Порядок Хаоса

Я ждал на холме со стороны дороги, чтобы видеть приближающийся автомобиль. Далеко в темноте появилась точка света, заметив ее, я включил фару на велосипеде и начал светить в ее сторону. Машина быстро приближалась, электрический двигатель на ней работал очень тихо, поэтому был слышен только шорох колес по грунту. Большой красный джип взобрался на холм и остановился прямо рядом со мной. Из него вышел взрослый лысый мужчина, среднего роста, с огромной седой бородой и широкими плечами, на нем были охотничьи брюки и жилет без рукавов, в одной руке он держал дробовик, а в другой – яркий фонарь.

Ярко посветив мне в глаза, он громко спросил:

– Исса, что случилось? Почему ты без одежды?

– Пап, тут надо срочно помочь, пошли, – сказал я, указав в сторону прицепов.

Да-да, этот коренастый и ворчливый мужчина по имени Ибрагим – мой отец. Мы спустились по холму и быстро пошагали в сторону прицепа. Отец оглядывался по сторонам:

– Что это за место?

– Видимо, сюда привозят больных, – сказал я.

– И что потом?

Я пожал плечами и вздохнул, не думаю, что он это заметил, но переспрашивать не стал.

Подойдя к двери, я попросил отца надеть маску:

– Папа, надень маску, это может быть что-то заразное… ты же в возрасте.

Отец недовольно что-то пробурчал и поднял дверь. Селена и мальчик испуганно посмотрели на бородатого мужчину с дробовиком в руке, Кристофер лежал на полу и еле дышал. Отец проворно залез в прицеп, подошел к больному и приложил палец к его шее. Он обеспокоенно посмотрел на Селену, потом на меня и громко начал говорить:

– Его поднимать нельзя, пульс очень низкий. Поставьте его ноги повыше и возьмите свою одежду, у меня есть плед в машине. Вы сидите тут, я с Иссой постараемся закрепить прицеп к моему джипу, и мы поедем к доктору.

Отец быстро побежал к машине, пока мы подняли ноги мужчины на сиденье и оделись, он уже подавал джип задним ходом к нам. Подъехав вплотную, он вышел из машины, неся в руках огромный плед. Мы аккуратно укрыли Кристофера и закрыли дверь прицепа. Папа вытянул крючок задней лебедки, я закрепил его к прицепу, и, быстро усевшись в машину, мы тронулись в путь.

– Ты же понимаешь, что тут шансов…

– Да я знаю, – прервал я отца.

– Мать целый день готовилась к твоему завтрашнему приходу, счастливая ходила по дому, ведь для нее твой день рождения особенно знаменательный день, – в полголоса сказал отец и продолжил: – Она только пошла спать, но я ее не разбудил, а то переволновалась бы.

– Да, правильно, спасибо, пап.

Он хлопнул меня по ноге и мимолетно ухмыльнулся.

Мы быстро мчались по полуразрушенной дороге, хорошо освещенной галогенами и фарами джипа, и я заметил, что отец еще успел закинуть мой велосипед, который я совсем забыл в суматохе на задние сиденья. Он снял рацию и начал вызывать доктора Тайрона. Через несколько минут я услышал голос доктора в рации, и после короткого разговора он дал знать, что приготовиться к приему и что надо поспешить.

Приблизительно через пятнадцать минут мы прибыли к дому доктора Тайрона, где он ждал нас у дверей дома. Рядом с ним были носилки на колесиках. Дом был длинный, двухэтажный, выкрашенный в белый цвет, с очень хорошо освещенной площадкой перед входом. Во дворе стояло два автомобиля: маленький микроавтобус и внедорожник. Двор был большой, и было заметно, что с последнего моего посещения многое тут поменялось, но в темноте все разглядеть не удавалось. Доктор Тайрон представлял из себя высокого чернокожего мужчину с длинными руками и ладонями, выражение лица у него было немного детское, крупные щеки и большие яркие глаза придавали его лицу детское и наивное выражение, но это обманчивое впечатление мгновенно рассеивалось, как только он начинал говорить, тогда в нем ощущалось что-то очень властное, величественное, что непроизвольно вынуждало окружающих почтительно его слушать.

