и смело взглянула на королеву. Это из‑за меня они стали ругаться, а я не позволю обидеть эту девочку. Я же пошутила, что за бред здесь творится? Воительницы замерли в нерешительности, поглядывая на королеву и ожидая приказа.

– Она должна понести наказание за свою дерзость! – пророкотал голос Люсиад‑Ир, казалось, заставивший в миг затихнуть всё вокруг.

– А в чём она виновата? – как ни в чём ни бывало, повысила голос и я. – В том, что выбрала самого лучшего коня для меня? Может, вы хотели преподнести мне самого худшего, да не посвятили в свои тайны этого ребёнка?

Мои слова и тон, казалось, привели королеву амазонок в замешательство.

– Как вы могли подумать такое?.. Я бы никогда… я бы ни за что… не позволила себе так оскорбить Богиню!

– Тогда в чём же проблема?

– Ун‑Лишь проявила непочтение к вам. Она показала на вас рукой…

– А что ей надо было сделать? По‑моему, даже кивни она просто в мою сторону, вы бы приняли это за дерзость! – я уже поняла, что мне перечить или противостоять она не решится и смело ринулась в словесный бой. – Ун‑Лишь всего лишь ребёнок, к чему все эти сложности?

– Мне уже четырнадцать лет! – встряла в наш спор девочка, выглядывая из‑за моей спины.

– Молчи! – процедила сквозь зубы.

– Она обязана понести наказание, – упрямо стояла на своём Люсиад‑Ир.

– С этого момента она – моя подопечная и если кто‑нибудь тронет её хоть пальцем, будет иметь дело со мной! Так понятно?

На мгновение повисла гнетущая тишина, а потом всё женское население, за исключением королевы амазонок, рухнуло на колени и припало к земле с воплями: "Не гневайся, о, могущественная! Пощади нас!". Люсиад‑Ир покорно поклонилась мне:

– Я прошу у вас прощения. На всё ваша воля и отныне Ун‑Лишь подчиняется только вам… Проводите Богиню в её хижину.

Ун‑Лишь, гордо вскинув головку, обрамлённую тёмно‑каштановыми слегка вьющимися волосами, пригласила меня следовать за ней. По дороге мы завели Таранна в загон к остальным лошадям. Кахэйю вспорхнул ко мне на плечо, чем меня сначала несколько напугал; волчонок Смок преданно последовал за нами, гоняясь одновременно за своим хвостом. Меня привели в ту же самую хижину, где я не так давно пришла в себя. Ун‑Лишь по моей просьбе набросала на постель побольше звериных шкур и, пообещав принести мне через некоторое время ужин, ушла. Смок лёг спать у изголовья моего ложа, а птица взлетела на спинку внесённого сюда же несколькими амазонками бамбукового трона. Кахэйю вжал голову в плечи и прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что пора бы отдохнуть.

Итак, еда. Честно сказать, на вид это вряд ли можно назвать едой. Нечто зеленовато‑коричневого цвета, да и аромат источает не из приятных. Однако мой желудок явно считал, что одних фруктов на ужин – маловато и принялся усиленно ворчать. Что ж… надо всё‑таки это попробовать. Ещё неизвестно сколько времени я здесь пробуду, так что к еде надо пытаться привыкать! Они же сами как-то это едят!Ун‑Лишь вернулась по ощущениям минут через десять. Поклонилась и поставила прямо на пол деревянную миску. Сообщив, что ей нужно накормить лошадей, девушка пожелала мне спокойной ночи и ушла. Смок, очевидно учуяв запах еды, проснулся и сел. Сладко зевнул, словно проспал уже много‑много времени. Я подняла миску с земли и опустилась на "кровать". Значит, корона у них вполне себе выглядит короной, а посуда из дерева? Золота не хватило? Или прибили единственного, кто с металлом умеет обращаться?

За неимением ложки или вилки, запустила пальцы в миску и, поморщившись, облизала их. Ну, что могу сказать? Хоть и не очень вкусно, но вполне съедобно. Скользко, но сытно, так сказать. На вкус это нечто напоминает смесь улиток, рыбы и… травы. Гадостно и очень похоже по виду на манную кашу с комками, только цвета детской неожиданности, но… надо же чем‑то питаться! Надеюсь, мясо они едят в нормальном виде. На одних фруктах и этой вонючей похлёбке я тут не выдержу.

