Любовь, ненависть и углеводы

– Ты, блин, серьёзно сейчас?

– Да, а что?

– У нас тут малыш Логи развязал войну, – Алекс заговорила с братом как с маленьким ребёнком. – Тебе не стыдно?

– Мне!?

Алекс посерьёзнела и закивала. Она никогда не видела Логана таким. Раньше он бы отнёсся к этому с юмором и задором, а сейчас прежнего Логана будто не стало. В его глазах она больше не видела безалаберности и пофигизма. Раньше он просто продавал дедушкины булочки и хлеб, а сейчас это его бизнес. Логан повзрослел.

– Ладно, делай что хочешь.

В углу пекарни за своим обычным столиком миссис и мистер Беннетт неспешно пили кофе. Миссис Беннетт кивнула в сторону окна, за которым всё ещё мигал красный фургон.

– А если она запишется на фестиваль, то наша улица точно станет самой громкой в городе, – вздохнула она, поглядывая на мужа. – Может тогда Логан хоть немного отвлечется от горя?

– Ага, – подхватил мистер Беннетт, еле скрывая лёгкую пьянь и довольную улыбку. – И тогда мы точно доживём до его свадьбы.

– Ты всё-таки выпил! Ах ты паразит! – возмутилась миссис Беннетт, хлопнув его по плечу.

– Я только глоточек! – захихикал он, отстраняясь с газетой.

Алекс прикрыла рот, чтобы не заржать вслух, а Логан притворился, что ничего не слышит. Только уши слегка покраснели.

Миссис Беннетт закатила глаза, но улыбка всё же пробилась сквозь строгость.

– Ну и паразит ты, Геральд… – проворчала она, но нежно смахнула крошку с его плеча.

В этот момент из окна фургона выглянула Хоуп и встретилась взглядом с Логаном. Она приподняла бровь, будто говоря: «Ну что, пекарь, сдаёшься?» – и тут же спряталась обратно, будто ничего не было.

Мистер Беннетт хмыкнул и шепнул жене:

– Ну всё. Скоро поцелуются.

– Пять баксов, что нет, – буркнула она, отпивая кофе.

– Я ставлю на фестиваль. Там и будет первый танец.

– Сначала пусть перестанут друг друга душить, – фыркнула миссис Беннетт.

Они оба рассмеялись. А Логан в это время мыл прилавок с таким остервенением, будто хотел стереть с поверхности Земли всю карамельную пенку мира. Особенно, если эта пенка принадлежит хозяйке красного фургона.

В пекарню вошёл Джеймс. Его тёмно-синий костюм с белой рубашкой добавляли большей строгости, но улыбка эту строгость стирала. Он увидел спину Алекс, улыбнулся этой самой улыбкой, и сел к ней за столик.

– Доброе утро.

– Привет, – заулыбалась Алекс, откладывая все дела и сосредоточившись на мужчине. – Иу, когда ты сбреешь эту белку под носом?

– Чем тебе не нравится Миранда? – Джеймс пригладил усы пальцем и поднял бровь.

– Именем.

Джеймс засмеялся и положил свои руки на стол, совсем близко к рукам девушки. Они чувствовали тепло друг друга, но не решались коснуться. Их отношения сложно назвать «нормальными»: оба флиртуют, оба ревнуют, оба дружат. А начать что-то серьёзное – не хватает смелости.

Алекс рассказала вкратце Джеймсу что произошло сегодня утром, и предложила пригласить Хоуп в местный закрытый бар.

– Можно. Только если ты наденешь, то красное платье, – хитро улыбнулся Джеймс, разглядывая появившийся румянец девушки.

– Только если ты сбреешь эту белку.

Джеймс снова пригладил усы, ведь знал, что это бесит девушку. Алекс скомкала салфетку и бросила в него, смущённо улыбаясь. Мужчина ответил ей улыбкой и посмотрел в глаза. Кудрявая поймала взгляд и задержала дыхание. Кажется, что между ними пропал мир, но они друг для друга целая Вселенная. И оба боятся её разрушить. Или потерять.