Мы слезли с машины и побежали к прицепу, доктор Тайрон быстро подошел к нам с носилками. Я открыл дверь, и доктор, ни с кем не здороваясь, прошел к Кристоферу и приказным тоном обратился к нам:

– Пожалуйста, освободите помещение. Исса, возьми пациента за подмышки, я возьмусь за ноги, на счет «три» положим его на носилки.

Положив Кристофера на носилки, мы с доктором протолкали их в дом. Мы занесли его в одну из трех самодельных палат в доме, где нас ждала жена доктора, тетя Анна.

– Привет, Исса, как же давно я тебя не видела, – сказала Анна, ласково улыбаясь.

– Здравствуйте, тетя Анна.

– Прошу всех выйти из палаты, – опять прокомандовал доктор Тайрон.

Мы вышли в коридор и закрыли за собой двери, там уже стояли Селена и мальчик. Я пригласил всех присесть на длинную скамейку у стены, и мы стали ждать.

Мальчик сел между моим отцом и своей мамой.

– Какой классный робот у тебя. Как его зовут?

– Это не просто робот. Это глава автоботов Оптимус Прайм, – сказал мальчик, посмотрев отцу прямо в глаза.

– Да что ты говоришь? У меня в детстве тоже был этот трансформер, он самый сильный из них, – сказал, удивленно улыбаясь, отец и продолжил: – А как тебя зовут?

– Ноа, – сказал мальчик.

За дверью послышался треск дефибриллятора, этот треск продолжался не больше пяти минут. Сразу после этого доктор Тайрон приоткрыл дверь из палаты, посмотрев на Селену, резко сменившимся из командного в еле уловимый голос сказал:

– Вы супруга?

Селена со страхом на глазах кивнула в его сторону.

– Можно вас на минутку?

Она вошла в палату, мы с отцом тревожно переглянулись. Скоро мы услышали тихий плач из комнаты…

По дороге домой начало уже светать, отец был за рулем, а я еле-еле сдерживался, чтобы не уснуть. Селена сидела на заднем ряду, а Ноа лежал у нее на руках.

– А почему папа не едет с нами? – тихо спросил Ноа.

От негодования я крепко сжал свои кулаки.

5. Ферма

Я проснулся в час дня, в своей старой комнате в западном крыле дома. Прямо над домом высоко в небе светило солнце. С моего окна был виден наш двор, вымощенный каменной плиткой. Почти весь дворик был в тени большого навеса из разросшегося виноградного дерева. На вкус этот темно-лиловый виноград был более кислым, чем сладким, но из него получалось отменное красное вино. Справа от виноградного навеса были ворота, а на противоположной стороне – летняя кухня. Прямоугольная кухня была сделана из речных камней и аккуратно, до уровня человеческого роста, была покрыта кафелем, сверху была железная крыша. Прямо изнутри кухни через дырку в потолке росла огромная яблоня, никто не смел даже намекнуть на то, что ее надо срубить. Левее от моего окна была веранда почти на всю длину дома с большим белым железным столом и множеством деревянных стульев. В детстве там все собирались по вечерам и делали что-то интересное: играли в игры, справляли праздники или просто болтали во время ужина. Почти по всему двору и особенно вокруг веранды росли высоченные красивые цветы, в них преобладали алые и светлые цвета. Один взгляд на этот дворик вызывал у меня отдаленные чувства детского волнения, то детское чувство, когда каждый новый день может таить в себе новые впечатления.

Я оделся, умылся и вышел на веранду, меня обволокли запахи цветов и свежего воздуха. Я глубоко вздохнул и увидел маму, которая что-то шумно делала за столом. Она посмотрела на меня и улыбнулась, мама встала из-за стола, а я подошел к ней и обнял ее. Мамины объятия – это самое безопасное место на свете, даже когда тебе исполняется тридцать.

– С днем рождения, ушастый, – сказала мама.

– Я очень переволновалась, когда узнала о ваших ночных приключениях.

Она продолжала:

– Бедная девочка и этот малыш. Я думала, эти годы уже прошли, но, видимо, это будет всегда. Мы за ними присмотрим столько, сколько потребуется, могут жить у нас, если захотят. А пока тебе надо поесть, время завтрака давно прошло, поэтому я тебе приготовила обед.

– Ой, спасибо, мам, я почти целые сутки не ел.

