Навоз как средство от простуды (хроники пандемии)

Перед пуском Авдеич сказал короткую напутственную речь, после чего с четырех концов подпалили пропитанные селитрой канаты, ведущие к разгонным блокам. Веревки шипели, пускали клубы дыма, но гореть не желали.

– Отмокли, поди, за ночь, – констатировал кто-то из толпы селян.

Бегать, искать новые веревки было невозможно. Миссия оказалась под угрозой.

Тогда Авдеич приказал принести сухого сена, обложить им ракету и, облив сено бензином, поджечь. Сено затрещало и ярко вспыхнуло. Огонь лизал корпус ракеты, но эффект не наступал. В толпе хихикали. Председатель было принял решение тушить этот костер и дал знак стоящей позади пожарной машине.

В этот момент что-то сильно загудело. Разгонные блоки вспыхнули один за другим. Гул постепенно нарастал. От страха, что рванет, все присели за бетонный бордюр. Только НЮРА в отчаянии грозил кулаком крановщику, готовому бросить кран, поддерживающий силосную башню, и сбежать. В ту же секунду раздался сильный хлопок и силосная ракета, оторвавшись от земли, резво понеслась в небо, оставляя за собой полосу бело-зеленого дыма. Миг – и ракета исчезла в низких облаках.

Акт двадцать пятый

В то время когда силосная башня оторвалась от земли, кто-то крикнул долгожданное «Поехали!».

После запуска, ошарашенные, все молча стояли на стартовой площадке. В душе даже самые отчаянные оптимисты сомневались и до конца не верили, что огромная ржавая емкость из-под силоса способна взлететь.

Через несколько минут после старта на землю вернулась первая ступень космического корабля. Порвав низкие облака и оставляя за собой дымный хвост, бочка из-под солярки шлепнулась посреди скотного двора, сразу утонув до половины. Этот успех белорусской космонавтики не вызвал восторга у местной скотины. Привыкшие ко всему коровы продолжили мерно жевать свою ежедневную жвачку.

КЛАВА схватил логарифмическую линейку, приложил к карте и попытался вычислить направление движения железной емкости с человеком на борту. Но расчеты получались слишком общими.

Через две минуты после первой из облаков показалась вторая ступень. Она крутилась в воздухе, переворачивалась и меняла траекторию. В какой-то миг показалось, что вторая ступень нацелилась на комиссию по запуску, но бочка совершила очередной кульбит и со свистом влетела в свинарник, пробив и так дырявую крышу.

Еще раз сверившись с картой, КЛАВА сообщил, что ракета движется в выбранном направлении и если поехать следом, то можно найти оставшиеся две ступени. Друзья забрались в машину и направились в сторону, которую вычислил КЛАВА. Езда по пересеченной местности сопровождалась рытвинами, кочками и руганью ездоков, которых швыряло по сторонам. В конце концов запутались и остановились, не зная, что делать. Женька предложил послушать, может разгонный блок просвистит где-то в воздухе. Но было тихо.

Вдруг у речки завизжали бабы.

– Дуй туда! – приказал Авдеич шоферу.

Через какое-то время стали видны клубы белого пара над рекой. Подъехав ближе, друзья застали у реки десяток голых женщин и баню пробитую насквозь.

– Сегодня женский день в бане, – констатировал Авдеич. – Утренняя смена доярок моется.

КЛАВА опять приник к карте, делая вычисления. По всему выходило, что ракета сделала крюк и, видимо, направилась в лес.

– Но в болото-то она попадет? – не выдержав, спросил председатель.

– Нужно ждать четвертую ступень, – ответил КЛАВА, – тогда станет более ясно. А пока не понятно. На баню мы точно не рассчитывали.

– А Христофор может управлять движением? – неожиданно спросил Женька.

– Теоретически, конечно, может, если будет шуровать внутри говна лопатой и перемешивать топливо, – ответил НЮРА. – Но откуда там лопата?!

– Совковая лопата по инструкции находится в верхней части силосной установки для ровной укладки силосной массы, – отчеканил председатель.

– Тогда полет становится неуправляемым! – задумались студенты.

– То есть, хуй его знает, куда он летит! – подвел итог дискуссии Авдеич.