– Спорим, что они тоже наконец-то признаются? – шепнул мистер Беннетт своей супруге.

– Ставлю двадцать баксов и ты отвозишь кота на стрижку, – ответила супруга, не отрываясь от вязания.

Увидимся на фестивале

Хоуп продолжала продавать кофе, пока не почувствовала едкий запах из-под капота. Она экстренно закрыла окно, извиняясь перед смуглым мужчиной, который наконец сделал выбор. Мужчина глубоко вздохнул и пошёл дальше по улице, забыв про неудачный улов в виде кофе.

Девушка открыла капот и сморщила нос. Запах действительно исходил из «подружки», из не самой приятной части машины.

– Помочь?

Хоуп подняла голову на звук голоса и встретилась с ехидным взглядом Логана. Он стоял, облокотившись об косяк двери с белой кружкой дымящегося чёрного кофе. Его тёмно-синяя рубашка с закатанными рукавами отлично сочеталась с тёплым коричневым фартуком деда. Хоуп не заметила, как снова засмотрелась.

– А ты можешь помочь? – недоверчиво спросила девушка, открывая ящик с инструментами.

– Могу. – Логан сделал глоток. – У меня есть своя причина.

– О, я не сомневалась.

Логан хмыкнул и сделал ещё глоток напитка. Чёрный прожжённый кофе горчил в горле, но мужчина не подал вида. Ему нравилось наблюдать, как хрупкая девушка возится в капоте машины. Чертовски нравилось. Но чем дольше она копается, тем дольше она останется на его улице. Подружится с его клиентами. Отнимет дедушкино дело.

Она слишком быстро завоёвывает улицу. Слишком легко.

– Нет, я тебе не позволю, – процедил мужчина сквозь зубы и вошёл обратно в пекарню.

Как бы он плохо не думал – клиенты оставались. Не только старики любили бывать здесь, но и молодёжь. Студенты и школьники заходили каждый день за свежими порциями булочек. Все в районе знали, что Генри Хендерсон – мастер дрожжевого теста. И даже после его смерти – запах его булочек витал в воздухе, как напоминание о детстве.

Алекс прошла мимо Логана в пекарню и зашла за прилавок. Она снова взяла бумажный пакет, лопаточку и стала набирать булочки.

– У тебя плохой день? – поинтересовался Логан, поставив чашку с кофе возле кассы. – Тебе придётся заплатить.

– Ой-ой-ой, напугал, – закатила глаза кудрявая, – ты ещё скажи, чтобы я работала у тебя.

– А почему нет? Ты всё равно большую часть времени проводишь здесь.

– Ну нет, братик, у меня важный альбом назревает.

Логан зашёл за прилавок и снова, как обычно, отобрал пакетик и лопаточку.

– У тебя всегда «важный альбом». Но что-то по радио я его не слышал.

– Это потому что мне нужен продюсер, тугая ты голова, – улыбнулась Алекс, потрепав брата по щеке. – Ой, сходи побрейся.

Логан закатил глаза и подошёл к кассе. К нему подошла симпатичная блондинка, поздоровалась и стала осматривать прилавок. Булочки были как на подбор: сладкий бриошь, сливочный пышный круассан, классические «улитки» с корицей или ванилью и много разного хлеба.

– Могу помочь с выбором, – послышался знакомый голос, от которого у Алекс менялся ритм тела.

Джеймс подошёл к девушке и улыбнулся. Блондинка ответила ему взаимной улыбкой и у них завязался разговор. Логан еле сдерживал улыбку, и таращился на свою закипающую сестрёнку. Алекс наблюдала за их разговором с кислой миной буквально пару предложений, а потом решила действовать.

– Джеймс, – Алекс подошла с ослепительной улыбкой, делая вид, что всё нормально.

– Привет, – отозвался он, слегка удивлённо, но привычно притянул её к себе. Его ладонь легла на её плечо, но взгляд всё ещё был на блондинке, с которой он только что флиртовал.

