Игра проклятий-3. В паутине предательств

– Проклятая ведьма! – прорычал Августин. Его рубашка на плече была порвана, сквозь обрывки ткани виднелся ожог.

– Не приближайся ко мне! – вскинув кинжал вперед, зло проговорила Кордия, видя, что Августин хочет ринуться к ней. Ее трясло, по вискам струился пот. Тело словно не принадлежало ей. Она не понимала, как могла обжечь брата, не прилагая к этому никаких усилий. Рука горела и была тяжелой. Вокруг пальцев скользил едва заметный красный дым. Что с ней происходит? Сквозь гул в ушах она услышала чьи-то шаги. Прежде чем в проеме появилась мужская фигура, Кордия уже знала, что это Оскар.

– Что здесь… – начал было барон и замолк, увидев Леона, зажимающего кровоточащую рану. Перевел взгляд на Кордию и уже хотел шагнуть к ней, как Августин кинулся на него, перехватил за талию, стараясь свалить на пол и взять над ним верх. Оскар барахтался, пытаясь дать ему отпор, но оказался слишком слаб и неуклюж для мертвой хватки и ярости, исходивший от младшего брата.

– Отпусти его сейчас же! – проорал Леон, когда Оскару повезло и он стал брать верх над Августином, и, схватив Кордию за волосы, снова приставил нож ей к горлу. – Иначе я убью ее!

Этого хватило, чтобы хватка Оскара ослабла, и Августин и несколько раз ударил его кулаком в лицо, а когда тот безвольно сполз на пол, стал бить его ногами.

– Прекрати! – прорычала Кордия, вырываясь из тисков Леона. Она схватила его рукой с брачной меткой за запястье, и тот завопил. Кордия ударила его локтем и поспешила к Оскару, помогла ему встать на ноги и вытерла кровь с его разбитых губ. На мгновение их взгляды встретились, и она прочитала в глазах брата страх.

– Какой же ты слабак, Оскар! – издевательским тоном проговорил Августин. – Позволяешь себе прятаться за сестрой. Отец был прав, не желая признавать тебя.

Кордия почувствовала, как напряглось тело Оскара, как он сдерживается, чтобы не ринуться вперед и не двинуть в челюсть младшему брату.

– Тише, ты ведь знаешь, что он это нарочно, – шепнула она, с нежностью обнимая Оскара за плечи. Августин рассмеялся.

– Знал бы ты, как он стыдился тебя! Как не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что ты его сын! – продолжил Августин. Оскар дернулся и сжал кулаки. – Ты простишь мне эти слова? Пропустишь оскорбления мимо ушей?

Оскар рванулся на Августина, словно раненый хищник и повалил его на пол, старясь вложить в каждый удар все свои обиды и ненависть. Леон, видя, что его друга избивают, поспешил к нему на помощь. Кордия заметила кинжал, сверкнувший в его руке. Она не успела опомниться, как кинулась к Леону, и когда тот собрался занести клинок над спиной Оскара, схватила его за руки и вонзила лезвие ему в живот.

Леон глухо вскрикнул и покачнулся. Подняв глаза. он с удивлением посмотрел на Кордию. Она тяжело сглотнула и, опустив взгляд, увидела на руках кровь. Прежде, чем ее успело охватить чувство вины, Леон упал на пол. Звук падающего тела отвлек Оскара, и он обернулся. Этого оказалось достаточно, чтобы Августин оттолкнул его от себя и поспешил к другу.

– Леон, держись, – подползая к нему, сказал Августин. Лихорадочно схватил друга за руку и сжал ему пальцы.

Леон едва заметно кивнул. Он дрожал. Его губы стали алыми от крови.

Августин поднялся на ноги, подошел к Кордии и, схватив ее за локоть, подтолкнул к Леону.

– Исцели его! – приказал Августин. – Иначе я убью тебя!