А теперь, дорогой читатель, представьте себе эту картину! Коматозный летчик-испытатель, по профессии ветеринар, с литровой флягой самогона, в огромной силосной башне, обладающей реактивный движением, несется над просторами родных полей и ферм не в расчетном направлении – в болото, а по своей или чьей-то прихоти летит куда попало. И горючего говна у него хватит на несколько часов полета. Лично я представляю себе нечто подобное каждый раз, когда наш телевизор показывает пуски отечественных ракет, якобы направленных в сторону условного противника. По чьей-то прихоти летят эти неуправляемые снаряды куда попало. И горючего говна у них хватает надолго.

– Авдеич, – перепугано обратился Женька к председателю, – давай, звони в Зябровку*, пусть поднимают истребители, вопрос надо решать.

Председатель долгим взглядом посмотрел на Женю, оценивая, то ли он испугался, то ли отстал от жизни. Не найдя ответа, Авдеич махнул рукой и отвернулся.

– А на сколько часов ему топлива хватит? – не унимался Женька. – Куда он может достигнуть?

– Мы время не рассчитывали. А по килоджоулям должно хватить километров на десять. Но если мешать навоз лопатой, то и до Минска может долететь… и до Москвы, – замялись студенты.

– Вот зашибись! Новый Матиас Руст из Новых Оглоблей. Присядет на Красной площади, скажет: «На Ленина хотел посмотреть», – пробормотал Женя.

Друзья еще долго стояли среди поля, с надеждой глядя в небо. К обеду ветер разогнал низкие тучи, небосвод заголубел и стал прозрачен от края до края. И на этом огромном небе не было даже следа жидкотопливной ракеты, названной друзьями «Сила Силоса – 1».

*) Советский военный аэродром Зябровка под Гомелем, где базировались дальние бомбардировщики Ту-22, был расформирован в начале 90-х годов прошлого века. Видимо, Женя в суете жизни пропустил этот момент.

Акт двадцать шестой

Прошло несколько дней с тех пор, как ветеринар Христофор Венедиктович исчез в пространстве вместе с силосной башней. Все это время друзья ждали дурных новостей и справлялись со стрессом известным народным способом.

Через короткое время после запуска одна шведская газета со ссылкой на военное министерство сообщила, что Белоруссия провела первое испытание баллистической ракеты. Газета указала на то, что, несмотря на недавнее пожелание президента Лукашенко иметь собственную ракету, очевидно, работы над ней велись не один год. Военные сообщили, что, судя по спектральному анализу инверсионного следа, белорусская ракета работает на новом, пока неизвестном виде топлива, в котором присутствуют природные органические элементы. Отметив заботу об экологии как положительный факт, военные сообщили, что ракета сделана с использованием технологии стелс и искусственного интеллекта, поскольку, будучи обнаруженной радарной системой, быстро исчезла из поля зрения. Шведские военные высоко оценили возможности белорусской ракеты и присвоили ей наименование SS-Humus по классификации НАТО*.

На первый полет космического корабля за пределы деревни Новые Оглобли откликнулась и местная пресса. Районная газета «Сельская Новь» дала материал Светланы Борисенко, или Светки-мокрощелки, как за глаза звали ее коллеги. Светлана по указанию матери, заместителя председателя колхоза по идеологии Аллы Степановны, писала следующее:

ПОЗОР НЕРАДИВЫМ ХОЗЯЕВАМ!

Вся страна включилась в выполнение планов, поставленных президентом Александром Григорьевичем Лукашенко. С каждым годом растут надои, увеличивается сбор зерновых и зернобобовых культур. В этом году Александр Григорьевич особенно указал на ценность картофеля и необходимость увеличить посевные площади под эту культуру. И эти задачи успешно выполняются!

Однако, несмотря на усилия белорусского крестьянства и его ударный труд, находятся еще отдельные элементы, которые прохладно, спустя рукава выполняют поручения президента. Как стало известно газете из осведомленных источников, в колхозе Новые Оглобли «изобрели» оригинальный способ избавляться от отходов животноводства, которые представляют собой ценные органические удобрения. Вместо того чтобы вовремя внести подкормку, увеличивая плодородие почв, в колхозе придумали заполнять ценным перегноем силосные башни. По нашим сведениям, эти башни «запускают» в окрестные леса и болота, беспечно расходуя важные биологические ресурсы.

Так дело не пойдет! Недопустимо растрачивать зря народный перегной! Дадим по рукам нерадивым хозяйственникам!