Алекс перевела взгляд на ту самую блондинку – та теперь выглядела немного растерянной.

– У тебя есть девушка? – пробормотала та, с ноткой неловкости в голосе.

– Ой, не переживай, – сказала Алекс раньше, чем Джеймс успел открыть рот. – Мы просто очень тактильные друзья.

С этими словами она обвила его за талию и прижалась к нему ближе. Улыбка – сладкая, как крем на эклере, но в глазах читался лёд. И огонь. Одновременно.

Джеймс наклонился ближе и прошептал, с искренним замешательством:

– Что ты делаешь?

Алекс обратилась к нему, не отрываясь от «соперницы»:

– Показываю твоей потенциальной подружке, что у тебя есть я.

Пауза.

– Твоя лучшая подруга, – добавила она с нажимом.

– А, ну да, – кивнул он, будто только что соединил два и два. – А то не все понимают такую дружбу.

– Ага, – коротко ответила Алекс.

Блондинка слегка нахмурила брови и неловко улыбнулась. Она осторожно повернулась к Логану и сделала заказ. Джеймс продолжал смотреть на блондинку, изучая. Алекс на миг почувствовала себя брошенной и отцепилась от мужчины, как будто его тело обжигало. Но он этого даже не понял.

– Я Джеймс.

– Кхм… Я Лили, – девушка повернулась к Джеймсу и протянула руку. Мужчина перехватил ладонь и поцеловал костяшки её пальцев.

Алекс увидела этот жест, эту улыбку, которая предназначалась ей и вышла из пекарни. Всё внутри бушевало, органы сжимались от нехватки воздуха. Девушка наконец вдохнула, но ревность продолжала бушевать у неё в груди.

Чуть успокоившись, она вернулась в пекарню. Но уже принципиально к своему брату. Логан подошёл к ней и не смог промолчать:

– И когда ты собираешься выцарапать ей глаза? – в шутку спросил он. Но увидев взгляд сестры, замешкался. – Я пошутил.

– Я тоже.

Взгляд мужчины скользнул к окну, и он увидел длинную очередь в фургон Хоуп. Девушка включила лёгкую музыку, готовила напитки и подтанцовывала. Как будто устроила вечеринку прямо на улице.

– Вот гадина…

Алекс удивлённо взглянула на мужчину и проследила за его взглядом.

– Не веди себя как ребёнок. Не только ты имеешь право продавать кофе на этой улице. Тем более она продаёт только кофе.

– Это неважно, – процедил Логан.

– Ой дура-а-ак.

Алекс ушла на кухню, «случайно» задев стул блондинки. Логан зашёл вслед за ней, и начал просить помочь ему «победить» Хоуп. Кудрявая снова повторила своё коронное: «ой дурак», но всё же выслушала план брата. План был не сильно гениальный, но немного поднимал дух и настроение. Алекс цокнула языком и направилась обратно к двери.

– Помогать не буду, – бросила Алекс через плечо и уже почти скрылась за дверью, как Логан схватил её за руку:

– Почему? Ты же сама только что называла меня дураком!

– Именно. Потому что ты ведёшь себя как обиженный школьник. Она тебе что, кофе пролила на футболку?

– Она уводит клиентов! – Логан вскинул руки. – И устраивает танцы прямо у моего окна!

– Может, тебе тоже стоит начать танцевать? – фыркнула Алекс, сложив руки на груди. – Представляю: Логан Хендерсон и его зажигательная булочная сальса. Булочки и бачата!

– Не смешно, – буркнул он, но губы всё-таки дёрнулись.

– Слушай, – смягчилась она, – я понимаю, ты в напряжении. Но, может, стоит сосредоточиться не на том, как «победить» Хоуп, а на том, что можно улучшить здесь? Сделай акцию. Устроим дегустацию. Я спою, если уговоришь мистера Беннетта надеть костюм круассана.

