Замуж за предателя

Алекс Мара

Замуж за предателя

1

На вахте незнакомый молодой охранник. Это очень кстати.

– Я к Ремо Лучиано на пятнадцатый этаж, – объявляю уверенно.

Охранник хмурится, сверяется с экраном компьютера.

– Туда строго по записи, а не сегодня пометок нет. Вам назначено?

– Ещё как назначено! Без моего ведома и согласия меня… назначили… этому… – Еле заставляю себя остановиться. Уж слишком я зла.

Охранник ждёт продолжения, потом качает головой.

– Мне придётся позвонить и сообщить мистеру Лучиано о вашем приходе. Не гарантирую, что вас пустят.

– Звоните! Скажите папочке, что пришла его доченька.

Рука охранника непроизвольно касается пояса, где находится оружие.

– Вам следует успокоиться.

Киваю, извиняюсь.

Я настолько взвинчена, что и правда почти кричу на ни в чём не повинного беднягу. Он сидит тут тихо и мирно, охраняет один из мафиозных небоскрёбов Лос-Анджелеса, а я вымещаю на нём гнев.

– Вот это ребёнок. – Приподнимаю автокресло, в котором тихо посапывает симпатичная малышка. – А вот там её папочка. – Показываю пальцем вверх. – Мы пришли к нему… в гости.

Охранник не торопится. Не иначе как знает, что у моего вынужденного визита будут неприятные последствия.

Так и есть, но ему не за чем об этом знать.

Ищет номер, долго печатает пароль в телефоне, и тогда я не выдерживаю.

Лифт открывается, выпуская пожилую пару, и я забегаю внутрь и нажимаю кнопку пятнадцатого этажа. Охранник кричит мне вслед, одновременно пытаясь что-то объяснить по телефону, но слишком поздно. Я уже на пути к мужчине, который является причиной моего гнева.

Выхожу из лифта, останавливаюсь у приоткрытых стеклянных дверей приёмной и подслушиваю. Надо понять, с кем имею дело.

– К вам пришли, – слышу женский голос из кабинета.

– Ну и что? Первый раз, что ли? Я занят. Узнайте, кто это и что им надо! – раздражённый мужской.

– Сказали, что пришла ваша дочь.

– Что за… какая ещё… дочь?!

– Точнее, её словами: «Скажите папочке, что пришла его доченька».

– Доченька? Мы… о ней знаем?

– Мы, – подчёркнуто отвечает женский голос, – не знаем о… дочерях.

– Что за хрень творится?

– Вам виднее, Реми.

Мне нравится надменный учительский тон женщины среднего возраста.

– Ничего мне не виднее! – бесится он.

– Не волнуйтесь, сейчас у вас будет возможность хорошенько её рассмотреть! – Захожу в кабинет с широкой улыбкой на лице. – Итак… Представляю вам… вашу дочь! – Ставлю автокресло на стул для посетителей и демонстративно потираю ладони друг о друга. – Моё дело сделано. Счастливого отцовства! – Направляюсь к выходу.

– А-та-та, не так быстро! – Мужчина резво выскакивает из-за стола и ловит меня у двери, перегораживая выход. – Это ещё что за шутка? Этот ребёнок не имеет ко мне никакого отношения, и ты не имеешь права оставлять… это здесь.

– Это? Речь идёт о ребёнке! Твоём ребёнке! Уж ко мне она точно не имеет никакого отношения. Роды – событие запоминающееся, а я не страдаю провалами в памяти.

Реми надвигается на меня, не на шутку злой. На скулах красные пятна, на щеках ходят желваки. Ишь ты, какой грозный! Однако меня так просто не запугаешь, не в той семье родилась. Уже пуганая до завязки. Пусть злится сколько хочет! Избалованный, развратный мужик!

Хорош, конечно, гад. Вблизи даже лучше, чем на фотографиях. Но мне такой даром не нужен, с его-то загулами.