Кордия посмотрела на сереющее лицо Леона. Он умирал. Она уже ничего не могла сделать. В памяти на миг всплыло, с какой страстью он рассказывал ей о любимых растениях. Ничто другое не волновало его так, как они.

– Поздно, – устало сказала Кордия, глядя, что венка на виске Леона перестала биться.

– Исцели его! Сейчас же! – проорал Августин, и его дыхание сбилось. Он с ненавистью посмотрел на Кордию, и она съежилась под его взглядом. – Давай!

– Я не смогу, – глухо откликнулась Кордия. Она была слишком слаба, чтобы спасти чью-то жизнь, даже если бы принесла жертву.

Лицо Августина перекосилось от ярости. Неужели Леон так много значил для него? Кордии было сложно в это поверить: ведь близкой дружбы между ними никогда не было. Или за этим стояла корысть? Августин замахнулся на нее, и девушка зажмурилась. Но удара не последовало.

– Тронешь ее, и я сверну тебе шею, – сквозь зубы процедил Оскар. Он с легкостью заломил Августину руку за спину и с силой приложил его о стене. Послышался глухой стон. – Кордия, дай веревку.

Пару секунд до нее доходил смысл его слов, а потом, словно очнувшись, Кордия бросилась исполнять его поручение. Августин сопротивлялся, сыпал проклятиями. Он то и дело бросал взгляды на мертвого Леона, и Кордия никак не могла понять, что значат эти взгляды. Вдвоем с Оскаром им удалось связать Августина.

– Думаешь, победила? – с издевкой спросил тот, глядя на Кордию. Его глаза были красными, на лбу была кровоточащая ссадина. И она поняла, что ей совсем его не жаль.

– Что здесь произошло? – прозвучал за спиной Кордии голос Дора, и она обернулась. На миг их глаза встретились, и она тут же отвернулась, потому что к ней подошел Лейф и, обняв ее за плечи, поцеловал в висок. От него пахло ветром и землей. Кожа была холодной и влажной.

– Кажется, я пропустил семейные разборки, – сказал он, глядя на мертвого Леона. – Мне никогда не нравился этот тип. Кто его убил?

– Не имеет значения, – вздохнула Кордия. Ей не хотелось признаваться, что она убила парня, с которым вместе выросла.

– Неужели ты? – оживленно проговорил Лейф и заглянул ей в лицо. Кордия отвернулась. Он ухватил двумя пальцами ее за подбородок и развернул к себе. – Значит, ты. Ну, что, молодец!

– Прекрати, – убирая от лица холодную руку Лейфа, сурово проговорила Кордия. Она заметила, что Дор наблюдает за ними, и сделала шаг назад. – Нужно собрать всех. У нас плохие новости.

Лейф с любопытством посмотрел на Августина. Кордии казалось, что происходящее развлекает короля, и ее это разозлило.

– Это прям что-то новенькое! – с воодушевлением проговорил Лейф, потирая руки. Дор издал тихий смешок. Вернувшиеся слуги суетились вокруг убитого Леона, споря о том, куда его нести: в подвал или на чердак.

– Отнесите его в подвал, – распорядился пришедший Мариан.

– Августин отравил воду в одном из колодцев, – мрачно сказала Кордия, привалившись к стене. Она внезапно почувствовала усталость, и ей захотелось лечь, свернуться калачиком и отключиться от реальности. Рука, которая недавно пылала огнем и причиняла ожоги, стала холодной. Кровь перестала поступать к пальцам, и они едва сгибались. Боль потоком обрушилась на нее, голова закружилась, а под ребрами словно пробежала огненная змейка. Кордия начала оседать, и Лейф, подхватив ее за талию, усадил на стул. – Кровавой чернявкой.

Августин задрожал, словно эти слова его рассмешили. К нему подошел Лейф и, схватив его за волосы, посмотрел в лицо.

– Это ты убил лошадей? – с тихой яростью спросил Лейф.

