Дневник Миротворца: Миражи Сахары

– Заполните, пожалуйста, все разделы этого документа. Если будет что-то непонятно – обязательно спрашивайте, я всё вам объясню, – заботливо пояснила девушка.

Я кивнул, заполняя графы с реквизитами моего банковского счёта в Сбербанке. Оказалось, что все командировочные перечисляются напрямую из Нью-Йорка.

– Your money will come fast. By UN standards, fast is maybe… a month, – добавила она с невозмутимым выражением лица, вызывая у меня улыбку.

– Это ваш аванс на первое время. Распишитесь пожалуйста в ведомости за получение. Relax and enjoy, – добавила она, улыбаясь и вручая мне конверт с наличными.

Внутри оказалось приличная сумма в долларах, и я впервые почувствовал реальность своей новой роли: теперь я не просто офицер, а часть большой международной системы.

После финансовых дел я отправился на аудиенцию к начальнику штаба миссии. В штабе царила строгая атмосфера, которую невозможно было не почувствовать.

Начальником штаба оказался полковник из Бангладеш с живым взглядом и мягкой, но уверенной манерой общения. Его кабинет выглядел как маленький центр управления: карты на стенах, стол, заваленный бумагами, и телефон, который звонил каждые две минуты.

– Добро пожаловать, Александр, – сказал он с улыбкой, пожимая мне руку. – Рад видеть нового члена команды.

Он вкратце рассказал о структуре миссии, подчеркнув важность дисциплины и слаженной работы.

– Ваша задача – наблюдать, анализировать и сообщать. Не вмешиваться, не делать выводов за других. Ваша работа – это глаза и уши ООН.

Его речь была короткой, но ёмкой. В конце он добавил:

– И ещё одно. Здесь вы представляете не только себя, но и свою страну. Помните об этом.

Я кивнул, чувствуя, что слова попали в самую точку. “Кажется, расслабляться здесь можно только после инструкций”, – подумал я, выходя из кабинета.

Следующим пунктом дня была встреча с форс-коммандером миссии. Это был китайский генерал, чьё имя я с трудом мог произнести с первого раза.

Его кабинет оказался скромным, но идеально организованным. Генерал встретил меня с лёгкой улыбкой, но его взгляд выдавал опытного военного, который видел всё.

– Welcome to MINURSO, – начал он на хорошем английском. – Вы уже понимаете, товарищ капитан, насколько важна ваша работа?

– Да, сэр, то есть, товарищ генерал, конечно понимаю, – ответил я, стараясь выглядеть уверенно.

Генерал улыбнулся:

– Среди сэров здесь мало товарищей, а среди товарищей нет сэров.

Затем он сказал о важности нейтралитета, о том, что наблюдатели ООН – это символ мира, и каждый наш шаг важен для поддержания доверия между сторонами.

– И не забывайте: пустыня – сложный союзник. Она будет испытывать вас каждый день. Но я уверен в наблюдателях из России. Вы всегда исполняете свои обязанности на высшем уровне.

– Спасибо за доверие, товарищ генерал! – ответил я, приложив руку к голубому берету.

В конце встречи он, словно добавляя каплю тепла в строгую атмосферу, сказал:

– Relax and enjoy. Вы здесь не только чтобы работать, но, и чтобы ощутить, что такое настоящий мир.

Вот уже почти неделю мы собирались небольшой дружной компанией в ресторане отеля Аль-Масира по вечерам. Он находился неподалёку, и тоже был авторизован, для ооновского персонала. Ресторан в нём располагался на первом этаже и был раз в десять больше, чем в Лакуаре, а ассортимент блюд в ресторане – богаче. Часть ресторана находилась на открытом воздухе – под пальмами, вокруг зоны барбекю, где берберский шеф жарил сочное мясо на углях.

– Айрат, а сколько нам платит Минобороны России за миссию ООН? – вспоминая сегодняшний поход к финансистам, спросил я.

– К сожалению, – грустно начал Айрат, с удовольствием наслаждаясь жареной картошкой и шашлыком из акулы, – есть постановление Правительства, в котором сказано, что нам и полицейским положено выплачивать в миссиях ООН. И это не полное денежное довольствие, которое ты получал на своей должности в воинской части.

– Давайте не будем о грустном, – с улыбкой сказал Егор. – Саня, я тебе позже всё разъясню: кто нам, сколько платит и почему. Мы ведь здесь не из-за денег, так же?

– Конечно не из-за денег, но очень хотелось бы внести ясность в этот миротворческий вопрос, – подмигнув Айрату, ответил я.

Связь и Пи-экс

Связь – это то, без чего работа миротворца в миссии невозможна. Но помимо рабочих радиостанций и компьютеров с интернетом, были и куда более простые, но не менее ценные способы поддерживать контакт с миром за пределами пустыни. Главным открытием для меня стал communication офис.

– Саня, а ты уже был в офисе связи? – спросил меня Айрат.

– Нет, а что там?

– Как что? Там раздают ключ к связи с домом! Почти бесплатно, – усмехнулся он.