– Он и так весь как круассан, – пробормотал Логан. – Слой за слоем сарказма.

Алекс хмыкнула:

– Серьёзно, Логан. Может, она не враг. Может, она просто… девушка с кофе машиной и хорошим вкусом в музыке.

– И с очень громкой колонкой.

– А ты попробуй её не «снести», а… обойти. Переиграть. Не злостью, а булочками. Или шарлоткой.

– Шарлоткой?

– Да, шарлоткой. Или хлебом с вялеными томатами. Хочешь, я испеку?

Он посмотрел на неё, немного смягчился.

– Ты же сказала, что помогать не будешь.

– Я и не помогаю. Просто пеку. А ты уже сам думай, как с этим побеждать.

Алекс кивнула и вышла, оставив Логана с неожиданным ощущением… надежды. Может, действительно – пора включить мозги. И перестать смотреть на Хоуп как на катастрофу. А начать смотреть – как на вызов.

Или, что хуже, как на нечто… симпатичное.

Логан перелистывал страницы дедушкиного блокнота в поисках чего-то нового, особенного. Знакомый волнистый почерк согревал изнутри, возвращая к свежим, ещё не выветрившимся воспоминаниям. Вегетарианский тыквенный хлеб, хлеб с цукини и шоколадом… Всё это уже было – стояло на полках, радовало покупателей. Не то.

Он поднял взгляд и снова уткнулся глазами во фургон. Обида сидела глубоко внутри и никуда не собиралась уходить. Незаметно для себя, он задержал взгляд на Хоуп. Как легко у неё получалось – общаться, смеяться, играть с незнакомыми людьми в «угадайку», рассказывать истории за чашкой кофе.

Уголки губ дрогнули, когда она рассмеялась в ответ на чью-то шутку.

Логан заставлял себя держаться, но стоило остаться одному – маска спадала. Всё, что он чувствовал, всплывало наружу, без фильтра и защиты.

– Кхм кхм.

Логан резко обернулся. Алекс стояла возле полки с мисками в фартуке и закатанными рукавами. Она демонстративно завязала свои кудри в небрежный, но аккуратный, пучок и взяла большую миску:

– Ладно, ты дурак, конечно… но раз война, то будет битва, – пробормотала себе под нос.

Она насыпала горку муки в большую миску, пальцем нарисовала в ней солнышко. Щёлкнула по радио – заиграла какая-то сырая, но цепляющая демо-запись. Её голос. Немного охрипший, немного неуверенный, но настоящий. Алекс кивнула в такт, бросила в миску щепотку соли, залила тёплой водой и начала месить.

Тесто под руками оживало, мягкое, тёплое, податливое. Она работала в ритм музыке, подпевая себе вполголоса.

Логан приготовил две чашки кофе и встал возле окна. Смотрел, не мешал. В голове у него вертелась одна мысль: “Ну конечно. Не помогает. Ага.”

– Ну? – не оборачиваясь, сказала Алекс. – Будешь просто стоять или хоть масло мне подашь?

Логан хмыкнул, подошёл к кладовке, достал бутылку оливкового масла и банку вяленых томатов.

– Розмарин ещё нужен? – спросил он, ставя всё рядом.

– Ага. И скажи мистеру Беннетту, что я жду его в костюме круассана к четырём. С шариками. Будем устраивать хлебный флешмоб.

– Он тебя прибьёт.

– Зато будет весело.

Логан покачал головой, но уголки его губ всё же дрогнули.

Алекс тем временем приподняла миску, вдохнула аромат и почти шепотом произнесла:

– Пусть эта улица запомнит, как пахнет настоящий хлеб.

Мужчина хмыкнул. Он сделал музыку чуть громче и взгромоздился на второй свободный стол. Алекс подпевала песням и увлечённо занималась хлебом. Пока Генри был жив, он научил её кое-чему. Хоть девушке это было не особо интересно, но этот момент она никогда не забудет.

– Знаешь, – начала она, нарезая томаты, – хоть дедушка Генри меня не особо жаловал… он меня многому научил.