– Нет, конечно, лошади не вызывают у меня такой ненависти, как люди, – ехидно ответил Августин.

Лейф со злостью ударил его ногой в живот. Кордия отвела взгляд, но сочувствия в душе не возникло. Ей хотелось, чтобы брат был наказан.

– Какой из колодцев отравлен? – деловито спросил Мариан. Его глаза лихорадочно блестели, на щеках горел румянец. Мокрые волосы липли к щекам, а ворон на плече то и дело отряхивался.

– Так я вам и сказал, – равнодушно ответил Августин.

– Отлично, значит, будешь нашим дегустатором! – улыбнулся Мариан. – На тебе и проверим чистоту и полезность нашей воды.

– Он мог принять противоядие, – сказал Дор. – Леон придумал, как обезопасить себя от яда кровавой чернявки.

Августин помрачнел и отвернулся. Лейф снова ударил его.

– Расскажи, что произошло, – обратившись к Кордии, попросил Дор. Мариан протянул ей бокал вина. Кордия сделала несколько глотков и начала говорить.

                        ***

Лейф проводил Кордию в комнату. Пока шли по коридору, он поддерживал ее за талию, и королева злилась, что у нее нет сил его оттолкнуть. Он помог ей лечь в кровать и поправил подушки. Она видела, как он ловит каждое ее движение, и ей стало от этого не по себе. В чем он хочет ее уличить?

– Хочешь поесть? – неожиданно спросил Лейф.

– Я не голодна, – прохрипела Кордия. – Меня мутит.

– После случившегося это неудивительно, – сказал Лейф и взял ее за руку. – Я знаю, что ты потеряла ребенка.

Кордия подняла голову и уставилась на Лейфа. Ее охватило беспокойство. Кто ему об этом сказал? С чего вообще это было озвучено? Она ведь… Никакого ребенка не было.

– Прости, – выдавила Кордия и закашлялась. Что, если он понял ее ложь и теперь играет с ней? От Лейфа можно такого ожидать.

– Я поговорил с Гретой, она сказала, что месяц ты должна восстанавливаться, – сказал Лейф. Кордия исподтишка наблюдала за ним. Значит, о том, что у нее выкидыш, сказала целительница.

– Если больше ничего не случится.

Лейф усмехнулся. Убрал от ее лица прядь волос за ухо. Медленно поднялся и, заложив руки за спину, прошелся по комнате. От молчания, повисшего между ними, было тяжело. Если ему больше нечего сказать, почему он еще здесь? Ей очень хотелось, чтобы он ушел.

– Что будет с Августином? – спросила Кордия.

– Будешь просить, чтобы я сохранил твоем брату жизнь?

Кордия облизала потрескавшиеся губы. Кожу защипало.

– Нет, – тихо произнесла она. – Не буду.

– Неожиданно, – обернувшись к ней, сказал Лейф. – Твои моральные ценности претерпели изменения?

– Нет, просто я…

– Делаешь ставку на другого брата?

Кордия вспомнила, как бросилась к Леону, чтобы спасти жизнь Оскару.

– Оскар дурак, – продолжил Лейф. Он стянул с себя мокрую рубашку и бросил ее на спинку стула. Следом сбросил сапоги и штаны. – Он не сможет хорошо править. Ты ставишь на слабака. Августин был бы более толковым правителем, но такого врага я бы тоже не хотел иметь поблизости. А с другой стороны, с хорошим врагом проще договориться, чем с идиотом.

– Ты уж определись, что считаешь лучше, – проворчала Кордия, стараясь лечь поудобней. Все тело болело.

– Августин в любом случае должен быть казнен, – сказал Лейф, укладываясь рядом с Кордией. – Наши враги должны знать, что у них нет того, кто может их возглавить. И того, кто откроет им двери крепости, тоже.