Заставить себя съесть всю предложенную мне еду я не смогла, но, дабы не обижать амазонок и обрадовать облизывающегося от нетерпения волчонка, я поставила миску на землю и Смок с воодушевлением принялся доедать предложенную ему еду. При этом он смешно чавкал и похрюкивал, придерживая обеими передними лапами миску. Я мгновенно вспомнила Дандика: ну точно так же ест, разве что миску держать не умеет… или не хочет.

Королева амазонок. Глава 2

Я попала в дикую природу,

И красоты такой я не видала сроду.

Я не верю собственным глазам –

Мир чудес предстал моим очам.

Ночью полная луна

Как серебро горит огнём,

Освещая лес густой, что сотворила тьма,

Заставляя призраков лесных забыться в танце диком.

О начале дня оповещает звонкий гомон птиц,

Что поют о солнце в ясном небе,

Чьи лучи горят в лесной листве.

Сладок голос у лесных певиц.

Целый день готова проводить верхом я на коне,

Целый день летаю по лесным просторам как во сне.

В глубине лесной есть озеро прозрачное, как лёд,

Там водопад серебряный неистово шумит.

Я вжилась в эпоху эту,

И так жаль её мне будет покидать.

Полюбила всей душою жизнь эту,

Но суждено покинуть землю эту.

Кармен

Время шло, день пролетел за днем, а я понятия не имела где мне искать сестёр. В соседних племенах? Я не знала на каком вообще континенте и в каком времени нахожусь. Ворваться в соседние племена рискованно – убить могут. Оставалось надеяться на случайность, как и в прошлый раз, а пока наслаждаться каждым днем. Мне здесь даже понравилось. Никогда в жизни я ещё не чувствовала такой безграничной свободы!..

Конечно, я сообщила амазонкам, что для того, чтобы помочь им, сначала я должна изучить их обычаи, привычки и образ жизни. Другими словами – стать одной из них. Это было необходимо, потому что магической силой я не обладала, а без неё я чувствовала себя слабой.

Теперь я была одета как все и училась на равне с юными амазонками. Ежедневно утро и вечер я проводила верхом на Таранне (хочу заметить – я никогда не сидела верхом раньше), днём училась искусству рукопашного боя, сражалась с шестом, училась управляться с кинжалами‑трезубцами и стрелять из лука… Последнее мне давалось сложнее всего. Меткость по началу очень хромала, но в упорстве мне не занимать! Через несколько недель я хорошо освоилась с луком и радовалась как дитя меткому попаданию в цель! Ну прямо Робин Гуд! Лааадно, это я утрирую, конечно, но с меткостью у меня было довольно не плохо. На мой взгляд.

Таранн вел себя как пацан‑хулиган. Терпеливо давал себя объезжать, гладить, но в то же время я никогда не знала когда ему вздумается сбросить меня. Каждый раз казалось, что он смеется надо мной, ибо ржание его напоминало дикий смех. Смешно ему, а я и убиться могла! Но я же упертая! Коню точно не дам собой манипулировать! Впрочем, надо отдать ему должное, он сбросил меня поначалу всего раз десять – а ведь могло бы быть и больше… Всё‑таки, я первый раз сидела верхом на лошади и, к тому же, без седла и вообще каких‑либо приспособлений для верховой езды. Признаться честно, падать было жутко больно и пару раз я даже потеряла сознание, неудачно ударившись головой (по‑моему, страдать у моей головы начало входить в привычку), но… сдаваться не в моих правилах. С каждым разом я всё ловчее и ловчее взлетала на спину коня и, цепляясь за его гриву, в конце концов, научилась держаться на нём мёртвой хваткой, как настоящая наездница. Со временем я уже даже и забыла, что не умела ездить верхом, словно всю жизнь провела в седле. Ун‑Лишь как-то радостно заметила, что мы с Таранном отличная команда, ведь если всадник и конь не дружат – ничего не получится. А мы… да, мы подружились с ним. Он слышал меня и словно чувствовал что и как нужно делать. Я научилась на ходу взлетать на спину Таранна. Главное, как оказалось, полностью избавиться от страха. Этот хулиган, оказывается, чувствовал, что я боюсь и с радостью пытался меня убить.

Что касается рукопашного боя: это давалось мне на удивление легко. Впрочем, может, это сказались наши постоянные потасовки на дискотеках и улице. Я, во всяком случае, домой ни раз приходила с синяками (это не красит девушку, конечно, но я росла в мужской компании – что тут поделаешь? Что выросло то выросло, как любит повторять моя мамуля). А вот уверенно драться с шестом и трезубцами я училась долго. За всё время я ни раз думала бросить всё к чёрту и отказаться от этой затеи, но каждый раз брала себя в руки. В конце концов, пара шишек на голове и немного синяков – ещё не повод, чтобы сдаваться. И моё терпение было вознаграждено. Ун‑Лишь даже сказала, что я – прирождённая амазонка. А ещё я научилась зычно свистеть. Оказывается, свист тут и призыв к бою, и подзыв животного и много чего ещё.