Склоняется надо мной. Рост у него внушительный, вид угрожающий, но где наша не пропадала. Если не разобраться с ним прямо сейчас, то проблем будет немерено. Мне необходимо поставить точку, чтобы никогда больше не видеть этого мужчину.

– Ко мне этот ребёнок тоже не имеет никакого отношения, – говорит он, сверкая глазами. – Я никогда не оставляю… следы моего пребывания в женщине.

Как завернул-то! Как будто он эти «следы» в земле закапывает!

– Да неужели? Я принесла тебе доказательство обратного, и, если ты не перестанешь вопить во всю глотку, она проснётся и заплачет.

2

Секретарь спешно выходит из кабинета, прикрывая за собой дверь. Мудрая женщина. На её месте я бы тоже сбежала как можно дальше. И уволилась бы заодно.

Угол рта Реми приподнимается в улыбке. Наглой. Вообще каждый его жест, каждое слово именно такие. Наглые. Знаменитый адвокат, настолько же знаменитый ловелас, всеобщий любимчик, он излучает уверенность в себе из каждой поры. Считает себя неотразимым и всесильным.

– Послушай, детка!

Уже за одну «детку» я готова настучать ему по голове.

– Я тебе не детка!

– Хорошо. Послушай, малышка или милашка или котёнок или что ты ещё предпочитаешь… Могу и по имени тебя назвать, если скажешь, как тебя зовут, только заранее извиняюсь: имя твоё я впоследствии не запомню.

– Ну ты даёшь…

– Я даю? Во-первых, это ты явно кому-то даёшь, раз родила вот это. – Показывает на ребёнка. – Но это не от меня. Если судить по твоей наглости, то мы с тобой когда-то переспали, и ты тщетно надеешься на продолжение. До сих пор надеешься, да? – Изображает сочувствие.

Ну, он и… бесстыжий мужлан! Слов нет!

Пока я офигеваю от его наглости, он продолжает.

– Не знаю, где ты взяла это… существо, и от кого ты его… её родила, но со мной у тебя ничего не выйдет. Ты хоть знаешь, кто я?! Наверняка знаешь, раз нашла меня в офисе, поэтому должна понимать, что я умею защищаться от таких прохиндеек, как ты. Закон на моей стороне.

Закон на его стороне?! Вот это он загнул! Или это он говорит о законах мафии?

Смотрю на него и… улыбаюсь. Как же хорошо, что у меня есть шанс увидеть его таким, какой он есть на самом деле. Без прикрас. А то, если бы нас познакомили официально, он бы строил из себя невесть что. Сыграл бы роль любимца высшего общества, окрутил бы меня, обманул, соблазнил… А теперь вижу его во всей красе и уже не ошибусь.

– Да, я знаю, кто ты. Ты Реми Лучиано – адвокат, который, безусловно, умеет себя защитить. А ещё говорят, что ты правая рука Дона Леоне, короля мафии, но… – Изображаю задумчивость и постукиваю пальчиком по губам. – Я всё никак не могу понять, что это означает. Что делают правой рукой? Дрочат?..

Судя по выражению лица, Реми Лучиано, знаменитый адвокат и бесстыжий мафиози, собирается меня убить. Однако не успевает, потому что в кабинет врывается целый отряд охраны, чтобы защитить правую руку Дона Леоне от маленькой меня. И от спящей малышки заодно. Не иначе как секретарь позаботилась о защите босса и велела охране очистить офис от настырных девиц, детей приносящих.

Меня обступает вооружённая охрана. Реми поднимает руку, собираясь им что-то приказать, однако не успевает.

Я его перебиваю.

– Если вы ко мне прикоснётесь, мой отец обрубит вам руки. – Это получается весомо, громко и достаточно убедительно, чтобы мужчины замерли. Руки хоть и парный орган, но важный в быту, никому не хочется их терять.

Охранники смотрят на босса, ждут его указаний.