Кордия кивнула и почувствовала, как ее глазам стало горячо от слез. Лейф задул свечу, и комната погрузилась во мрак. За окном продолжал идти дождь. Из коридора долетали голоса слуг, которым было приказано набирать в бочки дождевую воду. Кордия сама не заметила, как провалилась в сон.

                        ***

Грета бережно расчесывала волосы Кордии. Она делала это медленно, и от этих плавных движений королеву клонило в сон. В маленькое окошко пробивался тусклый солнечный свет. Лейф ушел от нее рано утром. Она вспомнила, с какой нежностью он поцеловал ее перед тем, как уйти, словно любил по-настоящему. Но она знала, что это не так. Просто он хотел, чтобы она как можно скорее родила ему наследника. Он всегда становился бесконечно милым, когда хотел добиться чего-то от других людей.

– Муж сказал, что это ты сообщила ему о выкидыше, – сказала Кордия, и руки Греты замерли.

– Я подумала, что это будет уместно, – помолчав, ответила Грета. – Или ты сердишься?

– Ты приняла решение, о котором я тебя не просила.

– Твой муж все равно все бы понял. После того, что случилось, ты не могла сохранить беременность, – убеждено проговорила Грета, снова занявшись волосами Кордии. – Это выглядело бы подозрительно.

– Ты не просто так это сделала, – обернувшись к целительнице, строго сказала Кордия. Грета спокойно выдержала ее взгляд. – Что тобой двигало?

– Ты ищешь коварство во мне, хотя сама обманывала меня, – сказала она и села на край кровати. – Почему ты лгала мне о своей беременности?

– То есть это была месть?

– Конечно, нет. За что мне мстить тебе? – пожала плечами Грета. – Ты спасла мне жизнь. Ближе, чем ты, у меня еще не было подруг.

Кордия не стала спорить, но полностью словам девушки не поверила. Было что-то, что настораживало ее, но она не могла уловить, что именно.

– Больше так не делай. Не смей решать за меня, – строго проговорила Кордия.

Грета заплела королеве косу и украсила ее шпильками с жемчугом.

– Со мной что-то происходит, – тихо произнесла Грета. – И мне страшно.

Кордия взяла подругу за руки и усадила рядом. Внимательно посмотрела на нее, но не увидела никаких изменений: такие же рыжие кудряшки, красивая кожа с россыпью веснушек.

– Магия? – догадалась Кордия. Грета кивнула. – Со мной тоже.

– Думаешь, дело в том проклятии, что я создала? – прошептала Грета.

– Скорее в тех сущностях, что оно привлекло, – сказала Кордия и посмотрела на свою руку. Она хотела снять перчатку, но страх увидеть кости без кожи и мяса остановил ее. – Ты говорила об этом с Марианом?

– Да. Он видел, как я создала скорпионов, и тоже испугался. Он пока не понял, что это, – вздохнула Грета. – Я боюсь, что не смогу контролировать эту силу и наврежу ею кому-нибудь.

– Может, поговорить с Саболой? Вдруг он знает больше? – с надеждой спросила Кордия. Грета пожала плечами и стала рассматривать свои руки, словно ища в них ответы. В дверь постучали, и через мгновение порог комнаты переступил Оскар. На нем была грязная одежда, волосы взлохмачены.

– Мне надо с тобой поговорить, – хмуро произнес он, едва взглянув на Кордию. – Наедине.

Грета быстро встала и вышла в коридор.

– Что-то случилось? – поднявшись навстречу брату, спросила Кордия. Оскар виновато отвел взгляд.

Глава 3. Злой призрак

Мариан залпом осушил бокал с вином и устало опустился в кресло. Его трясло после нескольких часов, проведенных на дожде и ветре. Он прижал холодные пальцы к пылающему лбу. Кажется, простуды миновать не удалось. Нужно было приготовить отвар, который помог бы ему скорее выздороветь, но ему было лень. Любое движение вызывало ноющую боль в суставах. Он подумал, что было бы хорошо позвать Грету, ему хотелось, чтобы о нем позаботились.