Ко всему прочему, меня гоняли физически так, словно если я не научусь отжиматься и выписывать сумасшедшие акробатические трюки – жизнь моя закончится незмадлительно. Немножко посопротивлялась, но, в конце концов, пришлось мужественно взять себя в руки в который раз. Чего уж там, хуже от этого всего мне не будет. Конечно, я надеялась в скором времени отсюда убраться, а пока мне нужно быть как все, а слабой быть я не привыкла. Одно хорошо – часть акробатических трюков со мной тренировали в воде, так что риск свернуть себе шею был минимальным. Не далеко от деревни находилось потрясающее озеро с водопадом, куда я ежедневно отправляюсь мыться (спасибо, хоть грязной ходить не приходилось!). Как ни удивительно, мне даже доставляло удовольствие каждый день приезжать к озеру, купаться… Даже не смотря на то, что я, как уже говорила, терпеть не могу какие‑либо водоёмы, это озеро с кристально‑чистой прозрачной водой мне очень понравилось. Такого чуда в наше время, наверное, и не сыщешь. Тем более, другого выхода у меня нет, не могу же я ходить грязной! А тут: вода, причем достаточно теплая, да ещё и чистая!

В воде тренироваться долго мне не пришлось. Мои "учителя" быстро поняли, что я достигла больших успехов и немедля "перевели" меня на сушу. Было страшно, но тело подчинялось легко, словно я всегда всё умела, но забыла.

По моим подсчетам, примерно через два с половиной месяца, проведённых мною в этой деревне, меня можно было смело считать урождённой амазонкой. Во всяком случае, я чувствовала во всём теле невероятную силу и кожа приобрела красивый бронзовый загар – такого ни одним солярием не добьёшься!..

Конечно, можно посчитать, что я потратила больше двух месяцев впустую и за это время уже могла разыскать сестёр и вернуться домой. Вовсе нет. Во‑первых, я ни секунды не потратила впустую. На мой взгляд, всё, чему я научилась, мне может пригодиться, когда мы вернёмся домой. Ну, может быть, езда на лошади не очень‑то понадобится… Впрочем, я и об этом ничуть не жалею. Мне безумно понраволось ездить верхом. Столько энергии и бодрости! И свобода, бесконечная свобода! Кажется, сейчас оторвёшься от земли и взлетишь прямо в облака! Во‑вторых, я же обещала помочь амазонкам (правда, пока смутно представляю, как сумею это сделать), а своё слово я привыкла держать. И потом, времени у меня навалом! Это здесь у нас два месяца прошло, а там, в настоящем, наверное, прошло всего несколько часов. Уверена в этом.

Я очень скучала по Никите и надеялась, что для него прошло действительно всего несколько часов. Мне не хотелось, чтобы он сходил с ума от неизвестности. Днем, конечно, скучать было некогда, но ночи… казались холодными и бесконечными. Со сном были проблемы в принципе, и я научилась высыпаться за несколько часов.

Едва зародился рассвет, я нашла Ун‑Лишь и мы, взлетев на лошадей, умчались кататься. Первым пунктом назначения было лесное озеро. Вдоволь наплававшись, помчались на перегонки через лес. Смок и Кахэйю, неизменно сопровождали нас: один – на земле, другой – в небе. Волчонок хорошо подрос и ему не составляло труда догонять нас. Я настолько к ним привыкла, что просто не представляла, как смогу жить без них. Впрочем, я старалась не думать об этом и наслаждаться жизнью, пока есть время.

Таранн действительно обладал быстротой ветра и ещё никогда меня никому из амазонок, оседлавших своих преданных животных, не удавалось обогнать. Вот и сейчас, преодолев лес, мы очутились в поле, а Ун‑Лишь на своей Искре осталась далеко позади. Развеселившись, я притормозила коня и обернулась. Таранн недовольно зафыркал. Я знала – он ещё не выпустил весь пар. Девушка поравнялась со мной и проворчала:

– Ну, так ни честно! Ты всегда выигрываешь!.. Могла бы хоть раз поддаться!