Мама открыла верхнюю скатерть на столе, и там лежали всякие вкусные салаты, соусы и домашнее вино, она принесла большую тарелку с рисом и курицей. Я начал со смаком кушать эти яства, но от вина отказался, так как впереди был еще долгий день.

– Спасибо, мам, просто супервкусно. Слушай, когда я уже просыпался, слышал звонок, кто это был? – спросил я и продолжил трапезу.

– Это звонил доктор Тайрон, поговорил с отцом, но тот потом мне, как всегда, внятно ничего не объяснил. Только сказал, что нашим гостям надо пока кушать эти противные пайки, которые они с собой привезли. Пока можно добавлять к их рациону только зеленые овощи, – рассказала она.

Я доел до конца все вкусности и решил погулять по двору после плотной еды. Но сначала я ненадолго заскочил к Селене и убедился, что у них все нормально, и показал Ноа координаты расположения всех моих детских игрушек. Он этому в первый момент очень обрадовался, прям засиял, но, когда он сел играть, он опустил голову и неохотно начал вертеть игрушками, в ребенке чувствовалась сильная печаль. Интересно, что, несмотря на свой малый возраст, у него присутствовало острое чувство утраты.

Спустившись с веранды к навесу, я повернулся налево и посмотрел на нашу ферму. Грядки были аккуратно расставлены между могучими деревьями. Два трактора, как хозяева фермы, гордо блестели под лучами солнца. Рядом с садами располагались огромные загоны для животных, которые свободно разгуливали по всему периметру фермы. Тут были курицы, гуси, барашки и даже крупный рогатый скот, и было еще несколько куропаток с уродливыми красными головами. Справа от кухни высоко на стояках стояла водонапорная башня, а рядом с ней из каменных плиток торчал бетонный колодец. Позади дома виднелась электрическая станция, оттуда возвышались две медленно крутящиеся ветряные мельницы для электроснабжения и высокая радиовышка. Несмотря на существование мельниц, основной поток энергии собирался от гелиевых установок, блестящих по всей крыше дома. Далеко на другом краю фермы был укрепленный высокий бугор, который защищал ферму от половодья на реке Колорадо. Прозрачная как слеза, ярко отражающая лучи зенитного солнца, широкая река Колорадо плавно и беззвучно переливалась за пятьдесят метров от фермы. Прямо над бугром был большой шатер, где отец любил проводить время, и я точно знал, что найду его там.

Чтобы переварить обед и подышать свежим воздухом, я начал разгуливать по ферме. Мой дружище Пепел, смесь немецкой овчарки и дворняги, прыгал на передних лапах вокруг меня и держал в зубах кусок ветви от дерева, я забрал ветку и швырнул ее как можно дальше, Пепел, весело высунув язык сбоку, со всех сил бросился ее приносить. Так, играя с собакой, я сделал два оборота вокруг фермы и наконец зашел в шатер. Татами, как всегда близко прикрепленные друг к другу, как большой пазл, лежали на полу. Рядом со стенами шатра располагались груши для борьбы, а тяжелые и быстрые груши для ударки висели сверху с металлических рам. Также было два деревянных китайских манекена для тренировки техники Вин-Чунь. Было очень много знакомого и нового тренировочного оборудования и агрегатов по краям шатра. На крыше посередине была круглая дыра, откуда падал яркий свет, как в юртах. Отец в шортах и в футболке без рукавов делал жим на параллели. Сделав где-то тридцать раз, он слез и отпил воды из синего термоса.

Он повернулся ко мне и сказал:

– Ну что, Элиза, проснулась2? Тоже мне, спящая красавица.

Отложив термос, он подошел ко мне и спросил:

– Значит, я в возрасте?