Им удалось отразить атаку драммарских магов и остановить поток черной жижи, смысл которой Мариану так и не удалось понять. Может быть, ее последствия проявятся через пару дней. Ему была не знакома магия, которую использовали эти чародеи. Их питала тьма, что однажды подчинил себе король. Они брали энергию от нее, в то время как Мариан черпал силы от родового канала и природы. Он не был никак связан с Драммаром, и понять действия чародеев было трудно. Они не делились своими секретами с чужаками.

Мариана тревожило, что те, кто больше всех владел магией, были больны. Слегли один за другим после той ночи, когда они боролись с черной жижей. Вряд ли Сабола сможет справиться со всем один, даже если добровольцы будут ему помогать. Ведь нужно не только поддерживать защиту от магических атак, но еще и создать армию фантомов. А это требовало огромных сил.

Отравленный Августином колодец тоже добавлял забот. Это сообщение породило среди находящихся в крепости настоящую панику. Стоило больших усилий всех успокоить. Мариан не знал, как они будут с этим разбираться. Запас воды еще был, но надолго его не хватит. Завтра с утра они поведут Августина пить воду из первого колодца – самого важного для них. О яде, которым была отравлена вода, Мариан знал не много: только то, что он чрезвычайно смертоносен и одной капли достаточно, чтобы убить взрослого человека. А еще он был очень дорогим, и воспользоваться им могли только по-настоящему богатые люди.

Чародей закашлялся, и его лоб покрылся испариной. Дышать стало тяжело. Он посмотрел на пустой бокал и обреченно вздохнул. Придется встать и сделать все самому. Дверь тихонько скрипнула, и он, обернувшись, увидел на пороге Саболу. Тот был с ног до головы одет в черное. Вокруг его ног суетился котенок по кличке Молоко. Мариан нахмурился. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось общаться с Саболой.

– Я думаю, это чума, – сказал тот, закрывая за собой дверь.

– Ты о чем? – прохрипел Мариан.

– О черной жиже, что лила с неба. Я осторожно поработал с образцом, стараясь извлечь из него смысл, – садясь напротив Мариана, ответил Сабола. – В нем была заложена болезнь.

– Хочешь сказать, что мы обречены? – нервно усмехнулся Мариан.

– Возможно, – внимательно глядя на него, сказал Сабола и, протянув руку к Мариану, коснулся его шеи. – Ты весь горишь.

Пальцы у него были ледяные, и Мариан дернулся.

– Со мной все нормально, – холодно сказал он.

– Я вижу, – ответил Сабола и поднялся. Подойдя к полке, на которой стояли травы, он стал рассматривать содержимое мешочков и склянок. – Ничего подходящего…

– Я как-то не собирался болеть.

– Посмотрю у себя, – откликнулся Сабола. – Я брал несколько сборов. Может быть, что-то и подойдет.

– Думаешь, заболеют все? – спросил Мариан.

– Я не знаю, – задумчиво ответил Сабола. – Но такое было бы выгодно врагам.

– Они войдут в крепость и тоже станут жертвами мора, – дрожа, сказал Мариан.

– Вряд ли. Даже сейчас болеют только те, у кого есть магия. Остальные здоровы.

Сабола снял с кровати одеяло и укутал им Мариана. Сквозь толстый слой пуха чародей ощутил исцеляющее тепло, идущее от рук его врага. Принять помощь от Саболы для Мариана было выше его сил. – Не смей… Не смей это делать.

– Ты не можешь сейчас позволить себе такую роскошь, как гордость, – прошептал Сабола, глядя ему в глаза.