– С чего это? Ты сама мне подарила это сокровище, – я ласково похлопала Таранна по шее, – а я люблю побеждать.

– Даже Смок вон запыхался! Ты нас загоняла!..

Волчонок, уже находившийся рядом с нами, словно услышав её слова, притворно глубоко вздохнул и, рухнув на бок, высунул язык от "изнеможения". Артист!

– Хватит уже, притворщик! – рассмеялась я и, подмигнув волчонку, немедля вскочившему на ноги, обернулась к Ун‑Лишь: – Ну что, теперь наперегонки через этот лес?..

– Этот лес уже не наши владения.

– И что? Меня там убьют? – усмехнулась, испытующе глядя на девушку. Азарт захлестнул меня и мне неимоверно захотелось туда, куда нельзя.

– Нет, я так не думаю, но… могут захватить в плен.

– Меня не так‑то просто поймать! – воскликнула, присвистунув. Заставила Таранна встать на дыбы и весело рассмеялась. – Так ты едешь?

– Нет, если Люсиад‑Ир узнает – нам конец.

– Ты забыла, кто я и под чьей опекой ты находишься, – мило улыбнулась, чувствуя как кровь закипает в жилах от притока адреналина, ведь «запретный плод – сладок». – Трусишь?

– Ни капельки! Но нам туда нельзя!

– А я хочу. Ну, раз ты не хочешь… Жди меня здесь, скоро вернусь, – объявила я и, ударив Таранна пятками по бокам, рванула в лес.

Раздавшийся за спиной мужской голос заставил меня вздрогнуть:Пролетела через густые деревья и оказалась по ту сторону леса. Отсюда вниз шёл небольшой обрыв, у подножия которого находилась деревня. Из леса по самому краю круто вниз уходила узенькая тропинка. Значит, эта деревня принадлежит индейцам, а не очередному клану амазонок. Во‑первых, как мне объяснили, существовало всего два племени амазонок: наше и ещё одно, находящееся далеко отсюда, у истоков реки. А, во‑вторых, это племя состояло как из женщин, так и из мужчин. Причём, последние были весьма привлекательны собой. Не знаю, правда, как они на лицо – отсюда мне мало что видно, но вот фигуры у них отточены как у греческих Богов, только что кожа бронзового ровного загара. Я приникла к шее притихшего Таранна, спрятавшись за высокими кустами, так что меня (да и его тоже) вряд ли можно было оттуда заметить. Прищурившись, с любопытством разглядывала жителей деревни.

– Ну, вот мы и встретились!..

Резко обернувшись, поймала насмешливый взгляд индейца. Круто развернула коня и через мгновение уже во всю прыть мчалась через густой лес, лавируя меж деревьев и пригнувшись к самой шее жеребца. Индеец на своем коне нагонял нас. Я не хотела оглядываться, чтобы знать наверняка, но слышала как хрустят позади меня ветки. Где‑то совсем близко. У меня не было другого выхода, кроме как гонять его по лесу как можно дольше, а потом, оторвавшись, вынырнуть в поле и умчаться восвояси. Туда он точно за мной не последует. Вот так сразу туда рвать я не могла. В поле меня ждала Ун‑Лишь и я могла навлечь на неё беду. Так что, придётся спасаться своими силами. В конце концов, я же амазонка и ведьма (хоть и временно без магии), так что справлюсь!..

Сильные руки схватили меня за плечи и сдёрнули с коня. Прокатившись вместе с преследователем кубарем по земле, я оказалась прижатой его довольно тяжёлым телом к земле без всякой возможности пошевелиться. Похоже, он знает как обездвижить свою жертву. Карие глаза лихорадочно блестели, каштановые волосы небрежными прядями спадали на лоб, лоснившийся от испарины. Он улыбнулся ровными белыми зубами (да-да, стоматолога нет, жуют все какую-то смолу и зубы как после самого дорогого стоматолога!). Дыхание было ровным, в отличие от меня, словно только что мы не неслись по лесу в бешеной скачке. Я заёрзала под ним, тщетно пытаясь вырваться и возмущенно воскликнула:Лес, казалось, сгустился и Таранну приходилось всё сложнее и сложнее лавировать между многочисленными деревьями. Он ощутимо сбавил скорость.

– Ну и на кой чёрт ты меня стянул с коня? А если бы я себе шею свернула?

– Ты? – он рассмеялся, как будто бы я сказала что‑то забавное. – Начнём с того, что это отнюдь не в моих интересах.

– Да? А что же тогда в твоих интересах? – скривилась, совершенно не поддержав его веселья.