– И чему же?

– Ты только не грусти. Он научил меня терпению. Ведь с тестом так же – если не будет терпения, не будет хлеба. А если всё будет гладко, – Алекс достала тесто из миски, – то будет и вкусный хлеб. Как-то так. Дословно, увы, не помню.

Логана это тронуло до глубины души. Он слез со стола и крепко обнял Алекс со спины. Обнимал так, как никогда бы не обнял просто так. Словно он хотел забрать её воспоминание себе и никому не отдавать. Девушка обняла его руки в ответ и нарисовала мукой сердечко.

– Эй, не рисуй на мне!

– Эй, делаю что хочу.

– Вредина.

– Ворчун.

А потом они посмеялись. Как брат с сестрой.

Поставив хлеб в печь, ребята взяли кружки в руки и вышли в зал. В зале стояла приятная возня. Несколько столиков были заняты постоянными клиентами, которых никто не торопил. Каждый жил этот день по-своему: мисс Холл читала старую книгу в потрёпанной обложке. На столе у неё стояла кружка зелёного чая и кусочек теплого хлеба с маслом. Дети семьи Линч – Линн и Оливер – купили себе по сладкой булочке. Они смеялись, читая друг другу смешные истории и делились булочками.

– А мне даже нравится, что… – начал было Логан, но его перебили.

– Кажется, ей нужна помощь, – Алекс кивнула в сторону фургона.

Возле «Hope&Go» стояла какая-то толпа мужчин. Они были одеты в очень деловые костюмы, с портфелями в руках и трясли какими-то бумагами. Хоуп растерянно смотрела на них, играясь с пальцами и пыталась что-то ответить им. Один из них начал повышать голос, крича: «Вы не имеете право!» и ударил ногой по шинам фургона. Хоуп возмущённо прикрикнула в ответ и вышла к ним.

– Ты можешь стать её героем, – Алекс отпила немного из кружки, – или моим.

– Это не моя проблема.

– Это моя подруга.

– Господи…

Логан закрыл глаза, глубоко вдохнул и вышел из пекарни. Алекс медленно последовала за ним, продолжая наслаждаться горьким вкусом напитка.

Мужчины, они оказались юристами, продолжали что-то говорить Хоуп хором. Трудно разобрать слова, но было понятно одно: девушку сейчас «заклюют». Логан медленно подходил к этой толпе, вслушиваясь в слова. «Лицензия», «разрешение» и прочие скучные слова дошли до ушей, и мужчина встал перед юристами, закрывая собой Хоуп.

– Какие-то проблемы? – скучающе спросил он, делая глоток кофе.

– А вы, собственно, кто?

– А я, собственно, бизнес-партнёр. Повторяю, свой вопрос: какие-то проблемы?

– Да, – ответил тот, чей начищенный ботинок пнул колесо фургона. – У этой особы нет лицензии на розничную торговлю. Нет разрешения на стоянку фургона. Это нарушение.

– У нас всё есть. – Отрезал Логан, становясь рядом с Хоуп. – Мы просто тестируем новый формат обслуживания. Фургон – часть нашей концепции. Объединённое предприятие. Так что все документы оформлены на меня. Есть вопросы?

Мужчина приобнял Хоуп за плечи и притянул к себе. Девушка расслабилась под тяжёлой рукой Логана и уверенно улыбнулась.

– Но… по какому адресу зарегистрирован…

– Вам же сказали! Завтра! – Хоуп уверенно поддержала легенду и говорила твёрдо. – Всё завтра. Может, хотите кофе?

Мужчины не скрывали своё замешательство. Логан посмотрел на них без страха, с такой уверенной скукой, что трое из четырёх уже потянулись к своим телефонам и бумагам. Только один, самый напористый, задержался.

– Вы рискуете, – процедил он.

– Не в первый раз, – пожал плечами Логан. – Добро пожаловать в малый бизнес.