– Я ничего от тебя не приму, – сказал Мариан, и его голос прозвучал, как жалобный всхлип.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно, – доверительно проговорил Сабола, глядя ему в глаза. Мариана захлестнула злость. Да как он может вообще говорить ему такие слова! После того, что случилось! Хотелось оттолкнуть Саболу, стукнуть, но он не мог двинуться. Слабость с каждой минутой делала его безвольным. – Мы должны сражаться, а не лелеять свои обиды. Это можно сделать и потом.

– Уйди… – прошептал Мариан. Перед глазами у него кружились красные искры. От частого пульса звенело в ушах. Пальцы Саболы легли ему на голову и сдавили виски. Он видел, как двигаются губы чародея, стараясь угадать, что они произносят. На него накатила сонливость. Он изо всех сил цеплялся за реальность, ему не хотелось полностью отдать себя во власть Саболы, но противостоять его силе не смог. Сознание погасло.

                              ***

Мариан проснулся от того, что кто-то смотрит на него. Этот взгляд проникал ему под кожу, вызывал беспокойство. Он ощущал, как опасность становится почти осязаемой. Открыв глаза, чародей понял, что лежит в постели, окруженный ворохом подушек. Два тяжелых одеяла придавливали его к матрасу. Наверняка Сабола постарался. Мариан с трудом приподнялся на локтях и увидел, что на стуле сидит Талика.

– Ну, здравствуй, любовь моя, – холодно произнесла она. Мариан неотрывно смотрел на нее. Она впервые с момента смерти явилась ему. До этого, сколько бы он ни призывал ее, какие бы магические ритуалы для духов ни использовал, Талика отвечала ему молчанием. Не бредит ли он сейчас?

– Талика… – прошептал Мариан, вглядываясь в лицо девушки. Она выглядела точно так же, как в день смерти: то же платье, прическа, и рваный след от ножа на горле. Если бы он не видел ее смерти, не поверил бы, что она призрак. Девушка была как живая.

– Неужели ты рад меня видеть? – с издевкой спросила Талика и поднялась. – И прикосновения Саболы не стерли тебе память?

– О чем ты? – тяжело дыша, проговорил Мариан. Его накрыл приступ кашля, и он без сил упал на подушки.

– Ты предал меня! – повысила голос Талика. – Ты общаешься с Саболой, словно ничего не случилось, будто это не он приказал убить меня! Как ты мог, Мариан?! Как? Ведь я любила тебя…

Мариан посмотрел в лицо возлюбленной. Та боль, которую он проживал, когда понял, что Талика лгала ему, вдруг рассеялась. Ему опять хотелось верить ей, снова пережить эйфорию близости с ней. Это чувство было похоже на поток, заставляя здравый смысл заглохнуть.

– Я никогда не предавал тебя, – растерянно проговорил Мариан и потянулся к Талике. Она резко поднялась, не давая ему прикоснуться к себе.

– Ты должен убить его и, чем скорее, тем лучше! Сабола не должен жить! – с придыханием проговорила Талика. – Не поддавайся его очарованию. Он не умеет дружить, он использует тебя! Притворяется хорошим, а ты веришь! Нет на свете человека хуже, чем Сабола!

– Талика… – Мариан чувствовал, что должен пользоваться случаем и задать ей вопросы, которые не давали ему покоя, но в голове было пусто.

– Пообещай мне, что убьешь его, – сказала Талика, глядя Мариану в глаза. От нее исходил такой холод, что у Мариана замерзло лицо. – Ты знаешь, что он запер меня на вечность без перевоплощения? Только настоящий злодей мог так поступить! Он лишил нас счастья быть вместе. Ты убьешь его? Обещай, что сделаешь это, что восстановишь справедливость!

– Хорошо, – моргнув, сказал Мариан, и ему тут же стало не по себе.

– Сделай это как можно скорее, – мягко проговорила Талика. – И тогда я найду возможность вернуться. Мы снова будем вместе.

– Сейчас это невозможно… – неуверенно проговорил Мариан. Сознание начало проясняться, морок, который одурманил его, отступал. Лицо Талики исказилось от гнева.