И, еле закончив фразу, он замахнулся ногой к моей челюсти, я еле успел прогнуться назад. Мы встали в стойку, я сразу бросил двойку, и оба удара рукой коснулись блока. Отец ответил ударом по ноге и быстрым джебом, который пришелся по моему плечу. Я попрыгал на ногах, как на прыгалке, шаг влево, шаг вправо, я приблизился и боковым сделал удар в тело, попал, хотел ударить той же рукой повыше, отец уклонился и также заблокировал апперкот, который я посылал другой рукой. Отец замахнул удар ногой сбоку – раундхаус кик, который я сумел избежать, но последовавший за ним удар ноги с разворота был неожиданным и попал мне по щеке. Я понял, что будет продолжение комбинации ударов, и пошел в тейкдаун на обе ноги, бросив его на канвас, я пытался его удержать лежащим на спине, чему отец не сопротивлялся. Он схватил мое тело ногами, взял запястье моей левой руки, перекинул мне ногу на плечо и запер мою руку и голову в своих ногах, он поймал меня в треугольник. Я не ожидал этого приема со спины, и, неудачно защищаясь, я понял, что единственный выход – это поднять его и сбросить на пол, но отец предусмотрительно схватил мою ногу, выхода нет, бой был проигран. Я постучал три раза3 по его ноге, он меня отпустил из удушающего приема, и мы присели на татами.

– Джиу-джитсу все еще у тебя не то, – сказал он, переводя дух.

– Я предпочитаю бой в стойке, – ответил я, запыхаясь.

– Да ладно, увидел я тебя в стойке против мужика в возрасте, – громко захохотал отец.

Мы оба посмеялись, и папа подал мне термос с холодной водой. Напившись воды, я спросил:

– Зачем звонил доктор Тайрон?

– Он сказал интересную вещь. Он провел вскрытие и анализ крови скончавшегося, оказалось, что иммунитет у человека практически отсутствует, организм не мог справиться с заражением очень легкой формы, и оно перешло в пневмонию, которая впоследствии его и убила.

– А что было причиной заражения?

– Не знаю. Доктор сказал, что у него есть несколько догадок, скоро он приблизительно сможет назвать причину, но это точно не тот вирус.

6. Законы природы

Вероятнее всего, человечество страдало от вирусов со дня нашего появления на планете. Сначала они были локальными, с малым количеством жертв, так как не было множественных путей сообщения между поселениями людей и не было скопления широких человеческих масс. Другими словами, не было больших городов. Потом человек изобрел более эффективные способы транспортировки, и люди стали чаще перемещаться по планете, а развитие торговли, прогресс и экономические мотиваторы привели к тому, что большое число людей стали жить в городах. Поэтому в 540 году, когда бубонная чума перенеслась из Китая в Европу, она там бушевала двести лет, и население Европы сократилось наполовину. Конечно, люди адаптировались: они изолировали одни вирусы, придумывали методы защиты для других, от многих вирусов же человек придумывал прививки и способы лечения. Но природа всегда стремится к созданию баланса и генетической чистке, это является сущностью эволюции, целью которой является то, чтобы выживал сильнейший. Как бы мы ни старались себя защитить, мы являемся частью нашей планеты и всей вселенной, которая существовала миллиарды лет до нас и будет существовать после нашей цивилизации, и есть определенные законы, которые нам неподвластны.

Первая деморализация современного мира наступила в 2020—2022 годах, когда вирус восточного гриппа в конце 2019 года возник в Китае и впоследствии просочился во все уголки нашей планеты. Это был вирус, похожий на обычный грипп, но для людей преклонного возраста, либо с хроническими болезнями, или в плохой физической форме этот вирус был крайне опасным. Даже если люди не умирали, у многих после него были серьезные физические и невротические последствия. Для человека с хорошим иммунитетом и в оптимальной физической форме вирус мог пройти почти что незаметно, что делало этих людей идеальными разносчиками. Везде был объявлен карантин: люди сидели дома, были приостановлены авиарейсы, закрыты школы и запрещено посещение мест скопления людей, в некоторых странах даже был жесткий режим комендантского часа. По приблизительным расчетам, болезнью переболели миллиард человек, и около двух миллионов погибли.

Но основной удар пришелся по экономике: уровень безработицы критично возрос, как и инфляция, которая произошла из-за того, что государства пошли на крайние меры, чтобы каким-то образом помочь людям, застрявшим у себя дома. Для этого выделялась ничем не обоснованная денежная помощь, что серьезно потрясло традиционный финансовый рынок. Интересно, что в результате долгой самоизоляции и увеличения бедности, как это ни удивительно, сильно повысилась рождаемость.