Реми вопросительно изгибает бровь, намекая, что сейчас самое время хоть чем-то подкрепить эту угрозу.

Теперь уже притворяться не обязательно. Пришло время поставить точку.

– Меня зовут Виола Верди. Я младшая дочь…

Продолжения не нужно. Если судить по побледневшему лицу Реми, он и так всё понял. В нашем кругу имя Верди имеет почти такой же вес, что и имя самого Дона Леоне. Мой отец – консильери Дона, его ценный советник, а я поздний и горячо любимый ребёнок.

Никто не посмеет обидеть Виолу Верди.

Реми даёт знак охране, и они пятятся из кабинета.

– Значит, пришла меня навестить? Познакомиться захотелось? – спрашивает он сухо.

Складываю руки на груди. Посмотрим, какую стратегию он выберет, чтобы попытаться меня очаровать. А он должен попытаться это сделать. Его отец, как и многие другие мафиозные папаши, уже давно пытаются подкупить моего отца, надеясь заполучить меня в жены для своих сыновей. Я последняя незамужняя дочь великого советника, как никак. Да и знаменита не только из-за папы. Я закончила элитную женскую академию синдиката и стала лучшей её выпускницей, так называемой жемчужиной синдиката. Другими словами, я идеальная невеста: хорошо и правильно обученная, уважающая традиции и семейные ценности, и при этом дочь советника Дона Леоне.

Плюс к тому, на моё приданое можно купить небольшую страну.

3

Мне повезло с родителями. У меня ласковая и любящая мама, да и отец без ума от позднего подарка судьбы, как он меня называет. С моими старшими братьями и сёстрами он был очень строг, а мне позволяет почти всё, о чём прошу. К его большому разочарованию, я захотела уехать подальше от синдиката. Жила с подругой в Канаде, там училась и работала. И только недавно отец настойчиво мне напомнил, что семья есть семья – истина, которую я впитала с молоком матери. Я дочь синдиката, и этим всё сказано. Пришла пора выполнить мою часть долга. Это значит выйти замуж и влиться обратно в синдикат. Я знала, что рано или поздно это случится, и была готова. Но… Реми Лучиано?! Нет. Ни за что.

Отец повёл себя с несвойственной ему мягкостью. Показал мне списки возможных женихов и разрешил высказать моё мнение. Однако намекнул, что ни один из кандидатов не сравнится с Реми, и что сам Дон очень ему благоволит. Правая рука и всё такое. Дескать Реми очень умён и талантлив и далеко пойдёт.

Пусть Реми идет очень далеко, как можно дальше, но только без меня.

– Где ты это нашла? – Реми косится на ребёнка в люльке.

– Взяла напрокат. – Качаю головой. Откуда берутся такие мужики? И кому он такой нужен? Не мне, это точно.

– Отнеси обратно, откуда взяла! – Он не играет и не притворяется. Уж точно не пытается меня очаровать. Показывает своё обычное раздражённое, избалованное лицо. В нём нет совершенно ничего привлекательного. Что и требовалось доказать.

Всем этим потенциальным женихам, которые дерутся за мою руку, совершенно на меня наплевать. Им хочется выслужиться и приблизиться к Дону Леоне, вот и весь интерес.

– Сам отнесёшь!

Поводит плечом.

– Сдам в бюро находок.

– Это была не находка, а доставка. На дом. Мнедомой принесли твоего ребёнка, потому что ты, дескать, мой жених, и мне придётся отвечать за твои деяния. Там в сумке вместе с детскими вещами есть письмо. Надеюсь, что его мать предоставила тебе достаточно объяснений. Она кричала с таким сильным акцентом, что я мало что поняла. Однако было очевидно, что ты её обманул. У неё звучное имя. Амалия, Камелия, Азалия – что-то в этом роде. Сам с ней разбирайся.

Реми морщится, словно у него болит зуб. Ага, вспомнил о забытой любовнице.