– Я столько для тебя сделала… Я отдала тебе всю свою жизнь… – жалобно проговорила она. Мариан с трудом сглотнул, ощущая вину за то, что пришлось пройти его возлюбленной. Скрип двери заставил его отвлечься от гостьи. В комнату вбежал котенок Саболы. Увидев Талику, он громко зарычал, и его шерсть встала дыбом. Он с яростью бросился на нее, и образ девушки пошел рябью. Она отшвырнула его в сторону и Молоко, ударившись о стену, тихо пискнул.

– Тебе придется смириться, но Сабола пока будет жить, – сказал Мариан, к которому вернулись здравый смысл и самообладание. Талика зашипела, словно раздосадованная змея. Она хотела что-то сказать, но не успела, превратившись в черный дым. В комнате запахло сыростью и гнилой плотью. Мариана затошнило. Он попытался подняться, но не смог. Котенок вскочил на кровать и начал бешено ластиться. Терся мордочкой о его подбородок, щекоча кожу усами. У Марина хватило сил поднять руку и погладить его. Талика убила Молоко, и он не забыл об этом.

– Она ушла и больше не обидит тебя, – ласково проговорил Мариан. Его ворона рядом с ним не было, Гастон был отправлен в разведку к войскам касталийцев.

– Вот ты где! – раздался голос Саболы, и через мгновение он оказался рядом с кроватью Мариана, забрал котенка и почесал его за ухом. – У меня было для него поручение, а он вдруг как припустился бежать…

– Здесь была Талика, – сказал Мариан, внимательно наблюдая за чародеем. Сабола вскинул брови и едва заметно улыбнулся.

– О! Ты пообещал ей убить меня?

– Нет, – помолчав, сказал Мариан.

– Неожиданно! – Сабола улыбнулся чуть шире.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне причину вашей войны с Таликой, – сказал Мариан. – Интересно послушать твою версию.

– Как-нибудь на досуге, – сказал Сабола. – Загляну к тебе позже. Сейчас у меня дела.

Сабола вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Запах, оставшийся после визита Талики, немного ослаб. Мариан ощутил себя очень уставшим. Закрыв глаза, он тут же провалился в сон.

                              ***

Делора суетливо наводила порядок в комнате Мариана, хотя, по его мнению, она в этом не нуждалась. Он лежал пластом уже пятые сутки и при всем желании не мог устроить бардак. По тому, как двигалась девушка и при этом без конца говорила, чародей пришел к выводу, что она чем-то встревожена. Причин для страхов и тревог у тех, кто сейчас находился в крепости Драконьи зубы, было достаточно, они уже привыкли к ним, поэтому напрашивался вывод, что это что-то новое.

– Сядь! – приказал Мариан, не в силах выносить эту суету. – Что происходит, Делора?

Та заметалась еще сильнее. Поправила занавеску, подвинула подсвечник с догорающей свечкой. Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. Неужели и она заболела? Мариан схватил ее за руку и усадил рядом с собой.

– Сабола запретил тебя волновать, – виновато сказала Делора, когда Мариан повторил свой вопрос. – Я ему обещала.

– Это как-то отменит те неприятности, которые ждут меня после выздоровления? – прохрипел Мариан. Чувствовал он себя паршиво. Несмотря на отвары, которыми его поили, и магию, лучше ему не становилось. Его мучил жар, болело лицо, словно ему раздробили кости. Кожа покрылась нарывами, мелкими, словно бисер, но очень болезненными.

Делора отвела взгляд в сторону и вздохнула. У Мариана промелькнула мысль, что она сомневается в том, что он поправится. Впрочем, и он сам в этом сомневался.

– Почти все те маги, кто пытался остановить черную жижу, заболели, и многие уже умерли, – сказала Делора. – Сабола пока держится, но его болезнь тоже захватывает. Я вижу, как он слабеет.