Уже к 2023 году мы пытались всеми силами поставить мир обратно на рельсы, но это было очень нелегко, так как из-за всплеска рождаемости население нашей планеты приближалось к восьми миллиардам. Но несмотря на ситуацию с перенаселением, экологические проблемы и шаткие политические отношения, ближе к тридцатым годам мы все-таки добились стабильности, люди почти забыли о неизведанных вирусах и их воздействии, то, что произошло, осталось в памяти как неприятный сон.

И тут природа преподнесла нам очередной «подарок». Видоизменившийся вирус герпеса, который назвали герпес-6, возникший в Африке, быстро начал расходиться по всему миру. Он распространялся воздушно-капельным путем, и зараженные клетки, даже будучи без носителя, в течение десяти минут не погибали и перемещались по ветру как при ветряной оспе. Отличительной чертой этого вируса было то же свойство, что и у восточного гриппа: в зависимости от иммунитета или предварительного состояния человека, заболевание могло пройти почти незаметно или с двух-трехдневным упадком сил и корочкой пузырьков на губах. Или же оно проходило с серьезным эффектом на нервную систему с появлением опоясывающего лишая или даже с лимфатическими опухолями по всему телу. Но в отличие от предыдущей болезни летальных исходов от вируса было в разы больше и он распространялся с молниеносной силой.

Когда я читал историю этих событий, я наткнулся на интересную исследовательскую работу ученых из Пакистана, связанную с вирусами. Результат их научного труда в обобщенном виде заключался в следующем. На основе их подсчетов цикл появления новых и видоизменения существующих вирусов и болезней неизбежен, так как в природе существует огромное количество организмов и растений, которые постоянно коммуницируют друг с другом, что и создает базу для появления чего-то нового. При возникновении вирусных заболеваний у животных или растений это ограничивается территорией обитания животных или произрастания растений, и многие из них безвредны для человека, либо же происходит вдалеке от наших поселений. Очень мизерная часть этих болезней, которые периодически возникают в природе, бывают опасны для человека. Но при увеличении популяции людей на планете до определенного «природного лимита» наш образ жизни однозначно влияет на эти процессы. Чем больше людей, тем больше вероятность того, что очередная вирусная болезнь может перекинуться на человека, начинает возрастать. Вследствие этого на основе очень жестокого урока мы крайне поздно уяснили для себя, что таким образом все продолжаться не может.

То, что было дальше, вы уже знаете, впоследствии часть выживших людей не стали рисковать и почти полностью изолировались в контролируемых участках, а остальные продолжали существовать на открытой местности и выживать как могли. Одни за счет охоты и собирательства, другие – агрикультуры и скотоводства, некоторые смогли адаптировать технологии, разработанные человеком к новым условиям, другие делали простые орудия труда, для того чтобы заниматься ремесленничеством и фермерством.

Многие объединялись в фермерские сообщества и помогали друг другу с повседневными делами, занимались обменом между собой и с ближайшим квадрантом. В Техасе знатоки с помощью автономных модулей ежемесячно посылали запросы на пищевую продукцию и ресурсы через Черные Ворота, и некоторые фермеры охотно им это предоставляли в обмен на различного типа технологичные решения или запчасти. Поэтому мы предполагали, что основные фермы были в радиусе 100 км от выживших городов.

Были еще те, которые одичали и практически вернулись в каменный век, но коммуникации с ними по понятным причинам отсутствовали.

7. Ужин

После легкой тренировки мы с отцом пошли и занялись вторым за день кормлением живности на ферме. Заполнив ведра кормом из силоса, который был выше даже водонапорной башни, мы равномерно заполнили кормушки для птиц. Потом выкатили из ангара огромный законсервированный рулон травы, и раскрыли его на поле для скота, и сняли с него целлофан. Приятно запахло скошенной травой, птички и скот шумно потопали к корму. Не знаю почему, но зрелище потребления еды животными доставляет людям удовольствие. Мы оба стояли и смотрели, как коровы медленно, с монотонным чавканьем, аппетитно поедали траву.

Послышался шум крутящихся колес по грунту, мы оба обернулись в сторону дома и увидели, как открываются ворота, чтобы запустить старенький, серебристого цвета, пыльный пикап «Тесла».

– Алия приехала, – с улыбкой сказал папа, и мы двинулись в сторону дома.