Вдохновлённый его словами, я направился в офис связи. Это было небольшое здание, внутри которого царила особая атмосфера: спутниковые системы связи, компьютеры и люди, сосредоточенно работающие с аппаратурой. За стойкой сидел сотрудник – невысокий мужчина с характерным азиатским акцентом. Он встретил меня приветливой улыбкой.

– Доброе утро, сэр! Вы за пин-кодом? – спросил он, словно угадывая, зачем я пришёл.

– Да, – ответил я.

Он протянул мне лист бумаги и ручку:

– Тогда заполните, пожалуйста эту форму.

Форма была простой: имя, номер ID и страна, куда вы собираетесь чаще всего звонить. Я быстро заполнил её, и через пару минут получил листочек с заветным кодом.

– Теперь можете звонить куда угодно с любого телефона миссии. Просто вводите ваш пин-код перед номером абонента. И платить дополнительно не надо. Мы передадим информацию финансистам, и они вычтут необходимую сумму за ваши звонки из MSA! – добавил он.

– Спасибо, – сказал я, но не удержался от вопроса. – А что такое MSA?

– MSA – это ваши командировочные, сэр, – улыбнулся он.

В тот же день я решил протестировать новый для меня канал связи из офиса Айрата. Я набрал пин-код, затем номер, и через несколько секунд услышал знакомый голос. Это было как возвращение домой, хотя я находился за тысячи километров.

Связь была хорошей, но удовольствие это было не из дешёвых. Стоимость звонков автоматически списывалась из моих командировочных. Айрат подмигнул и сказал:

– Ну, ты теперь знаешь, куда уходят наши деньги. На тёплые слова и международные разговоры.

Каждый вечер я звонил домой, чтобы услышать родные голоса и поделиться новостями. Иногда это были долгие разговоры, иногда – лишь короткие фразы, но каждый раз я чувствовал, что связь с домом – это не только технический момент, но и спасение от одиночества.

Часто, чтобы сэкономить деньги, я пользовался интернетом в Эль-Аюне для связи с домом. В лобби отеля был бесплатный Wi-Fi, и я вечерами сидел там, уставившись в экран ноутбука. С помощью Скайпа можно было звонить домой. Но из-за большого количества пользователей и слабого канала видео-звонки удавались редко, хотя, используя гарнитуру можно было общаться и без видео.

ICQ в смартфоне была настоящей находкой: быстрый текстовый обмен сообщениями, который не требовал больших расходов. Позже на смену ей пришёл мессенджер Миранда. Это было удобно и удивительно: находясь на другом конце Земли, я мог одновременно общаться с друзьями и семьёй, словно нахожусь в соседней комнате.

– Саня, ты уже был в PX? – Айрат в очередной раз задал мне вопрос, на который у меня не было положительного ответа.

– Пи экс? Что это?

– А вам что, на инструктаже не рассказывали, где можно купить водку в стране с сухим законом? – удивился Айрат и продолжил: – PX – это такой магазинчик на территории любой миссии ООН. Есть такой и у нас. Там всё, что угодно: от шоколадок до кроссовок. Даже виски найдёшь, если захочешь. Пойдём, покажу.

Я, конечно, согласился. PX оказался скромным на вид зданием с неприметной вывеской. Внутри же нас встретили полки, заполненные всем, что может понадобиться человеку вдали от дома: сувениры с логотипами миссии ООН, одежда, обувь, рюкзаки, военные футболки, и, конечно, ряды с алкогольными напитками и сигаретами. Всё это напоминало супермаркет, но с определёнными ограничениями.

Особое внимание в PX уделялось алкоголю и сигаретам. В миссиях, находящихся в странах с сухим законом, это был настоящий дар судьбы. Однако покупка сопровождалась строгими ограничениями. Каждому члену миссии выделялась квота – определённое внутренними приказами миссии количество крепких и лёгких напитков и блоков сигарет в месяц.

Айрат с лёгкой ухмылкой пояснил:

– Вот тут, Саня, начинаются настоящие стратегические игры. Если ты не пьёшь и не куришь, ты герой: твоя квота станет золотым запасом для коллег. А если пьёшь, то запомни – планируй заранее. Главное, не трать всё в первую неделю, иначе будешь считать дни до следующего месяца.

Мы прошлись вдоль полок с виски, джином и ромом. Водка, пиво и вино здесь тоже были. Под каждой бутылкой висел небольшой ценник в евро. Рядом – стеллажи с сигаретами, где коллеги уже присматривали любимые бренды.

Но алкоголь и сигареты – это далеко не всё, что привлекало в PX. Там можно было найти одежду: футболки с логотипом миссии, удобные брюки и даже кроссовки. Рюкзаки и другие аксессуары для повседневной жизни на базе тоже пользовались популярностью. В углу магазина я заметил витрину с сувенирами: значки, брелоки, флаги стран-участников и местные безделушки.

С едой тоже было всё в порядке. Полки с шоколадками, чипсами и холодильники с газированными напитками создавали ощущение мини-Европы посреди пустыни. Особенно радовали испанские сыры и хамон, которые в условиях миссии становились чем-то вроде деликатеса.