– На этом мы распрощаемся, Реми Лучиано. Было бы приятно никогда тебя не знать, но что поделаешь. Твой отец рассказал нам с папой душераздирающую сказку о твоих чувствах ко мне, не хватало только сонетов. Любовь до гроба, верность на вечность, другие женщины для себя не существуют. Дескать, только срочная женитьба и моё придание могут тебя спасти. Твой отец хорошо сочиняет.

– Он был женат пять раз, – усмехается.

– Сказывается опыт. Увы, он забыл рассказать эту сказку тебе, и ты не в курсе, что любишь меня, не замечаешь других женщин и умрёшь, если мы срочно не поженимся. Твой отец наговорил нам с папой всякого, а ты даже не узнал свою возлюбленную при встрече.

– Я бы тебя узнал, но за твоими жуткими очками не видно лица! – Пытается меня поддеть, и я, увы, поддаюсь.

– Да что ты понимаешь в моде?! Это мои любимые очки, а ты… На тебе костюм позапрошлого века!

– Позапрошлого века?! Да это… – Он тоже ведётся на мою критику, но тут же замолкает.

Да что уж критиковать друг друга… Поздно. Лучше просто попрощаться. Сейчас я как никогда рада, что отец дал мне шанс выбрать жениха. Пусть не любого, а из предложенных, но я благодарна за каждую каплю свободы. Уважаю традиции и семейные связи, но и хочу быть счастливой.

Подхожу к двери. Реми не пытается меня остановить.

– Еще одна просьба. Будь добр, поговори со своим отцом как можно скорее и скажи ему, пусть прекратит сватовство. Вам ничего не светит. Думаю, ты и сам понимаешь, что мы друг другу противопоказаны. Чем скорее в обществе узнают, что мы не женимся, тем лучше. Тогда, надеюсь, мне перестанут приносить твоих детей, чтобы я их воспитывала. А ещё твои девицы перестанут убивать меня завистливыми взглядами и говорить гадости, когда я появляюсь в обществе. Если ты не решишь эту проблему в срочном порядке, то я начну действовать. Раз люди считают, что ты мой жених, то я расскажу им про тебя много интересного. Мно-о-ого любоп-ы-ы-ытного. Поверь, тебе это не понравится.

– Угрожаешь? – Смотрит на меня с исследовательским интересом, как на необычную букашку.

– Нет, прощаюсь.

С этими словами выхожу из офиса Реми Лучиано, чтобы никогда его больше не видеть.

4

Благие намерения и всё такое. Ведь я могла отнести ребёнка в отделение полиции, и тогда в городе узнали бы о внебрачном ребёнке великого Реми Лучиано и о том, что он беспорядочно разбрасывает своё семя по всему Лос-Анджелесу. А я, чудо какая хорошая девочка, отнесла ребёнка к нему на работу. Позаботилась о репутации великого адвоката. Ладно, сознаюсь, мне хотелось на него посмотреть. Всё-таки, самый выгодный жених в папином списке. Таких лучше оценивать лицом к лицу или, выражаясь точнее, лицом к наглой физиономии.

Оценила. Больше ничего не надо. Прощай, Реми Лучиано!

К счастью, кандидатов достаточно.

Я живу в одной из принадлежащих отцу квартир в центре Лос-Анджелеса. Стеклянный небоскрёб нависает над улицей, отражая толпы пешеходов, жарящихся на нагретом солнцем тротуаре. Уже который день не продохнуть, не спрятаться от нещадного солнца. Хочу обратно в Канаду. В горах свежий воздух, тихо, безлюдно…

Выбираю скромное хлопковое платье и босоножки на низком каблуке. Через два часа у меня собеседование в университетской больнице, а до этого ещё надо успеть перекусить.

Я медсестра, и первый вопрос кандидатам в мои мужья будет касаться моей работы. Те, кто потребует, чтобы я сидела дома, будут уволены из списка. Конечно, некоторые кандидаты покинули мой список вследствие другой уважительной причины, четырёхкилограммовой и симпатичной. Ну а также вследствие неслыханной наглости самого кандидата.

