Ошибка

– Это Вам кажется, что позволяет. Будто они оставят его в живых, если изначально будут намереваться убить! Что бы мы ни сделали, они сделают по-своему. Вы меня поражаете.

– Я согласен с Вами, – вмешался третий человек. – Мы не можем рисковать тем, что недавно приобрели. Тем более, если нет гарантии, что наши уступки хоть что-то дадут.

Видя поддержку, Эйи внутренне вздохнул с облегчением. «Во всяком случае, – думал он, – если нам удастся убедить их в бесполезности их действий, Ларри им будет без надобности».

– Вы действительно считаете, что мы ради одного человека будем жертвовать жизнями тысяч? Что за бред вообще. Не тот случай. Незаменимых людей, знаете, не бывает.

– М-да-а, вот Лоренс-то обрадуется, – протянула присутствовавшая там Ита.

– Ну он же не дурак… – буркнул Эйи.

Теперь он надеялся на две вещи: что ему удалось убедить их в абсурдности и неэффективности их действий, и что Лоренс как-нибудь продержится до того момента, как его освободят, если не освободится сам.

В общем-то, все понимали, что эта попытка была последним, отчаянным шагом. Разведка быстро кинулась устанавливать местонахождение Винтерхальтера – можно даже сказать, с двойным рвением.

Можно было этого и не делать. Штаб остатков командования был взят, Лоренса нашли там же, в подвальном помещении, живого.

В эти дни Эйи как-то не особо вспоминал о нём – победа уже была у них в кармане, оставалось только добить выживших из тех отделившихся групп.

Винтерхальтер какое-то время был в госпитале – почти что исключительное явление; Эйи не знал, что с ним конкретно. Навестить его там постоянно не хватало времени – сейчас он носился в приподнятом настроении, когда напряжённое ожидание собственной и общей неудачи прошло. Да и не хотелось беспокоить Лоренса – пускай придёт в себя.

Вскоре тому стало получше, и он стал потихоньку возвращаться к работе. Самому себе в том не отдавая отчёта, Эйи нервничал перед тем, как впервые увидеться с Винтерхальтером после плена.

Лоренс вошёл в помещение медленной, будто неуверенной походкой. Почему-то Эйи сразу отметил, что освещение здесь какое-то неправильное – волосы заместителя обычно были почти белоснежными, а тут в них обнаруживались какие-то сероватые пряди… «Так, возьми себя в руки и не отвлекайся. Просто скажи то, что должен». Но он сказал другое.

– Прости, что так долго. Мы старались найти тебя изо всех сил. Зато теперь уже победа в наших руках наверняка – осталось немного.

Эйи с надеждой заглянул Лоренсу в глаза, ничего в них не увидев.

– Это радует, – ответил тот. – Благодарю Вас за то, что послали за мной разведку.

– Ты что, как мы могли поступить иначе!

Эйи подошёл к Винтерхальтеру, намереваясь взять за руку; он не мог не заметить лёгкой усмешки, пробежавшей тонкой тенью по его губам. А затем рука Эйи коснулась пустого рукава, который податливо качнулся, выскользнув из ладони.

В этот момент сквозь тело Эйи будто прошёл электрический разряд. Совершенно неосознанно он отскочил, смотря на Лоренса полными ужаса глазами; несколько секунд он не мог говорить. Позже он удивлялся, почему это произвело на него такое впечатление, при том, что ему так часто приходилось видеть – и не мог найти объяснения. Наконец он выдавил из себя: «Прошу, давай поговорим позже», – и выбежал из комнаты, прекрасно осознавая, как ужасна и в то же время комична данная ситуация.

Вечером, дождавшись более-менее тихого момента, Эйи зашёл к Лоренсу – тот теперь имел право на отдых: силы нужны были для заживления руки, точнее, того, что от неё осталось.

– Можно?.. – спросил Эйи, тихо постучав в дверь.

– Разумеется, входите! – услышал он через несколько секунд.

Эйи робко вошёл, смотря на Винтерхальтера каким-то беспомощным взглядом. Тот встал с кровати и спросил, случилось ли что-то чрезвычайное. У Эйи хватило сил только на то, чтобы отрицательно помотать головой. В следующий момент он упал на колени, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Лоренс не успел ничего сказать.

– Ларри, я не мог поступить иначе, ну не мог, пойми! Прошу… нет, можешь не прощать…

– Но Вы ведь действительно не могли поступить иначе… Это необходимость… – выдавил из себя Лоренс сквозь какой-то транс.