Напористый мужчина в коричневом костюме хмыкнул, оглядев ребят и фургон, и вскоре ретировался с остальными. Когда беда осталась позади, Хоуп тихонько выдохнула через губы. Логан продолжал смотреть им вслед, и только потом понял, что его рука до сих пор на плечах девушки. Но она будто не думала покидать плечи. Словно, так и должно быть. Хоуп улыбнулась и крепко обняла его за шею. Остатки кофе в кружке расплескались на асфальте, но это неважно.

– Спасибо большое!

Логан чуть замешкался, поставил кружку на ближайший столик и обнял в ответ. Его дыхание на секунду прервалось, когда её волосы пощекотали кончик носа. Объятие длилось подозрительно долго, и Логан первый отстранился, вспоминая о «войне».

– Ой, извини… кофе? – спросила Хоуп с неловкой улыбкой. Её дыхание тоже нельзя было назвать «нормальным». Сбивчивое, рваное, как будто она пробежала марафон в тридцать километров.

– Твоего пойла? Нет, спасибо.

Логан взял пустую кружку и вернулся в пекарню. Алекс, которая наблюдала за всем этим действием, довольно улыбалась. Она заметила, что между этими двоими что-то происходит. Но никто не рискует и не делает первый шаг. Девушка огляделась по сторонам и тихонько подбежала к Хоуп:

– Приготовь ему кофе. Он обрадуется.

Хоуп подняла бровь и неловко улыбнулась:

– Я так и хотела, вообще…

Да, они оба упрямые, оба с характером. Но иногда именно такие люди нужны друг другу – чтобы гасить чужие пожары и зажигать свои.Алекс довольно хмыкнула и пошла дальше по улице. Она решила для себя, что станет купидоном для этой пары. Логан слишком долго жил, будто на черновик. После развода он закрылся – не бурно, не драматично, а как-то тихо, почти незаметно. И только она, сестра, видела, как он стал проще, холоднее, как будто оставил часть себя где-то по дороге. А Хоуп… в ней было солнце. И терпение. И что-то невыразимо правильное. Алекс не могла придумать никого лучше для него.

«Я всё устрою», – подумала она, натягивая на лицо невинную улыбку. В конце концов, любовь – это тоже искусство. А Алекс была в нём неплохим художником. Не для своей истории, но ради брата постарается.

Уже поздним вечером, когда все уходят домой на заслуженный отдых, Хоуп поставила большой бумажный стаканчик с запиской на столике у двери в пекарню. Она огляделась по сторонам и постучала в дверь. Да, глупо и немного по-детски. Но ей очень хотелось отблагодарить Логана за спасение от грубых мужчин. Хоуп услышала приближающиеся шаги и быстро спряталась за фургоном. Логан вытирал руки полотенцем и, нахмурив брови, оглянул улицу. Его взгляд упал на «подарок». Закинув полотенце на плечо, мужчина взял записку, стаканчик и молча зашёл в пекарню.

Логан сел на подоконник, сгибая одну ногу в колене. Облокотившись на стенку, он вдохнул запах из стаканчика. Стакан пах… чем-то удивительно странным: кофе, кленовым сиропом и… беконом?

Он поднял записку. Аккуратные, закруглённые буквы, написанные с чуть старомодной скрупулёзностью. Почерк напоминал тот самый – деда Генри, когда он записывал новые рецепты в свою тетрадь.

«Кленовый гнев. Американо, немного красного кленового сиропа и тонкий ломтик карамелизированного бекона. Придуман в Квебеке.

Там было холодно и мокро. Я поругалась с местным бариста из-за его снобизма. Сказала, что кофе – это про тепло, а не про страдание и тонкую кислотность.

Он рассмеялся и бросил мне: «Ну тогда заварите злость, мадам».

Я так и сделала.»

В конце – маленькое нарисованное сердечко. Почти незаметное.

Логан скосил глаза в сторону фургона, который был уже закрыт. Уголки его губ медленно дрогнули – и он сам того не заметил, как улыбнулся. Едва, но искренне.