Он снова улыбнулся и склонился ко мне, увлекая в поцелуй. Было не противно, но странно. Поцелуи Алека были жалящими и даже несколько болезненными. Никита заставлял меня терять голову от одного его прикосновения. Наши поцелуи быстро отправляли меня в нирвану. Но здесь… Я ответила на поцелуй – может, потеря бдительности даст мне шанс на спасение? Мне кажется, индеец сам обалдел от того как может быть. Пусть успокоится, потеряет бдительность и тогда посмотрим кто кого. Ишь ты! С женщиной справиться решил! Конечно, силы‑то не равны. Я успокоилась и даже чувство паники, понемногу начавшее охватывать меня, исчезло. Индеец в свою очередь, освободив мой рот от своих настойчивых губ, изумлённо уставился на меня.

– Ты совсем не похожа на амазонку…

– Почему?

Взглядом приказала отступить волчонку, появившемуся в кустах рядом с нами. Он шмыгнул обратно так же неслышно, как появился, но я была уверена, что остался рядом. Вряд ли что‑либо заставит его бросить меня на произвол судьбы. Он хоть и маленький, но уже активно защищает меня и быстро учится всему. Что же касается Кахэйю, он не кинется ко мне, пока я не позову или пока не окажусь в действительной опасности. Уверена, он рядом. А Смок… не хотелось бы, чтобы он пострадал. Мало ли что взбредёт в голову этому индейцу!

– Потому что ни одна амазонка не даст поцеловать себя мужчине и уж тем более, не поцелует в ответ – ответил индеец, теперь с ещё большим интересом разглядывая меня.

– Что ж мы, бесчувственные брёвна? – невольно брякнула я.

– Амазонки живут своей жизнью и не терпят проникновения мужчин на свою территорию. Ты – другая. И ты недавно здесь.

– Ну а вы, конечно, считаете за честь изнасиловать амазонку!.. – немедля нахмурилась. Рассуждает он тут! То же мне, нашелся почитатель традиций амазонок!

Он ничего на это не ответил и, глядя мне в глаза, произнес:

– Я наблюдаю за тобой с тех пор как ты появилась в племени амазонок. Сегодня ты осталась наконец‑то одна. Ты действительно совсем не похожа на амазонок, впрочем, как и не похожа ни на кого из индейцев, но именно это мне и нравится.

– Я за тебя рада. Может, слезешь, наконец, с меня?

– Хитрая какая! – рассмеялся индеец. – Ты же сбежишь!

– Нет, – покачала головой с самым серьёзным видом. – Даю слово амазонки, – и что я делаю? Ведь есть шанс убежать, хоть и крохотный. Но в сознание уже проникла странная мысль: а что, если так нужно? Если он не случайно мне встретился? Ведь он может привести меня к дочери королевы амазонок.

Я понятия не имела, подействует это или нет, но попробовать стоило – очень уж не удобно быть скованной в движениях. Однако, видимо, слово амазонки даже для индейцев хоть что‑то, но значит. Индеец с сожалением вздохнул, но немедля слез с меня и, облокотившись на локоть, лёг рядом на мягкий лесной мох, не сводя с меня горящих глаз янтарного цвета.

Ун‑Лишь

С громким ржанием леса выскочил Таранн. Без наездницы. Смело предполагая, что Каролину схватили индейцы, я свистом подозвала Искру и, вскочив на лошадь, быстро догнала чёрного как смоль коня. Он позволил себя успокоить, хотя и недовольно фыркал, а потом помчался рядом с Искрой.

Мы как вихрь влетели в деревню и, на ходу соскочив с лошади, я помчалась со всех ног к Люсиад‑Ир. Королева, словно почувствовав переполох в деревне, сама вышла из своей хижины прежде, чем я успела до неё добежать.

– Что произошло?

– Мы… были… мы… катались… – запыхавшись, мне с трудом удавалось говорить. – Каролина… она…

– Что случилось? На вас напали? – королева амазонок схватила меня за плечи и с силой тряхнула.

Я отрицательно покачала головой.

– Я… не знаю. Я отстала… от неё и… осталась ждать в поле… а потом из леса вылетел Таранн… один…

– Вы были за пределами наших владений?

– Я думаю… её захватили в плен…

– Значит, индейцы проникли на нашу территорию? – вполне логично предположила Люсиад‑Ир.

– Нет, я… я не знаю… – растерялась, не желая откровенно лгать королеве. Ведь говорила, что не нужно этого делать!