– Ну хочешь, отруби мою руку!!! – взвыл Эйи и, не дав Винтерхальтеру вставить слово, схватился за его ноги.

– Ларри, правда, мне было очень-очень плохо и мерзко всё время, пока ты был там! Но иначе… иначе мы и надеяться на победу не могли бы, мы сделаем тебе самую лучшую руку!!! – рыдания снова не дали ему говорить; не ослабляя хватки, он низко опустил голову.

– Ты… ты всегда такой хороший, правильный… ты столько всего делаешь! А я в ответ – ничего… только негатив… Прости-и меня-я, Ла-ар-ри-и!!! – последние слова Эйи провыл, разрыдавшись в голос.

«Всё-таки война выматывает психику любого, кем бы человек ни был», – подумал Лоренс. Он прекрасно знал любовь Эйи к притворству и игре – тот не гнушался разыгрывать театр тут и там. Но в этот раз Винтерхальтер бы ни за что не подумал, что это фальшь.

В нём теперь соседствовало сразу несколько чувств. Когда испуг от неожиданности прошёл, он был невероятно растроган, хоть и понимал, что большую роль здесь играет нервное перенапряжение. Вместе с тем Лоренс – питая при этом отвращение к самому себе – не мог не чувствовать определённое удовлетворение, которое, впрочем, для себя же попытался скрыть. И, конечно же, он ощущал необъяснимую жалость по отношению к Эйи – который теперь почти что свернулся в комок – и это постоянное желание защитить, которое, впрочем, во многом выработалось должностью.

«М-да, теперь я и правда особенный: кто ещё может похвастаться тем, что у его ног лежал Главнокомандующий…» – подумал Винтерхальтер, тут же дав себе мысленную оплеуху.

– Прости меня, Ларри, такого больше не повторится, обеща-аю-ю!!! – Эйи уже, казалось, не соображал, что говорит.

Лоренс аккуратно присел – так, чтобы не сильно задеть руки Эйи, – затем легко провёл ладонью тому по спине и проговорил:

– Ну, тише, не беспокойтесь Вы так, пожалуйста. Это был Ваш долг, Вы его выполнили. Всё нормально, они ведь не убили меня.

Эйи поднял на него глаза.

– Так ты…

– Вы не виноваты. Прошу, успокойтесь, – он неуверенно погладил Эйи по голове. – Вы перенервничали. Всё в порядке.

Немного затихнув, Эйи привстал и обнял Лоренса за шею. Своей единственной рукой тот обхватил Эйи в ответ, думая о том, насколько же необычна эта ситуация, и смутно предчувствуя, что такое вряд ли ещё когда-либо повторится. К тому же всё это было настолько непривычно для Винтерхальтера, что тот действительно был ошарашен. Ему вдруг захотелось взять это плачущее, подавленное создание на руки, но – какая жалость! Одной из них не хватало.

Поэтому Лоренс просто сидел, обдумывая момент. А затем произошло нечто ещё более невероятное: руки Эйи как-то медленно соскользнули вниз и повисли, голова стала тяжелее, чем обычно. Лоренс проверил – и правда: тот уснул.

«Пресвятая Вечность, вот же цирк с конями…» – подумал Винтерхальтер. Это позже он узнал, что Эйи мог легко заснуть при людях, которым полностью доверял, точнее, только при главе организации. А сейчас он, насколько это позволяла одна рука, переложил того на кровать.

Буквально через несколько дней была объявлена победа. Радость была неописуемая – хотя это и ожидалось, всё же не только Эйи в какой-то момент был готов к худшему.

– Эйи, как себя чувствуешь? – спросила глава организации.

Он не сразу нашёл, что ответить.

– Да если честно… поразительно. Я был уверен, что не может что бы то ни было, в чём я принимаю участие, закончиться хорошо.

– Смотря за что и за кого сражаться, – рассмеялась она.

Перешедшие на сторону организации люди из группировки ходили немного пришибленные, не зная, радоваться им или нет. Как ни странно, некоторые из них за это время успели завести знакомства с бывшими врагами – естественно, среди низших рангов, поскольку руководство предпочитало делать вид, что тех не существует.

Тут Эйи придумал, чем занять этих несчастных. Вражеское командование ранее было оставлено в живых, и это оказалось дальновидным решением. Он знал, что его люди вряд ли захотят марать руки о разборки с руководством группировки, а вот эти, новоприбывшие – охотно.

«Будет им утешительный приз, – думал Эйи. – Заодно весело, в кои-то веки расслабиться можно».