Фыркнув, собираю сумочку в дорогу, когда раздаётся стук в дверь.

На пороге стоит уволенный кандидат собственной персоной. С автокреслом в руке.

В изумлении смотрю на ребёнка.

– Неужели она до сих пор спит?!

– Ну… – Реми приподнимает люльку и с сомнением смотрит на малышку. – В машине она вроде как собиралась проснуться.

– А потом увидела папочку и упала в обморок?

– Ха-ха!

Скалясь, проталкивается в мою квартиру.

– Эй, ты куда? Как адвокат, ты должен знать правила и не нарушать границы чужой собственности. Мне вызвать полицию?

Как ни в чём не бывало он ставит автокресло на журнальный столик и плюхается на диван.

– Мне надо выпить.

– Найди бар, при котором есть ясли.

– Посидишь с ребенком, пока я схожу выпью? – Улыбается во всё лицо. Нахал.

– Если ты попытаешься оставить мне своего ребенка, то я отнесу её в полицию и расскажу всё, что знаю.

– Договорились!

Поднимается и уходит, но я перегораживаю ему путь.

– Э, нет! Я не собираюсь возиться с твоим ребёнком. Сам разбирайся с полицией и со своими любовницами. Мне пора. У меня скоро собеседование.

– Ах да, я слышал, ты медсестра. Увы, тебе придётся завязать с этим очаровательным хобби. Моя жена не будет лапать чужих голых мужчин.

В последних двух фразах такая массивная доля хамской провокации, что отреагировать на неё – значит унизить себя. Поэтому я позволяю себе только самый крохотный выпад.

– Уверен, что твоей будущей жене будет достаточно тебя?

– Ещё как уверен!

Мы стоим в тесном коридоре около выхода из квартиры. Реми склоняется ко мне, обнажает два десятка белоснежных зубов в крокодильей улыбке.

– Моей женой будешь ты и только ты. Это я гарантирую. И тебе никто, кроме меня, больше не понадобится. – Подталкивает меня к стене, наклоняется для поцелуя…

И получает коленом в пах.

Пользуясь тем, что он согнут пополам и воет от боли, выталкиваю его в коридор, быстро приношу автокресло с ребенком и ставлю ему под нос.

Заперев дверь, ухожу на собеседование.

И не таких отваживали!

5

Собеседование проходит удачно. Мне нравится работать в приёмном покое. Некоторым больным сразу удаётся помочь, и они с благодарностью возвращаются домой. С некоторыми сложнее. Я люблю помогать людям, успокаивать, слушать, внушать доверие. Получаю большое удовлетворение от работы, да и острые ощущения люблю, а в приёмном покое неотложные ситуации нередки.

Выхожу с собеседования на залитую солнцем улицу.

Чёрт возьми…

А вот таких острых ощущений мне даром не надо.

Реми Лучиано сидит на бортике у входа в больницу. Пиджак сброшен, галстука нет, рукава рубашки закатаны. Наслаждается солнцепёком, как будто у него в жизни нет никаких забот. И работы тоже нет.

Внезапно за спиной раздаётся жуткий стон. Даже, скорее, рёв, будто ранили льва. Люди оборачиваются, бросаются на помощь к…Разворачиваюсь и возвращаюсь в больницу. Наверняка есть другой выход из здания, потому что снова спорить с Реми я не собираюсь. Между нами уже всё понятно, больше обсуждать нечего.

Вот же, поганец!

Реми так и сидит на бортике, но теперь изображает из себя невесть что и вопит от якобы сильнейшей боли. Держится за пах и при этом смотрит на меня.

– Медсестра! Медсестра! – воет жалобно. – С тех пор, как я вас увидел, я заболел.

Окружающие смотрят на меня, потом на бесстыжего «пациента» и, посмеиваясь, расходятся.