Заметку заметила шведская разведка, которая теперь пристально следила за происходящим. Свете несколько раз звонил военный атташе Швеции, пытаясь выяснить, что она имела в виду под словом «запускать». Но в силу своей неразвитости и небольшого ума Света не смогла извлечь выгоду из этой ситуации.

Заметку в «Сельской Нови» прочел и Петр Авдеич, и она его рассердила. Во-первых, стало понятно, что в колхозе завелся «крот» в лице его заместителя по идеологии, что означало конец спокойной жизни. Теперь не только о космических опытах, но и обо всех утопших коровах, сломанных тракторах и пьяных механизаторах будут докладывать куда надо. Во-вторых, неизвестно, где до сих пор «летает» ветеринар, к которому приковано внимание прессы.

Ситуация усугубилась, когда белорусское телевидение начало на все лады высмеивать заметку шведской газеты про якобы имеющиеся у Белоруссии баллистические ракеты. Дело принимало худой оборот.

Осознав непредвиденные последствия несанкционированного запуска силосной башни, Петр Авдеич решил провести расширенное совещание с участием всех сторон. Обрисовав ситуацию, председатель поставил вопрос ребром:

– Что делать, ибо этот скандал просто так не затихнет, а эти две сучки от нас не отстанут? – вопрошал Петр Авдеич.

Можно было привлечь Женькину тещу, чтобы уладить отношения с Аллой Степановной и газетой «Сельская Новь». Но даже трезвому председателю было понятно, что две эти бабы сразу возненавидят друг друга и только усугубят положение.

Женька посоветовал привлечь пионеров и школьников к поискам пропавшей ракеты.

– Объявим по радио, что силосную установку оторвало и унесло во время урагана. Назначим награду, – предложил Женя. – Так и международный инцидент рассосется. Пустим слух, что шведы приняли за ракету унесенную башню.

– Унесенная ветром! – не выдержал Авдеич. – В безветренную погоду. Чудо природы в Новых Оглоблях. А в силосной башне обнаружат навоз и немного ветеринара в «скафандре».

Студенты под действием выкуренного зелья почти не принимали участия в дискуссии. Они смотрели прямо перед собой и улыбались. Наконец, председателю надоела эта медитация:

– А вы что молчите, укурки?

Внимательно вглядись!

Цветы пастушьей сумки.

Увидишь под плетнем.

Неожиданно продекламировал НЮРА.

– Опять ваши хайки! – взмахнул руками председатель.

– Это не наши, это японский поэт Басе, – поправил КЛАВА.

– И чему он учит? – начал закипать Авдеич.

– Он учит, что когда все люди смотрят в одну сторону, нужно глядеть вверх, – пояснил НЮРА и снова углубился в себя.

– Хоть ты поясни, – председатель глянул на КЛАВУ.

– Подмена понятий – это психологический прием влияния на сознание человека, в ходе которого одни термины подменяются на другие, – процитировал КЛАВА какой-то неясный источник.

Авдеич в недоумении замотал головой.

– Ну, это как в цирке, – стал объяснять Женька. – Фокусник вертит у тебя перед глазами золотой мишурой, а сам в это время щупает зад ассистентки. И никто не замечает. Даже вдуть ей может на глазах изумленной публики, а они будут думать, что он им фокусы показывает.

– А конкретней? – спросил председатель.

– Ну, выбор у нас небольшой, – ответил Женя, указывая в сторону участкового. – Парень хотел в президенты, вот и пусть идет. Кандидат Степан Новоявленный – люди за ним потянутся. За Лукашенко мы подписи уже собрали, теперь будем собирать за Степана. Это отвлечет внимание прессы и идеологов.

– Он же в тоске, – возразил Авдеич.

– Тоска пройдет, как только он вновь засияет, – пояснил Женя. – Обретет мощь, как там… – синхронной вибрации искусственной матки. Так, кажется.

– А если он не засветится? – еще сомневался председатель.

– Попробуем электричеством! Заполним тело инертным газом и пустим ток через дроссель. Получится люминесцентная лампа, – успокаивал Женя председателя.

– И что? Он так и будет ходить с проводами в заднице? Достойный получится кандидат в президенты, – не сдавался председатель.