Глава организации идею не оценила: «Отвратительно, Эйи, что ты за создание такое»; большая часть командования отнеслась к этому довольно равнодушно – победили, и ладно; некоторые оценили, например, Ита: «Слушайте, да это же отличная идея, лучше и не придумаешь! Мне, пожалуйста, место в первом ряду».

Поскольку людям из группировки не было дано полной свободы в выборе казни – иначе их фантазия вряд ли остановилась бы на чём-то – командование было решено перевешать. Эйи эту идею одобрил: «Никогда не видел повешенных людей».

Некоторая часть сотрудников организации отказалась на этом присутствовать: «Делать вам нечего, что ли»; кто-то пришёл из уважения; глядя на лицо некоторых вроде Иты, можно было легко задаться вопросом, почему человек не захватил с собой попкорн.

У Винтерхальтера рука не отлипала от лица – он тоже придерживался мнения, что это исключительно ненужная показуха. Однако он присутствовал.

Когда осуждённых вывели, взгляд Лоренса остановился на одном из них и не отрывался. Эйи это заметил и спросил, в чём дело. Лоренс поколебался, а затем многозначительно указал на отсутствующую руку. У Эйи в глазах загорелся огонь; он стремительно подошёл к тому человеку. Их разговор слышно не было, но было отлично видно, как лицо осуждённого медленно бледнело, пока совсем не стало, как полотно, а часть лица ещё и задёргалась.

Винтерхальтер стоял-стоял, потом всё-таки подошёл к Эйи, взял его за рукав и тихо сказал:

– Послушайте, не нужно. Меня стошнит, если Вы это сделаете.

Тот посмотрел на него растерянно, сделал обиженно-недовольную мину и сказал, картинно пожимая плечами:

– Ну, как хотите. Ваше мнение – закон.

Человек, видимо, не услышал, о чём они говорили, потому что у него вырвалась на волю подступающая истерика – он явно узнал Лоренса, и теперь умолял просто повесить его, как и остальных, взывая к человечности.

«Да я же не такая скотина, как ты, – сквозь зубы сказал Винтерхальтер, смотря человеку в глаза. – Отхрипи уж своё, дерьма ты кусок».

***

Когда командование группировки отболталось в петлях, а погребальные костры погибших из организации отгорели, пришла пора покончить со всем необходимым и покинуть, наконец, это место.

Глава организации поблагодарила всех сотрудников за прекрасную работу, предложив несколько альтернатив на будущее. Они могли либо выбрать полное освобождение, либо начать уже следующую жизнь в одном из наиболее развитых, благоприятных для любой формы существования миров.

– Конечно же, приглашаю в мой собственный мир. И мне так будет проще, и вам гарантированы нормальные условия – дальше уже всё зависит от вас самих, и как раз нам сейчас люди с энтузиазмом не помешают, – сказала она со смехом: уж слишком комично и неестественно это звучало.

Проблемы возникли у Иты и у Эйи.

– Чёрт, ну и задачку Вы мне задали, – протянула Ита. – Не знаю даже, какая роль мне в Ваших идеальных мирах подойдёт…

– Это не проблема, – улыбнулась глава организации. – Ваша личность претерпит изменения – это пока Вам кажется нереальным иной образ жизни.

– Ха-ха, да я вот и не знаю, осталась ли эта личность вообще… Я так упорно пытаюсь от неё абстрагироваться, что она там, пожалуй, сдохла.

– А окончательное растворение личности Вас тоже не устраивает, я так понимаю?

– Да как-то… Не знаю… Нет пока…

– Понятно. Вам ведь нравится соперничество, война, доминирование?

– Ну, в том числе…

– В таком случае могу Вам посоветовать один из миров, откуда я родом. Там Вы сможете прекрасно реализовать эту свою сторону.

Ита задумалась.

– А гонки там есть? – спросила она чуть погодя.

– Разумеется, сколько хотите – самых разных видов, – улыбнулась глава организации. – Да там вся жизнь – сплошное соревнование.

Глядя на раздумья Иты, она со смехом добавила:

– Да не волнуйтесь Вы так, у Вас ведь будет совершенно другое тело. Повеселитесь, обещаю. Впрочем, выбор за Вами.

Эйи подошёл к главе организации слегка вальяжной походкой, голова чуть приподнята, выражение лица крайне самодовольное.

– Что ж, было очень приятно с Вами работать, – начал он. – Я конечно мог бы сказать, что мне будет Вас не хватать, но поскольку меня самого, кхм, не будет, я так говорить не могу…

– Зануда ты всё-таки, Эйи.