– У тебя нет ни стыда, ни совести. Ты хоть осознаёшь, что это общественное место?! – негодую.

– Это больница. Нам, болезным, здесь всё прощается.

– Ты на всю голову болезный, Реми. Убери руки от… оттуда. Веди себя прилично!

– Если я буду вести себя прилично, ты выйдешь за меня замуж?

– Нет.

– Тогда на фиг мне стараться? – Снова хватается за пах и начинает стонать.

– Куда ты дел ребёнка?

– Сдал в бюро находок.

– Что-о-о?!

– Да не ори ты так, с ребёнком всё в порядке. А вот мне нужна твоя помощь. Самому мне не справиться с таким напряжением в паху. Оно возникло с твоим появлением в моей жизни, поэтому, как честная женщина, ты обязана мне помочь.

Нервно осматриваюсь, но, к счастью, рядом никого нет. До чего же распущенный тип! И как он заполучил такую высокую должность при Доне?

Ухмылка до ушей. Ему нравится меня раздражать.

– Ты можешь по-человечески сказать, куда ты дел ребёнка? Я чувствую себя ответственной за её судьбу.

– Если бы ты чувствовала себя ответственной, то не бросила бы её в гостинице и не искалечила бы меня ударом в наших будущих детей. – Заметив мой нарастающий гнев, Реми поднимает руки. – Ладно-ладно! Ребёнком занимаются соответствующие инстанции.

– Какие?

– Полиция, соц службы… Почему ты на меня так таращишься? Куда ещё я должен был обратиться? Я законопослушный гражданин, и моя полиция меня бережёт.

– Законопослушный? Ну ты шутник! Это какие законы ты уважаешь, интересно?

– Только те, которые создаю сам. И если мне подкидывают чужого ребёнка, а в данном случае это именно так, то я не собираюсь это терпеть. – Поднимается, берёт меня под локоть и тянет за собой. – Пойдём, здесь неподалёку есть очаровательный ресторан. Французская кухня. Перекусим, и ты расскажешь, как прошло твоё бесполезное собеседование, а я опишу, как поставлю тебя на колени и хорошенько вылижу во время нашей брачной ночи. Или нет… сначала трахну, а потом вылижу… А как у тебя с оральными навыками? Любишь? Практикуешь?

Знаю, что он нарочно меня провоцирует в надежде вызвать реакцию и вывести из равновесия. Его раздражает тот факт, что самая выгодная невеста синдиката – сильная и независимая женщина. Ему нужна теневая жена, ничем ему не мешающая. Без намёка на собственное мнение и с повышенным терпением. Такие, как он, привыкли к бессловесной покорности оплачиваемых женщин, к выполнению всех их причуд. Он ей говорит: «Открой рот!», а она в ответ: «Как широко?» Или просто молча открывает. Я не виню богатых мужчин нашего круга за такое поведение. Виню только женщин. Если бы не было тех, кто с радостью терпит хамское отношение ради пачки баксов и брендовой шмотки, то и мужчины такое бы себе не позволяли. Вот так. Непопулярное мнение, но моё.

Послушно иду за Реми, так как нам по пути. Но как только доходим до дороги, выворачиваюсь из его хватки, толкаю его в какой-то непомерно колючий куст и запрыгиваю в первое попавшееся такси.

Водитель открывает рот, чтобы возмутиться, но я прерываю его быстрым.

– Я Виола Верди.

Дальше ничего объяснять не надо. Водитель защёлкивает замки дверей, и через пару секунд мы уже вливаемся в поток машин. Я смотрю вперёд, не обращая внимания на Реми, который бежит рядом с машиной, тщетно дёргая мою запертую дверь и стряхивая с себя колючки.

– Добро пожаловать обратно в Лос-Анджелес, мисс Верди. Вам здесь рады.

– Спасибо… – Смотрю на его удостоверение в рамке и называю его по имени. – Я скажу папе, что вы спасли меня от неприятностей.