Он взял стаканчик, сделал глоток – и морщины на лбу разгладились. Вкус был… неожиданным. Смелым. Теплым. Как она. Он сделал ещё пару глотков, наслаждаясь таким необычным вкусом. Каким бы снобом он не казался – кофе был великолепен.

Логан ещё раз взглянул на записку и прочитал самую последнюю строчку в низу листа: «P.S. Увидимся на фестивале :)». Он чуть улыбнулся – совсем едва, на одно мгновение. Но его мысли оборвал телефонный звонок. На экране высветилось: «Тётя Джун».

– Алло? Да, тётя Джун, привет, – отозвался он сдержанно.

Разговор продлился не дольше пары минут. Джун, как всегда, была прямолинейна.

– Понял. Хорошо. Увидимся.

Он сбросил звонок и застыл, глядя в одну точку. Выражение лица стремительно менялось – от удивления к досаде, а потом к откровенной тревоге.

Она приезжает.

Завтра.

Чтобы поговорить.

О пекарне.

О нём. И если Логан знал Джун, то понимал – просто поболтать она бы точно не стала.

Грядёт нечто неприятное.

И совершенно точно – он к этому не готов.

Белые доспехи

Хоуп наслаждалась мясным сэндвичем, пока сердце снова не ушло в пятки. Телефон зазвонил так настойчиво, будто знал, как разрушить редкий момент покоя. На экране – «Мама».

Она медленно опустила сэндвич на тарелку, вытерла пальцы о полотенце, как будто могла стереть неуверенность, поселившуюся в груди, – и нажала на кнопку ответа.

– Привет, мам, – произнесла она с выдохом.

– Ну наконец-то! – голос был обеспокоенным, но уже через секунду натянуто-строгим. – Когда ты наиграешься?

Вот оно. Всегда одно и то же. Хоуп не удивлялась – удивляться перестала давно. Мать никогда не понимала её решений. В её мире всё шло по чёткому графику: университет, стажировка, белое платье, «настоящая жизнь». А если ты сбиваешься с маршрута – значит, просто сбилась с пути.

– Начинается… – устало пробормотала Хоуп.

– Полгода, Хоуп! Полгода ты в каком-то… фургоне! Париж, Ванкувер, теперь вот эта дырка! Ты же взрослая женщина, а ведёшь себя как подросток.

– Мам, я выбрала этот путь. Можно мне просто быть взрослой на своих условиях?

Мать тяжело вздохнула, и в этом вздохе сквозила вечная обида: за то, что дочка не стала «такой, как надо».

– Да ради бога. Просто Эван…

– Всё, пока! – голос Хоуп дрогнул, но пальцы нажали на «отбой» уверенно. Она кинула телефон в сторону кофе машины, и он глухо ударился об подушку.

Таким, как Эван. Мама была готова простить ему всё. Даже измену. Но не прощала Хоуп единственного – свободы.В её семье не кричали. Там умели бить словами – тихо, точно, без промаха. Любовь измерялась послушанием, а правильные чувства обязательно шли в комплекте с «правильным» мужчиной.

Хоуп тяжело выдохнула, подперев лоб рукой. Горло сжалось, будто внутри поселился узел, затянутый голосом матери. На языке всё ещё оставался вкус сэндвича, но аппетит исчез. Вместо него – усталость, знакомая, как вечерняя тень под фонарём.

– Опасно швыряешься техникой. Или это был демонстративный жест страдающей художницы?

Хоуп подняла голову. В дверях стояла Алекс, скрестив руки на груди. Её кудри слегка растрепались, а на щеке была кофейная капля – явно только что с кухни. Она уселась на диванчик у стола и с укором, но по-доброму взглянула на подругу.

– Почему художницы? Я не рисую вроде, – слабо усмехнулась Хоуп, смахивая слезу рукавом толстовки.

– А рисунки на кофе? Такого потрясающего мишку на пенке ещё поискать надо.