– Какой есть, – он картинно поклонился. – Полагаю, теперь Вы не отвертитесь, так ведь?

– И ты не передумал? – спросила она недовольно. – Вон сколько людей наш мир повыбирало, и правильно сделало.

– Мне не нужен рай, – тихо и серьёзно сказал Эйи. – Мне нужны покой и небытие.

– Ну, право твоё… – проговорила она задумчиво.

Тут в разговор вмешался Лоренс. Его тон удивил Эйи – всегда такой спокойный и сдержанный, сейчас он будто взорвался.

– А обо мне Вы подумали, а? Нет, я, конечно, ни к чему не призываю – кто я такой вообще, да так, просто никто, просто ошибка, но куда-то меня деть-то надо, правильно ведь? – казалось, ещё чуть-чуть, и у него начнёт дёргаться глаз.

– Да не беспокойтесь Вы так, – глава организации посмотрела на него с удивлением. – Вам на выбор предлагается столько миров для самореализации – да хоть в наш, может, в кои-то веки на котах полетаете, раз на самолётах не слишком удалось… кхм, впрочем, простите, это я не со зла, а к тому, что у Вас есть все шансы реализовать Ваши способности в полной мере.

– Ах да, благодарю Вас. Я бы только хотел разобраться с одним ма-аленьким вопросом…

– Лоренс, Вы полноценная личность. Даже не думайте.

Эйи слышал их разговор. Он подошёл к Винтерхальтеру и положил ему руку на плечо.

– Ларри, не смей беспокоиться об этом. Ты прекрасный человек, у тебя много жизненных сил и талантов – ты обязательно найдёшь себе место, самое лучшее место. Твой путь только начинается, и я искренне желаю тебе успехов.

Тут глава организации зевнула и как бы невзначай проговорила:

– Да, Лоренс, Вы же, помнится, хотели помощником жреца быть когда-то давно… Чего Вам в помощники? Становитесь сразу жрецом! Вы просто отлично показали себя, и я полностью в Вас уверена.

– Жрецом? – Винтерхальтер округлил и без того большие глаза, как он любил это делать до войны. – Вы думаете… я бы смог?..

– Конечно, а почему нет, – ответила она выразительно. – К тому же, – она снова зевнула, – у жреца остались те же функции, что и были – это значит, что в случае угрозы Вы защищаете планету, грубо говоря.

Эйи всё это время стоял, покусывая губы.

– Но это я так, просто предлагаю, – добавила она небрежно. – Подумаешь, какой-то там жрец; да кому это надо вообще, а, Эйи?

Тот кинул на главу организации взгляд, полный откровенной ярости.

– Вы на что рассчитываете? – зло спросил он. – Сказал – хочу освободиться; и точка. К тому же я уже успел пресытиться тем миром и вообще каким бы то ни было миром. Отстаньте от меня все!

– Да пожалуйста, это без проблем, чего ты так занервничал-то, – ответила она, улыбаясь краем губ. – Только вот насчёт пресыщения ты это напрасно – мы за это время успели неплохо отстроиться. Мне казалось, видения оттуда могут поднять тебе дух, да и разве тебе не интересно войти наконец в то здание? – она посмотрела на него очень хитро.

– Так эти сны… с белыми-белыми высоченными постройками и так далее… это были видения?.. – спросил Эйи ошарашенно.

– Эйи, милый, тебя что, контузило? – спросила она ласково.

– Да как я должен был догадаться?! – воскликнул он недовольно. – В любом случае, меня этим не привлечёшь…

– М-м, как жаль. А мне так нужны были талантливые люди для отражения внешних угроз…

Эйи изгрыз все губы и перешёл на ногти.

– Лоренс, Вам как, нравится такая перспектива?

– Мне нравится такая перспектива только в качестве заместителя Эйи, – сказал Лоренс твёрдо и в то же время с лёгкой улыбкой, поймав волну.

– Напрасно стараетесь, – отрезал Эйи, у которого внезапно начался экзистенциальный кризис. – Оставьте меня, пожалуйста, одного.

Эйи ушёл в поле и проходил там весь день. Он не понимал, почему глава организации с такой неохотой признаёт – если вообще признает – его право на освобождение. Он ведь столько ждал этого и так исправно работал – мог бы вообще-то забить на всё и творить, что вздумается. А она вела себя так, будто это всё пустое, будто его могла привлечь жизнь где бы то ни было.