Водитель улыбается, профузно благодарит и предлагает свои услуги. Ещё бы, ведь у папы немалая власть в транспортных компаниях Лос-Анджелеса. Имена нашей семьи знают все таксисты, работающие в центре.

– Мисс… Это не моё дело и место об этом говорить, но, если позволите, то… Та неприятность, от которой я вас увёз, – это случайно не Реми Лучиано?

– Не волнуйтесь, он не узнает, кто вы.

– Я волнуюсь не за себя, а за вас, мисс. Реми Лучиано никогда не проигрывает. На вашем месте я бы пожаловался вашему отцу.

Мне не нужны ни услуги, ни советы. Я и так собираюсь держаться как можно дальше от Реми Лучиано, и сообщу об этом отцу при первой же возможности.

6

– Что?! Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь. Пап?

– Детка, я уже всё сказал как есть.

– Что значит Дон велел? Он не может заставить меня выйти замуж!.. Ладно, ладно, не смотри на меня так. Дон Леоне имеет право делать всё, что он хочет. Но в данном случае он должен сделать исключение. Ты его консильери, а я твоя дочь, и он прекрасно знает, что ты разрешил мне поехать в Канаду и обещал, что позволишь самой выбрать мужа…

– Виола, прекрати! Хватит уже! Я и так дал тебе слишком много свободы.

– Слишком много свободы не бывает. – Надуваю губы, как обиженный ребёнок.

На самом деле я всё понимаю. Я дочь синдиката, и мне повезло как никому другому. Отец всегда считался с моим мнением, позволил мне взять отпуск от синдиката и пожить, как нормальному человеку. Однако, вернувшись в Калифорнию, я знала, что мой отпуск закончился.

Однако это не значит, что я добровольно соглашусь выйти замуж за Реми Лучиано.

С тех пор, как мы распрощались с ним на жаркой улице около больницы, я не слышала от него ни слова. Новости поступили от Дона Леоне, который срочно вызвал отца и сообщил ему свою волю. В ближайшее время будет объявлено о грядущем браке дочери консильери Верди, Виолы, и Реми Лучиано, доверенного адвоката дона Леоне.

Прав был таксист: Реми не любит проигрывать.

На мой вкус это уже слишком. Жениться чтобы доказать, что он может заполучить меня силой? Это не по-мужски и, в придачу, глупо.

Виновата во всем этом, конечно, только я сама. Не стоило приходить в офис и задирать его. Когда мне принесли ребенка, следовало сразу позвонить папе. Он бы с этим разобрался. Так нет же, я решила поглазеть на самого выгодного жениха Калифорнии.

Теперь буду глазеть на него всю оставшуюся жизнь.

Отец смотрит на меня с печалью в глазах. Он всю жизнь обожал меня и баловал, но это не значит, что ради меня он пойдет против ключевых традиции синдиката. Не стану лгать. Я надеялась, что в папином списке потенциальных женихов найдется приличный мужчина, который мне понравится и даже, может быть, которого я смогу полюбить. Но шансы этого были довольно низкими. Реми далеко не худший вариант. Мне мог достаться старый, обрюзгший жених, а то и хуже – тот, кто распускает руки. Кроме того, с Реми всё очень просто: я знаю, чего от него ожидать. У каждого человека имеются недостатки и достоинства. Из достоинств Реми, могу сказать, что никогда не слышала, чтобы он был жесток. Женщины никогда на него не жаловались, скорее наоборот, бегали за ним. С подкидышем он всё сделал правильно, я проверила. Действительно связался с полицией и опекой. Нашли мать ребенка, которая однажды была любовницей Реми. Оказалось, что не впервые женщины пытаются подложить Реми чужих детей. Напрашивается вывод, что ему нужно быть более разборчивым в своих связях, однако навряд ли его заинтересует мой полезный совет. И в этом его главный недостаток: он будет бегать по бабам как оголтелый.