На кассе нас ждали дружелюбные сотрудники пи-экса, которые быстро пробивали покупки, сверяя их с индивидуальными квотами по компьютеру. Всё было предельно чётко и организованно.

И хотя цены на витринах были указаны в евро, на кассе сумму покупку конвертировали в доллары по валютному курсу. Расплачивался я своей долларовой картой. Это был не просто удобный, но и выгодный вариант: такая оплата позволяла избежать двойной конвертации валюты.

Каждая миссия ООН – это не только работа и соблюдение строгих правил, но и немного комфорта, который создаётся благодаря PX – магазину беспошлинной торговли. Для всех членов миссии это было настоящим оазисом, где можно было найти всё, что нужно, а иногда и то, что вовсе не ожидал увидеть.

MSA и CTO

После насыщенного дня, полного новых впечатлений, мы с Айратом сидели на веранде PX. Лёгкий ветерок разносил запахи свежесваренного кофе, а за горизонтом уже начали сгущаться краски пустынного заката. Айрат с важным видом потягивал свой напиток, когда я решил задать давно назревший вопрос:

– Айрат, объясни мне: что такое MSA и CTO? Ты всё время о них упоминаешь, но я так до конца и не понял, что это за штуки. На курсах в Солнечногорске я учился давно, забыл уже многие аббревиатуры.

Айрат отставил чашку, словно ждал этого момента, и с лёгкой улыбкой начал свой рассказ:

– Саня, всё до банального просто. MSA – это Mission Subsistence Allowance, – начал он, делая ударение на каждом слове, будто рассказывал первокурснику основы военной науки. – Это твоя суточная компенсация за пребывание в миссии. По сути, это деньги, которые ООН платит, чтобы ты мог жить, питаться и вообще не чувствовать себя бедным родственником.

– Звучит достойно, – заметил я.

– Ещё как, – подмигнул Айрат. – Эти деньги начисляют на твою личную карту, которую ты указал в финансовом отделе. За каждые сутки в миссии ООН тебе начисляют пятьдесят четыре доллара. И в последний день месяца эта сумма зачисляется на твою карту прямиком из Нью-Йорка. И вот тут начинается самое интересное: это вроде как твои деньги, но только пока ты их не тратишь.

Я вопросительно поднял бровь, и Айрат продолжил:

– Смотри, MSA – это не просто “всё для тебя, любимого”. Из этих денег списываются все расходы, которые ты можешь наделать в миссии. Например, те звонки домой через пин-код или стоимость разбитого тобой ооновского автомобиля. Так что – одно неловкое движение рулём – и к концу месяца можешь обнаружить, что от твого MSA осталось только воспоминание.

Я кивнул, начиная понимать, что эти суточные – не денежное довольствие, а аналог наших командировочных.

– Зато есть плюс: ты сам решаешь, как ими распоряжаться. Хочешь, ходи в PX каждый день, покупай пиво и чипсы. А хочешь – накопи на новый телефон или ноутбук.

После небольшой паузы Айрат заговорил о втором загадочном термине:

– А теперь про CTO. Это Compensatory Time Off, или, проще говоря, компенсация за отпуск. Перевожу: за то, что ты пашешь в миссии, тебе дают дни отпуска. Их можно накопить и потратить. Здесь всё ещё проще, чем с MSA.

– Потратить? – уточнил я, чувствуя, что сейчас начнётся самое интересное.

– Да. На поездку домой, в Россию, – сказал Айрат, сделав паузу и улыбнувшись. – Или не домой.

– Это как? – я наклонился ближе, предвкушая ответы.

– Ну смотри, Россия – это классика. Сугробы, метели, морозы, бюрократия. Всё как мы любим. А есть Марокко. Или, – Айрат сделал драматическую паузу, – Канары.

– Канары? – я чуть не поперхнулся кофе.

– Ну да. Канарские острова – это, представь себе, официальная территория миссии ООН. Так сказать, эвакуационная зона, – сказал Айрат, разводя руками, будто сам не верил в эту фразу.

– Территория миссии ООН? На пляжах? – я не удержался от смеха.

– Ну, знаешь, оттуда тоже нужно наблюдать за ситуацией, – подмигнул Айрат. – Вдруг там кто-то сгорел на солнце слишком сильно?

– А Марокко? – продолжил я.

– Касабланка, Марракеш, Фес… Рынки, специи, мята, чай… Всё это в часе лета, – пояснил Айрат.

– Да, а потом ты возвращаешься в пустыню и понимаешь, что барханы и верблюды – это не самое экзотическое, что ты видел, – добавил Айрат.

Я задумался. Россия – это, конечно, тепло в плане эмоций, но когда я ещё смогу побывать на Канарах или в Марокко…

– Relax and enjoy, Саня. Начинать надо с Канар, мы уже все там были, – заключил Айрат.

Я поймал себя на мысли: "Я сижу в пустыне, обсуждаю отпуск на Канарах и всё ещё не могу поверить, что это моя реальность".

В ту ночь я ещё долго смотрел в телефон, гугля цены на билеты до Канарских островов. И впервые за долгое время понял: может, пустыня и кажет