Лучи закатного солнца, пока ещё оранжевого, били в глаза. Эйи лёг в траву и смотрел в небо; изредка в поле зрения попадали покачивающиеся цветы маков. Почему-то он подумал о том, что лучше бы напоследок он лежал так в своём родном мире. Впрочем, какая уже разница. Он прикрыл глаза и блаженно улыбался. Наконец-то. Неужели.

***

– Ита, а куда Лоренс подевался? Только что же здесь был, мне с ним поговорить нужно было, – сказала глава организации.

– А, да Эйи как только ушёл куда-то, он за ним побежал на всех четырёх… Ах да, то есть, на всех трёх…

– Вы главное при нём так не скажите, – рассмеялась она.

– Да нет, конечно нет, – ответила Ита. – Лоренс неплохой человек, не хочется его как-то задевать. А что Вы, кстати, хотели у него узнать? Может, я чем помогу, – она хитро сверкнула глазами.

– Да так, хотела спросить, как именно он лишился руки. Необходимо знать, понимаете ли, на что они вообще могут быть способны.

– А, ну это просто, – зевнула Ита. – Он говорил, до него там какой-то псих докопался. Увидел, что тот ответить ничем не может, и давай издеваться. Началось с обычных оскорблений – у того, видимо, с начальством какие-то проблемы были, как и с головой, ха-ха. А потом стал руки распускать. Ну у Лоренса мозгов не хватило молча сидеть – хотя, вряд ли бы это помогло – а тот, конечно, только этого и ждал. В общем, в конце тот разошёлся по полной: сидит, улыбается, потом как достал пистолет, в руках покрутил, а затем Винтерхальтеру в руку стрельнул. Реакция Лоренса ему, видно, жутко понравилась, поскольку потом он с короткими интервалами стрелял примерно в то же место. Скажет – стрельнет. Ну потом ему, наконец, надоело, и он ушёл – сказал, «кофе выпить». Но вернуться к своему занятию он, к счастью, не успел. В общем, рука Лоренса держалась на соплях, и пришлось её ампутировать.

– Понятно…

– Уж не знаю, как именно тот ублюдок собирался продолжить, – Ита пожала плечами, – поэтому не думаю, что Вам эта информация много даст.

***

Внезапно Эйи почувствовал чьё-то присутствие, а потом услышал и шелест травы. Нехотя он привстал.

– О, Ларри, привет. Чего ты за мной бегаешь? И как ты меня нашёл? Следишь, что ли?..

– Не смешите… – ответил Винтерхальтер. – Мне нужно с Вами поговорить.

– Можешь, конечно, говорить, – зевнул Эйи, – но если это по поводу… впрочем, неважно. Говори, я послушаю.

Лоренс присел рядом.

– Я сразу предупреждаю, что ничего не собираюсь навязывать. Вы можете отнестись к моим словам скептически – это чисто моё мнение, и я хотел бы его высказать.

Эйи посмотрел ему в глаза, кивнул и как-то немного снисходительно улыбнулся.

– Я давно за Вами наблюдаю, – начал Лоренс, – и мой вывод – повторяю, исключительно мой – что Вы не до конца изжили себя, чтобы получить освобождение.

– Ха-ха, Ларри, ну не надо, а? Что за наивность? Думаешь, я не чувствую твоё желание извлечь для себя выгоду? Говори прямо, зачем эти обходные пути.

– Про то, что касается личной выгоды – как Вы выразились – я в конце скажу, – твёрдо ответил Винтерхальтер. – А пока что выслушайте нормально – мне недолго осталось Вас собой доставать.

– Ну зачем так-то… Ладно, ладно. Продолжай.

– Первое, что я хочу донести – несмотря на то, что Вы ведёте себя так, будто Вас всё достало и уже ничем не заинтересовать, в Вас есть некий внутренний огонь…

«Он говорит совсем, как Она», – подумал Эйи.