Полумертвые студенты вдруг ожили. Видно идея пришлась им по душе:

– Сделаем из Центра предвыборный штаб Степана. Только слово «израильский» с вывески уберем. Будет Медицинский центр поддержки Новоявленного кандидата. Тогда и джакузи можно сохранить и стриптиз оставить… и травокурню официально открыть, в смысле кальянной.

Друзья еще долго обсуждали детали. А утром депрессивного Степана погрузили в председательский УАЗик, чтобы везти в Центр на процедуры.

И тут позвонила Тихоновна.

– Авдеич, игде наш ХэВэ? – без обиняков спросила женщина. – На ферме каровы без агляду, бумаги на малако не падписаныя. Игде яго черци носяць?

– А что? – осторожно переспросил председатель.

– Кажуць, вы яго лечыли у этым вашым фитнесе, потым ен зялены, без штаноу, бегау тут на палях за даярками, – ничуть не смущаясь, напирала Тихоновна. – На силасную башню, кажуць, залазиу… Ен яшчэ жывы, або дзе яго шукаць?

– Слухай, Тиханавна, нам счас не до Христафора – мы на выбары президента идем. Наш кандидат Степан Новоявленный. Выйграим выбары – купим табе трех ветеринарау.

Каго? – не поняла женщина. – Сцепку-участковага, яки з радарам мужыкоу на дарозе лавиу. Аж пазелянеу ад гэтага радара, увесь аж свяциуся – яго у прэзидэнты?

– Ты тут не шуми, – предупредил Авдеич, перейдя на официальный язык. – Я пока буду занят выборными делами, а ты займись хозяйством. А эту сучку – Алку по идеологии – близко не подпускай ни в контору, ни на ферму. Давай действуй! Партия тебе доверяет!

*) Кодировкой SS в НАТО обозначают ракеты класса «земля-земля». Приставка Humus (Гумус) – возможно, указывает на органическое топливо ракеты.

Акт двадцать седьмой

Несмотря на желание, друзья не смогли точно вспомнить, с чего первый раз засветился участковый Степан. Вроде, он купался в джакузи с дояркой, потом выпивал с председателем, потом кто-то отошел в туалет. То есть, набор инструментов был известен, но как из этого всего сложить нужный пазл, вспомнить никак не могли.

Вопросов было много. Нужна ли доярка с большой грудью или подойдет с обычной. Кто именно должен пойти в туалет. Наконец, какой цвет красителя для навоза использовать. Перебирать варианты было некогда, поэтому решили действовать по наитию.

Краску взяли голубую, исходя из простого вопроса: а как еще должен выглядеть кандидат в президенты? Доярок для эксперимента выбрали самых веселых, а на сортир просто забили.

Степана искупали в джакузи и высушили феном. Он едва посинел и скорее походил на советского цыпленка в пупырышках, чем на кандидата. Тогда решили, что купель должна быть троекратной, но и это не помогло. После тройного ополаскивания Степан стал ультрамариновым, но при этом каким-то тускло-матовым, без особого блеска.

– Может его полиролью обработать, – предложил Женя, – натрем как паркет.

– Знаю, что делать! – вдруг воскликнул кто-то из студентов. – Тушите свет! Включайте иллюминацию!

Так и сделали. Свет потушили. Включили подсветку. На сцене у шеста одиноко стоял Аватар. Зеркальный шар под потолком бросал на него солнечные зайчики. Зайчики сползали с синего человека и разбегались по углам зала. Даже с подсветкой вялый Аватар не производил впечатления.

– Давай, лезь на шест! – засмеялся председатель. – Щас засияешь!

– Это крашеное чучело за Новоявленного не выдать – кислые щи, а не борщ, – подвел итог Женька.

– Нет у него внутренней силы. Убежденности нет, – согласился Авдеич.

– Может оприходовать его электрическим током? – предложил кто-то из студентов.

– Это вы у нас «электрики», – напомнил Женя. – Вы телефон подключали в разные места Христофора. Давайте и к Степану подключим, может электричество добавит ему энергии.

Студенты с сомнением покачали головами.

– Здесь нужна штука помощней полевого телефона, – определил НЮРА. – Там строители что-то оставили, сейчас прикатим.

Студенты скрылись где-то в подсобных помещениях бывшего холодильника и уже через минуту выкатили оттуда сварочный аппарат внушительного размера.

– Это должно его оживить! – указал НЮРА на агрегат.