Пока мы шли, мама спустилась с веранды, а из машины выскочили две озорные девчонки и побежали обниматься к маме. Алия с маленьким ребенком в руках и ее супруг тоже слезли с пикапа и по очереди обняли маму, которая в свою очередь сразу отняла ребенка и, не обращая ни на кого внимания, пошла домой, весело играясь с младенцем. Дети увидели меня с папой и бросились бежать в нашу сторону, мы с отцом обняли и поцеловали двойняшек, потом каждый взял по одной на руки и продолжил идти в сторону дома. Подойдя к дому, я спустил племянницу с рук и обнял сестру.

– С днем рождения, братец, – сказала Алия, с улыбкой рассматривая меня.

Алия не была моей сестрой по крови, но это был мой самый родной человек. Настоящие родители Алии скончались в первый же год появления герпес-6, насколько мне известно, оба страдали от серьезного ожирения. Мама была тогда на последнем этапе беременности, и отец с матерью, возможно, в последний раз тогда заехали в город, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто мог бы принять роды. Отец говорил, что в городе еще были люди, но почти все витрины были разбиты, на дорогах валялся мусор, и чувствовался сильный запах мертвечины. В городской больнице, где всегда кишело сотни медицинских работников, отец тогда нашел всего дюжину врачей и ассистентов, которые своими силами пытались помочь обращавшимся людям. Как он рассказывал, там он и встретился с доктором Тайроном, которому впоследствии помог переехать на заброшенную ферму, и так они и стали близкими друзьями.

Выходя из больницы, отец увидел, что у входа находится пустой пункт раздачи еды и одежды, рядом повсюду толпились люди, некоторые были в маленьких палатках, другие сидели на кусках ткани или картонных листах под деревьями. Тут в последние дни своего существования муниципалитет и другие государственные службы складывали еду для нуждающихся. Усталый полицейский в потертой одежде появился из-за здания больницы, неся в руках здоровенную коробку с хлебными булками, люди вокруг начали подниматься на ноги и выходить из палаток. Как только он положил коробку на тротуар, люди быстро набежали к булкам и начали жадно их хватать. Из-за такой неразберихи несколько булок упали на асфальт, и маленькая девочка в грязном платье, которую отец до этого не замечал в толпе, подбежала, и схватила одну из булок с пола, и начала сразу ее кусать. Не подоспевший к раздаче один из бездомных схватил булку из рук девочки, которая изо всех сил держала ее, чтоб не упустить, он тянул ее к себе, но девочка упиралась и не отпускала. Поняв, что от нее так легко не отделаться, он с размахом ударил ребенка ногой по животу и отнял еду. Отец, ошарашенный происходящим, вскрикнул: «Эй» – и начал бежать к ним, бездомный, увидев опасность, пустился через улицу и скрылся за зданием на другой стороне. Как рассказывал папа, Алия сидела на асфальте, держалась за живот и бесшумно плакала, по грязным щекам лились слезы, но, к удивлению отца, в ее глазах не было отчаяния, она сидела со сжатыми кулачками и насупив брови, со слезами на глазах смотрела в ту сторону, куда убежал бездомный. В тот день в нашей семье одновременно появилось два ребенка: Алия, которой было уже шесть лет, и новорожденный я.

Через полчаса мама и Алия накрыли большой железный стол на веранде. Тут было много еды и стояли несколько кувшинов с вином и холодной водой. Дети уже ждали за столом, а взрослые только подсаживались.

– Я сегодня с мамой говорила по радиосвязи, она рассказала мне о том, что произошло ночью, какой кошмар. А вы не хотите позвать их за стол? – спросила Алия.

– Доктор Тайрон запретил им часто контактировать с другими людьми и есть необработанную еду, пока у них не окрепнет иммунитет. Я им отдал крайнюю комнату на восточном крыле, будем их постепенно приспосабливать к ферме, – ответил отец.

После трапезы мы еще долго сидели, разговаривали, вспоминали разные истории из нашего детства и, как всегда, с интересом слушали в сотый раз от родителей о тех временах, когда все было по-другому. Потом близняшки показали нам небольшой спектакль, который они подготовили мне на день рождения, и отец громко хохотал над их уверенными, но тоненькими голосами. Еще я игрался с малюткой Хумар, но она ни в коем случае не шла мне на руки, только, сидя у матери на руках, постоянно требовала моего внимания и в лучшем случае дарила мне забавную, но очень мимолетную улыбку.