– …этого нельзя не заметить. Думаете, я не вижу этого – когда Вы, скажем, говорите что-то перед людьми? Разве можно не заметить это ощущение единства в Ваших глазах, желание быть лидером? А думаете, я не чувствовал, как болезненно Вы переживали смерть кого-либо из Ваших подчинённых, и думаете, я не видел, что даже по отношению к тем фанатикам Вы чувствовали боль и ответственность? Я сейчас Вас ни в чём не уличаю, – быстро сказал он, поймав выражение лица Эйи, – просто говорю то, что считаю истинным. И, даже если это не является правдой на самом деле… Вы не можете отрицать, что одна из важнейших ценностей для Вас – причастность. Вы может и не любите общество, но Вам важно чувствовать себя на месте – как, кстати, и мне, но об этом потом. Вы преданы Ей – но Ваша преданность проявляется ещё и во взаимодействии с другими. Она говорила о том, что нашему миру нужны люди с энтузиазмом. Разве Вам не хочется видеть, как Ваша страна – условно назовём это так – развивается, становится лучше, процветает, наконец? Что может быть приятнее, чем отождествление себя с чем бы то ни было, что имеет будущее и вызывает восхищение? Разве Вам не хочется принять участие в построении этого будущего, да в конце концов – просто пожить в хорошем месте после этого недоумения? Вы всегда теперь успеете исчезнуть; не надо обманывать себя и меня тем, что Ваш мир Вам безразличен. Вам предлагают аж два неоценимых блага: чувство единства и причастности и возможность защищать то, что дорого и имеет право на будущее. Разве Вы не об этом всё время мечтали? Даже не думайте говорить, что нет.

– Мечтал. Но я боюсь ответственности.

– Но под Вашим руководством – в том числе – была выиграна война!

– Сам знаешь, что это ничего не значит. Там было много других факторов.

– Даже если и так. У Вас талант есть. К тому же, я всегда готов Вас поддерживать. И, переходя к этому… – он чуть помедлил, затем продолжил. – Именно Вы стали тем, благодаря кому я чувствую себя на своём месте. Вы знаете, что я всегда был кем-то отдельным, я не чувствовал общности, как и особой индивидуальности – негде и незачем было проявлять какие-либо способности. Вы не только вдохновили меня их раскрыть; и тогда, и сейчас, всегда – Вы были для меня светом, который вёл меня, чем-то вроде ориентира. Что бы Вы, скажем, делали, если бы Она внезапно исчезла, оставив Вас на произвол?.. Но это я так, к слову. Эйи, я не могу существовать без Вас. Но это, – он кашлянул, – никак не связано с предыдущей частью. Это просто то, что я всегда хотел сказать и на всякий случай говорю сейчас, чтоб Вы знали напоследок. И, поймите – я не хочу, чтобы Вы жили и страдали. Я просто знаю, что есть места, которые дали бы Вам возможность жить в полную силу. И вот уже после этого ни у кого не возникнет сомнения в Вашем праве на освобождение, а главное – у Вас самих, – Лоренс посмотрел Эйи в глаза.

– Ларри, почему ты такой, а.. – медленно и как-то растерянно проговорил Эйи.

– Не знаю, – ответил тот. – Возможно, это моя роль.

Эйи долго, долго смотрел ему в глаза, будто стараясь запомнить таким, какой он есть сейчас. Затем они встали и не спеша пошли назад; Эйи шёл спереди, спиной чувствуя, как Лоренс идёт следом.

***

Напоследок люди из организации решили провести время вместе.

Эйи со смехом и даже с каким-то удовлетворением отметил, как Ита, уже не вполне трезвая, увлечённо болтала с каким-то бывшим представителем армии группировки, а Хэзел, судя по всему, играла с кем-то в догонялки, бегая между людьми с заразительным смехом. Она, кстати, выбрала тот же мир, что и Ита. Будущее этой девочки явно было многообещающим.

В толпе Эйи заметил того самого человека, которого как-то отбросил к стене.

– Вы уж извините, что так получилось, – сказал Эйи. – Часть представления; Ваше замечание туда, мягко говоря, не вписывалось; зато дальнейшее отлично вписалось.

– Да я уже понял, – рассмеялся человек. – Как сказал Ваш заместитель, у меня после этого, знаете ли, и правда мозги на место встали.

– Вы отлично сражались, как и многие; ещё раз благодарю за прекрасную работу.

– Рад был стараться, честное слово!

– О, вот вы где! Ну наконец-то, я думала, вы и не придёте… – Ита подбежала к Эйи и Лоренсу. – Эйи, ты мне его не одолжишь на время?

Винтерхальтер кинул на того взгляд.

– Что ты на меня смотришь, иди давай! С тобой мы наговориться ещё успеем; я к тому же ещё с парочкой людей увидеться хотел…

Ита почти мгновенно утащила Лоренса за руку, по пути воодушевлённо спрашивая:

– Слушай, Ларси, ты танцевать умеешь?

Округлив глаза, он отрицательно помотал головой.

– Ха, да это не проблема, это я так, на всякий случай спросила – тебе по-любому придётся. Пошли, я знаю одно отличное место!