– Или испарить, – саркастически заметил Авдеич. – Один уже испарился, летает где-то в пространстве вместо того, чтобы коров освещать. Эх! Опустела без тебя земля…

– Может подписку с него взять, что он согласен, – предложил Женька со страхом глядя на звероподобный трансформатор. – На всякий случай!

Авдеич сунул в вялую руку Степана листок и карандаш, тот что-то слабо чирикнул.

– Ну, хлопцы, дело за малым, – потер руки председатель. – Как будем подключать провода: параллельно или последовательно?

– Ничего этого не нужно, – задумчиво ответил КЛАВА, что-то прикидывая в уме. – Кладем его в ванну с навозом. Один электрод крепим к ванне, второй сунем в жидкость.

Степана уложили в ванну с лекарством, куда влили изрядную порцию акриловой голубой краски. Один электрод закрепили на стенке. Включили трансформатор в сеть. Он гудел и потрескивал. Где-то внутри пробегали веселые искры. Волосы на руках у стоящих рядом друзей поднялись дыбом от статического электричества.

– Теперь нужно взять второй электрод и кинуть в ванну, – слабым голосом произнес НЮРА.

– Может, попа нужно было позвать, – нерешительно произнес Женя. – Или раввина?

– Поп тут уже не поможет, а вот ветеринар бы пригодился, – решительно заявил председатель. – Только улетел скотский врач, убыл в неизвестном направлении. Рассекает, наверно, просторы Большого театра на силосной установке.

Друзья застыли, понимая ответственность момента. Все предыдущие опыты в сравнении с этим казались детскими забавами. Полевой телефон рядом с мощным трансформатором выглядел игрушкой. Молчание длилось несколько минут, никто не решался сделать последний решительный шаг.

– Маруся, Марусь, поди сюда! – наконец подал голос председатель. – Слушай, возьми вот этот конец и кинь в ванну.

Наивная доярка схватила провод и без всякой задней мысли закинула в ванну к участковому.

Раздался хлопок, посыпались искры. В помещении резко запахло скотным двором и одеколоном. Всюду погас свет. Выбило даже дежурное освещение. Оглушенные и ослепшие, некоторое время все приходили в себя. Когда звон в ушах затих и глаза привыкли к темноте, на полу стали заметны голубые следы босых ног. Следы вели за угол. Не сговариваясь, все двинулись по следу. В ванну так никто и не заглянул. Друзья наощупь свернули два раза и уперлись в двери туалета. Там что-то струилось и булькало.

Авдеич осторожно потянул дверь на себя и охнул. В туалете над писсуаром стоял Новоявленный. Он горел ровным голубым сиянием, освещая соседние писсуары. Но самым поразительным было то, что в Новоявленный мочился искристой голубой струей.

– Твою ж корову! – только и сказала доярка. Остальные наблюдали за мочеиспусканием молча.

Покончив с естественной потребностью и отряхнув голубой конец, Степан Новоявленный потребовал выпить. Осушив подряд две кружки бабыдусиного самогона, Новоявленный потребовал саму бабу Дусю. В отсутствие Дуси он согласился на Марусю и вторую доярку. «Дойка» заняла у бывшего участкового около часа.

Все это время друзья думали, как начинать сбор подписей за кандидата. Требовалось собрать сто тысяч подписей для регистрации Новоявленного. Кандидат Лукашенко к этому времени собрал уже два миллиона.

Покончив с доярками, Новоявленный явился миру. Девушки в силу вспыхнувшей страсти к миру не вышли. Степан выслушал предложения о сборе подписей, регистрации и прочей выборной мути, криво улыбнулся, блеснув голубыми зубами. Потом он изрек. Суть изречения Новоявленного была такова: Он немедленно отправляется в президентский дворец, чтобы занять свое место правителя, отведенное ему свыше. Пойдет он пешком, чтобы народ мог узреть мощь и силу его. Добрые девы, тут Новоявленный кивнул в сторону доярок, пусть сопровождают его, но сперва принесут ему шубу и посох.

Произнеся всю эту ахинею, Степан потребовал еще одну кружку напитка и отправил доярок за вещами. После чего сел на лавку в задумчивости.

А друзья тихо покинули Оздоровительный центр.

– Что ж мы наделали? – только и прошептал председатель.

Акт двадцать восьмой

Лучезарный – так бывший участковый Степан потребовал впредь себя называть – ушел в сторону Минска, уведя за собой, кроме доярок, конюха Яшу, его брата-бульдозериста и бухгалтера Матвея. Последних прельстило, что Лучезарному из-за странного вида везде наливают бесплатно.

Шествие в пешем строю двигалось по Белоруссии. По левую руку от Лучезарного шествовала Мария, бывшая раньше дояркой Марусей, по правую – с потертым портфелишкой семенил бухгалтер. Ему предстояло вести счет прибылей и убытков. Так решил Лучезарный.

По дороге к мессии прибивались все новые последователи, и уже за Гомелем хвост за лидером растянулся на несколько километров. Было очевидно, что православные с энтузиазмом приняли нового учителя. Поначалу колонну сопровождала только машина ГАИ с включенной мигалкой, потом к гаишникам присоединились несколько автомобилей скорой помощи, пожарники, горгаз, электросети и аварийная водоканала. Время от времени над шествием кружил военный вертолет. Через день к паломникам примкнула колонна байкеров в кожаных куртках, в цепях и с крестами.

Такое единение столь разных людей вряд ли можно объяснить только чудом свечения Степана. Феномен свечения известен давно. Синьора Анна Монаро из Пирано светилась из-за астмы. В мае 1934 года о ней даже писала газета «Таймс». Иногда люди светятся после облучения или сильного стресса. Но только у нашего народа на генетическом уровне закрепилась привычка маршировать в колонне. Немцы, кажется, от этой привычки уже избавились.

Возможно, народу наскучило сидеть в изоляции, а пеший поход давал возможность прервать карантин и оказаться на воле в толпе. Несмотря на всеобщий энтузиазм, вследствие большой растянутости между головой и хвостом шествия время от времени возникало организационное недопонимание. Указания Лучезарного искажались, трактовки множились, что, собственно, присуще любому религиозному культу. Если в голове колонны люди, вслед за Степаном, направлялись во дворец президента, в середине преобладало мнение, что колонна идет в Иерусалим. Байкеры ехали на Берлин, пожарники – на пожар. Куда направлялись аварийные газа и электросетей, для меня остается загадкой.

Но позволим последователям нового мессии шествовать своим путем, а сами вернемся в Новые Оглобли. С отбытием Лучезарного жизнь здесь опустела. Это чувство знакомо каждому. Вот только что ты вместе с другими стоял на перроне, смеялся, болтал о пустяках, держался за руки, но поезд ушел и ты остался один на пустой платформе. Жизнь покатила дальше, а тебя оставили, как забытую вещь. И надо идти и начинать все сначала. Вот и Петр Авдеич попытался было вернуться к хозяйству, полдня посидел в конторе, с тоской перебирая бумажки, не выдержал и позвонил Женьке. Женя, провожавший конюха Яшу до Гомеля, рад был вернуться.

В Гомеле уже открылся пляжный сезон. На левом берегу Сожа появились все те же ежегодные пенсионеры. В начале каждого лета они первыми являются на пляж, уже загорелые до коричневой корочки, как будто провели всю зиму где-то в Израиле. Пенсионеры постелили свои полотенца под старыми ивами и бодро пошли поплавать в еще прохладных водах реки. Все это уже не так как раньше радовало Женьку и он с удовольствием вернулся в деревню.

Войдя в дом, Женя достал из сумки, купленную в городе бутылку «Чивас Ригал».

– Вот, – объявил Женя, – лучшее виски, 18 лет выдержки в дубовых бочках.

Дальше он читал, глядя на этикетку:

– Обладает бархатным вкусом темного шоколада с изысканными цветочными нотками и сладковатым зрелым, дымным оттенком. Создавался специально для японского рынка, так как японцы являются большими ценителями вкусовых ощущений.

Председатель внимательно посмотрел на Женю, оглядел красивую бутылку и убрал со стола специально припасенную для встречи водку. Авдеич привычно полез куда-то под лавку, пошарил рукой и поставил на стол литровую бутыль, заткнутую газетной пробкой.

– Вот, – заговорил председатель, передразнивая Женю, – лучший самогон, который варит баба Дуся из буряка. Очищено с помощью марганцовки и активированного угля из аптеки. Выдержка – пару дней, больше не стоит и сразу выпивается местными ценителями вкусовых ощущений.